На двоих одна планета. Ночь укрыла тебя одеялом июльских снов.
У нас утро, туманно и ветрено. Я пишу тебе на выключенный телефон.

Солнце царственно полыхает над горизонтом.
Моя жизнь превращается в лоскуты.
Я читаю в оригинале Шарлотту Бронте
И во всех стихах мне чудишься только ты.

Разучи меня жить, в несвязный поток дыханья
Положи мятный шёпот разлуки и шум дождя.
У нас есть лишь планета, проклятое расстояние
И две стороны света с названием "ты" и "я"...


© Хрустальная Марго

К врачу приходит старушка. Доктор, осмотрев ее, говорит:
— Бабуля, постарайтесь как можно меньше ходить по лестницам. Заходите через недельку.
Прошла неделя. Пришла старушка, после осмотра доктор и говорит:
— Ну вот, уже намного лучше, можете начинать понемножку ходить по лестнице.
— Спасибо, сынок, а то я замаялась по водосточной трубе лазить.




(с)

Я с каждым днём отрываюсь больше от теплых черных полос земли, солнце касается смуглой кожи, как я касаюсь твоей любви. И щурюсь, мысленно улыбаюсь, целую родинку на плече. Ты говоришь "нам с тобой, родная, не хватит высказаться ночей". Часы смеются, ползут лениво, я всё считаю их про себя. Дышу впервые - чтоб быть счастливой, чтоб не терять ни секунды дня.. Я отражаюсь милей и краше в твоих глазах - это всё всерьез. Совсем другое вдруг стало важным: щекой почуять твой теплый нос, ворчать лишь в шутку, сидеть в обнимку, смотреть как ляжет на пол рассвет. Друзьям показывать фотоснимки, гордясь, что лучше нас в мире нет.
Дарить тепло, отдавать всю нежность, петь колыбельные и стихи, и, надевая твою одежду, самой себе отпускать грехи: когда терялась в отрядах "прочих" и отрекалась от своих чувств...
Ты говоришь мне "спокойной ночи"
И я лечу...


© Хрустальная Марго

Не хочу объяснять того, что бы мы могли,
будь ты более чутким, умей понимать второго.

Здесь так тихо, молчание стелется вдоль земли, ночь ложится на теплую землю пером вороньим.
Не хочу. Не докажешь, кто прав, виноватых нет. Сколько сказано слов, сколько нежности стало пеплом.
Одиночество, пустота, напряженный нерв. Но ты все равно есть во мне. Все, что еще терпело, -
остается живым и невысказанно болит. Если можешь, сними мне с сердца тоску и накипь.
Нас безмолвие замыкает в кольцо земли, сквозь небесную гладь проступают круги и знаки.

Не хочу. Ни упрашивать более, ни держать: не для этого нам давалась такая сила,
чтобы ты при возможности первой - ладонь разжал, чтобы я хоть о чем-то еще у тебя просила.

День становится черным, чернеет земля под ним - так сбывается ночь в ощутившем себя ненужным.
Не могу объяснить и почти разрезаю нить, и почти отпускаю лететь к тебе с ветром южным.

Не хочу. Тяжело и колко внутри от слов. Нет ни правых, ни виноватых, ни посторонних.

Ветер стал на крыло, но сегодня сломал крыло.

Я смотрю, как спускается наземь перо воронье.


© Лина Сальникова

На квадратных колёсах по просеке здравого смысла.
Два часа до разлуки и десять – до выслуги лет.
Я тебя отпускаю – вернись ко мне ныне и присно!
Через память и сны, напоровшись на смех, как на выстрел –
Я вчера в подворотне куплю водяной пистолет.

Что тебе посулить, кроме ласковой боли потери?
Кроме стыдной надежды и утлой свободы безбра-
чия? Если ты выдержишь это, я буду уверен.
Ведь горящей избы не милее расписанный терем.
Я сумею себя у себя для тебя отобрать.

Я сумею. Но счастье так просто не купишь, не сыщешь
На бескрайних просторах обугленных жёлтых страниц,
Где тебя коронуют, а я – государственный нищий.
Но легло под язык и засунуто за голенище
Суррогатное средство – приманка со вкусом синиц.

Я тебя отпускаю. И очень хочу ошибиться,
Хоть храню на лице неизменно надменность луча –
Без тебя невозможно себя ощущать единицей.
И когда твои пальчики снова в мой вцепятся бицепс,
Я скажу тебе: «Здравствуй, родная! Я очень скучал…»



© Майк Зиновкин

Говорит: «Ты такая одна, Лилит!
Без тебя я, как парусник на мели…»
Говорит – аж в груди всё огнём горит,
Несмотря на стальные латы!
Говорит, как поёт – узнаю мотив.
Говорит, и слова слаще сладких слив.
Сам чертовски красив – прям Киану Ривз.
Ничего, что опять женатый.

