Твои жизненные проблемы можно свести в самой их основе к твоим сексуальным проблемам. Можешь продолжать решать другие проблемы, но никогда не сможешь их решить, потому что это не настоящие проблемы. Но если ты решишь сексуальную проблему, все остальные исчезнут, потому что ты решил основную. Но ты боишься даже смотреть на неё. Но это просто, если ты можешь отложить в сторону свою обусловленность.

Разочарованная старая дева была бичом полиции. Она непрерывно звонила и говорила, что у неё под кроватью прячется мужчина. В конце концов, её послали в психбольницу, где ей прописали последние лекарства, и через несколько недель доктор пришёл с ней побеседовать и решить, достигнуто ли излечение.
— Мисс Растифан, — сказал доктор, — видите ли вы мужчину под кроватью, как и раньше?
— Нет, не как раньше, — сказала она. Но как только доктор приготовился её выписать, она добавила:
— Теперь я вижу двух.
Доктор объявил консилиуму, на что жалуется эта женщина, и что только одно средство может исцелить её болезнь, которая называется "злостная девственность", и предложил устроить её в спальне с Большим Даном, плотником больницы.
Большого Дана привели, объяснили, на что жалуется эта женщина, и сказали, что его запрут с ней на час. Он сказал, что ему не потребуется столько времени, и вся группа столпилась у дверей в тревожном ожидании. Они услышали:
— Нет, нет, перестань, Дан. Моя мать тебе бы этого никогда не простила!
— Замолчи, это нужно сделать рано или поздно. Это нужно было сделать много лет назад!
— Тогда примени силу, грубиян!
— Это всего лишь то, что должен был сделать твой муж, если бы он у тебя был.
Вне себя от нетерпения медики ввалились в комнату.
… Он отпилил ножки у кровати.

Иногда лекарство очень просто. А ты продолжаешь делать тысячу и одну вещь… И этот плотник нашёл правильный выход — просто отпилил ножки у кровати, и всё было кончено! Где теперь спрятаться мужчине?
Секс — это коренная причина почти всех твоих проблем. Это неизбежно, из-за тысяч лет отравления. Нужно великое очищение. Предъяви вновь права на свою свободу. Воспользуйся своим правом любить. Обрети вновь свою свободу быть, и жизнь больше не будет проблемой.



(с) Притча в изложении Ошо

Звонок. Телефонная трубка дрожала.
Беру, словно ракушку, грею в ладони.
А голос течёт ручейком: «Я – с вокзала,
Встречай у фонтана, где белые кони».

«Ты кто? Ты зачем мне звонишь, неизвестный?
У нас тут вокзал – без коней и фонтана.
Ты просто смеёшься!» А голос чудесный
Журчит: «Я приехал, встречай, Несмеяна».

Конечно же, встречу! По лестницам – в город,
А трубка дрожит и струится, живая.
«Ты здесь ещё, странный? Мы встретимся скоро,
Здесь душно, здесь красные ходят трамваи!»

«Да нет же», кричит мне приезжий со смехом,
«Трамваи здесь цвета зелёного моря!»
«Ты кто?.. Ты зачем и откуда приехал?»
«Сама позвала ты в печали и горе…»

Трамвай подбегает со звоном и стуком,
Он красный, как будто песок раскалённый.
Я – в двери. Лишь миг отделяет от друга.
А голос из трубки: «Трамвай твой – зелёный!»

Я еду. За окнами – призраки радуг.
Моя остановка, почти у вокзала.
А голос из трубки: « Ты вроде не рада».
«Узоры известны, не я их вязала».

Бегу через площадь, срываются искры
С высоких и тонких игольчатых шпилей.
А ветер смеётся, горячий и быстрый,
Играет серебряным облаком пыли.

Пришла, огляделась. Тревожно и жутко.
Снуют пассажиры, одетые бедно.
А голос исчез… Что за глупая шутка!
Молчи, успокойся! Волнение вредно…

Он был, но не здесь. Там фонтаны лепечут,
Там белые кони летят с постамента.
Давно он назначил заветную встречу,
На шлем повязав серебристую ленту.

