А звонит обычно в ночи.
- Стоп, - говорю, – не кричи!
- Где болит? – говорю. – Объясни спокойно.
- Не знаю! – кричит. – Везде уже больно!

Соображаю с трудом, вызываю такси, приезжаю.
Сидит на кухне в трусах. Говорит: «А сделай-ка мне чаю».


© Елена Касьян

Он подкрадывается, как мышь.
- Что, - говорит, - сидишь?
- Да отстань, - говорю, - у меня проблемы.
- Ну-ка, ну-ка, - говорит, - это уже тема.

Ложится на диван, будто у психолога на сессии.
Я думаю: «Дурак! Испортил мне такую депрессию!»


© Елена Касьян

Хиросима во мне.
Хиросима кровит, горит.
Говорит языком колокольчиков изнутри на стеклянном, звенящем фуринами языке, словно пьян я от горечи, не саке. Словно пьян я, а может, давно не жив? Хиросима, как умер я, расскажи. Может ветер я, стонущий как гобой над тобой, сожжённая, над собой? Может я – Хиномару – на белом восход зари, потому и горю я как солнце, с тобой внутри? Потому и рыдает внутри у меня гобой, что я вижу как с неба срывается Little Boy? Это падает, мамочка, мама, дитя врага. Обними его, мама, ведь грудь у тебя нага. Распахни же объятия улиц своих и крыш. Пусть напьётся кровавого счастья слепой Малыш. Он напьется кроваво. Кроваво. До чёрных ран. Вырвет тёплое сердце урановый ураган. Разольётся пожарами жадными по земле. Будет жрать твою землю, о мама, десятки лет. И детей твоих нежных с глазами миндальных лун выжжет в пепел упавший с небес шалун. И кровавый цветок зацветёт. Очень злой цветок. Чёрный август проклятием бросится на восток…

Я не знаю кто я для тебя? Может ветер. А может лёд. Тот, кто жил до меня, он во мне, задыхаясь, тебя зовёт. Миражи моё прошлое. Горькие миражи… Как мне жить с этим, мама? Как мне, не прощая жить?.. Мама, мамочка, память болит у меня внутри…
Хиросима во мне!
Хиросима кровит, горит.


© Ник Туманов

Ты начинаешь привыкать
к моим стихам, улыбкам, взглядам,
всё чаще говоришь: «не надо…»
когда скользит моя рука
в твою осеннюю прохладу.
Себя я чувствую лжецом,
с тобой боясь соприкоснуться,
когда с твоим умишком куцым
ты строишь мудрое лицо,
твердя о праве реституций.
Смеюсь, когда ты говоришь,
что лишь Европа дочь прогресса,
а как по мне, так и Одесса,
Москва и Прага стоят мессы
ничуть не меньше, чем Париж.
Оставь. Тебе ли рассуждать
о Берлускони, долге Рима…

Люби! Любовь неповторима
как неземная благодать
самосожжения в любимом.







© Ник Туманов

Империя уличной девкой лежит под нами, мы входим в нее с востока, неутомимо вторгаясь все глубже … И я измеряю днями шаги по знакомым пыльным дорогам Рима. Мы не были здесь полгода, как псы окраин, границы ее охраняли, беря на веру законы Империи, где человек играет лишь роль человека в доспехах легионера.

Привал. Отдыхаем. Прохладно и склон пологий, и тень от оливы уже приникает к склону так нежно, что кажется, вечер продлится долго, и боги сегодня рассеяно – благосклонны. Садись ко мне ближе, Руфус. Вино весною особенно резвое, так и танцует в жилах, и ласки волной проходят, и тело ноет - ведь каждый из нас по-своему заслужил их. Мы славно устроились – нам не мешают песни, от нас далека палатка центуриона, и ветви кустарника нас укрывают… Здесь мы свободны от Рима и римского легиона.

О, Боги!.. Не ночь, а пламя в ночном обличье, и плотью о плоть легко высекаешь искру, и тело дрожит, сжимаясь, и стоном птичьим, летая, душа ему отвечает извне… Я взял тебя, Руфус! Я взял тебя вместе с Римом, но что мне тот Рим, когда под руками вечность, которую держишь так, что проходит мимо весь мир, не касаясь слабости человечьей. Я взял тебя нежно, двигаясь осторожно, я шею твою горячим дыханьем глажу, я жду тебя, жду тебя, словно впустил под кожу собратьев костра, который стоит на страже и греет нас…

