Сколько звезд нынче взращено небом – хоть руками срывай и в корзину,
И от доброй широкой натуры разбросай по аллеям горстями
Чтоб под искренним, тающим светом не заметить - мельчает мужчина,
Век прогресса - обычная баба тащит счастье своими руками

Сердце женское жалобной книгой представляется мне. Откровенно,
Можно век проваляться на полке. А страницы желтеют, желтеют…
Дефицитные прЫнцы на пони обленились искать перемены
И копытами гулко по щебню поспешают в дома, где пригреют

Где горячий, дымящийся ужин, где в позиции (смирно) парада
Поджидают готовые слушать, и всплакнуть над проколотой шиной
А удобно ведь - сервис не дремлет – ничего им и делать не надо
Лишь достаточно с пафосом гордым называть свою сущность Мужчиной

И с не меньшей отвагой войнушек, почесав подбородок шершавый
Бросить все и соседскую кошку наказать за проделки под дверью
Подвиг века. Взрослеют мальчишки - не становятся старше забавы
Разве только вот мамина сказка не звучит у супругов в постели

Где-то там, у созвездий Медведиц, рассыпаются горстью кометы
Оседая на окнах дождями, попадая лишь изредка в руки
И стоят, завернувшись под пледом, с синеватым дымком сигареты
В ночь глядя полусонные жены. Щи готовы, отглажены брюки.

А когда-то хотелось за стену, за широким плечом уместиться
Три цветка на восьмое. Банальный, подтекающий в кухне смеситель
Банка пива, гаражные байки. Чем же можно еще поделиться?
Ну наверное только, что в зиму, в рамы просится сам утеплитель

И казалось бы, нету трагедий, для масштабов отдельной квартиры
И совсем не о пряничном счастье, без зазорен когда-то мечтала
Отчего же, под резкое слово, плачет истово женщина мира
Завернувшись как будто в кольчугу в яркий ситец цветов одеяла?

В нашей слабости главная сила. По весне зеленеют березы,
Все проходит, рубцуясь, и вроде - для печали какие причины?
Мне все кажется, звёзды на небе - это светлые женские слезы,
Те, что дарят, с любовью веками наши женщины нашим мужчинам.

_________________________________________
Однако, как показывает практика, Мужчины с большой буквы есть. В изобилии.

Написано давно под странным впечатлением.
Претерпевало изменения.






(с) Ольга Образцова

Когда просит молчанья душа, наступает за окнами буря,
Разлетаясь о стены домов и вливаясь потоком в асфальт.
Я живу, как и все – не спеша. Как и многие, маясь от дури,
И скриплю под обломками слов, как расстроенный старенький альт,

Тишину создавать не легко, если сердце стучит в барабаны,
Разносясь по округе как гул, самолетов, идущих на взлет.
Попадаю порой в молоко. А порой в состоянье нирваны
А порой, как продавленный стул, рассыхаюсь от разных невзгод,

Если разум устал говорить, если хочется просто покоя,
Кто-то в гости нагрянет всерьез. Или спички попросит сосед…..
Я живу без апломба к другим, к спичкам давши и сахар и соли….
Я живу в тишине своих слез, отыграв громкий марш своих бед,

Только в каждом, мной пройденном дне, после взлетов и тяжких падений,
Столько звуков, что жмется в комок, по углам зачерствевшая плоть.
И брожу я в украденном сне, между крыш и своих приведений….
Их нельзя посадить под замок. И ножом их нельзя заколоть…..

Когда просит молчанья душа – это первый, наверно, звоночек
Что под грохотом выспренних фраз погребли свой мотив соловьи…
Я живу, как и все – не спеша, в ожиданье, что сердце захочет
Прогреметь, как заливистый бас, от пришедшей на голос любви……


(с) Ольга Образцова

Поздравляю 1000 читателя моего дневника! Это - чига
http://www.liveinternet.ru/users/3522545/profile


Пользуясь случаем благодарю всех своих читателей. Спасибо вам!!! Здоровья, радости, удачи и любви!!!

А можно сделать пластику души?
Отшлифовать все шрамы и морщины.
А лучше так – оставить половину
И жить спокойно, в неге и в тиши.

