Мысли злы и кратки, как вести с фронта, а улыбка - просто сестра оскала.
Горло неба взрезано горизонтом, облака почти что промокли алым.
Ветер лепит листьями ахинею - дескать, каждой твари всегда по паре.
Оттого и ближние бьют больнее - потому что знают, куда ударить.
Не в себя бы брать горький лёд обиды - невменяем тот, кто уходит в горе,
Вот вчера, считай, не подал и виду, а сегодня вслух со столбами спорит.
Погляди внимательней, и заметишь - у такого тень на тебя похожа,
И при слабом зыбком вечернем свете, как змея, мороз проскользнет по коже.
Пей теперь настой из холодных мыслей, да пеняй на спешку/ печаль/ усталость -
Если брага в сердце давно прокисла,капля дегтя - это такая малость.
Вроде сам не выпьешь - и вылить жалко. Погадай-подумай, а что же дальше.
Попытайся чувствовать из - под палки - через сколько станет тошнить от фальши?
Прогибайся против своей природы, привыкая искренне так казаться
То ли чьей-то брошенной бочкой меда, то ли кем-то из пресловутых святцев.
Не пугайся каждой неверной ноте, все равно не сможешь уйти и сдаться!

Не терять достоинства и в цейтноте
трудно только первые лет пятнадцать...


© Алина Марк

Ножкой – еще шажок. Голову повернуть. Смотри на меня, дружок. Девять чужих минут. Песню ли спеть тебе, кланяться ли начать? Раненых лебедей любит закат качать. Кукла – куда, куда? Кубарем под обрыв. Не причини вреда – до времени, до поры. А если придет пора – встанем лицом к беде. Мальчик, давай играть? Демон, давай в людей? Девять больших кругов, девять недобрых слов. Лунный щербатый гонг, лодка, туман, весло. Девять тугих пружин тихо гудят во мне. Мы бы сыграли жизнь, да режиссера нет. Время лежит в воде, лес от зимы колюч. Я заводная, где твой беспощадный ключ? Смотришь в такую тьму, что впору сойти с ума. Кукла нужна тому, кто хочет ее сломать. Ножкой – еще шажок, крутится колесо. Мальчик идет с ножом уничтожать свой сон. Песней летит душа, лебеди - алый пух. Остановите шаг. Переведите дух.


© Кот Басё

Единственный способ избавиться от печали - это испить ее до конца

(с) Джонатан Сафран Фоер



Моя печаль бездонна, безобразна, она повсюду - смотрит из углов, с улыбок отколупывает стразы и рвет больной, едва заживший шов. Я не приду - с поклоном ли, с молитвой, не упаду в сырой январский снег, но эта боль разрежет острой бритвой все чувства, что останутся к тебе.
Я сильная - твержу без остановки, я справлюсь, я сумею пережить, сама себе не веря нинасколько, мою печаль - вовеки не испить. Приду, прижмусь, вздыхая равнодушно, ты дашь еще один нелепый шанс, ты дашь мне шанс все заново разрушить, ты дашь мне повод уничтожить нас. Чтоб я орала, глотку раздирая, немея от потока горьких слез: "Ну почему же, Боже, я такая?! Ответь за жизнь хоть на один вопрос..." Ты будешь бить и каждым словом метко наотмашь попадать в моё нутро, и мир как будто чертова рулетка, где выпадает чертово зеро...
Не знаю я иных путей печали, по сути, ты ни в чем не виноват. Ведь тот, кто любит, не умеет ранить.
Ведь тот, кто любит, позовет назад...


© Хрустальная Марго

Прочность любви заключается только в том, что есть две души, что приходят в совместный дом, что есть две души - и всегда между ними связь: "Ты кушал? Ты в порядке? Ты добралась?"
Тогда у них прочная крыша и теплый пол, тогда им не страшен смерти больной укол, тогда, даже в ссоре, они произносят "мы". И знают - они нужны.
Прочность любви заключается только в том, что нужно построить тот самый совместный дом, чтоб прочный фундамент и окна до потолка, и только в руке рука.
Так хочется - вечности в декабре, так хочется, чтобы повсюду снег, так хочется, чтоб нерушима связь:
-Ну как ты?
-Я добралась...


© Хрустальная Марго

С каждым годом я, видимо, делаюсь все умней:
Все ровнее хожу, имитирую статус проще.
И за каждый каприз, что на стрессовой почве взрощен,
Я могу заплатить экономией в пару дней.

