Миром правят детали, тончайшие вещества.
На губах твоих соль, капля пота по позвонку.

Я есть то, сколько раз я хочу тебя целовать, сколько раз я рождаюсь заново по звонку
телефонному. Двое не спят, выходя курить на балкон, как в ладони мира, - встречать рассвет.
Я дрожащие пальцы, я их барабанный ритм, отбиваемый в тщетных попытках найти ответ.
Ты - улыбка от сообщений, табачный дым, теплый свитер и запах, залегший под воротник.
Аккуратность уберегать меня от беды, подставляя ладони, меня от меня хранить.

Я тянулась бы целовать тебя наугад, не пытаясь к тебе притяжение превозмочь.
Называй меня, как захочешь, учи, ругай - но хоть краткое время будь полностью только мой.

Мир наполнен деталями, танцем простых частиц. И они, рассыпаясь, скрепляют с тобой меня.

Я - горячее сердце, что рядом с тобой частит.

Ты - порыв сильных рук, захотевших меня обнять.



© Лина Сальникова

И отныне мы умещаемся в запятых,
в глубине бесконечных, тончайших перечислений.

Наша сила - в способности намертво не застыть, продолжаться, срываться на бег, разводить колени
нежным жестом, нетерпеливым и волевым. Выходить из кольца, на осколки бить циферблаты,
привыкая к возможности падать, но помнить высь, на которую нас хватило с тобой когда-то.
И отныне я прикасаюсь к твоим плечам, покорившаяся притяжению падать в руки.
Целовать тебя, пить, на любовь твою отвечать, проникать в тебя голосом из телефонной трубки.
Все земное мое, все осеннее естество просит только тебя, верит жажде тебя касаться:
класть ладони на спину твою, целовать живот, уносить с собой запах на кончиках теплых пальцев.

Жить в секунде от поезда, виснуть на волоске между адским терпеньем и правом к тебе уехать.

Чтобы там, за чертой, на горячем твоем виске
быть простым, человеческим шепотом или смехом.



© Лина Сальникова

Ливень — это когда на асфальте вода,

Превращается в быстрые реки…

А любовь? а любовь, я считаю когда…

Целый мир лишь в одном человеке



(с) Юлия Олефир

Чтобы однажды не забыть – целую в душу.
Дурман не пройденных дорог ласкает ноги.
И, как-то ломано возносятся на сушу
Немного странные застенчивые боги.

Под языком лежит кусок небесной ваты
Пером проклятия архангельских заветов.
Меняю сонные полночные приваты
На корку кислого просроченного лета.

Я в светской жизни как в наркозе увязаю,
Что б из нее устало выбраться на сушу.
Целую в губы, забываю, исчезаю…
…И лишь тебя (что б не забыть) целую в душу.



© Саша Бест

Мы женщины до кончиков волос,
Мы женщины по сути и по духу!
Мы женщины, а значит не вопрос,
Мы сотворим слона из мелкой мухи!
Мы женщины, а значит, мы их тех,
Кто не горит в огне, в воде не тонет,
И коль на кон поставлен наш успех,
Мы остановим поезд, что нам кони…
Мы женщины! Мужчинам не понять,
Как при ноге, размера тридцать восемь,
Мы купим туфли тридцать шесть и пять,
И свято верим, что потом разносим!
Мы можем родину продать за шоколад,
Но день и ночь мы «вроде» на диете…
Мы плачем и смеемся невпопад,
Мы в сентябре уже грустим о лете,
Нас может иногда попутать бес,
На ровном месте мы устроим драму!
Но все-таки, мы чудо из чудес!
Мы дочери, подруги, сестры, мамы!
Мы женщины! Мы, как вина глоток,
Пьяним собой без видимой причины,
Мы женщины, и да хранит нас Бог,
Как не крути, он все-таки мужчина…





(с) Юлия Олефир

Я не виню тебя... Время болит в часах, память болит в груди несбывшимся первым снегом. И нет мгновения слаще, чем сны о твоих глазах, и нет страшнее проклятья чем вечность под разным небом. Я не умею словами мастерски, как ножом, вскрывать броню отчужденья, слепости человечьей. Но если Бог так как я тебя бережет, то твой полет и твой смех растянется в бесконечность.
Я променяла тебя на сотни пустых людей, я их пыталась расставить персонами декораций, но ни одна эта маска не стоит твоих речей, в которых мне до сих пор так хочется потеряться... И если стих о тебе - то это прекрасный стих, не потому что есть дар или мыслю я чуть иначе. А просто мне повезло засыпать на плечах твоих, даже не зная толком - мне ли ты предназначен.