А можно реставрировать любовь?
Нельзя? В палитре нет похожих красок?
Ее лица не видно из-за масок,
И свежий слой накладывают вновь.

А можно, можно мне вернуть меня,
Такую, как тогда, в семнадцать, можно?
Ведь это, кажется, не так уж сложно,
Вполне реально… Что, опять нельзя?

- Возможно все, пойми, я не шучу.
Но только не с налету, осторожно.
И больше ты не спрашивай: «А можно?»
А если хочешь, так скажи: «Хочу!»

(с) Елена Билялова

Я ночь люблю за одиночество
Когда с тобой наедине
Я говорю о том,
Что хочется
И что не хочется судьбе.
Могу я думать о несбыточном,
О том,
Что ночи нет конца.
И можно верить
В дни счастливые,
И плакать можно без конца.
Не надо слушать слов укора,
И глаз тревожных остриё
Не надо прикрывать рукою,
Когда становится темно.

(с) Ника Турбина

Первым лучом по губам твоим
Первой слезинкой дождя
В мир этот, данный лишь нам двоим
Я возвращусь, уходя...
Ты не заметишь,
Вздохом ответишь
Разочарованный странник...

Сном постучусь я в твой дом весной,
И пропаду поутру.
Ты засыпай, чтоб побыть со мной
Я все печали сотру
Жаром ладоней,
Чтобы ты понял,
Как мне тебя не хватает...

Летними грозами выплачусь
Боль превращая в цветы.
Но от любви я не вылечусь -
В сердце моем будешь ты,
Первою лаской,
Доброю сказкой,
Нежностью необъяснимой...

Осень взорву листопадами
Брызгами крови рябин
Робкими лунными взглядами...
Помни, что ты не один.
Я всей душою
Рядом с тобою.
Я берегу тебя, милый...

Споря с разлук неизбежностью
Буду молиться и ждать,
Первою зимнею нежностью
С неба к тебе прилетать:
Тихо касаясь,
В пух превращаясь
Падать к ногам твоим снегом...


(с) Неждана Юрьева

эта темная ночь, в которой нас только двое.
в этой ночи мы слышим, как умирают крики,
потухают глаза и рвутся сырые нитки.
разрушаются кони тех, кому снится троя,
и из них вылезают греки и режут город.
обливается мукой сердце чужой планеты.

я держу твою руку. первое чудо света.

я держу твою руку и понимаю: к черту.
я нарву тебе снов и повешу на шею четки,
поцелую в глаза. самых чудных тебе и светлых.
пятерня моих букв. мое первое чудо света.

я шепчу твое о - отголоски полярных ветров
твое легкое эль - пьянящий напиток эльфов
твое быстрое ка. твой двойник, бьющийся под кожей.
получается выстрел. нежный, внезапный, нервный,
нагревающий воздух. так на меня похожий.

на югах - пыль и пот. на севере - вихри-ветры.
здесь граница миров. здесь хочется жить и верить
и стоять до скончания века на узком крае.
я держу твою руку, первое чудо света.
и зачем мне еще девятьсот девяносто девять,
если выше не будет.

выше уже не бывает.


(с) Хельга Обскура

Мы не подходим друг другу.
Шепчут страницы блокнота...
Мы не подходим друг другу.
Музыкой льются аккорды...
Бег по порочному кругу...
Взяты последние ноты.
Бег по порочному кругу
Прерван...Решение твердо.
Мы не подходим друг другу.
Губы твердят заклинанье.
Мы не подходим друг другу.
В каждом пробеле и точках.
Нервно отдергивать руку,
Прятать в ресницах желанье,
В сердце - душевную муку,
Чувства - в оборванных строчках...
Мы не подходим друг другу.
Веришь? Конечно...я тоже...
Мы не подходим друг другу.
Врём, не стесняясь, без тени...
Больше ни капли испуга...
Вынуты шпаги из ножен...
Больше ни капли испуга...
Больше ни йоты сомнений.


(с) Станишевская Елена

Милая леди, вы снова сидите в луже,
Аранжируя букет из мусора или вздора.
Будет тепло изнутри - никогда снаружи.
Будет зима - и это наступит скоро.