С каждым годом все легче вытягивать пряди вниз,
Все дороже бельё, и помады все ближе к моде,
И не нужно спасаться зонтом при плохой погоде,
И витрины приветливей смотрят, встречая мисс.

С каждым годом уверенней, вычурней ритм стиха,
И все больше примет относительно чьих-то знаков,
В пище меньше жиров и фасованных в пачки злаков,
И животные чаще свои отдают меха.

С каждым годом все лучше, все легче, все ближе к…
Словно плата за свежесть, за юность в угоду тыла.
И однажды пойму, что пришла, но уже остыла,
И качнутся в шкафу бесконечные пиджаки,

И залают щенки, и картины моргнут из рам,
И огромные кресла в гостиной зевнут под люстрой.
Ах, как молодость хочет заполнить все то, что пусто,
И порой покупает не вещи, а просто хлам!



(с) Сола Монова

Глупо не общаться с человеком, который тебе дорог. И не важно, что случилось. Его в любой день может не стать. Представляешь? Навсегда. И ничего не вернешь...


(с)

Умейте удалять ушедших номера.
Из памяти. Потом из телефона.
Умейте уходить. Сжигая боль дотла.
Такая жизнь. Порою вне закона.

Умейте забывать. И плакать в одиночку.
Стирать все фото. Чистить свой архив.
Нажать delete. И просто ставить точку.
Стирая смс, пометкой» удалить».

Умейте не хранить тоски всей мегабайты
Все то, что важное осталось для вчера.
Умейте забывать. Хоть это и печально.
Умейте удалять ушедших номера.

© Ксения Газиева

Если освободить проблему от эмоций - останется просто ситуация...


(с)

на линии фронта мужчина в тельняшке рваной
называл святой меня, обещал не отречься вовеки,
а у меня за спиной была пара десятков романов,
а у меня за спиной текли алкогольные реки,

незнакомые лица, чужие похмельные утра,
нескончаемый стрекозиный танец от марта до марта,
ну какая из меня святая, я странник на лодке утлой,
испытывающий на прочность границы карты.

изменилось все на последнем из этих романов.
я купила крем от морщин, потому что захотела жить долго,
жить банально, но счастливо, это было больно и странно,
как в пустой квартире подарок найти под елкой.

не случилось, конечно, не сберегла, такие,
как я, не умеют, чтоб их молитва кого-то спасала.
я впервые тогда захотела жить, и впервые -
после всего - вообще хотеть перестала.

не хотела вина и мужчин, вообще не хотела,
крем от морщин я выбросила, не пригодилось,
и спустилась в ад, и не чуяла больше тело,
ни жару не чувствовала, ни сырость.

но такие, как я, никогда не доходят до рая,
и поэтому, в ад спустившись, в аду осталась.
ну а ты говоришь святая, ну какая тебе святая,
обычная баба, просто очень, очень устала.







© Лемерт /Анна Долгарева/

Береги тепло души — закрой рот.

звать бы тебя по памяти, знать бы тебя по имени -
этого, самоценного, не находя любимее.
подслеповато щуриться, тихо входя в бетонное
здание и уменьшиться в тепло твое наладонное.
быть в тебе левым берегом империи, что украдена,
небом, к утру расстеленным до ломких ключиц исландии.
домом с покатой крышею, капли перебирающей.
открытым и перечитанным, запомненным со вчера еще -
письмом. для цветов расчищенным, зияющим подоконником,
на полке, прибитой в комнате, забытой фигуркой слоника.
к груди прислоненной книгою, распахнутой по наитию.
бытием ли, деталью быта ли -
только быть в тебе,
быть с тобой,
быть тебе...



© Лина Сальникова

У меня к тебе - только молча обнять колени,
отмолчаться про невыразимое, вжаться в кожу...

В каждом новом из наших теплых запечатлений - целый звездный мир, таинственный и тревожный.
Вся простая жизнь - от пылинки и до вселенной. Полыханье солнц, обнимающих небо в кольца.

И все это - здесь, где я молча держу колени,
и над правой твоей - ошалелое счастье бьется.



© Лина Сальникова

В окнах покой сентября…
Женский зашторенный гений…
День состоит из тебя,
Ты – из счастливых мгновений.

Словно молитва – стряпня,
Перед плитою-иконой…
Ради какого меня
Кухонной стала мадонной?..

