это не стих. это соль на губах/



Можешь себе представить,
больше не слышно моря!
Небо гудками режут
крики последней чайки.
Галькой по побережью
свод незаконных правил...
Мы их еще нарушим:
я - замедляя время,
ты - ускоряя сердце...
Кажется, я останусь
преданной, как наследство,
спрятанной не на суше...
Видишь, заходит ветер
голым в уснувший город?
Где-то твои ладони
не отпускают память...
Прямо на подоконник
я рассыпаю лето,
как подаянье нищим...
Если я замолкаю,
значит, мне тоже больно!
Можешь себе представить,
сколько не сыплю соли,
моря не будет слышно...


© Велма

Нервным стаккато
Послушными пальцами
Я обучаю рояль геометрии.
Белое-черное. Проще понятного
Эта машина для душ извлечения.

Вдох. И 3 такта до выдоха. Выдержишь?
Музыка кончилась, съежилась, выдохлась.
Только удары глухие о клавиши. Белое с черным
Ты плавишь.

И плавишься....


© Кадай

Ты медленно пьешь, осторожно, тонко…
И греешь зачем-то в руках коньяк. А я бы давно опустилась шелком тебе на колени… А я… а я… а я закипаю тобой на вдохе… Худею по правилам /ну почти…/ - немного стихов, много-много кофе и эти безжалостные гудки пунктиром по венам… И до рассвета спускается ночь, словно вдоль спины, пока не услышу твое «привет»… И не вспомню, как мало нам ждать зимы. Но в нашем кафе нет таких кабинок, чтоб шторку завесили – и одни… Все царства, что я возводила – мимо! Поди теперь вспомни - зачем они?
Мой стиль изменился, как детский почерк, как сорванный голос, как дерзкий смех. И я так хочу целоваться громче - при зрителях, близких, врагах… при всех!
На чашке ожог… Ты касалась мятно своими губами… Остался след… Теперь на салфетке, тобой измятой, написан помадой автопортрет…
И, может быть, это шальные нервы и ревность ко всем, кто был просто «до». Но я всего-навсего буду первой, рискнувшей в тебе раствориться льдом, кто будет любить все твои цунами и каждую дюну твоих пустынь…
А ты мне прости десять тысяч «-маний», смешное желанье учить латынь, мечту - воскресить племена этрусков, стать кровью в предсердии декабря!.. Сбиваясь со всех языков на русский, шептать тебе "mia"... кричать "моя!"




(с) Велма

лодки все в доках, вагоны – в депо,
неподвижность сдавила тяжелым грузом.
ангел-хранитель под ником дефо,
обзывает меня робинзоном крузо…

весь мой остров – мусор, бетон и стекло…
этот город отныне необитаем.
после детства воды семь морей утекло,
кай замерз, и никто не спешит за каем…

этот остров, мифический как буян,
не находит ни рамблер, ни гугль, ни яндекс.
а из всех кораблей, что ушли в океан,
есть надежда лишь на летучий голландец…


© Sh.Izov

***

ночь была такой короткой:
млечный путь разбавив водкой,
дед Мазай пошел за лодкой,
пока спит баба Мазай...

бабе снятся сны о зайцах,
снятся курицы на яйцах,
и еще такое снится,
хоть на деда залезай!...




© Sh.Izov

Где-то среди московских тугих колец
Этот сентябрь-волчонок колючим взглядом
Выхватит безошибочно нас из стада,
Словно больных овец

Смирно анорексичные тополя
Встанут как тени лагерных кинохроник
Возле дорог, которыми нас погонят
В сторону октября

И никуда не денешься. Шах и мат.
Глупо петлять в толпе, уходя от слежки,
Осень переставляет по клеткам пешки
Вовсе не наугад


© Кадай

Я с тобой, сквозь холодное время, змеей пригретое на груди, дни, что были не с теми, не теми пыталась себя спасти. Мне без рук твоих задыхаться приходится по ночам, мой палач, улыбкой жалящий без меча. Моя жизнь, что превращает слова в ножи, ты расскажи, как время вспять без меня бежит, как руки тянешь, а я бью по ним в сотый раз, чтобы курить в темноте под медленный старый джаз, чтобы потом рассказать как я верила свято в нас.
Я чую здесь, что я мешаю тебе уснуть, что на щеках я с любовью целую соленый путь, что обещаю никогда нас не предавать, не лгать, не верить прохожим, стихи другим не писать. Не изменять себя в корне, не изменять себе, и быть с тобою на суше, в море, на самом дне, под светом звезд и в кромешной безумной мгле - я обещаю любить тебя беспрекословно
на небе и на земле.