Будет мороз по коже, мороз по коже.
Бедная леди, куда вам теперь податься?
Может быть, замуж, - мы это обсудим позже, -
За дурака, как могли бы вы догадаться.

Или еще в монастырь, - только там несладко:
Нет моряков, всегда уходящих в море.
В книжке про Гамлета ваша лежит закладка -
Там, где Офелия сходит с ума от горя.

Вашу ли книжность, леди, считать причиной? -
С вами весь мир то ль в сговоре, то ли в ссоре, -
Значит, будет гроза. И считать мужчиной
Можно того лишь, кто выйдет сегодня в море.

Леди, вы снова думаете стихами -
Вредная эта привычка ведет к утратам
И выдает обидчикам с потрохами
Страх перед точкой. И ветер перед закатом.

(с) Ольга Родионова

Ло восемнадцать. Любит ловить туман
Там, где касается грязной воды причал.
На языке сладковатый как молоко.
Ло любит плакать и щепки кидать волнам.
Может быть, ты даже раньше ее встречал,
Только сейчас далеко.

Ло девятнадцать. Смотрит то на провода
То в черные шпалы, оскалившиеся гнилью.
Ло девятнадцать. Будет. Через года.
По проводам можно мерить часы и мили.
В ржавые рельсы время вонзает гвоздь.
Ло выдыхает и воздух сжимает в горсть.

Вечером душно, мысли теснятся в кучу,
Сонным ленивым майским жукам под стать.
Ло занимает у брата бумагу с ручкой
И начинает писать.

Пишет истошно, зачеркивая строку,
Припоминает. жаль, что чернила красные,
их не так видно на этом бумажном снегу.
Прыгает на отца: папочка, я смогу,
я буду счастлива!

и задыхаясь, в ближайший почтовый форд,
от быстрого бега стучатся под кожей вены
и в голове будто прыгают камни с гор.
Ло улыбается: все это ничего,
только бы адрес тот оказался верным.

Ло девятнадцать. Держит в руке конверт,
Мелко исписанный лист волнами по глазам.
"Лолита, прости, но я что-то тебя не помню..."
Ло закрывает дверь, выключает свет
И ртом дрожащим ловит густой туман,
Только сегодня он застревает в горле.



(с) Хельга Обскура

Лови мою улыбку.
Мотылек
Беспечный, с губ
вспорхнет тебе навстречу
Он - однодневка,
проживет лишь вечер
Но ты поймешь,
что ты не одинок...

Лови его,
так хрупок этот миг
В нем голос мой
тебе почти не слышен.
Сквозь звон капели,
падающей с крыши
Ты от такого
за зиму отвык...

Подставь ему
раскрытую ладонь
И он поймет,
родился не напрасно.
Пусть мимолетна радость,
но прекрасна
Рука твоя - тепло,
а не огонь...

Ты удивишься,
как он только смог
Найти тебя сквозь
день и расстоянье?
Желанья сила -
в хрупкости созданья,
Моя улыбка,
нежный мотылек....



(с) Ирина Голованова.

Анна, ты говоришь, что я взрослый, большой и сильный,
Говоришь, я мужчина-все-время-должен-держаться.
А мне хочется деться подальше, куда-нибудь в Бирму,
Где слоны, обезьяны и пахнет шалфеем с миррой.
Где меня не отыщут хотя бы еще лет двадцать.

Нет, не глупости. Просто, сегодня противны люди.
Ты искомкала руки, и щеки красны от плача.
Анна, милая. Я обещаю тебе, все будет.
Ты же видишь, все будет, с чего-то уже я начал.
Я же помню - мужчина, не маленький мамин мальчик.

Анна, ты говоришь, говоришь, как будто ты мне не веришь.
Нет, не так. Не не веришь, а просто не видишь рядом.
Ты и правда не хочешь видеть меня? О боже...
Анна, ну почему перепуталось наше время?
Ты глядишь на меня холодным спокойным взглядом
И от этого взгляда искрится мороз на коже.

Анна, холодно. Анна, поговори со мной, ну же.
У меня там, внутри, не сердце, а куча кристаллов.
Растопи их. Скажи, что ты любишь, что я тебе нужен.
Ты молчишь. Почему ты молчишь? Почему ты? Анна?..

