В такое плечо уткнувшись,
Рыдаешь, изранив душу,
А он над тобой воркует
И кутает в теплый плед.
Такое плечо, проснувшись,
Целуешь, и можно слушать,
Как сердце тебе, волнуясь,
Выстукивает "привет".
В такое плечо вцепившись,
Летишь над собой и миром,
Боишься разжать ладони,
Чтоб счастье не расплескать.
В такое плечо неслышно
Ты шепчешь во сне "любимый..."
И ночью тревожно стонешь
Над замками из песка...
В такое плечо - с разбегу,
Дышать забывая вовсе
От горя, от счастья, просто -
Вжимаешься всей душой,
И молча ступаешь следом,
Босой по колючим звездам,
И всходишь на Млечный мостик,
Молясь, чтобы он пришел.





(с) Лунная Фокс

Мой напарник - исконный, породистый одиночка;
шрамы, перстни, наколки и седина в висках.
Ничего, на самом-то деле, не помню точно,
до сих пор не пойму, как стала ему близка.

Мой напарник знает, откуда здесь дует ветер,
где зимуют раки и где они ждут весны.
С ним непросто шутить, в особенности о смерти.
Он не носит ножа, так как знает, что делать с ним.

Рядом с ним я щенок, восторженный и нелепый,
карамельная девочка в шёлке и кружевах.
Так он смотрит в мои глаза и сбивает пепел,
что не знаю, как я вообще до сих пор жива.

У него высокие скулы, стальные нервы, -
но в груди цветут эдельвейсы,
крылья режутся за спиной.

Помню, я была чьей-то женой, и почти примерной;
он сказал -
"бросай это дело, идём со мной".




(с)

...Про феминизм подруга сгоряча
Заходится опять в тираде длинной,
Но я на мир смотрю из-за плеча -
Из-за плеча любимого мужчины.

Мне от него свобода ни к чему:
Мы связаны с ним общей пуповиной.
Не вынести ни сердцу, ни уму
Свободы от любимого мужчины.

...Вновь выбегу на звук его шагов,
На плещущийся голос торопливый...
Как мало надо мне, чтоб стать счастливой.
Без долгих рассуждений про любовь.

Как мил мне плен доверчивых ночей,
Где пытки изощрённы и... невинны:
Я голову теряю на плече,
Родном плече любимого мужчины.

...О женском счастье сколько ни толкуй,
Но суть его - шафранно сердцевинна
Оно на вкус - совсем как поцелуй -
Как поцелуй любимого мужчины .




(с) Наталья Малинина

Город, созданный для двоих,
Фарами льет огонь.
Мостовая у ног твоих -
Это моя ладонь.

Ночью дома ссутулятся.
Медленно слижет дождь
С теплой тарелки улицы
След от твоих подошв.

Видишь, я в каждом знамени.
Слышишь, я в каждом гимне.
Просто в толпе узнай меня
И никогда не лги мне.

Оглушителен и высок,
А иногда и груб
Голос мой - голос вывесок
И водосточных труб.

Вечер накроет скоро дом,
Окнами свет дробя.
Можно я буду городом,
Чтобы обнять тебя?



(с) Вера Полозкова

Мой сон не состоялся. Я варю
крепчайший кофе, прикурив от лампы.
Февраль идет на смену январю,
глуша собой мечты, сердца, таланты...
И хоть существовать без цели не
оправданно, в сознаньи оробелом
встает протест к броску по целине:
пурга не терпит черного на белом;
что обрести незрячесть в белизне
не лучше, чем когда, подправив локон,
на взгляд, случайно брошенный извне,
беззвучно слиться с чернотою окон;
что вариант, назревший, точно флюс,
вдруг рухнул, как подгнившая опора,
не быть чтоб всуе изреченным, плюс -
чтоб избежать банальности повтора.
...Простор хранит молчание, как склеп,
как сбитый с толку белизною снега.
Она - уходит. Я - смотрю ей вслед.
А бог глядит - на нас обоих - с неба.





(с) Виктор Скороходов

Ночь. Луна в окне. Игра в солдатиков.
Стойких. Оловянных. Что ж… Держусь.
Пусть надежду всю почти утратила,
Но под языком еще т в о й вкус.

Твой. И всех твоих колючих нежностей.
Жадных поцелуев, мятных слов...
Это было чувством?.. Неизбежностью?..
Шалостью?.. Паденьем городов?..

