цвет проступает сквозь дождь. огненно-рыжий конь
топчет отцветшую рожь... боль осенних недель -
радость последних цветов... стонет, умаявшись, день...
камнем, упавшая ночь, катится в рыхлую степь.
шаг - под ногами тень, ветер в руках - копьё.
черный потухший костёр прячет засохший листок...
осень, проклятье для муз, вновь взялась за своё....


© Виджани

Придумывай мне имена!
Смешные!.. Шальные и звонкие!
Захочешь, я буду - Весна...
Девчонка с задорною челкою!

А хочешь, я стану Огнём
Июльской отчаянной полночи.
Сожгу все мосты! О былом
Наутро тебе и не вспомнится...

Зови меня Вьюгой!.. Зимой,
Целующей щёки и руки!..
Немножко колючей и злой...)
Но только не серою Скукой!

И всё же, я - Осень твоя!
Касаюсь висков твоих нежно
Усталым листком октября...
А ты называешь... Надеждой...

***
Щекочешь волнующим... СЧАСТЬЕ...
Дыханье и время сбивая!..
И мир, разлетаясь на части,
По-прежнему, кажется раем!..


© Маргарита Назарук

Злых людей я почти совсем не знаю. Однажды я встретил одного, которого я испугался и подумал, что он злой; но когда я его внимательнее рассмотрел, он всего лишь был несчастным...

(с) Пауль Келлер

Иногда взрослеть – будто пить боржоми –
Слишком поздно: ты уже постарел.
И сжимаешь в вышколенной ладони
Всепрощенья маленький пистолет,
Вспоминая сломанных кукол Барби,
Лошадей, летящих во весь опор…

А кругом – одни топоры да грабли
Сплошняком – какой бы ни шёл тропой.

Это сложно, словно болеть за наших.
Это просто, словно спустить собак.
То, что было раньше, уже не важно
(Молоко, обсохшее на губах).
И совсем не важно, что будет после –
Есть ли время, взятое напрокат?

На столе бутылка боржоми. Поздно.
Впрочем, почки, вроде, нужны пока.



© Майк Зиновкин

Вторые сутки дождь без сна
Идёт, оплакивая окна –
Шипит в динамиках машин,
Стучит по спинам плоских крыш.
Я так себя и не узнал:
Два дня бездарно одинокну,
Унылым кликаньем души
Смущая трепетную мышь.

Вторые сутки дождь. И ночь.
И мир наполовину полон.
Он ловит мой намокший взгляд
Сквозь перекрестья тополей.
Я пью непьяное вино,
Сметая память с верхних полок.
Я набираю всех подряд,
Но не становится теплей.

И не становится ясней –
В прогнозы вслушиваться тщетно.
На свет заманчивых реклам
Пускают лужи пузыри.
И смех доносится извне,
Где катера отважных щепок
Несутся в сточный океан,
Как мысли глупые мои…



© Майк Зиновкин

Самое важное говорится тогда,
когда о нем говорить нельзя.
Август истончается, ладони его скользят
по холодной коже,
уходи, ничего не взяв,
под луной дороги подрагивают, блестят.
До свиданья, брат.

Расставание - это всегда не печаль, а нечто иное,
от души отдираешь слои покоя,
остающимся - выть на луну,
я привычно вою,
ты уходишь, и вслед за тобою листья летят.
До свиданья, брат.

Остающимся - светлый путь и большая истина,
Да, ногтями по горлу - прощание будет искренней.
Уходи - улетающим запахом, тающим выстрелом.
Да, мы встретимся - нет, не здесь, где-то вне и над.
До свиданья, брат.

(с) Лемерт

Утренние часы аэропортовского ожидания,
многотонное небо самолетами лязгающее наверху.
Если бы я мог в тебе запросто выговорить стихами
каждого пассажира, вплывающего в этот шум,
ты бы стояла строгая, с огромными глазищами,
спокойная, с некоторой постоянностью в жестах.
Я бы вышагивал в черном плаще, весь из себя мистер.
Мне же до самых родинок твоих все в тебе интересно.

Вот и у нас такое ветреное, недозрелое лето, как кислое яблоко.
Это особенная красота, от которой сильно сжимаются легкие.
Ты бы просто прижалась губами такими матовыми
к моему горячему лбу /по нему метеосводки
можно считывать/. Я бы шагнул на улицу
в мятой рубахе, с часами на правом, с запахом от Сен Лоран.
Знаешь, а я готов ко всему, что тебе вздумается…
Знаешь, любое действие, в принципе, - бумеранг.