Руфус! Целуй меня сильно - сильно, пускай поцелуй ложится на мне печатью… Я ждал этой ночи, я о тебе просил, я… О, Боги! Сейчас мне хочется прокричать им, что я отрекаюсь - от Рима и всех провинций, от нашей центурии – что мне ее победы?.. Я слишком люблю тебя, чтобы остановиться. Я взял тебя вместо Рима, который предал огню… Засыпая, я буду держать в объятьях тебя, понимаешь? Зачем мне еще дороги, когда мои ноги устали перечислять их, поскольку границы Империи на востоке почти бесконечны… Давай повернемся к югу, найдем поселенье, где пара рыбацких хижин ютится над морем… Мы выдержим друг без друга не больше недели, Руфус… Мы стали ближе, чем воздух и легкие…

… шаг отдается гулко, мощеные улицы тянутся друг за другом, скрывая с трудом в кварталах и переулках бесчисленный мусор, пыль, суету и ругань огромного города… День, разобрать наречья почти невозможно – площадь полна народа, и в этом потоке теряется чет и нечет шагам, обещаниям, времени дня и года…

Я волк, потерявший брата. Я одиночка. Вдали Колизей, и тучи над ним все гуще...

Ну здравствуй, гроза, рожденная прошлой ночью!

Ave, мой Цезарь, привет тебе от идущих.


© Кот Басё

Она с утра закрыла тишину,
как форточку, найдя свои причины.
В войну играли белые мужчины,
ища утех во вражеском плену.
И капал кран, как сердце-метроном
отсчитывая новые минуты
Она решила, что безмерно круто
ей будет тридцать капель перед сном.
У зеркала, приняв достойный вид,
она сказала - в ровное и в холод,
что за отливом следует прилив,
всё остальное – просто бабий голод.
И приняла, как данное, маршрут,
включающий знакомые привычки,
в которых до ближайшей электрички
всего-то ходу ровно семь минут.
Она не проверяла телефон,
поскольку на заре не будят зверя.
Она плыла, себя передоверив
волне предожидания реформ,
в которых мироздание, шутя,
ей нарисует на асфальте старом
оранжевое солнышко… Усталость
сидела в дальней комнате, свистя.

…Она с утра закрыла тишину,
которой ход всегда предодинаков.
Она покрыла ногти красным лаком.
Она давно спешила на войну...




© Rewsky

Закат свернулся как кровь и змея.
Наш день отразился в его чешуе.
Ты пишешь кому-то, что он - не я.
А я лягу тенью письма на стене.

...Напишешь, заклеишь конверт, язычком
пройдя ленту клея (дорожка – нова!),
разгладив вчерашнее перед броском
в иные теперь слова.

Молчанье и вечер свернулись клубком,
касаясь губами дрожащих шкур,
в змеиной вселенности чёрных зрачков,
готовых к любому в сейчас прыжку...


© Rewsky

Какая прелесть...тянешь тишину
за ниточку...легка, пестра, печальна!..
потом свиваешь… - угадайте, ну?
свиваешь ночь колечком обручальным,
и ищешь васильковую жену
в полях...
Туманны капли на рубашке,
стог - одуряющ ароматом трав...
Шуршат… кто там?.. возможно, ты им страшен,
они бегут, как строчки телеграмм,
и затихают, как слова в открытках,
которые приходят в никуда,
поскольку от тебя – никто не ждал.
не будет ждать -
уж больно мальчик прыткий!..
Она смеётся: нежности? да ну!
она шутя становится иглою
тебе под ногти...
Снова мысли роем...
тебя накроет.
ты идёшь ко дну.
Уже пришёл. стучись!? тебе не рады.
таких тут - пруд пруди.
Прудили пруд...
потом кустарно пели в роще бабы.
Из брошеннных… которые умрут
от ожиданья вечных миражей
и тёплых рук. Смешной ладошки детской.
им так темно. Они поют...
Злодейство
приносит им в подарок изумруд -
кошачий глаз соперницы. Умолкли.
Похолодало.
проигравших нет.
Включаешь свет
и варишь кофе мокко.
уже рассвет...


© Rewsky

Мой бес придет ко мне сегодня в пять и разговор начнет на ту же тему.
За душу будет цену набавлять,вновь будоража старую проблему -

Мол, шансом я опять не дорожу,а сделку гарантирует начальник…
Я снова, как обычно, откажу.Потом пойду на кухню ставить чайник.

И бес расскажет мне про нижний свет,индийским чаем поднимая тонус,
Что ТАМ порядка - не было, и нет.А сволочь Вельзевул зажилил бонус.

Что на работе – словно на войне,что канцелярия наглеет, вечно душит.
Что души очень прыгнули в цене,но знал бы я, как пахнут эти души!

Что одолела серая тоска от мелких дрязг и от рутины скучной.
И вспомнит он про Средние века -как был он у алхимика подручным.