Или лишь войной... страстей и разума?..
Так зачем же вновь по простыне
Пальцы так скользят?.. Зачем развязанно
Я себя вела с тобой?.. Ответь.

Почему тебя стихами помню я?
В каждой строчке, в каждой рифме – ты.
Как могла... тогда... /поверь, я скромная.
Все порывы были так чисты…/

Что ж...
В висках стучит: "Всё это вре-мен-но".
Лишь рука – опять по простыне...
Знать бы вот еще: на кой отмерено
С т о л ь к о мне бессониц по тебе?




(с)

Все-таки Жизнь берет свое.
И это действительно было.
Однажды
Мне вдруг снова захотелось
Жить –
Жадно, до одури,
Вдыхать каждый день,
Где появилась ты –
Легкая, как тень черемухи,
Пугливая, как солнечный зайчик,
Неуловимая, как миг рассвета,
Непознаваемая,
Как кружение первой снежинки
В осенних сумерках…

Мне стало вдруг
Стыдно
До последнего бесчувственного нерва,
Что я забыл,
Что можно петь,
И важно сметь,
И нужно хотеть –
Пусть даже невозможного…
И я… захотел.
И запел.
И посмел -
Хотеть.
Вопреки всему…

Очень неосторожно с моей стороны:
Ведь это так просто и легко,
Когда у тебя только “не” и только “ни”…
И это так непозволительно много –
Когда для тебя –
даже –
только “не” и только “ни”…

Прости.
За то, что без ведома и позволенья
Исцеловал тебя -
От висков
До последнего ногтя
На мизинце твоей ноги.
За то, что ладонь моя,
Не спрашивая,
Повторяла твои изгибы.
За то, что губы мои
Забыли все слова
И имена,
И умели сложиться
Только в твое…
Прости –
Ибо согрешивший в помыслах
Уже согрешил.

Прости.
Я не должен.
И это не нужно.
Никому и никогда.
И пусть у меня остается
Только “не”
И только “ни” –
Благодарю тебя,
За то, что это
Было
И есть.

У нас есть только то,
Что мы помним.
Ты успела забыть
Все, что было сказано тобой невзначай, -
Для тебя это неважно.
И это хорошо:
Значит, ничего
И не было.
И тебе не оборвет дыхания
Ни безжалостное “не”,
Ни безжизненное “ни,”
Когда – свое возьмет Смерть:
Тебе будет легко и не больно
Забыть и меня, и все то,
Что с нами
НИкогда
НЕ случилось…




(с) В.Овчаренко

с благодарностью автору снимка,
отпечатанного на моей памяти


так по-детски хотелось
написать твое имя на вагонном стекле
обвести его сердцем и не бить стрелой
чтобы быть с тобой
тысячу лет
слюбилось.
но не стерпелось.

и осталась нам только по сердцу вилами
людская молва
коман са ва, милая, коман са ва?

я сейчас как на тоненькой-тоненькой ветке птица
и кто-то тянет ладони с хлебными крошками
но я подожду немножко, пусть со второго раза
чёртики скорчат рожки
и об этом счастье, если оно случится
я ничего говорить и писать не буду
вдруг его кто-то увидит и сглазит

наше нелепое чудо – жесты белилами
на взмах рукава
коман са ва, милая, коман са ва?

да, это правда, я люблю грузинские мандарины -
очень тонкая шкурка и много сока на пальцах -
и я также люблю маски из глины. и цветение сакуры
на Окинаве ночью
а еще я, кажется, люблю эту девочку
курить с ней, тушить окурки
и руками по телу её горячим батиком

эти странные танцы на шатких перилах
ты учила сама
коман са ва, милая, коман са ва?

а где-то под вечер я впервые достану из шкафа
забытое платье под цвет обмороженной сливы
и прямо на вешалке посажу его в кресло -
ха-ха, неплохая уловка -
ну здравствуйте, моя госпожа-скелет
если я сяду напротив – вам будет неловко?
ерунда – столько зим, столько лет...

нам просто нужно собраться с силами
и найти слова
коман са ва, милая, коман са ва?