© Марадан Осень

«Мой закон: никому не докучать. Никого не осуждать. Не обвинять других в своих неприятностях… Не притворяться, не оправдываться, не просить, не полагаться на других… доверять тем, кого чувствуешь, то есть собственной интуиции.»

Эми Джейд Уайнхаус

Ты же знаешь, что я люблю тебя, в этот час - сны тасуют колоду невыдуманных историй. Ты смеёшься и спрашиваешь какая из них сейчас отправляется странствовать в нашем огромном море. Я зажгу фитилечки тоненьких красных свеч, заберусь с ногами на одеяло, и начну свой рассказ щекою касаясь плеч.. твоих сильных плеч, по которым я так скучала.
Расскажу, как ныряли острые клинья птиц в бирюзовое небо, как собака с облезлым боком - их гоняла по площади, словно бы нет границ, и болезней и голода, дней, когда одиноко. Люди только шарахались - ей было всё равно, задрав вверх счастливо-худую морду, она лаем глухим смеялась смертям в лицо, я стояла в сторонке и мне было не смешно, этот мир так красив и, поверь мне, он так уродлив.
А ещё я увидела танки, их поезд вёз мимо нашего города, мимо.. куда - не знаю. Это страшно, что где-то играют в войну всерьез, и машины эти кому-то нужнее края, где цветет сирень, где собака с облезлым боком кем-то добрым накормлена, тихо сопит в тени. Я смотрела на мир и он был таким глубоким, что не видно как на его дне протекают дни.

Ты же знаешь, что я люблю тебя, скоро полночь: сны тасуют колоду и сладко зевают - спать. Я так рада, что ты вернулся и что сегодня - я не вижу того, как наш мир может быть уродлив... на твоём плече мне не боязно засыпать.


© Хрустальная Марго

Fuck the system, давай запомним наши дерзкие голоса, наш прямой эфир затянулся на 10 лет, но построили новые станции, застегнули радиопояса, провода, антенны и спутники расселяются по Земле. Ты любил меня так уверенно, так всеобъемлющ был этот звук, так силен сигнал, так легко на твоей волне. Когда что-то внутри сломалось, я услышала наяву, что твой голос до сих пор говорит во мне. Мне бы слушать его, доверять ему как источнику слов живых, но за ним всегда идет полоса помех, а у белого шума нет ни духовных, ни духовых, он похож на лебяжий пух и кошачий мех. Этот белый шум говорит нам о том, что у Вселенной своя волна, говорит нам о том, что мы плохие серферы, тень воды.

Океан шумит, он подобен облаку, в котором не видно дна.

Fuck the system, кто-то должен быть первым.

Давай не ты.


© Кот Басё

Слово катится с губ, раскаленное добела,
обжигает, до ран корежит – свинец свинцом.
Если хочется смерти давай говорить слова острием в лицо.
-«Я тебя никогда не зову, никуда не жду»
Отдает в затылке, воет как скверный хор .
Говори до тех пор, пока бог не наложит жгут,
или чертов кузнец не погасит свой адский горн.
Разойдемся подальше немые, как сотни бездн.
Что убито – то наше. Что выживет – то ничье.
Только эхо в висках никчемное, словно месть.
Только память в груди цепкая, как крючок.


© Кесслер Оксана

И поется оно, и льется, как будто ночь
кто-то черной водою выплеснул из корыта.

Ласки вяжутся, в кожу вплетаются темной хной, тени пляшут по телу, которое им открыто.
Приходи ко мне и шепчи о своем пути, о своей человечьей нежности, страсти шалой.
Ночь царапают крылья могучих незримых птиц, сквозь царапины прорастет тишина большая,
основательная и цепкая, как смола на сосновом стволе, погрузит нас в себя тягуче.
Ты ложишься в нее, чтобы снова во мне пылать. Держишь теплой спиною небо, щекой колючей
обжигаешь мне шею и прячешь в ней тихий стон в терпкой судороге. Ночь впадает рекою черной

в побелевшее море рассвета, чтоб мы потом
вновь менялись от обреченных до нареченных.



© Лина Сальникова

Я ношу тебя точно у сердца, как талисман.
И ты сходишься в точку на шее между ключиц.

Ты - мой бережный штиль, лютый ветер в лихих штормах. Ты моя тишина, что всегда о тебе молчит.
Накрывая ладонью, плетеный держа шнурок, пропуская его сквозь пальцы, когда одна,
я тепло твое осязаю - оно остро, мне отчетливо виден твой профиль, твоя спина,
и я знаю, как пахнет кожа. Твой вкус и цвет. И я слышу твой голос, дыхание, ломкий смех.
Я почти провожу губами по карте вен, прохожу по ним, как корабль, осев на мель
возле жилки височной. Не веря себе сама, я с тобой говорю, словно ты сейчас тут сидишь.