© Хрустальная Марго

Кто-то воду по небу несет в решете,
Пряча в лужах свое отраженье.
Снова чувства не те и слова не те –
Только горечь да отчужденье…

Но причину нам выяснить не дано:
Крылья вымокли, не летают…
А спасением – кофе, камин, вино.
Грустно.
Осень незолотая.


© Аня Кожина

Говорят, будто Ангелы рождаются на Земле –
Как и все, у обычных папы и мамы.
И не как вам кажется – раз в миллионы лет,
А в любой из дней, даже пусть заурядный самый.

Они ходят в потертых джинсах и свитерах,
Со сгущенкой орешки любят и шоколадки…
А когда, бывает, спросишь их: «Как дела?»,
Неизменно ответят, что всё, как всегда – в порядке.

Они любят искренне и до предела сил,
И ночами обычно плачут в подушку подолгу…
Ну а если их кто-то о чем-нибудь попросил,
О себе позабыв, непременно ему помогут.

Они грустные пишут стихи в предрассветной мгле,
Заливают зелёнкой и йодом душевные раны…
Говорят, будто Ангелы рождаются на Земле…
Говорят еще, что их забирают рано.


© Аня Кожина

Мерзнет внутри душа.
"Шарф, - говорит, - надень."
Но не поможет шарф -
Это не мой день.

Ветер поёт: "Вперёд,
Вышла, и по прямой."
Думаю, ветер врёт,
Чувствую, день не мой.

Дождь оживит ручей,
Брызнет водой святой.
"День-то сегодня чей?"
"Нет, - говорит,- не твой."

Знаю, в такие дни
В небе висит коса.

Лучше не позвонить,
Лучше не написать...


© Сола Монова

Мужчины - странные существа,
Ведь с тех пор, как планета вертится,
Они любят одних, уважают других,
А на третьих внезапно женятся.

На холодную леди потратят год,
На влюблённую - только минуты.
Но зато когда вся любовь пройдёт,
Вспоминают её почему-то.

За всю жизнь влюбляются лишь в одну
И годами потом лечат раны,
Обсуждая громко в своём кругу,
Что мужчины все - полигамны.


© Екатерина Кондакова

Странная. Даже с самых красивых букетов
Срывает обёртку, чтоб дольше дышали цветы.
Старая. Привычка писать письмо лету,
Когда за окном безвозвратно желтеют листы.

Долгая. Тоска, что весной остаётся –
Исчезнуть тому не дано, что закрыто внутри.
Добрая. Услышав об этом, смеётся,
В полголоса с горькой иронией: «Хватит, не ври!»

Сложная. Для тех, кто отчаянно верит,
Что дождь или снег – это только осадки, не более.
Скошена. Но всё же надежду лелеет
Такого же встретить. С извилистой траекторией.


© Екатерина Кондакова

Люди меняются на глазах:
Вместо общения - грусть и скука.
Те, кто искали тебя впотьмах,
Выйдя на свет, отпускают руку.

Люди уносятся в поездах,
Кинув, в вагон заходя, два слова.
В серых дымящихся городах
Ищут кто лучшего, кто другого.

Люди бросают свои мечты
В черный, заполненный пылью, ящик.
Очень спешат перейти на «ты»,
В жизнь пропуская ненастоящих.

Люди боятся сделать хоть шаг,
Думая: «Всё принесут на блюде».
Смущает один неприятный факт –
Я тоже вхожу в понятие «люди».