© Пьяный Ливень

...и бездна пролегла от правого до левого крыла!
Марина Цветаева


***
Она говорила, шепча над живым огнем,
что каждый заплатит… Но разве важна цена,
когда предвкушаешь спасение от нее –
от боли, которая спазмами сводит нас
в единое целое… Дай мне узнать, прошу,
грядущий покой, в котором любить – легко…
И был ее шепот тревожным, как белый шум,
сквозь время текло кипящее молоко.
Она говорила, что каждый заплатит… Снег
стучал по стеклу, года на часы дробя…
Когда я открыла глаза, двадцать первый век
смотрел на меня.

Без боли.

И без тебя.


***
И шла война, стирая города
с лица земли, как слезы сушит ветер…
И взгляд твой был так обреченно светел,
что я боялась оставаться там –
на дне его… Когда ты уходил
и обещал уже не возвращаться,
я продолжала петь и улыбаться,
пока она свивалась на груди
тугим кольцом, пока она спала,
черты твои так дерзко принимая…
Я пела ей, когда она, немая,
училась быть от правого крыла
до левого – окном, что будет впредь
распахнутым для всех еще до стука…

Ее шаги… Война ведет за руку
твою /нет, нашу/
маленькую
Смерть.



***
Лимб обладает свойством пытать беззвучно,
Память вскрывать, глубокие раны трогать.
Лимб - это ад в квадрате. Тот самый Случай,
Который однажды был проклят верховным Богом.





© Кот Басё

Уже не рву рубаху на груди,
Не бьюсь башкой в распахнутые двери…
Баланс сведён –
Подсчитаны потери
И летом безнадёжные дожди
Идут всё чаще….
Я уже устал –
Доказывать: «могу» и «обещаю»-
Себе…
Другим…
И сил, идти по краю,
Всё меньше, но
Пока ещё финал
Мой не написан.
И не все слова ещё легли
На чистый лист бумаги –
Пусть это не поэмы и не саги,
А так –
Немного жизнь,
Чуть-чуть игра…
… В них я и ты,
В них аксиомы – пыль…
И параллели могут пересечься…
Я разделю на части своё сердце,
Чтоб хоть строкою
Превратилась в быль
Когда-то мной прочитанная сказка –
О вере…
О любви…
И о друзьях…
Я буду жить –
Надеюсь, не напрасно…
В ночных…
Похмельных…
Этих вот стихах…




© Файфер

"Я далеко...и мы опять не вместе, и я соскучился ужасно, веришь, зай?
Всё хорошо /...сегодня груза 200 не отправляли/, я в порядке. Твёрдо знай, что я вернусь, сожму тебя в объятьях, вдохну на полную - до шума в голове... И будет лето - ты в летящем платье, и звёзды-пуговки на шёлковой траве. Ты только жди... другого мне не надо. А перед сном, угомонив сынка, подумай - и затеплится лампада, и станет легче мне, и отойдёт тоска... И, может быть, отпустит на минуту вся эта грязь, и боль, и чья-то кровь, и камень свалится - просроченная ссуда - война нечестная без права на любовь.
Мне тяжело, и ты всё понимаешь - когда мечусь на полустанках диких снов, меня и озверевшим - принимаешь, и отгоняет мрак руки твоей покров. Да, нелегко со мной, прости, моя родная,
/...не раз мне вслед шептали: "...психопат"/, но для тебя и сына, твёрдо знаю, смогу быть лучшим, и важнее всех наград мне ваш покой. Ты потерпи, малышка, и будет всё, конечно, хорошо..."

Уснул - замаялся.
На пол упала книжка с письмом.
Во сне его - большом,
открытом, и за тьму ночей тягучих
впервые светлом, было поле, тёплый дом,
и детство: велик, смех, карман тянучек,
и ёжик под малиновым кустом...


© Уже Другая

Что враги сделают нам, пока сердца наши горячи?
Да ничего! - (Сказочник)
"Снежная королева" Е.Шварц


***
Все сказки кончились, как водится, нелепо,
И мы остались под одним холодным небом,
Между двумя морями - Черным и Балтийским,
В скупые строки весь сюжет простой наш втиснут.

Что могут сделать нам враги с мечом картонным?
Из позолоченной фольги твоя корона.
Что могут сделать нам друзья? - лишь посмеяться.
А нам плевать, ведь сказка - это просто сказка.

Не превращается медведь уже обратно,
На кухне Золушке не нужно быть нарядной,
Драконы побеждают глупых Ланселотов,
И с молотка идут мечты одним из лотов.

Осталось толстый том забыть на пыльной полке,
Смести в совок хрустальной туфельки осколки.
Мы, уходя, погасим свет и не заплачем...