Давно, и не здесь, а в другом измереньи.
Он ждал да заката, он ждал до рассвета…
Я знаю – так было.
Он ветку сирени
Послал мне однажды – я верила в это…



(с) Эстелиэ

Запрещающие себе злиться не испытывают и любви.

(с) Марик Хазин

Любая женщина – птица. Любая!
Проблема в том, что большинство женщин не стремится научиться летать. Им лишь бы вить гнезда.




(с) Макс Фрай

Глупый московский мальчик,
Не любящий вод и ветров,
Прячущийся подальше
В последний поезд метро…

Ты ведь не мог забыть?
На выходе, у турникета
Ночью обязана быть
Кошка кофейного цвета.

Она там всегда – ты знаешь.
Шагнув со ступеней на твердь,
Ты её приласкаешь,
Грамотно тронув шерсть.

Ваше общение примет
Взаимовыгодный вид:
Ты ей придумаешь имя.
Она тебя усыпит.

Ты ведь не хочешь наружу?
Снаружи, похоже – смерть.
А кошке ты, кажется, нужен.
Ей нужно кого-то греть.

Ты же счастливчик, слышишь!
За все: за зло и добро
Тебе презентована свыше
Кофейная кошка в метро.

И ты забудешь на время,
Что кошки идут к тому,
Кому ещё до рождения
Написано быть одному.



(с) Алексей Дьяков

Одинокий мужчина и его одинокая кошка…
Утром, встав, потянувшись, как в принципе было всегда…
А потом эти двое сидели, смеясь, у окошка…
Не смогли поделить круасан на двоих, вот беда…

И сидели, деля подоконник, кто справа, кто слева…
Подставляя взошедшему солнцу два разных лица…
На одном, помохнатей, читалось - Я все ж королева…
На втором, чуть небритом, блестели задорно глаза…

И допив капучино, а кошка тарелочку сливок…
Посмотрев друг на друга, глазами сказали - Пора…
Он ушел на работу, насыпав ей в чашку оливок…
Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила…

И ждала его, взглядом зеленым, скользя по дорожке…
Потому, что однажды, к замерзшей он вдруг подошел…
И сказал – Извини, я давно так мечтаю о кошке…
Может, будешь моей, вдруг тебя не случайно нашел?

И она согласилась, ну, а как было кошке ответить…
“Он такой одинокий, как я, и глаза ничего…
да и пахнет приятно, печеньем, как пахнут лишь дети…
этот ведь не обидит… ”подумав. И стала его…

С той поры и живут одинокие, странные рядом...
Иногда он читает для кошки стихи до утра…
А когда засыпает, то кошка с таинственным взглядом…
Охраняет его…
…раскрывая два белых крыла…


(с) Шотландский Виски

когда ты поцеловал меня в первый раз,
на меня обрушился звездопад
из твоих огромных, сияющих бесконечностью глаз...
а потом... потом бессистемно и невпопад
россыпью многоточий - от встречи к встрече:
страсть-нежность-страсть-нежность-нежность-страсть...
небо собой сомкнуло наши губы и плечи -
ты посмел полюбить меня всю. всю - не часть!
счастье внутри не держится - иду, свечусь
росписями по телу, оставленными тобой...
нет, не иду - лечу, поэтому не подскользнусь
на жалкой такой мыслишке, растекшейся под ногой
лужей пустых сомнений - а вдруг не мой?
мой, конечно - улыбкой наиглупейшей меня расцвёл...
походкой нетрезвой по небу выписываю петлю...
выходит что-то по-марсиански - кто бы мне перевёл...
стоп! я сама: "я тоже тебя люблю"


(с) Дийна

когда я тебя предавала, я слышала, как
протяжно звенели и лопались вены любви,
как плакал тихонько смешной белокрылый чудак,
как эхо вздыхало: «…и больше меня не зови»,

как память твоя, обнажив беспощадный оскал,
гнусаво тебе напевала предательский блюз:
как я уходила, когда ты меня предавал,
как я возвращалась и снова шептала «люблю».