Я ношу тебя точно у сердца, как талисман,
накрываю рукой и ты бьешься в моей груди.



© Лина Сальникова

Он дарил ей свободу, словно путёвку в жизнь,
Вечерами тусовки, позже - из роз постель.
Он ходил по земле..А ей так хотелось ввысь..
И она уходила в очередной апрель...

Оставляя на память дурманящий шлейф духов,
Тихий смех за окном растаял под рёв машин..
Он сменил сотни женщин, о ней лишь моля Богов,
Нежность спящую теша под слоем душевных льдин..

Он дарил ей рассветы, звёзды и шёпот трав..
Каждый вечер - закаты..позже - слепую ночь..
Он ходил по земле..Она же жила меж глав,
Та, что стала мечтою, с апрелем ушедшим прочь...

Он искал ЛЮБОВЬ долго в лицах чужих девиц,
Находил..А глаза твердили- опять не то..
Но однажды услышал шорох её ресниц..-
ОНА ехала с дочкой в полупустом метро...


P.S.- Любовь есть...не переставайте в неё верить...


© Пусть Буду

Мы стали слезливыми.
Линия губ вчера казалась излишне правильной
Теперь я вынуждена тебя обманывать
Зализывать линии.
И туго так стянула время ты от времени
Не отличишь и ты почти меня не чувствуешь
И снова плачешь.
Я поворачиваюсь на спину на бок на север нахрен
Я тут так дергаюсь.
Тебя укачивает – от слов моих от запахов когда по улице
И раньше снег лежал назад три месяца.

Теперь тебе боятся не чего – танцуй на привязи –
Ты в безопасности. Вколоть тебе под кожу бабочек –
Пусть там трепещутся. Когда родишь комочек гусениц –
Ты станешь коконом – я завернусь в тебя и мы поженимся.


© Рыбный Четверг

лето – это клубника на завтрак
горячий песок дом среди сосен

а потом холодная осень
высокая температура и
я как дура – в поезде –
по транссибирской магистрали
к твоим ногам ли…
… на твою голову?

лето – это когда поэты засыпают стихами
засыпают сами на твоих коленях
лето – это когда лень их с коленей собрать…

а потом лужи со льдом
ужины при свечах
чашка кофе в постель
перед сном только: «…лето»


© Рыбный Четверг

Это тихая ночь, теплый плеск над седой рекой,
и туман извивается лентами меж камней.

В тишине звуки льются протяжно и далеко, и пришедшие люди купают в реке коней.
В чьем-то смехе и шепоте кажется новой речь, словно здесь чужеземный и странный звучит язык.
Пахнет деревом, мясом, поджаренным на костре, и легендой о том, кто у леса любимый сын.

Голоса постепенно утихнут, совсем замрут. И туман над рекой, словно белый звериный мех.
И в сиянии лунном блеснет лошадиный круп, еще мокрый от влаги, и воздух начнет неметь.
Будет снова хотеться сманить у других коня, проскакать через луг, чтобы он животом росу
собирал, пронося этим утром одну меня к невозможно любимому, ждущему там, в лесу,
на другой стороне, чтобы шаг не вспугнул коней. Чтоб ничем нашей встречи не выдать в урочный час.
Чтобы там, на другой стороне, показаться мне тем, с которым я мчалась горячий рассвет встречать.

Это тихая ночь, где-то крыльями хлопнет сыч, где-то ветка качнется, мышь пискнет среди корней.

Ночь, в которой шепчу: "Здравствуй, леса любимый сын.
Засыпаю и жду - приходи ко мне в этом сне".



© Лина Сальникова

обними меня.
буду плакать и вырываться, а ты держи
так, как будто бы рядом пропасть, и мы во ржи,
и колосья, телами сломанные, свежи,
и лодыжку предательски жжет поцелуй крапивы.

обними меня.
растворяй тишину собой и звучи, звучи.
твои пальцы тонки, как солнечные лучи,
и дыхание бьётся волнами у ключиц -
я солгу, что ни с кем до тебя не была счастливой.

обними меня.
я умею гадать на изгибах твоих ресниц.
прикоснись ко мне тёплой нежностью, улыбнись
и в момент, когда тянет к пропасти, с края, вниз,
удержи меня за полвечности от обрыва.

обними меня...
и, пожалуйста, появись.


© Олисс