Зачем-то сердце мне оставлено горячим.






© Борис Бергин

Мы дарим любимым огонь наших солнечных душ,
При этом, немного сродни становясь Прометею.
В ответ – далеко не всегда дифирамбы и туш –
Порою такое, что сердце в груди холодеет.

И это его, наше сердце, терзает орёл,
Ему достаётся страданий удар настоящий.
Влюблённый – заведомо – в сердце стрелу приобрёл,
А кто-то – и в печень… Но в сердце – значительно чаще.

Мешает любви затаённая зависть богов,
Что часто из тайной – мгновенно становится явной.
У каждой любви разливанное море врагов,
Поди, разберись, кто из них самый страшный и главный!

И кто-то, злобясь, подсылает коварно орла –
Нутро разрывая, терзать чуть зажившие раны…
Бывает планета для боли – тесна и мала,
Безжалостен Зевс, а посланцы его – неустанны…




(с) Чекина Марина

Время не лечит…

Лечит алкоголь и случайные знакомства, лечат секунды, проведённые с кем-то другим. Лечат длинные улочки, огромные очки, за которыми не видно усталых глаз, и фотографии на жёстком диске.

Лечат мечты о лете, о новой жизни, и… перед сном о ком-то близком и важном.

Лечат невольные восхищенные взгляды незнакомцев… улыбки друзей, глядя на которые, нельзя не улыбнуться в ответ… первые подснежники, которые пробиваются сквозь снег, и говорят нам, что раз они смогли противостоять зиме, сможем и мы противостоять холоду души и морозам в сердце…

Лечат счастливые моменты…когда счастье совсем нежданное, с привкусом вины перед кем-то… кого давно уже нет в нашем сердце и в нашей жизни…

Лечит новая любовь… придя как всегда внезапно… оглушив нас своей свежестью и неповторимостью… и снова хочется жить…переживать счастливую весну….долгие вечера тишины… едва заметных улыбок…недоговоренности… забытых эмоций и чувств… разговоров ни о чем, и вместе с тем обо всем самом важном.

Лечат давно утраченные и заново обретенные мгновения, где есть просто детская радость…ожидание простого чуда…

А время… Время не лечит… Время идёт мимо… само по себе оно ничего не меняет…



(c)

Закрываю глаза.
Как ты думаешь, что будет дальше?
Есть ли разница? Слово - не птица, не стоит ловить.
Споры, истины... Ты - моя нота, что спета без фальши,
Нота "ля", нота "ню", безупречная нота любви.
Нас бесспорно распнут, или как-то иначе линчуют,
докопавшись до сути, невечной, как всё под луной.
Закрываю глаза. Жарким лбом припадаю к плечу и
всё шепчу тебе: - Слышишь, спасайся, не гибни со мной.
Просто выживи, это пройдёт, как весна и простуда,
станет жар нестерпимым, и выжжет всё это к утру.
Закрываю глаза.
Тишина.
Ожидание чуда.


Это ты мне сказала, что я никогда не умру.


© Индульгенция

Ты пахнешь текилой и утром в Альпах,
молочно-рассветно-необъяснимым,
и кожа твоя - лепесток катальпы,
слегка оттенённый клубничным дымом,
моя откровенная недотрога,
библейской блудницей бредёшь, босая.
Ты веришь в любовь, так, как верят в Бога:
ни разу не видела, но спасает.
И день, когда ты снизошла до жизни,
тебе не важнее, чем день воскресный,
но я напишу для моей капризной
слова, что пусты, но нежны и честны.


© Абстинентный

Сказывала я о границе, пролёгшей когда-то между мирами умерших и живых? Нелегко путешествовать через неё туда и обратно, мало кому удаётся, разве что ненависти и любви. Ненависть убивает живых и поднимает в дорогу мёртвые кости, но любви подвластны гораздо большие силы, на то она и любовь. Мертвые не покидают любимых одних на земле. Если бы смерть увела меня от Того, кого я всегда жду, моя душа тоже не полетела бы поспешно в ирий, предпочла бы мерзнуть и мокнуть, но не отступилась, век шла бы след в след, советовала, хранила… и плакала от неслышного счастья, если бы он раз в году нарочно теплил костёр, обогревал меня, жмущуюся за правым плечом…

(с) М. Семёнова, "Валькирия"