и всё это стихло. и нет ни предательств, ни лжи.
и пепел бесцветный укрыл собой ярость огня.
и больше никто не стоит над провалом во ржи.
и нет больше в мире любви ни тебя, ни меня.


(с) Дийна

А дождь щекочет глаз и сопливит нос,
И лезет мокрым пальцем за воротник...
Я помню, ты касался моих волос -
А может, я и это взяла из книг?

А там, в траве мой друг под дождем промок -
Носил бы свитер, был бы до нитки сыр,
А так как кот и свитер достать не смог,
То до шерстинки - белой, как козий сыр.

И он реален - мокрый, голодный, злой,
Ведь я сама кормила его с руки.
А ты - обман, ладонь обожжешь золой
И будут вновь шаги, будто снег, легки.

Придет зима - навскидку не отличу,
Где снег, а где сидит мой бродячий друг...
Да ты не злись, я просто теперь молчу,
Чтоб что-нибудь внутри не разбилось вдруг.


(с) Лунная Фокс

...В черном зеркале черная кошка не кажется – просто живет,
и увидеть её повезет лишь в мгновенье гашения света...

...С рыжей – встретимся скоро, пожалуй, уже через год,
ей недолго теперь одинокой мотаться... Трехцветных
нарожает котят, отыскавши родное окно, иже с ним –
подоконник, карниз и портьеру со следами когтей,
за которой – когда? – с канарейкой ручною жила
и делилась и лакомой рыбкой, и крошками хлеба,
но о них ли, когда...

...Зазеркалье – страна без границ,
где был выход, где вход – не припомнить...
Лишь глядят отраженьем тебя все провалы зеркальных глазниц –
на какое идти в лабиринте чернеющих комнат?
...Но: щекочет ладони мерцающим пухом вращенье клубка –
чудом ли? – за багет зацепившейся нити...
Что найду, как смотаю: ослепший полет мотылька,
потерявшего комнату с люстрой остывшей в зените?
Узелками – записку на ручке двери без ключа? Или...
...помнишь?.. тепло – мягким светом раскрытых ладоней...

"уходя ухожу"...
Здравствуй, камо грядеши?


(с) Алла Мутелика

Мне вдруг показалось всё это какой-то детской нелепой игрой. -Понимаешь, она не звонит часто, но когда звонит, всё время задаёт вопросы эти дурацкие «ты меня любишь ты меня любишь… и плачет. Цветы дарю- плачет, целую её утром- плачет, ухожу –плачет… ну что это? Я всё время вынужден ей подтверждать свои чувства, всё время её успокаиваю… Ведь она же взрослая женщина, и сколько можно ей говорить говорить говорить одно и то же. Как дитя малое, ей богу.
-Значит ты устал?
-Да нет, просто вот так домой прихожу –хочу покоя. А там она. Со своими сюсюканиями. -Она то при чём в твоей усталости?
-Ну как же, понимать должна, что я для неё стараюсь, понимать и не требовать этих слов вечных.
-Скажи, ты её любишь?
-О чём разговор, конечно.
-А секретаршу свою и эту, как её, Алевтину с бухгалтерии любишь?
-Ну ты о чём сейчас?
-Понимаешь, мы каждый день улыбаемся чужим людям, говорим какие –то приятные им вещи по сто раз… одно и то же одно и то же. Они ведь чужие, нужные или просто из уважения… это они нас устают. А родным, близким, мы достаёмся уже выговорившимися и замученными. Это так. Но ведь они же в этом не виноваты, ведь правда? Ты попробуй поменьше Верочке своей улыбаться, говорить любезности клиентам, просто немного сэкономь на своих эмоциях. Совсем чуть чуть. Для неё сэкономь… понимаешь, мы для чужих стараемся своей усталости не показывать, а для родных чего стараться, они же всегда всё поймут… Не чужие же. Для них ,типа трудимся и день и ночь, можно подумать им нужна твоя новая тачка. Так и живём. Уставшие с любимыми и бесконечно милые с чужими…




(с)

Ты ищешь меня
Только в дни одиночества.
Когда никого —
Ни в душе, ни вблизи.