В окнах покой сентября,
Вечер и тёплые тени,
Ночь состоит из тебя…
Волосы, руки, колени…

Вижу, что будет спустя
Год, или два… или после…
Я состою из тебя –
Девочки тихой и взрослой…


© Андрей Грязов

Вышел октябрь в этот год хромой,
Так написали в прессе.
Пахнет депрессией и хурмой,
Я не люблю депрессий,
Но нестабильна. Прошу, прости -
Давит проклятый социум,
Это от неуверенности
И недостатка солнца...

Месяц вскарабкался, а за ним -
Звездочки-акробаты,
Мой телефон по тебе отзвонил
Грустным глухим набатом,
Дрогнули ножки, и не спасти
Горе-канатоходца,
Это от неуверенности
И недостатка солнца...

Короток путь от зимы к зиме,
И непонятно с кем мы,
Хочется связи, а связи нет,
Значит, по старой схеме:
Тихо гордыню свою растишь,
Селфишь, рука трясётся,
Это от неуверенности
И недостатка солнца...


© Сола Монова

И когда ты снова начнешь изучать счета, обнаружишь в списках тысячу мелочей, о которых даже стыдно спросить: зачем?.. А вот нужного не окажется ни черта. И придется опять – по соседям, родным, друзьям, занимая где слово, где капельку их тепла – своего-то, как обычно, не сберегла. Все и так понятно, нечего объяснять. А когда никого не окажется под рукой – у одних отпуска, тот занят и увлечен, ты поймешь: они действительно ни при чем, им и так пришлось водиться с тобой такой. Посидишь тихонько дома – денечка три, постыдишь себя за «уж» или «невтерпеж», а потом начнется ломка – как будто нож одиночества проворачивают внутри. В сердце будет дымиться кратер, во рту – металл, каждый шаг в твоей пустыне – невыносим, ты поднимешь себя пинком, из последних сил, и отправишься в самый темный глухой квартал. Ты найдешь там улыбающихся дельцов, поджидающих всех страждущих на углу, ты получишь дозу нежности сквозь иглу и в беспамятстве опустишься на крыльцо. И ты будешь любить весь мир – ни за что, сполна, опускаясь в разноцветную глубину, погружаться в чьи-то омуты и тонуть и смотреть, как вместо неба растет волна. Тебе будет так отчаянно хорошо, пусть недолго, странно, призрачно – но тебе… А потом волшебный мир остановит бег и замрет на месте, тих и опустошен. Ты вернешься домой в рассеянном полусне, без гроша в кармане, без памяти и души, дом подбросит тебе блокнот и карандаши, разогреет остывший ужин, погасит свет. И пока ты спишь, твой сон происходит там, где не страшно быть доверчивым и простым…

Ты проснешься – и не выдержишь пустоты.

И наступит время платить по своим счетам.


© Кот Басё

Он спит под белым одеялом
В далёкой горной тишине.
Я никогда его не знала,
А он — не слышал обо мне.

Мы никогда не были рядом,
Дороги наши шли поврозь
Под солнцем и под звездопадом,
Не зная общего «сбылось» —

Не зная ничего, по сути,
Не разделяя на двоих
Ни самой радостной минуты,
Ни горя, бьющего под дых.

Любого «много» будет мало
И обьяснить не хватит слов:
Он спит под белым одеялом
Глубоким сном без всяких снов.

Он спит, его не потревожить,
Не разбудить, не растрясти,
Но где-то у меня под кожей
Живёт не память, но... Почти.

Живет — не память, что-то между
Тогда, сейчас и не потом.
И удушающая нежность,
И удручённое «За что?».

Я никогда его не знала,
Но в плотной горной тишине
Он спит под белым одеялом —
И снится, снится, снится мне.


© Дарёна Хэйл

Ничего не бойся - я вырос тут:
эта степь цыганская, тихий свист...

Здесь такие песни всегда растут, так с младенчества вольничать норовист,
что в глазах - две ночи: упасть ничком, на улыбке - росный прохладный сок.
Я бежал тут мальчиком, босиком, я любил тут женщин - дышал в висок.
Я сводил коней у чужих дворов - спохватившись поздно, глядели вдаль...
У меня ни разу не стыла кровь, пустяковой шуткой была беда.
Я смеялся так, что дрожат бока, что колышет звоном запястья трав.
Ничего не бойся - рука легка, мы к утру домчимся до переправ.

Там, где вырос я, спелых песен взвесь, словно гроздь тяжелая, льнет к земле.

Ничего не бойся - пока мы есть.

И потом - спустя уже много лет.