А он в её жизни, наверно, проездом - и это жжёт душу калёным железом, но, впрочем, такое бывало и прежде, она не питает особой надежды, но всё ж привыкает, и это пугает - однажды уже побывала за краем. Она ищет слово - находит предлоги, а он смотрит в ночь и на длинные ноги, а он вкусно курит и прячется в дыме, и каждый играет в своей пантомиме. Она привыкает, и он привыкает. Он тоже боится, поскольку не знает, как ей рассказать, что уютней, чем с нею, ему не бывало, а если точнее, ни с кем, ни за что, никогда и нигде не пил свою жизнь вот в такой полноте. И этот вот вечер, и поздний их ужин, и это негласное: "Ты мне так нужен...", и руки, и губы, и смех серебристый, и ночь, приносящая пряность бесстыдства, и утренний кофе на смятой постели, однажды закончившись, станут потерей.
И он понимает, и это так страшно, ведь жизнь их сомнёт, как кораблик бумажный, и бросит на рифы, и кончатся рифмы, и станут важнее кредиты, тарифы, ремонты, авралы, карьера и "бабки". Она сменит имидж, зароет задатки и станет докучливой, душной и серой, и остро захочется новой гетеры.

Он курит и прячется в облаке дыма и чувствует сердце, и непостижимо - шестым ли, седьмым неозначенным чувством себя ощущает на ложе Прокруста.

... А он в её жизни, понятно, проездом - она знает точно, он скоро исчезнет...


© Уже Другая

А разум и мудрость –столь разные вещи!
Приходят порой в мир людей.
И с разумом чаще живётся не легче,
А мудрым –ещё тяжелей.
Разумный учёный,открытий добился,
А в жизни –дурак дураком.
И рядом крестьянин –нигде не учился,
А мудрым слывёт мужиком.
Вот Разум –луч света,людское начало,
И нам интересней с ним жить.
Но что Человечеству мудрость давала?
Уменье Понять и Любить.
И Разум и Мудрость –две мощные силы,
Но,видно,из разных пород.




(с) Евгения Мишанкина

В этом царстве всего было наполовину:
Половина – зима, следом – жаркое лето...
Всё поделено надвое и середину
Отмечала черта чёрно-белого цвета.
Десять тысяч берёз, ровно столько же елей,
Десять тысяч цветов, и не меньше колючек,
И что ночь объявляла бесспорной потерей,
Возвращал каждый раз утром солнечный лучик.
Говорят, что и трон там давно поделили
Две похожих сестры – не поймёшь где какая...
Ту, которая днём управляла – любили,
А ночная, по слухам, была очень злая.
В снежно-белом ходила дневная принцесса
И дарила тепло, о себе забывая,
Но смеркалось чуть-чуть, и из чёрного леса
Волчью стаю на город спускала другая.
И тогда закрывались и ставни, и двери,
Царство делало выдох, и всё замирало –
Никого не щадили принцессовы звери,
И она никого никогда не прощала.
Я нашёл это царство на карте случайно,
Я ловил каждый слух о нём, каждое слово,
И узнал, что дневная – тиха и печальна,
А ночная – цинична, дерзка и бедова.
Я влюбился в одну, проклиная другую –
Хоть бы чёрной сквозь землю когда провалиться!
Но ответила “да” за сестрицу дневную
С откровенной ухмылкой принцесса-волчица...
И стояла не в храме под чёрной фатою,
Возле пня на поляне, склоняя колени,
И луна вместо свеч... и у нас за спиною
Всё сужали кольцо волчьи серые тени.
...А потом на траве, где под небом ни звука,
Ты смотрела в глаза и срывала одежды,
И брала меня словно голодная сука -
Без любви, и на жизнь без особой надежды.
А когда покатилась луна за болото,
Ты как будто от боли в плечо застонала,
И мой взгляд зацепился за важное что-то...
Ты лежала вся в белом... вся в белом лежала!
...Мы вошли в этот город, где ставни закрыты,
И зашторены окна, и площадь пустая...
Овцы целы сегодня! И волки все сыты...
Выходите, не бойтесь! Проснулась дневная!
...Для меня это так и осталось загадкой -
Как в тебе уживалась другая принцесса?
Ты осталась дневной.
Но порою украдкой
Долго смотришь мне в спину волчицей из леса...