© Екатерина Кондакова

Ночь превратилась в утро нового дня,
Тащатся на метро стиптизерши и go-go.
Я поняла - тебе не хватает меня!
Меня, никого другого!

Я не спала и ты должен меня понять -
В жизни твоей ожидается много нового!
Скоро узнаешь - тебе не хватает меня,
Меня, никого иного!

Солнечный зайчик гуляет по простыням,
Кот под окном распрощался с чеширской путой.
Время понять, что тебе не хватает МЕНЯ!

Только не перепутай!


© Сола Монова

Когда молчанье невтерпеж и хочется кричать, и столько рож, и только ложь, пора права качать, - не лезь, приятель, на рожон, прислушайся ко мне: представь себе, что ты шпион, шпион в чужой стране.
Начальник вызвал на ковер, волной погнал понты, - молчи, вступать не стоит в спор: ты Штирлиц, Штирлиц ты.
Супруга тянет в ресторан, хоть пуст твой кошелек, сосед - в который раз, болван! - протек сквозь потолок. Какой-то хулиган гвоздем "Жигуль" твой расписал, в стране вообще сплошной содом, в мозгах - девятый вал. Спать не дает собачий лай или орут коты, - молчи и рта не разевай: ты Штирлиц, Штирлиц ты!
Я тоже в образе с утра и потому жива: я золотая медсестра в психушке номер два. А на больных срываться грех (ты б знал мою семью!), я успокаиваю всех и валиум даю.
Но все же теплится в мечтах: настанет день, и вот - мешок смирительных рубах мне прачка принесет. И все, кто был жесток со мной, притихнут до поры, и будет долгий выходной у доброй медсестры.


© Старушка Х.

Там закалялась сталь, там корчилась бумага…
На линии огня какой возможен торг?
Но кто туда не лез, конечно же, бедняга:
он так и не нашёл оранжевый цветок,
он не сходил с ума от счастья с перегревом,
над ним не пел самум, не хлопал парашют…
Я думаю порой: «Да, может, всё сгорело?
Да может, я сижу и угли ворошу?»
Но ты даёшь ответ – простой, тактильный, точный:
ты, куртку мне подав, касаешься плеча –
и сразу жизнь опять оранжево-цветочна,
немыслимо ярка и очень горяча.



© Ника Невыразимова

Нас очень трудно успокоить,
когда мы нищие и голь,
когда мы вместе в веки кои,
когда под веками – огонь…

Мы не тверды – не козинаки.
Скорее – щепки на волне,
и всё друг другу чертим знаки
при убывающей луне.

Как развести нас, урезонить,
обнявшихся на мостовой,
когда метель ажурный зонтик
раскрутит вдруг над головой...

Но то зимой, а нынче осень:
хрустит под каблуками лист,
в гербы сплетаются колосья…
А мы давно уже сплелись,

и нас подите устаканьте,
мы – две скорлупки кастаньет,
когда навзрыд смеётся кьянти,
сверкнув рубином на просвет.




© Ника Невыразимова

Когда ты ничтожно маленький, как жук для чернильных воронов,
Дороги не гонят по миру, не бьются о твой порог.
Стареть удается правильно, в каморке, до дыр исхоженной,
С горчинкой табачных запахов, с ленивым котом у ног.
Тебя навещают малые, в корзине — пирог и пряности,
Из чашек дымит жасминовым, бледнеет в воде лимон.
Уютно прошаркать тапками до тихой почетной старости -
Так редко кому доводится, не вспомнить теперь имен.

Когда ты ничтожно маленький, и ростом едва до пояса,
От мира не сложно спрятаться, захлопнув плотнее дверь.
Не нужно блистать отвагою, шатаясь ночами по лесу,
Не нужно ходить тоннелями, в которых таится зверь.
Опасности спят на полочке, в тугом переплете, кожаном.
Из стали, что взята в кузнице — лишь нож, чтоб нарезать сыр.
Но если однажды вечером наведался гость непрошеный,
Уже не сбежишь от трудностей, подошвы стерев до дыр.