© Хрустальная Марго

Каждый человек, появляющийся в нашей жизни – учитель! Кто-то учит нас быть сильнее, кто-то – мудрее, кто-то учит прощать, кто-то – быть счастливым и радоваться каждому дню. Кто-то вовсе нас не учит – просто ломает нас, но и от этого мы получаем опыт. Цени каждого человека, даже если он появился на мгновение. Ведь если он появился, то это уже неспроста!


(с)

У Него на виске неустанно танцует жилка.
Он, порой, забывает, что нужно и есть и спать.
Коль сумел бы Ее разлюбить, то еще пожил бы,
Каждым вздохом Ее с горьким трепетом дорожил бы.
… видимо, не судьба.

У Нее на стене хаотично танцуют тени.
И Она научилась свободу из них черпать.
Он остался бы жив, если б только Она хотела,
Но Она, как любая другая душа без тела,
К чувствам была слепа.




© Саша Бест

Умение не придавать значения - еще ценнее, чем умение прощать.
Ибо прощать мы вынуждены то, чему уже придали значение.


(с)

Мечты выцветают,
Как старенький ситец
Халатов, застиранных
Нами до дыр,
Как низкое
И беспросветное небо,
Давно переставшее
Быть голубым,
Как степи, сожженные
Ветром и зноем,
Как алые флаги
В музейной пыли,
Мечты – словно эхо
Забытых историй,
Архивные фото,
Чужие стихи,
Размытые памятью
Даты и лица
Тревожного детства
На стыке веков…
Мечты застывают
Тускнеющим светом
В бесцветных глазах
Молодых стариков


© Кадай

Эта девочка, знаешь... я дам ей новое имя
Без которого сохнут губы , словно пустыня,
Если я не шепчу его тысячу раз в ночи.
А она смеется и говорит мне: ну, помолчи
Лучше целуй мое сердце, чтобы оно жило.
Эта девочка, знаешь...в глазах ее так тепло
Будто вечное лето раскрасило календари,
А бабочки крыльями щекочут меня внутри
И мне кажется, так счастлив я никогда еще не был.

Эта девочка, ... я назову ее - НЕБО.


© Ирина Голованова

Мы уходим с экранов под грустные нежные треки,
Возглавлявшие только вчера хит-парады столиц,
Мы уходим с рекламных заманчиво-ярких буклетов,
Театральных анонсов, плакатов, газетных страниц.
И на фоне никем никогда не читаемых титров
Вслед за многими теми, кто так же до нас уходил,
Мы уходим. И завтра другие сюжеты и ритмы
Нарисует, напишет, придумает ветреный мир.
Обменяет на новых героев, забыв уходящих,
И когда наконец оборвет он последнюю нить,
Мы простим. Мир по-детски жестоко живет настоящим
Но важнее, что он и умеет, и учит любить


© Кадай

По сценарию его Будулай должен был умереть еще в первой серии, но Волонтир стал просить режиссера не убивать его. На помощь пришел и автор романа Анатолий Калинин, который отсмотрев снятый материал, вдруг тоже решил продлить жизнь своему герою. Ну а после мощной артиллерии писем телезрителей, которые уже не просили, а требовали воскрешения Цыгана, режиссеру пришлось снимать продолжение сериала о Возвращении Будулая…
Чем прекрасно кино? Оно дает нам иллюзию возможного счастья и невозможного чуда. "Сделай монтаж" – и пуля пролетит мимо, безнадежно больной исцелится, без вести пропавший вернется, а влюбленные обязательно пойдут навстречу друг другу.
В жизни так не бывает…



(с) Sadalsku

Два чувства нас спасают в жизни — любовь и юмор. Если у вас есть одно из двух, вы — счастливый человек! Если у вас есть оба — вы непобедимы!


(с)

Ниоткуда с любовью - так умирали все,
замерев в простынях, от бессонниц неровно рваных.

Мир всегда - неожиданный шторм, ураган и сель, или стены, пустой потолок и края дивана.
Ниоткуда и вникуда. Я ломаю речь о косые углы объективных противоречий.
И тогда в этой воющей боли и мартобре не останется места пустой человечьей речи.
Избегай за меня любить, обходи углы, береги себя так, чтоб порою казаться робким.
Дай-то бог никому не узнать, сколько острых глыб и путей в моей душной квартирной пустой коробке.
Ниоткуда с любовью. С любовью - который раз. Хоть бы губы однажды дрогнули у кого-то.

Если можешь - прошу, никогда так не умирай.
Никогда не своди с этой жизнью любовью счеты.



© Лина Сальникова

Последний раз ты видел себя со мной.
Запускал в мои волосы пальцы, вдыхал их запах
и засыпал со мною, совсем земной, в теплом закате, без маеты и страха.
В моих руках находил себя, собирал медленно, по ощущениям и деталям,
в одном поцелуе, оставленном мне с утра - в светлой печали, которой мы пропитались.
И если ты нужен себе на исходе дня, становишься сумрачней, собраннее и тише,
просто останься. Останься внутри меня.