(с) Сказоч-ник

Вы будете курить кальян,
а между затяжками – целоваться.
Долго, словно в запасе
вечность с прицепом,
и по шёлковым простыням
к чертям ускользать с матраца,
ловить друг друга у края
и вместе смеяться
над этим банальным сюжетом.

А потом она будет творить:
возможно, танец семи вуалей,
или уже привычные чары –
пока не решила.
И мир станет зыбок
и не вполне реален –
впрочем, это побочное
действие ритуала.

В ней пробуждается сила...

У тебя ещё есть время,
которого на деле не существует –
пока горят эти свечи,
дробясь в чужом зазеркалье,
пока ты ещё только
думаешь о поцелуях,
а она заправляет кальян,
и сила её танцует,
сущее закручивая
спиралью.

Будь с ней всегда – если сможешь.

Или уйди сейчас.

Потом будет поздно,
несвоевременно
и невозможно –
ведь атланты держали так долго
это тяжёлое небо для вас
и, возможно, вас ожидая,
мир пока ещё не угас –
чтобы вы его сделали
чуточку более
сложным...


© Уже Другая

*1*
Помнишь, палата 108, реанимация, синие сланцы, цветочный узор матраца, ты - краше в гроб кладут! - бледная, зубы клацают, ты, матерясь, пытаешься отжиматься. Хоть от стены, понемногу, но до бессилия, так, чтоб цветочки синие не бесили, сил не хватает, но дело сейчас не в силе, и ты отжимаешься, сколько бы не просили хмурые девочки в белых халатах: - Полно же, ты оклемалась бы, деточка, зажила...
Зло и упрямо, русалочкой (в каждой из ног - ножи), но не сдаёшься,
такие вот, блин, дела...


*2*
Помнишь, палата 16, в соседней - мальчики,
добро шутили: - Для рыженькой есть кровать.
...ты открываешь глаза, отдираешь датчики,
чтобы его телефонно поцеловать.
Да, у тебя две "отключки" и "остановочка",
лучше бы, дура, лежала себе пластом,
Но без него белый день тебе тёмной полночью.
А потом.....


*3*
...смотришь в глаза, холодные и бесстрастные.
Белый халат, тихий голос, глухое: - ...мать!
Ты понимаешь - боролась напрасно.
Напрасно, но
всё же его успела поцеловать,
нежно запомнить до самой мельчайшей чёрточки,
каждую ноту запаха... Ну, чин-чин!
Ты с ним была наивная по-девчоночьи,
это, быть может, и стоило бы лечить,
чем-то подобным, безумным, и чтобы глаза в глаза,
чтобы вот так же нервы свивало в жгут.
Ты бы поплакала, детка,
с таким диагнозом,
как ни крути,
чаще дохнут,
а не живут...


© Индульгенция

Я хочу разучиться видеть чужие сны...
А на мне серебро чернеет – плохой симптом.
Мне сказали врачи: "У Вас передоз весны".
Отпои меня сладким маковым молоком.

Отпои от бессонных мыслей, от злых ночей,
от обиды, сторожко дремлющей на груди.
Впрочем, глупо...
Ведь ты, как и я, ничей.
Значит, делай, как я – не слушай и уходи.

Собирай охапки тюльпанов в чужих садах –
бог цветов обезумел в марте, на всё забил,
и теперь отражается вечность в его зрачках,
и ему прописали месяц пить хлорофилл.

Ну, а я отыщу дорогу в тот дальний край,
где садится на волны солнце и мирно спит.
Что за глупости?
Я б не сказала – рай,
но там есть океан
и на звёзды прекрасный вид.

Я хочу разучиться видеть чужие сны –
те, в которых мы снова вместе и пьём "Мартель".

Вот вердикт: "Налицо передоз весны",
так зачем ты твердишь упрямо: "Поверь, поверь"?


© Уже Другая

полно девочка, полно
шептать глухим на ухо, что ты слышишь как плещут волны

*
под черным футляром прятать больное сердце
чтобы убить в себе этот холод мало просто тепло одеться.
небо целует снегом раздетый город в краешки голых крыш
белым золотом января ты во мне скоро, чувствую, отболишь
покойных целуют в сухие губы. каждое утро целует рассветы в лоб
я просила у бога крылья и не убить во мне нло.

по чужим городам я теряла время, а мечтала терять покой
да простит меня бог, но мне хочется только увидеть море
и прижаться к тебе щекой.



(с)