Нынче небо покрыто стразами,
Всё фальшивое стоит дёшево.
Никому ни о чём не рассказывай -
Нет предательства, так найдёшь его.
На плите закипает чайник,
Мило шепчутся плюшки с творогом...

А друзья познаются в молчании,
Ведь молчание стоит дорого!


© Сола Монова

Не гадаю, не плачу, не жду от фортуны шансов,
Просто верю легендам, но их переврали блоггеры...
Раз в году [майской ночью] все бывшие возвращаются,
Только точную дату явления помнят немногие.

И куда же глядят вездеcущие папарацци?
Только мутные фоточки призраков в телефоне -
Постоят у постелек и медленно испаряются...
Все мы бывшие
[чьи-то]
но мы ничего не помним...


© Сола Монова

Раньше люди терялись, как денежки:
Допивая последний коньяк,
Не ходили дорогами теми же,
Не сидели на общих скамьях.

Жизнь морщинилась, и под конец её,
Позабыв молодой депресняк,
Узнавали друг друга в Венеции
По особым фамильным перстням...

А сегодня былые поклонники
И невесты... [ а как ты хотел?]
Изучают семейные хроники
И следят за развитием дел...

Так что, счастье моё беспонтовое,
Не гляди с аватарки сычом.
Я тут всё для тебя приготовила,

Так что ты заходи, если чо!


© Сола Монова

А у гордости
руки по локоть во льду,
тело по горло в стекле,
глаза из кварца
и сердце из мрамора.
Как не прижмется -
обморозит.
Как не обнимет она -
все порежет.
Только гордость
умеет убивать любовь.

А у нежности
пальцы из облака,
взгляд с поволокой
да сердце льняное.
Расчесывай и расчесывай.
И чем дольше водишь гребнем,
тем мягче оно становится.
Только нежность
лечит порезы гордости.
Только нежность
обезболивает раны.


© Глаза в Клеточку

В моем окне, мой свет, такая хмарь
Такая серость, Господи, и сырость,
Что кажется, рехнулся календарь
И хочется, чтоб что-нибудь случилось -
Пожар. Потоп. Коротенький роман.
Нежданный гость. Письмо из ниоткуда.
Всё, что угодно, лишь бы не зима.
Хоть что-нибудь, похожее на чудо.
Смотри, уже дороги замело.
В прогнозе - минус двадцать к воскресенью.
И кошка хмуро прячется в тепло.
И никакой надежды на спасенье.

В твоем окне, мой свет, надеюсь, свет.
Надеюсь, в нём весна и птичий гомон.
Раз в небе надо мной просвета нет,
Хоть где-нибудь должно быть по-другому.
Когда с утра взглянёшь перед собой,
И мир тебе рассветом улыбнётся,
Запомни этот отсвет голубой
И это ослепительное солнце.

И, если тёплых слов не подберёшь,
(слова - вода, воды у нас в избытке)
Пришли мне шоколада и калош.
Шесть пар.
И пятьдесят четыре плитки.


© Юлия Вергилёва

Долго молчим, не зовя друг друга,
вкус поцелуев держа во рту.
Контуры тела - графит и уголь
вбиты под кожу как два тату.
В этом единственном пепелище
даже в молчании есть огонь.
Наши тотемные звери рыщут
в мире, где кроме них - никого,
ходят кругами и припадают
в поисках следа ничком к земле:
найденный первым - всегда подарок,
ждать - добровольный желанный плен.

Это когда-нибудь прекратится,
но не сейчас, не сейчас, не здесь.
Зверь обернется крикливой птицей
и полетит к золотой звезде,
разум теряя легко как перья,
падая в ветер легко, легко...
Страсть - ритуальная капоэйра
превозмогает любую хворь.
Можно молчать, но нельзя забыть их -
дни в наркотическом полусне.
Преодолев горизонт событий,
пепел не смог превратиться в снег.


© Марк Вербер

Для нее слова были сама красота, каждое
словно магический порошок или волшебное
зелье, которые можно смешать в одной
чаше и получить колдовской напиток. (с)
Дин Кунц "Молния"



Я читал эти книги, оттачивал слог и стиль, обучался талантам помнить и понимать для того, чтобы смочь однажды тебя спасти: говорящий - силён, владеющий словом - маг.
Я читал их так долго, я собирал слова по крупицам - одно на десять, на сто томов, и прекрасными самыми я тебя целовал, для тебя сберегал их только, но что с того? Их особый порядок - секретный ингредиент для создания силы большей, чем сумма букв - мне, увы, не открылся. Значит, и смысла нет затевать в сотый раз порожнюю ворожбу.
Но я буду пытаться снова - искать, успеть ускользнувшую суть их выследить, уловить, даже больше теперь обреченный на неуспех с наступлением эры истовой нелюбви. Я создам это зелье, магический порошок, я добуду рецепт - как смешать их в одном котле, и получится чудо, и всё будет хорошо. Но едва ли у всех и вряд ли на всей земле...