И, знаешь, бежать не хочется, ведь гость постучался вовремя.
Ты ждал его все бессонницы, расплавив немало свеч.
Едва ли готов без ужаса шагать из огня да в полымя,
Но всё ж на задворках памяти хранил деревянный меч.
А гость, несомненно, сказочный, в тяжелом плаще и с посохом,
Не нужно спокойной старости, когда ты идешь за ним.
Пускай, ты ничтожно маленький, но сердце набито порохом.
Кому-то хоть раз в столетие приходится быть большим.






(с) Deacon

Меня спасла ты от алкоголизма,
И от других сопутствующих бед,
Ты - женского образчик стоицизма,
В тебе ведь даже недостатков нет!

Как свечка светишь ты совсем не ярко,
Не обжигая пальцев каплет воск,
Не то что я - горю электросваркой,
И электричеством пронзает мозг.

Ты словно торт из нежного зефира,
Пропитанный отменным коньяком,
А я из-под наркозного эфира
Как будто только вышел прямиком!

Всё у тебя так ладно и прелестно:
И грудь ну и, конечно же, спина,
А мне же в моем теле будто тесно,
Особенно, когда взойдет луна.

Тогда я выпрыгнуть хочу из кожи,
И сутки провожу с собой в борьбе,
Скажи, но если так мы непохожи
Зачем же нужен я тогда тебе?


© Валерий Давыдов

Татьяна милая моя
Люблю безумно я тебя!
И 200 евро что занял
Другой ошибочно отдал
Бюстгальтер...извините вы
не мой..забыл в какой козы
его припрятал я в карман
Клянусь! ведь это не обман
Нос вытирал и так случайно..
в карман засунул..Как печально!
Свою вину я искуплю
Татьяна я же вас люблю!
Я есть герой и был героем
Что сделать ? если нет отбоя.
Замучили те козы драны
И как мне жить тут без обмана?
Бросаюсь я сюда.туда
Они за мною Вот беда!
Придите милая Татьяна
УРОЙТЕ так Но без обмана
И вот тогда с легкой душой
Сказать вы сможете ...ОН МОЙ!




(с)

Современный вариант письма Татьяны Лариной к Евгению Онегину

Я Вам пишу... Вчера - звонила..
Намедни посылала факс...
Но и слезами крокодила
Я не разжалобила Вас!
Когда трясущейся рукою
Я набирала СМС,
Вы изменяли мне с другою,
Пленённый широтой телес...
Вы смылись не по-джентльменски
В один прекрасный день и час...
Недаром я бюстгальтер женский
В кармане видела у Вас.
Я Вас просила, вся на нервах
Назад ещё четыре дня -
Хоть каплю совести храня
Отдайте, сволочь, двести евро
Что занимали у меня!!!
Но Вы в ответ лишь десять баксов,
Что стырили из портмоне
Так неожиданно - по факсу! -
Вчера в обед прислали мне...
Я представляла Вас героем!
В Вас совершенству был предел!
НО ВЫ - КОЗЁЛ!!! НАЙДУ - УРОЮ!!!
Люблю... Целую...
Таня Л.




(с) Эвелина Пиженко

Девочка и мальчик вместе гуляют по саду камней.
Тили-тили-рисовая похлебка,
Будущие муж и жена
---

Потеряла лицо Таня-тян -
Плачет о мяче, укатившемся в пруд.
Возьми себя в руки, дочь самурая
---

Кошка скончалась.
Мех уж не тот на хвосте.
Помалкивай или отведай.
---

Жили у старой женщины две рыбы фугу.
Одна белая другая серая-две веселых рыбы
---

Строг этикет самурая:
Кто ругательным словом обзывается -
Тот сам называется так.
---

Поведай нам о своих странствиях, Чижик-пыжик-сан -
Видел ли дальние реки?
Пил ли горячий сакэ?
---

Сын быка движется неровной походкой.
Вздохни полной грудью - кончаются татами,
Падения не избежать.
---

Собрались простолюдины - кому водить?
С громкой речью шагает вперед
Шишел-мышел-сан.
---

Рисовую лепешку испёк самурай.
Кого угостить?
Самурай, самурай, кого хочешь выбирай.
---

Пожилая женщина
Сеет горох на склоне Фудзи.
Ох.
---

Сын серого козла жил у старой женщины.
В бамбуковую рощу ушел пастись.
Изменчиво всё в этом мире, вечны лишь рожки да ножки.
---

Греко-семпай, переправляясь через воды Нагары,
Заметил рака у берега...
Бедняга лишился руки из-за опрометчивости!