Прячет похоть в глазах, как песок в горсти.
Говорит: «Вновь всю ночь без тебя грустил».
Говорит: «Я не прав был тогда. Прости!
(Все мы толику виноваты)».
Говорит, лишь со мной он ещё живой.
Говорит, что несчастлив с другой женой.
Я молчу: Как же горько мне, боже мой!
Я любила его когда-то…



© Майк Зиновкин

Просто добавь воды – разрастётся сад:
Пальмы, цветы, кузнечики, свиристели.
Будет в траве с рассветом блестеть роса,
Буду тебе плоды приносить к постели.

Кофе с корицей, Винстон или цыган –
Вряд ли твои желанья меня сконфузят.
Просто добавь воды, если не фонтан –
Будут тебе аквариум и джакузи.

Перевернув солонку, рассыплешь соль:
Просто добавь воды и получишь море –
Чёрное море наших ненужных ссор,
Луковых слёз, неправильных аллегорий –

Каждый из нас в том высших высот достиг,
Пряча скелеты в мрачных пещерах шкафа.
Просто добавь воды – сочинится стих –
Горький коктейль мудрёных, сырых метафор.

Выпьешь его, возьмёшь злую ночь в ножи:
Тушь растечётся, голос твой станет хриплым…
Просто добавь воды в эту Yupi-жизнь –
Просто добавь воды и попробуй выплыть.



© Майк Зиновкин

Ты же знаешь можно мечту убить.
Пустота молитвы - в ладонь надежде.

Растворялось сладкое, тая между горечью и солью пустых обид.
Отвернутся грёзы. Предстанет жизнь – безопасно вытравленной и жалкой.

Музыка джаз-фри. Собирай фиалки – аромат левкоев от лунных жриц.
Что же ты, хороший, не выбрал ту, для которой разницы нет
меж снами
и реальным чудом.
Под небом в раме счастья не бывает... Не тот уют.
Наш - звезду качает волной прикрыв у зелёной пристани незнакомой.
Невесомы, мальчик мой, невесомы
эти танцы медленные в груди.

Беспощадна осень. Болит, болит… (кажется весной себе).
Было… было…
Из туманной нежности белый скит.
Там, клубком свернувшись, пушисто спит та,
что лишь тебя называла - "милый".


© Инна Васильева

Когда-нибудь вернусь,
простуженным скитальцем,
и постучу, таясь, в знакомое окно.

Вы в комнате одна. Очаг. Собака. Пяльцы.
Крест за крестом легко вживляет в полотно
ушедшие мечты...
Вы вздрогнете пугливо.
С плеча легко скользнёт сиреневый платок.
Нить мулине-меланж, сместившись, ляжет криво.
Залает верный пёс, что мирно спал у ног.
Тончайшая игла уколет нежный палец
и капнет алым кровь, испортив белый шёлк,
когда (последний раз), к Вам постучит скиталец,
что здесь искал любовь,
но так и не нашёл.
Сверкнёт Ваш гневный взгляд,
разбуженною синью,
разбившись слепотой о темноту окна.

А я уйду дождём,
осенним мятым ливнем;
поверив, что Вы есть,
что ждёте,..
что одна...


© Инна Васильева

Итак, мы спросили женщин, о чем они жалеют сейчас в своих тридцати годах. Что они бы сделали иначе, что посоветовали бы другим. И исходя из результатов, получился такой ТОП-5.

5 место
Сожаление о том, что не укрепляла отношения с мужем – 601 человек - 30% опрошенных


4 место
Сожаление о том, что все силы тратились на работу, а для близких времени не было – 674 человека 34% опрошенных


3 место
Сожаление о том, что я мало путешествовала и мало чего видела – 744 человека — 38% опрошенных


2 место
Сожаление о том, что родила мало детей – 744 человека 38% опрошенных и еще 113 человек, сожалеющих об абортах


1 место
Сожаление о том, что забрасывала себя в дальний угол – 998 человек 50% опрошенных


Победило с огромным отрывом. Несомненный лидер опроса. И очень понятный. Это так типично для женщин – отдавать. Мы устроены так, что нам легко и приятно давать. Мы даем жизни детям, дарим свое тело мужчинам, даем домашним еду, чистое белье… Так легко заиграться в это и полностью опустошиться. Так легко погнаться за «хорошестью» и давать всегда и всем то, чего они хотят. Полностью забыв о себе.
Это более безопасно – не нужно никому отказывать, не нужно никого обижать, огорчать. Единственный, кто пострадает – это я сама. А я могу потерпеть. Но однажды становится невыносимо от того, что ничего для самой себя не сделала в жизни. Или сделала, но очень мало. Не следовала за своими мечтами, исполняла чьи-то чужие. Не заботилась о себе, а сейчас уже «поздно» (хотя здесь это слово — «поздно» вообще неуместно!).
И это чувство может быть очень гнетущим – это самое «поздно». Кто-то думает, что поздно идти в салон, если ни разу там не была, поздно начинать петь, танцевать… А где же тогда счастье? Даже если у вас все будет «как положено», счастья вам это не гарантирует. Если это все – не ваше. Если вы об этом не мечтали, а делали только потому, что надо.