То, что ты прочитаешь, не изгибая губ даже в тени улыбки - не стоило и писать.
Но я буду пытаться, бывают же чудеса.
Потому что слова - это всё.
Всё что я могу.


© Марк Вербер

А нынче здесь такая тишина,
что хрустнет лед - сорвутся птицы с веток.
В гостях у смерти глянцевость смешна -
сухим, колючим смехом. Из газеток,
из новостей, из твитов и ЖЖ,
из каждого несомкнутого зева
польется лай. Да вот тебе уже
до лампочки. Ни алчности, ни гнева,
ни жажды власти, ни бабла в горсти,
ни тачек круче, ни подруг моложе.

Хоть кто-то скажет: "Господи, прости
и своего раба помилуй, Боже"?


© Ксения Кольт

В белом пуэре
много воспоминаний:
что не история –
всё судьба,
что не судьба –
всё моя.
Золото в чашке –
серебро в душе.
Есть повод не думать
о дневных заботах.

Белый пуэр –
белые мысли.
Неужели я когда-то был таким?
Белое небо,
белые песни,
белая женщина,
белые сны.

Белый пуэр.
Наверное,
это старость,
когда в воспоминаниях видишь мудрость,
а в мечтах
всё чаще находишь
признаки близорукости.


© Глаза в Клеточку

Дерево машет крыльями, словно птица,
Ветер ласкает ветку за голый локоть.
Где это было видано - так влюбиться,
Даже теперь не зная ещё, насколько.

Город по небу водит луну за нитку,
Нет неизбежней времени, чем вот это,
Можно ещё уснуть со второй попытки,
И, наконец, очнуться в другое лето.

Даже прощание - это, отчасти, встреча.
Жизнь поступает с нами не зло, но мудро.
Кто понимает это, стареет легче.
Спи, у тебя случится другое утро.

Там баобабы прячут траву от света,
Кто-то надёжный ведает семенами,
Там Антуан летит над своей планетой –
И ничего плохого не будет с нами.





(с) Елена Касьян

я не хочу без тебя ни лета, ни этих глупых, пустых историй о том, что счастье бывает слепо и кто-то должен кого-то стоить. я без тебя разучилась плакать. мне часто видится по ночам, как ты кладешь мою нежность на пол. кладешь и стелешь к своим ногам; как обнажив свою власть и силу, ты стал внимателен и искусен; как я на шее тебя носила неистребимым и влажным вкусом; как без тебя не хочу не знать я ни мелких ссор, ни смешных обид. и стынут плечи в твоих объятьях, а кожа плавится и шипит.

я с сердцем, ношеным и помятым, хочу по-прежнему просто жить. а лето пахнет тобой и мятой и засыпает в колосьях ржи. закат сгорает за горизонтом, лелеет сумрак, покой и сон. и ночь баюкает, как ребенка, твой молчаливый, мой жадный стон. а лето просит страстей и хлеба и топит в водах речных печали.

и чувства зрели под этим небом. во что-то вырасти обещали.

_________

к зиме пришли без плодов и света. сгорая, вызреть не получилось.
но только лучше, чем это лето, со мной по-прежнему не случилось.

© Юлия Юровских

Лето перегибается через забор,
Дышит на одуванчик, и тот седеет.
Всё, что ты мне говорил до сих пор,
Больше значения не имеет.
Ветер касается Понтийских гор
И тут же слабеет…

Как ты вмещал меня всю целиком –
Все мои выходки, майки, браслеты?
Лето потрогает нас языком,
Выпишет справку вместо билета,
И поплывёт под Гала́тским мостом.
А нас уже нету…

Руку приложишь ко лбу, а внутри
Небо, а в небе наш аэроплан.
Если не веришь мне, сам посмотри –
Вот уже трап подгоняют не нам.
Мы покупаем коньяк в «дьюти фри»
И напиваемся в хлам…




(с) Елена Касьян

…и спасибо тем, кто давал от тебя приют.
закрывал конверты. ставил поверх печать.
там, где ты н а с предал, ценят и признают
лишь умение безупречно
НЕ /приручать.
лишь умение ощущать, не касаясь дна.
не сбиваться в стаи. чуять свои пути.
но кому из них
я на самом деле
была нужна,
если даже ты мне позволил вот так уйти…
не сказав ни слова, скомкав свои стихи.
/закрывать конверты. ставить поверх печать/
там, где предал ты, я научена в две руки
нелюбимых и неприкаянных обнимать.
…и спасибо тем, кто давал от тебя приют.
укрывал мои плечи от лезвий твоих кинжалов.
там, где ты н а с предал, спорят и узнают:

а кому из них

я на самом деле

принадлежала…


© Юлия Юровских

то, что сейчас между нами – почти стихия.
времени нет разобраться кому кто дорог.