© Лина Сальникова

Будьтe ближe. Пишитe друг другу. Дружитe. Любитe. Встрeчайтeсь. Рискуйтe. Забудьтe о гордости и страхe - они всe портят. Пусть рядом с вами будут самыe замeчатeльныe люди. Бeрeгитe их...


(с)

Меня к себе не приучай -
Привычка ослабляет волю.

С каким азартом саранча
С лица земли сметает поле,
Так страсти уничтожат нас,
Оставив голую равнину.

[Когда душа поражена,
То поразительно ранима.]

Небесное живет в земном,
Душа зависима от плоти.
Поспеет сердце, как зерно,
И мельница его поглотит,
Набухнет, захрустит в печи -
Отламывай кусок и пробуй.

[Но ты ведь хочешь приучить
На пару дней, а не до гроба...]

Простая пища не вкусна,
Клыки заточены под мясо.
Когда кого-нибудь познал,
То сразу всё предельно ясно,
Влечёт другая суета,
Конец беседы, точка, смайлик...

[Любовь, конечно, не еда,
И без нее живут нормально.]

Закончен полуночный чат,
По проводам гуляет ветер.

***

Меня к себе - не приучай,
Приручишь, а потом - в ответе.






(с) Сола Монова

Целуйте любимых чаще!

Красться по переходу, едва дыша,
В лёд осторожно вдавливать каждый шаг.
Руки - в карманах, там же, где и душа.
…Это - моя любовь, и она - левша,
Но то и дело что-то выводит правой

В смятом углу тетради - и на полях.
Я не читаю, впрочем. И, может, зря.
Щурятся облетевшие тополя,
Осень уже уходит. А я… Что я?
Я остаюсь. Мне - покупать приправы,

Чтобы чуть-чуть расцветить свои же дни
Привкусом кардамона. Переверни
Эту страницу. Видишь вдали огни?
Это - моя любовь, и она - они,
Дальних причалов пламя над берегами.

Это - моя любовь, и она - мираж.
Недооазис, перешальная блажь.
С края листа танцующий карандаш.
Сколько песка в пустыне - и весь отдашь,
Лишь бы она не путалась под ногами.

Только б она исчезла. Гляди в глаза.
Ты - моя вечная взлётная полоса,
Мне от тебя бессмысленно уползать…
Это - моя любовь, и она - вокзал,
Между путей пустынных метели воют.

Нет поездов, никто не придёт встречать.
Красться по переходу, снежок топча.
Руки - в карманах, там же, где и печаль.

…Это - моя любовь, и она - как чай.
Грейся ей
этой белой
большой
зимою.


© Дарёна Хэйл

Не плачь, подойди, прислонись щекой,
Встань туфлями на ботинки.
Теперь я уйду, но вернусь щенком
Дикой собаки Динго.
Не самым задиристым из шести,
Но самым смешным и нежным.
Уже улыбаешься? Пошутил,
Обычным щенком, конечно.
.
Весной ты пойдешь на озера петь,
Но так, чтоб никто не слышал,
И вдруг он появится на тропе
Такой же смешной и рыжий.
Начнет сокрушаться твоя родня,
Что дикие звери воют,
А ты назовешь его, как меня,
Как знали мы только двое...
.
Я буду проситься к тебе на грудь,
И быть наравне с тобою,
Но если полюбишь кого-нибудь,
Я стану любить обоих -
Гоните из комнаты всякий раз,
Кидайте в меня подушкой,
Но если избранник тебя предаст -
Не буду великодушен...
.
Как я накажу его? Укушу!
Мне кажется, ты не против...
Теперь я уйду, как придворный шут,
На самой высокой ноте...
.
Смеешься... Я счастлив... Но я боюсь...
Кто сможет смешно и дико
Любить тебя, девочка, как свою?
.
Как я
и собака Динго...


© Сола Монова

ну, здравствуй, дарлинг!
не время охать. весна не выдаст - зима не съест.
у нас с тобой всё и так неплохо, а завтра будет совсем зэ бэст!
мы выйдем в полночь из оболочки, чужим прощая свои грехи.
допишем строчки. расставим точки. и к чёрту рифмы, слова, стихи!
есть с жирным маслом краюха хлеба и виза пулковская легка.
летим туда, где над морем небо бело от птичьего молока!
где до последнего сантиметра земля щедра на любовный пыл.
поставим парус. сольёмся с ветром. собьёмся с курса. сойдём с тропы.
морали правых пошлём налево. вином запретов упьёмся в дым.

ты будешь, (если захочешь), евой.
а я последним твоим святым.




© Ник Туманов