А мне утешать тебя
Больше не хочется,
Хоть это и любят
У нас на Руси.

И я не хочу заполнять
Этот вакуум —
Меж будущим счастьем
И счастьем былым.

Ты ждешь, чтоб мы вместе
Грустили и плакали.

А радостный день
Для тебя неделим...



(с) А.Дементьев

Ты пахнешь недавним сексом и тайной забытых книг
Твой профиль почти случаен, пока не коснёшься губ.
Обласканный Богом Дьявол, Ты, кажется, мой двойник,
Но я от Тебя к кому-нибудь убегу…

Так сны начинают сбываться раньше, чем можно предположить.
Там руки рисуют огонь по телу и стон начинает жечь.
Так сходят с ума от бессилия правды и привкуса честной лжи
И влажность жемчужин ложится на бархат плеч.

Ты сонно целуешь меня в затылок, и это рождает дрожь
Такое предательски раннее утро. Люби его и смотри
Как Он нестерпимо старательно нежен. Как Он, чёрт возьми, хорош,
Когда замирает на целую жизнь внутри.


(с) Татьяна Ткачева-Демидова

Макушка лета – ночь в июле,
речной волны ритмичный плеск…
Слова из песни вдруг вернули
меня туда, где солнца блеск,
где море языком прибоя
катало гальку на губах,
где мне бы встретиться с любовью,
да не позволила судьба.
А может быть, опять прикрыла
рукой и сразу не понять
мне, нелетабельно бескрылой,
что не казнит – хранит меня.
Что одиночество не кара,
а состояние души…

Горит под пальцами гитара -
так жарко, что не потушить!
И я молчу, как неживая,
а песня, словно пропуск в рай…
Я горький опыт наживаю,
не спрашивай – какой, играй!
Чуть хриплый голос, треск поленьев,
взлетают звёзды из костра,
и подпевает в исступленье
нестройным хором мошкара.
Слегка дрожит луны фарватер
полоской в зеркале воды.
Почти забытый мной экватор
ещё хранит мои следы…

Светает. Ночь любви короче,
и песня близится к концу.
Судьба меня отдать не хочет
ни мореходу, ни певцу.
Ни парус яхты, ни гитара,
ни костерок, ни соль лагун
душе пресыщенной не пара -
ни с места мне, коли солгу!…
С гордыней об руку дичаю,
давно не верю в чудеса,
но в каждой песне различаю
волны и гальки голоса.
А в ритме мерного прибоя
карибских вод, балтийских вод
гитары голос лжёт с любовью
который год




(с) Ольга Разумовская

Пройдёт время, а мы всё так же будем гулять ночами по крышам.
Слушать рок на 100% громкости.
Целовать когда хочется, кого хочется и где хочется.
Заниматься сексом с многими, но всегда с лучшими.
И всегда любить одного единственного.
А когда его станет совсем не хватать, мы будем курить тонкие сигареты.
И с каждым выдохом ощущать, что облегчение не настанет.
Мы всё так же будем влюбляться.
В ванильное небо.
В странную розовую луну, которая часто светит прямо в окно по ночам.
В котов на одиноких улицах надоевшего города.
В звуки музыки, которые складываются из простых нот.
Мы всё так же будем любить гулять под дождём.
И лето.
Смеяться, когда смешно, и плакать, когда грустно.
Плакать и говорить подруге "Детка, мне так хреново".
И всегда будем получать в ответ "Всё будет хорошо, милая, всё наладится".
И понимать, что никогда не наладится.
А потом утерев слёзы, орать во всё горло "Жизнь прекрасна, мать её!"
Мы всё так же будем улыбаться мыльным пузырям и радуге.
Всё так же будем мечтать.
Выдумывать.
И любить, повторимся, любить того единственного. "Неидеального мужчину".
Стоять в метро, прислонившись к двери с надписью "не прислоняться", ехать к очередному самцу и любить.
Строить глазки только что прошедшему симпатичному парню и любить. Того единственного.
Смеяться до слёз, утопая в псевдосчастье. И любить.
Задыхаться в слезах отчаяния от того, что нас снова бросили. И любить.
Пройдёт время... А мы всё так же будем гулять ночами по крышам и хранить в сердце эту любовь.
К единственному. Ему.