Выводы делайте сами....











(с) Ольга Валяева

не делай злого, не делай доброго, ходи по топтаному пути, носи в кармане, в мешке под ребрами складную бездну, дыру в груди: ищи работу, сдавай экзамены, тяни кредиты, вари борщи, про все богатства свои и залежи - будь осмотрительней - умолчи.

будь осмотрительней: слово тянется незримым следом, дурным хвостом. вот наблюдатели и начальники, кому из них объяснишь потом, что небо давится самолетами, что дверь пугается при звонках, что ужас шилом заходит в легкие, и больно вздрагивать и вздыхать, когда на улице плачет маленький, когда под ветром дрожит маяк, что боль чужая воспринимается всегда значительней, чем своя; что те, кто предали нас, становятся грядущим снегом - и бел, и чист.

не делай злого, не думай нового, будь осторожнее - и молчи.

слова врываются, как нашествие, растут и ширятся, как пожар, учись разменивать фразы жестами: "я скоро буду", "не ешь с ножа", "мороз и солнце", "совсем не голоден", "спокойной ночи", "скорее в чат", а если слово полезет в горло, то / хороший навык - уметь мычать. мычи про все, что в тебя не вместится - от императоров до бродяг.

тебя, наверное, не заметят здесь,
зато есть шансы, что пощадят.




(с) Наталья Нечаянная

Устал. Бросаешь тапок в телевизор
не в силах лицезреть без мата хари.
Выходишь в мир (пока еще без визы),
где много лет «работает» сценарий:

доволен бомж скамейкою-постелью,
кричит банкир о том, что денег мало,
а те, кто взял и вышел из шинели,
гадают, сколько в ней еще осталось.

На Бронной, на Арбате, на Манежной,
везде дантесы с запахом муската:
одни - стреляют в гениев неспешно,
другие - ищут золото аббата.

Проходишь мимо тысячи эдемов,
садов и парков имени Фаст-фуда,
где «ложь» - глагол, а «память» - микросхема.
И хочешь чуда, маленького чуда.

Идешь домой, бормочешь: «Жизнь такая…»
В дверях зовешь святых – приходят в гости!
И просишь их …
Но все они, толкаясь,
в прихожей нимбы вешают на гвоздик.






© Алексей Котельников

Всё идет по-своему. Слышно, как
задремал надолго уставший Бог.
Я вишу под небом, землею над .
Я простая сажа туман и смог.

Ни лучи не виданы мной, ни мрак.
Нерожденной в воздухе замерла.
Просыпайся, Господи, сделай так,
Что меня здесь не было никогда,

Что смотрю, как в городе эН война
Собирает свой урожай в мешок,
да вишу под вечностью, смертью над.
Ничего не чувствовать - хорошо.


© Кесслер Оксана

Сшиваю звуки словесной пряжи.
Полжизни прожил, ума не нажил.
Едва ли Бог посылал за этим -
(условно выражусь) - рифмой плача.
Роман окончен. Роман не начат, -
Не больно. Бьется в реберной клети

Так ровно сердце, без перебоев.
Рисунком радуги на обоях,
Пульсацией сжатых в ладонях звуков,
Тоска, возникшая обоюдно,
На свет явилась. Они поют нам -
Знакомьтесь с драмой: кобель и сука.

День лета душен, весом, протяжен.
Уставший, боже, и если даже
Груз гравитации в пору вычесть.
Скользящим облаком – достижимым –
Опасть аккордами кратких ливней –
Пройти из падающих кавычек.

Взойти на небо. Пути короче
Законов секса. Оставить росчерк
Пера из бьющихся в грохот молний.
Исполнить все, что финал попросит.
В соцветье губ. Обретенной прозе -
Хватило смелости бы запомнить,

Что ссыплет ночь на песчаном пляже,
(когда в постели уютно ляжем) –
Сливаясь памятью первой встречи
С доселе скрытым. А под загаром –
Любовь. Продолжимся? (жизнь – задаром),
А время длится. И время лечит.


© Кысь