я напеваю песни, пишу стихи…я
просто хочу быть рядом, как дробь и порох

то, что возможно будет не с нами, снами
я распишу на рифмы, чтоб были строфы.

ты не целуешь в губы, но сердцу сладко
нежность – маяк. (предчувствие катастрофы)

то, что с тобой сохраним, возведем, разрушим
то, что друг другу дарим, когда не спим… -

...кардиограмма сердца - обнять и слушать
как привыкают чувства мои к твоим…





© Ви Миловидова

Радость - это любовь к тому, что есть.
Печаль - это любовь к тому, чего нет.

(с) Шри Рави Шанкар

Кипит во гневе твоё лицо,
а в сердце - печали лёд?
Не жди, Соломончик, крути кольцо:
«И это, дружок, пройдёт...»

Ты мал,
ты беден,
ты одинок,
твои в серебре виски?
Крути кольцо, как хвостом вьюнок
вращает в толще реки.

Невзгоды сворой, одна к одной,
взойдут на твоё крыльцо -
кольцо обратною стороной
ты им поверни в лицо.

Рванёт ураган, миллион камней
швырнёт поперёк пути,
кровь станет сажи печной черней -
а ты всё равно крути.

Пусть мир лихорадит от бурь и гроз,
пусть лягут во мрак века,
и горькой станет от вечных слёз
худая твоя рука,
крути, крути...

А иначе кто,
сквозь ненависть,
сквозь враньё,
тебе откроет, что всё - ничто,
когда не кольцо твоё?

Крути!
Ведь даже целуя в рот,
и как бы даже любя,
никто по-честному не начнёт
крутить его за тебя.

Крути,
ты сможешь,
ты сломишь лёд,
невзгоды в мезгу дробя!

Здесь всё проходит.
И всё пройдёт.
И Небо найдёт тебя.


© Дмитрий Растаев

Прощенный поезд, новый самолет -
всю жизнь идти вдоль этих воскресений.

То жечь огонь, растапливая лед, то, угасая, льдом хрустеть весенним.
Всю нашу быль, как пыль, смахни , и боль - всего на букву ошибись - настанет.
Я столько раз обдумана тобой. Ты - столько раз словами у гортани.

За расставаньем - сто восьмой виток,
за перекрестком - новый день для встречи.
Но нас у нас не отняли - и то
спасибо, что хоть это как-то лечит.

Ушедший поезд, севший самолет, как севший голос - дать тепла и чая.

И что нас ждет? Кто знает, что нас ждет.
Но я уже за все тебя прощаю.



© Лина Сальникова

Все - лишь калька и трафареты,
повторения с каждым днем
нас, оставшихся и согретых тем, как можно молчать вдвоем.
Все сводимо до силы тренья - центр тяжести, ось земли.
Мы бы так не держали время, если только бы мы могли.
Нас все меньше с неровным часом, ровным стуком, ценой минут.
Нам всегда не хватает красок, чтоб действительность обмануть.
Время пальцами четки вертит, свет смыкая в кольцо камней.

Только мы не заметим смерти, с каждым днем становясь родней.



© Лина Сальникова

Кошки не молятся Богу -
глупый, навязчивый труд -
сами себе понемногу
лапами крыши скребут.

Что им от этого - хуже?
Кто их накажет потом?
Господи, на х... ты нужен
с мёдом своим и кнутом!

Будни - убойная штука:
без урагана ни дня.
Где твои ангелы, сука,
те, что утешат меня -

те, что отнимут тревогу,
те, что обнимут любя?
Кошка не молится Богу.
Кошка - сама за себя.

Правильно, кошка, не слушай
траченных молью святош:
словом не вылечишь душу,
слово - ловушка и нож.

Иже еси на карнизе:
«Прыг!» - и никто не судья.
Кровь не нуждается в визе,
брызнув за край бытия.

Кошка,
я следом,
я скорой
тенью рвану за тобой.
К дьяволу все семафоры!
Все фонари - на убой!

Сами проторим дорогу -
в ночь,
в навинечье,
во тьму...
Кошки не молятся Богу.
Да и вообще никому.


© Дмитрий Растаев