(с) из дневника

И что это было - сумма разностей,
Которая их разделила поровну...
Она задыхалась порой от радости,
Но часто смотрела в другую сторону,
Где тихо шагали по жизни парами,
Где чинно рожали детишек - двойнями
И где умирали седыми, старыми,
Не слишком счастливыми, но спокойными.
А с ним не могло быть. И значит, не было
Покоя и правил. Стыда и совести,
Когда он легко добегал до неба с ней,
И там они плавали в невесомости,
Когда он ловил ей пушистых ангелов,
Забавных и ласковых, словно кролики...

Она без него догорала - факелом.
Он пил свой коньяк.
За соседним столиком.


(с) Кот Басё

Это все остается за кадром, за
неспособностью долго смотреть в глаза,
невозможностью близости – вопреки,
недоступностью просто в руке – руки.
Это все остается под кожей, под
этим руслом, где капелькой вьется пот,
обводя очертанья груди легко,
словно море играет волной с песком.
Это все остается над прочим, над
всем, чему неизбежно дана цена,
всем, что можно измерить и изменить,
всем, что нас отделяет давно от них.
Это все остается в тебе. Во мне.
Словно жемчуг лежит глубоко на дне,
словно риф, что веками над ним растет,
разгораясь кораллами, как костер.
Это все остается. Настанет час,
ты нырнешь – и окажешься глубже нас,
глубже тел, что мешали проникнуть в суть...

Ты нырнешь.

И тогда я тебя спасу.


(с) Кот Басё

спроси о моём счастье - и я растеряюсь...

попробую назвать имя. второе. третье. еще одно... имена людей, вещей, растений, зверей, птиц, земель и вод, городов и звёзд... заслушавшись, ты уснёшь - и звучащие имена в твоём сне будут роиться сонмом чуд и чудовищ, хороводом без выхода и просвета.

ты проснёшься однажды...

я тебе улыбнусь.


(с) Алла Мутелика

Спи, моя птица. Сердце неси в руках,
Как огонёк в лампадке, сквозь ночь и тени.
Спи, моё сердце, я испугаю страх,
Не подпущу кошмары к твоей постели,
Как оберегом, обороню собой...
(Я опускаюсь до штампов - стыд и позор мне!)
Ночь не светлеет. Пасмурный город мой
Нежно баюкает, мой равнодушный город
Сон твой лелеет, есть у него корысть -
Он знает точно: я расплачусь стихами.
Сдёрнет будильник из сновидений - вниз,
Только присниться успеет: я камень, камень,
Я в мостовой - булыжник, в кольце - топаз,
На берегу - песок, что щекочет кожу...
Спи, моё море, спи, вот тебе наказ:
Выспись за нас двоих, если так возможно.





(с) Субоши

Посчитать на пальцах бы, сколько нужно,
Чтобы всё успеть, чтобы всё запомнить...
Я иду по улице. Очень душно.
Я несу подмышкой сырую полночь -

Не просохла за день. Поставлю в угол.
Как вчера - твой зонт. Что-то день нелётный.
Над столом в улыбку сложились губы,
По-чеширски скользнув из вчера в сегодня.

Круг от лампы плавает в круге чашки,
Стрелки тоже ходят всегда по кругу.
За твоей улыбкой тянусь вчерашней,
Вспоминая несказанное друг другу.




(с) Субоши

Звонок ясновидящему:
- Алло, можно к вам на прием послезавтра?
- Нет, вы завтра ногу сломаете...



(с)