Как в кислоте шипела бирюза,как из рессор они ковали шпаги,
И загорятся вновь его глаза от разговоров про дуэли в Праге.

Я расскажу, что горе – не беда,и что беда – ну уж совсем не горе.
Что вздорожали свет, тепло, вода.А младший мой сынок рисует море.

Что скучная судьба – не приговор,и часто нас трактует жизнь превратно…
Но сам собой иссякнет разговор,и бес засобирается обратно.

Не торопясь, бумаги соберет,тихонько выйдет, не допивши чаю…
Наверно, он потом еще зайдет. Я чувствую, что он по мне скучает.






(с) Михаил Химченко

О чём мечтала глупая богиня, когда лепила свой огромный мир?

…под утро лёг на землю первый иней, она ознобно разожгла камин. Гудело пламя, трескались поленья и, отогревшись, оживала боль в её пустой заброшенной вселенной, которую давно покинул бог.
Но что поделать, боги тоже смертны.
Всё ближе к сердцу подступает дрожь.
Когда богини плачут незаметно – по всей земле идёт усталый дождь.

Её всё чаще по ночам итожит, всё эфемерней предрассветный миг…

И мир умрёт,
когда она не сможет
однажды утром растопить камин…


© Светлана Львова Запон

За окном полощется рассвет, серый, как застиранная тряпка.
Мир к утру похож на странный бред, сонный, неприветливый и зябкий.
Призрачно мерцает монитор. Он, как я, устал от глупых строчек.
Долгий и бесплодный разговор кончился рядами многоточий.
Ночью тряхануло… балла три, я рюмашкой подлечила нервы,
а потом курила до зари, глядя на светлеющее небо.
Просто осень, просто переждать, просто устаю от межсезонья.
Видимо, берут своё года…

Выспался, небритый мой засоня?

Я впускаю в окна новый день, отключив измученный компьютер.

Ветер рвёт барашки на воде.

Значит, будет солнечное утро…


© Светлана Львова Запон

Желтеют листья так незаметно глазу.
Циклично время меняет свою окраску.
Прозрачней небо, и обнажённей фразы…
Да просто осень… сезон опаданья масок.
И будут ветви остро царапать небо
(ты помнишь, как ранит душу колючим словом?),
и будет дождь лупить по провисшим нервам,
мне надоест симулировать, что здорова…
Но это позже – осень крутых циклонов,
зонтов, изломанных вдрызг озверевшим ветром.

…желанью глупо ткнуться в твои ладони
мешает вечная сдержанность интроверта.

Тебе не спится? знаешь, мне что-то тоже.
Компьютер к чёрту! давай-ка, пойдём накатим.
От наступленья осени не поможет,
но от хандры и простуды, ей-богу, кстати…


© Светлана Львова Запон

Расставаясь на час,
Повторяю опять и опять:
Ты себя береги…
Всё, что есть у меня в этом мире,
Всё, за-ради кого
Я могу всем, что есть рисковать –
Это ты…
Ну, а если тоска в полутёмной квартире
Вдруг охватит тебя
И зажмёт твою душу в кулак…
День прикинется ночью,
А ночь на тебя глянет бездной…
Сердце стукнет не в ритм,
Пропуская положенный такт
И покажется всё –
Хрупким…
Глупым…
Смешным…
Бесполезным…
Вспомни, что я шептал
Чуть касаясь губами щеки…
(Я и сам берегусь)
И прошу тебя эту услугу
Оказать мне…
С тобой нам стократ
Возвращаться друг к другу…
Набираю твой номер, шепча –
Ты себя береги…




© Файфер

Пространство ливнями исчерчено… а был обещан вечный снег. Мой ангел, глупый и доверчивый, ты, как всегда, поверил мне, солгавшей даже не единожды, лениво путавшей свой след. Мой ангел, веру не отринувший, а, может быть, ты просто слеп? а, может, видишь то, что хочется, и застишь верой горизонт. Ты так боишься одиночества, что вера – меньшее из зол.
Я задыхаюсь от бессилия, я в пустоте учусь дышать. Ты на воде тупыми вилами всё пишешь мой последний шанс.
Тяжёлый занавес опустится, как чёрный вечер в ноябре.

…мой ангел, пьяный до бесчувствия, ты так мучительно прозрел.