(с)

Не думаю, что этот год решит,
что делать дальше.
Для кого-то -
мотора скрежет, пересуды, драки...

А здесь так тихо...
только гул хайвея...
и пустота снаружи и внутри...

Ты мог бы написать, но для чего?
Бумаги вдоволь, адрес не потерян...
Но не хватает главного, должно быть...
Возможно, повода. Верней всего, нужды.





© Полина Покровская

Мы росли, становились взрослыми и пустыми, это как лепестки опадают осенью с красных роз, день за днем я все легче с губ отпускала имя - и однажды оно не вернулось и не спаслось. И все дольше пустует квартира, все дольше время на разбитых часах ползет, норовя застыть. Понимая, что мы не там и увы не с теми... Заливаем тоску, а чуть позже начнем курить.
Мы взрослеем, мой друг, и поэтому ты не хочешь больше знать как мои дела и мои стихи. И смешной разборчивый детский почерк я сменила на клавиатуру и каблуки. И еще, говорят, надежда умрет последней, лепестки наших дней укроют её постель. Я не помню как это - любить тебя без сомнений. Я не помню какое счастье жить без потерь.


© Хрустальная Марго

Я уже почти тебя не помню,
Слишком много дней тебя нет рядом.
Я не помню ни речей, ни взглядов,
Только ощущенья на ладонях...

Помню только три твоих желанья:
На реке рассвет со мною встретить,
Первых солнечных лучей сиянье
С поцелуем принести в букете...

Добрести со мною до границы
Разума, а может мексиканской...
Огненной текилой в вены влиться,
Первобытные устроить танцы.

Помню как зеленым виноградом
Смоль моих волос хотел осыпать...
Слишком много дней тебя нет рядом...


© Шоколадный Кот

Стать бабочкой. Бессмысленно кружить
Над резедой. И не терзаться смыслом.
Дразнить сачок над пропастью во ржи
Под семицветным Божьим коромыслом.

Стать бабочкой. Бояться певчих птиц,
Что как струну перебирают ветки.
Плевать на стыд в свободе без границ,
Любить капусты нежные розетки.

Быть бабочкой. И никогда не знать,
Что солнца луч невыносимо ярче
Становится, твою пронзая прядь,
Мой мальчик.

*mariposa (исп.) - бабочка


© Шоколадный Кот

Вечер ткет золотую нить,
Скоро будет у неба шаль…
Не мешай мне тебя любить,
Я решила так, не мешай.

Среди россыпи спелых рос
Не найти мне пути назад,
Но за тысячу долгих верст
Я целую твои глаза.

Мне с тобою дышать легко,
Ты - подарок моей судьбы.
На земле ты один такой,
Не мешай мне тебя любить…


© Девочка С-Голубыми Глазами

Мне от тебя остался синий дым,
невкусный кофе в скомканной постели,
и «мокрый нос» с окрасом голубым,
что так любил встречать тебя у двери.

Мне от тебя остался венский лес,
вернее, сказки призрачного леса,
твои стихи по поводу и без
и милый хлам из длинных эсэмэсок.

Мне от тебя остался фильм без слов,
где я с тобой смешной и лопоухий,
где так наивно верю, что любовь –
твоё «хочу», не выходя из кухни.

Мне от тебя остался лёгкий фарс
нелепых сцен, несделанных пощёчин,
где страсть, что выворачивала нас,
запряталась куда-то между строчек.