Мои замки расплылись-расквасились мокрой глиной.
Вышибают клин клином, но где найти такой клин?
Твои волосы пахнут шиповником и апельсином.
Без тебя не получится взрослым, большим и сильным.

Без тебя не получится никаким.



(с) Хельга Обскур

шепчешь в ухо:
- Урри, ну где же кнопка?
я смеюсь:
- волшебная точка G?
только тронь случайно - и выбьет пробки -
заискрят, оплавятся две души…
ты звереешь:
- нет же….не та! -
другая! -
на которой чётко и внятно "выкл" -
понимаю, да…
ты дошёл до края…
и решаешь действовать напрямик:
отключить меня(!)
обезвредить, выпить….
исчерпать….пресытиться……остудить….
не надейся, друг,
ничего не выйдет -
и в режиме "OFF" - я могу светить -
врачевать….ласкать….воскрешать и ранить,
прессовать……давить…..
канифолить мозг,
раздражать…..бесить…..истязать стихами,
или парой строк доводить до слёз…
выключай меня(!)
только очень нежно,
поцелуй "рот в рот" - я молчу, как ры……
подожди…..постой…
я……. сама…….. прилежно
отключусь сейчас…
дай договории-ии-ии…..
помогите, граждане, Музу душат!!!
вяжут руки за спину простынёй..
разворот...
толчок...
и лицом в подушку
я шепчу:
"победа всегда за мной!"
- где же кнопка, Урри?-
опять и снова
кто-то ищет кнопку моей души…
только миг спустя
поняла со стоном,
что искал ты всё-таки точку G…







(с) Аманда Моррис

это такое знойное-знойное лето…
плавит…и плавит….и плавит меня внутри…
я не одета совсем……..или нет – одета
в лёгкое пламя горячей твоей любви…
вновь излучаю Музыку каждым нервом,
каждый мой стон патетичнее всех сонат,
я потеряла совесть и чувство меры
в диком желании бешено брать и брать,
чтобы потом отдавать себя так же свято –
душу выплёскивать….и расточать легко…
я за тебя и тобой на тебе распята,
но воскресаю Словом во тьме веков…
ты как всегда вызывающе честно грешен,
пьёшь меня жадно – до самого дна, взахлёб…
а на губах одуряющий вкус черешен –
лишь надкусил - и я тут же пустила сок…
сердце забилось гулко, сбиваясь с ритма,
и не вздохнуть, не вытерпеть эту боль –
ты стал моею самой жестокой пыткой,
нежный палач, как к лицу тебе эта роль



(с) Анна Савина

...Входит Котов. Он томится. Он от голода лоснится. Он на западной границе, в представительстве ГУЛАГА. Кровожадные гэбисты, падкие на извращенья, в политическом хищенье обвинили бедолагу. Им в Сибири не сидится, им к Европе чтоб поближе, чтобы видно было с вышек чуть не Эйфелеву башню. Котов гадов не боится, смело драпает по крышам. Гордый Юнкерс взмыл повыше и спикировал отважно, сокращая населенье. Взрывы. Вопли. Затемненье.

Входит Дюжев. Он контужен. По сюжету он не нужен.

Входят воины штрафбата. Им оружия не надо, им саперную лопату выдают одну на роту. Командиры-идиоты поредевшие останки шлют на парусные танки непременно в штыковую, чтобы удаль боевую показать проклятым фрицам (тем, культурным, очень стыдно). Дальше ни хрена не видно, видимо, пришлось делиться многотысячным бюджетом - без ущерба для сюжета, всех и так давно убило. Взрывы. Вопли. Очень мило.

Входит катер вместе с Надей (сколько Надя папе платит?), что, отметим, очень кстати: Наде хорошо за двадцать, значит, будет раздеваться. Зритель замер в предвкушенье, ожидая искушенья сиськами врага народа. Вот немецкие пилоты переходят на сниженье, открывают бомболюки (входит жопа, крупным планом), и парят над капитаном, провоцируют, подлюги, хоть оно и неудобно. Капитан, взревев утробно, сделал ложное движенье. Взрывы. Вопли. Продолженье.