Там ты такой, каким себя всюду ищешь.



© Лина Сальникова

И вновь осины постарели первыми,
Засеребрились ранней сединой
И по-соседски зашептались с вербами
О доле, так по-женски непростой..

Каштаны потемневшие ощерены,
Лысеют пожелтевшие сады,
И яблони, уставшие от бремени,
Стряхнули с веток поздние плоды

Опять сентябрь опытный уверенно
Березы раздевает день за днем
И смотрит, усмехаясь, как растерянный
Краснеет от смущенья юный клен



© Кадай

Герда приходит к Каю, а Кая нет, не уплачено ни за связь, ни за интернет, видно в доме Кая давно не включали свет - аккуратным слоем повсюду лежат пылинки. Герда помнит, где Кай хранит пачки сигарет и сидит на кухне, поправив смешной берет, одичало смотрит в его глаза (на столе портрет) - а в глазах нерастаявшей правдой хохочут льдинки.
Полная соседка заглядывает: "Вы кто?" Герда молча встает, одергивает пальто, я знакомая Кая, я загляну потом, и пытается выдавить погнутую улыбку. "Он уехал в командировку, на Север чтоль, говорил, отправит мне бандероль, но полгода прошло, а известий ноль - на таких рассчитывать, знаете ли, ошибка".
Герда снова кивает - знаем, мол, мы таких, милый Кай, ну что за удар под дых... я же знаю к кому ты уехал, ты жутко влип - ты забыл, что я тебе не чужая. Я простила тебя, я смогла придти, но не склеить прошлое, не спасти, и все то, что она смогла обрести,
Я опять и опять теряю...


© Хрустальная Марго

Ночные мысли должны рождать то ли философию,
То ли иные формы душевного классицизма.
Но ночь приходит и старательно множит фобии,
И укорачивает наши и так небольшие жизни.

Свеча горит неохотно, мрак отступает временно,
Вокруг на тысячи миль стабильная тишина,
Но мне так дьявольски хочется быть уверенной,
Что эта жуткая ночь тебя не лишает сна.

Что твое сердце по-прежнему бьется легко и правильно,
Что твою грудь не сжимает в ханжеские тиски,
Что с этой тьмой только я до утра могу разговаривать,
Что только я позволяю ей рвать себя на куски...


© Хрустальная Марго

чень просто не думать о том,
как в полете по стынущей сини
мы спешили кричать, что живем,
что вот это - вот это не сгинет!
это, то... глуховата шкала
с буквой "t" возле точки отсчета.
прекращает звенеть голова
от безумия веры в пилотов.
да и веры ли? помню, я ждал,
стиснув зубы в авансном страданьи,
как предсказанный мне коленвал
превратит недоверие в знанье,
как, истошно вопя о былом,
истощившиеся идеалы
соберутся за круглым столом
и подохнут, уткнувшись в пиалы.
ждал, что станет бесцветным трагизм,
ненавистною - узость суждений.
все сбылось. только "ком" перед "изм"
отражает характер движенья
от надсадной бескрайности вглубь,
от вселенной - к пути электрона.
раньше думалось - буду я глуп,
если сдам свою душу закону,
ведь душа же, душа же - она!..
дальше, в общем-то, ахи и охи.
ничего не лишилась душа.
равновесью претит быть подвохом.

очень просто смотреть на других,
что разнятся координатно,
и не думать "достиг - не достиг".
очень просто.
и все ж непонятно.


© Нос По Ветру

а нам бы по стеночке, вдоль, невидимо -
не расслабляйся на обочинах.
где по законам были зрители -
хлев и песок, кусты, не больше, но
выдохи вязнут, словно кратером,
суть огибая, шло сражение.
не говори "хотелось выпить" нам.
мы не оплот сопротивления.
нам бы по улочке с диким именем,
ветошью, тенью подпороговой,
господи, только не зови меня, -
я самозванец, не опора я,
нет во мне воли соль земли искать,
верить без устали, драться до смерти.
где не горит, там дыма глупо ждать,
я прогорел - не трогай, господи.

шрамы где море, твердь морщинами,
под городами раны гнойные.
господи, только не ищи меня, -
я там бывал, я помню многое,
и мне не вытянуть ни за волосы
себя из гари, ни других спасти.
просто цветные вьются полосы
вокруг меня, живой твоей оси,
коконом плотным вязнет живопись,
я не умею жить, чтоб начисто,
это, наверно, грех?.. - прости.
но всё иначе здесь. иначе всё.
пересекая поперёк
тракты, мосты - рекою горною, -
так разгоняться, чтоб - на взлёт!..
..так уходить, чтоб помнили.


© Нос По Ветру