Мне от тебя остался мятый снег...
коньяк открыт ... и вроде всё неплохо...
жаль, лишь подсказки не осталось мне -
как дальше жить… чтоб без тебя не сдохнуть…


© Покровский Павел

здравствуй, Море. да - это снова я,
снова пишу {не писать не хватает сил}
все твои штормы так сильно во мне болят
каждую ночь. холод все-таки победил -

то ли зима слишком сильно в меня вросла,
переиграв фонограмму чужой весны,
то ли я просто устала себя спасать
и вечерами все чаще сбегаю в сны.

знаешь, родное, мне кажется - я сорвусь
с крыши/с обрыва/карниза или цепи,
и, если честно, мне страшно, я так боюсь,
что ты однажды не сможешь меня найти

в этом разрушенном городе, в темноте,
сре`ди молчащих вокзалов, пустых дворов
и мне придется остаться здесь насовсем,
слушая громкое эхо твоих шагов

по бездыханным аллеям за сотни миль,
где души волн разбиваются о песок
и взгляд отводит последний возможный штиль,
про`играв шторму, что целит тебе в висок

дулом рассвета, дрожащего на ветру
{выстрели - волны успеют к утру остыть}
я без тебя не могу разглядеть черту,
ту, за которую лучше не заходить,

ту, за которую...чувствуешь, как внутри
тонут забытые шхуны, вскипает кровь,
как исчезает весь воздух из легких и
все, что останется после - вода и соль.

все, что останется после тебя - не в счет,
что было до - потеряло малейший смысл.
милое Море, ты чувствуешь, как течет
тьма по запястьям, как мимо проходит жизнь,

как обрываются нервы и провода,
как я все время пытаюсь найти пути,
чтобы остаться на дольше, чем навсегда.

Море, найди меня,
слышишь,
и забери.


© Море Внутри Мк

важно лишь то, что ты можешь или не можешь.
все остальное - дежурно и прикладно.

ты, как и я, человек с оголенной кожей. ты проводник и мерило, двойное дно.
жил бы иначе, когда бы ты мог иначе, не замыкался, от боли не голосил.
но как-то дошло же, что выделен, предназначен - а, значит, пришло, что на это хватает сил.

все сквозь себя - через поры и до частицы.
все из себя - в троекратном даешь вовне.

стонешь, рычишь, обещаешь освободиться - смотришь потом, а без этого страшно нем.
такие, как мы, не выносят своих молчаний, свою полноценность молчаниям предпочтя.
и сколько бы мы измениться ни обещали, все сущности наши меняться не захотят.

смотри же, как мир меня надвое снова режет. как все во мне ноет. минуту со мной постой.
я вижу в тебе такую сквозную нежность, какую не видит любой, с кем ты был жесток.
и только за то, что тебе ее выдать сложно - почти что, как тайну, проклятую слабину -
я здесь,
я с тобой,
я готова по бездорожью,
по аду за несколько этих простых минут.

настолько щемящих, щенячьих и человечьих, что тянешься весь, прогибаешься, распахнув
себя до предела, когда защищаться нечем и незачем, если ты хочешь на глубину
другого. мы все выбирали, какими станем. кому мы за это согласны собой платить.
поэтому в голосе нашем полно металла, поэтому мы способны предвосхитить,
что сбудется с нами. я знала тебя до встречи. готовила кожу под каждый твой меткий шрам.
постой со мной рядом, ласков, почти доверчив,
дай робко к тебе прикоснуться хотя бы раз.

а после опять - в буреломы и бездорожья, на бездны секунд, чтоб поймать тебя на бегу.

главное, что ты можешь или не можешь.

и я выбираю, что все за тебя смогу.



© Лина Сальникова

Я тебе подарю вечер,
Ароматный ,жасминно-чайный.
Позабудь,что успех не вечен,
Что покой бездумно-случайный.
Я тебе застелю ночи,
Бархатистыми простынями .
Пусть все будет как ты захочешь,
Даже если будет не с нами.
Учит солнце любить мудро,
Поднимаясь на небосклоне.
И еще раз мое утро,
Упадет на твои ладони.
Наступает твой день. Снова,
Я тебе его не разрушу.
Я найду для тебя слово,
Оставляя свою душу.


© Юлия Григорова