Входит мина. Всем ховаться. Мине хочется взорваться, но плывет, куда деваться: режиссер уж больно строгий. Входит Гармаш. Он безногий. Гармашу неловко тоже. Он с духовностью на роже крестит мину вместе с Надей, и, решив, что с Нади хватит, тонет с явным облегченьем. Окрыленная крещеньем, мина волевым решеньем топит баржу с партактивом. Взрывы. Вопли. Как красиво.

Входит Сталин вместе с тортом (шоколадным, вот же гнида). У него рябая морда, Ворошилов и Буденный. У МихАлкова Никиты зубы сводит от обиды, он кипит, прямой и гордый, каннским солнцем утомленный. Он борец в седьмом колене супротив советской власти и ее дурацких премий Ленинского комсомола. Он встает, мятежный гений, и виновнику несчастий, вереща от наслажденья, телом крепок, духом молод, - о, как сладок миг расплаты! - мажет морду шоколадом. Это сказка, очевидно. Взрывы. Вопли. Как обидно.

Входят разные актеры и друг друга убивают. Входят глупые саперы и кого-нибудь взрывают. Входят головы и ноги и другие части тела, их дизайнеры умело разбросали вдоль дороги, чтоб никто не думал в зале жрать попкорн, на это глядя. Все идут, куда послали. Дальше всех послали Надю. Входит Митя в роли гада, нестерпимо инфернален. Всех, кто скрыл в анкете брата, расстреляет лично Сталин, а кого не расстреляет – доведет до энуреза. Входит Котов, щеголяя металлическим протезом. В подтверждение названья, солнце всходит и заходит. Входят табором цыгане и немедленно выходят. Бравый вермахт входит с помпой, полный нравственных метаний. Входит ядерная бомба на немецком ероплане. Входят сиськи! На экране суета и мельтешенье. Взрывы. Вопли. Продолженье.

(c) the_mockturtle

Вот и приехали. Лишнего не люблю.
Пара минут, и в путь через две границы.
Это такой сюжет. Черно-белый. В лицах.
Тот, где в финале с каждого по рублю.

Знаешь, я до сих пор не умею жить
так, чтобы было просто, когда накатит…
«Главное в нашем деле – понять, где хватит», -
Так ведь ты очень любишь мне говорить?

Знаешь, я плохо помню твои глаза.
Помню, что заставляющие влюбляться…
Всем нам когда-то было по восемнадцать
(некоторым и сегодня – не сильно за).

Будем. Возьмем по банке, и сразу в путь.
Ты – на Варшавку, я – в свой девятый скорый.
Помнишь, как я до черта люблю повторы?
Значит, мы точно встретимся. Как-нибудь…



(с) Штуша-Кутуша

«из крохотных мгновений соткан дождь –
течёт с небес вода обыкновенная…»

……………………….

в Гонконге дождь….
…………..французское бистро……
как странен здесь рефрен аккордеона…
внеплановое соло телефона,
и номер неизвестный на табло.
два слова….
ты бледнеешь …..и встаёшь….
выходишь из кафе….
…………………я понимаю,
что скоро обязательно узнаю,
о чем с тобой секретничает дождь.
да….так и есть…
не глядя мне в глаза,
подыскиваешь нужные контексты,
теряешься….и топчешься на месте…
беспомощно не зная, что сказать.
вдруг выдохом – как выстрелом:
- прости…
нам только что звонили из России..
а дальше называешь чьё-то имя:
погиб…
скоропостижно….
…………………не спасти….
всё тот же ослепительный Гонконг
спускался небоскрёбами по склонам,
французская тоска аккордеона,
как прежде, будоражила Восток….
но что-то изменилось навсегда –
как будто холодком дохнула Вечность:
являя нам тщету и быстротечность
с небес на землю падала вода….


(с) Аманда Моррис

Почти что утро...ты меня не ждал.
Но ты готов к последнему заплыву.
Как ты был сто раз прав, когда сказал -
Красивые уходят некрасиво!..
Мы оба снайперы. И каждый выстрел - в цель.
Но только мы с тобой давным давно убиты...
Абонемент на эту адокарусель
Уже открыт. И все счета открыты.
Чего же грусть в глазах, и о, - мольба!
Никто из нас не вымолвит ни слова...
Иссякла ночь...окончена стрельба...
Мы выспимся...и все вернется снова..


(с) Станишевская Елена