«Три счастливых дня
было у меня, было у меня с тобой
Я их не звала, я их не ждала:
Были мне они даны судьбой…»
Спасибо ей, судьбе! Спасибо, что было больше, чем просто три дня. Их было больше. Это была целая неделя… Или всего неделя. Пробежала она, правда, быстро, очень быстро. Он, когда приходил раньше меня
ждал с работы, готовил:
- Когда ты придешь, Элечка?
- Скоро, милый, я постараюсь пораньше.
- Давай, как раз к твоему приходу все будет готово, будет горяченьким. Жду, целую.
Я никогда так не хотела домой! Я летела через две ступеньки, почти бежала, просто потому, что дома меня ждали. Ждали не как тапочки, которые обязательно должны стоять у порога или кровати, а ждали как человека. Как любимую женщину! Меня никто и никогда раньше ТАК не ждал… Я обожала валяться с ним на кровати, балдела когда мы что-то смотрели по телевизору (вообще, я не смотрю ни фильмов, ни мультиков – только книги), он не углублялся в сюжет, как большинство мужчин и не «клацал» по кнопкам пульта бездумно, я чувствовала, что он рядом, он обнимает, целует меня, шепчет: «моя хорошая», «моя любимая», и мы дальше что-то смотрим. А я… Я просто наслаждалась этими счастливыми минутами, теперь не только ночами. Ночами я лежала около него и испытывала такую сумасшедшую нежность. Я захлебывалась ей. «Лежать одной - это для могилы. А при жизни надо лежать вдвоем, изнывая от нежности, и засыпать на твердом, горячем мужском плече». Теперь я поняла, что это такое, когда хочешь отдавать всю себя без остатка только одному человеку, самому важному в твоей жизни, когда хочешь делить с ним радость и печаль, что-то нежно шептать ему на ухо, целовать его губы и тело, ночью беречь его сон, обнимать и крепко прижимать к себе, боясь, что он вдруг исчезнет. Просыпаться и смотреть на сонное лицо и понимать, что эти глаза могут заменить тебе солнце, потому что они светят самым прекрасным и теплым светом - любовью. Любить - это как стоять на свежем цементе. Чем дольше стоишь - тем труднее оторваться... и никогда нельзя уйти, не оставив следов… Все мое существо было заполнено им. Когда просыпаешься в 3. 32 ночи и шепчешь ему «Я люблю тебя», тихо-тихо, чтоб не разбудить, а в 3. 34 он нежно обнимает, прижимая покрепче и шепчет «Как я люблю тебя, Элечка». И если бы можно было по желанию избирать себе конец жизни, то сейчас приказала бы сердцу не биться. Ведь такие мгновения не имеют повторения!
А утром он делал бутерброды и кофе, и нес их в постель. Просыпалась я от его поцелуев.
Но счастье не может быть бесконечным… Наша неделя подходила к концу, я не хотела об этом думать, он говорил, что все повториться и наши ночи, и наши встречи. Но я знала, что наша неделя подходит к концу. Утром он поцеловал меня, как всегда, и ушел. Я легла на его подушку и тихонько плакала. Вдыхала его запах, такой родной и любимый. Запах – это так важно, когда не хочется после всего брезгливо бежать в душ, а просто лежать рядом, когда наши тела близко, запахи смешиваются, когда чувствуешь себя одним целым, чем-то в единственном экземпляре и в неповторимом, конечно же. Мое одеяло пахло им, и, ложась в эту же постель с законным, я отворачивалась, укутывалась в свое одеяло и опять вдыхала любимый запах; опять я была с Гудвином – в мыслях, воспоминаниях. Он крепко врос в мою душу. Он просто стал частью меня. Возможно – самой главной.
- Ты скучала? – спрашивал муж, - Ведь нас так долго не было?
- За детьми – да, - задумчиво отвечала я.
- А за мной?
- Конечно, - говорила я, по прежнему отвернувшись и не глядя ему в глаза.
- Это неправда, я ж знаю.
На этом семейные разговоры заканчивались.
А все-таки любить – это здорово!
(с)