© Светлана Львова Запон

Не бойся за меня, я не умру. Я за тобою выключила время. Я заменила углерод на кремний – и не ищу твоих горячих рук. Прости, прости, ты не сумел решить – а я устала боль свою баюкать. Я выбираю пустоту и скуку – покой для надорвавшейся души. Застыли стрелки. Знаю, не придёшь. В безвременье моё нет больше входа. Здесь я храню стерильную свободу и аккуратно спрятанную ложь.
Слова, слова – осколки битых фраз. А ты смолчал, ты предпочёл поверить. Я буду жить – без слёз и без истерик… и доживу, пожалуй, до утра.
А утром… утром будет тишина и хруст шагов по крошеву из счастья.

И, всё-таки, не стоит возвращаться.

Боль спит пока. И видит счастье в снах.


© Светлана Львова Запон

- Привет!
- Привет…
- Ну, здравствуй, как живёшь?
- Да как всегда, гоню вперёд на красный. А как сама?..
- Сама? Да я прекрасно! Вот, плаваю…
- В морях?
- В бассейне. Брассом.
- Понятно…
- Что ж, пока!
- До встречи!

Что ж,
забавный и несложный диалог.
Ненужный и пустой как ствол бамбука.
А ведь была любовь. Потом разлука.
Отключенный мобильник, чтоб ни звука!
Я умирал. Я без тебя не мог.
А вот теперь забыл, как ты звалась:
Жоржетта? Пенелопа? Евдокия?
Где мы встречались? Был ли это Киев,
Москва, Париж, иль города другие,
А может быть околица села?..

Я разложил эпоху нелюбви,
неверия, нечаянных размолвок
и прочих «не», чей, к счастью, срок недолог,
по сотням чемоданов, писем, полок
с пометкой: «Всё проходит – се ля ви»…







© Ник Туманов

Спи, мой хороший. Я снюсь тебе, и пока сон твой глубок, и полночь стоит на страже, я напряженным кончиком языка каждую венку твою обвожу и глажу, запоминая изгибы и находя в коже упругой теплые точки неги.
Так небо, устав от осени и дождя, к земле приникает, мечтая о первом снеге...

Я пробую снег.


© Кот Басё

Быть счастливым...

Витать в облаках, и не верить в слепую грозу, забывая о всех пустяках на земле, что осталась внизу...

Быть счастливым...
Когда темнотой оглушенный, увидишь маяк, тихий шепот услышишь - "постой...", и поймешь, что иначе - никак...
И поймешь - расстояния - бред, а года - просто горстка минут...
И когда невозможного нет, потому что по-прежнему - ждут...
И когда открываешь тетрадь, где хранится любимый стишок...
И когда не приходится врать - всем вокруг, что тебе хорошо...


© Египетский Мау

Солнце день привело к закату,
Заливает финал маджентой,
На кривой ятаган похожа
Убывающая Луна...
Значит, новая будет дата,
И сентябрь разрежет ленту,
Ты, наверное, видишь тоже
То же самое из окна...

Может, в космос лететь не надо,
Если люди с одной планеты?
А вчера по шершавой стенке
Независимый шел паук...
Бродит истина где-то рядом,
И, возможно, не врут приметы...
Недостойно дрожат коленки
От предательского "А вдруг..."

...если кот перейдет дорогу...
...если делится без остатка...
...если радуга - полной аркой -
и продержится полчаса...
...ну пожалуйста, хоть немного...
...если мимо пройдет лошадка...
...если день будет очень жарким...
...если хмурятся небеса...

Жизнь - как заговор тайных знаков...
Облака растворятся в лужах,
Контролер оторвет билетик,
И на нем совпадет число -
Это даже не шанс... Однако
Кто-то где-то кому-то нужен,
Ну а мы - на одной планете...
Нам немыслимо повезло...


© Египетский Мау

А сколько всего остается за кадром -
Желаний, сомнений и прочего сброда...
Гораздо стабильней числа Авогадро,
Гораздо верней, чем закон бутерброда,
Отчетливей, четче, реальнее, что ли
Любых новостей, что в эфир - по линейке,
Хмельнее вина и затейливей боли
От вдруг опрокинутой кем-то скамейки...
И гулким, как космос, сердечным ударам,
И ссадинам, что неподвластны зеленке,
Рекламная площадь сдается задаром
Молочным кусочком засвеченной пленки...


© Египетский Мау

есть правило двух парных половин:
найдя друг друга, слиться воедино.
давай играть без правил.
у любви
на внезаконность есть свои причины.
с тобой мы розны, но, когда невмочь
уже терпеть, то и терпеть не надо.
пусть только ночь у нас, но эту ночь
мы проживём светло и беспощадно!
дай руку мне, войдём, как в первый раз
в наш общий Стикс, не разбирая брода,
и всё, что в нас разъединяло нас,
лишь даст острей почувствовать свободу.

иди ко мне!
потрогай – я живой…
здесь, под ключицей, бьётся пульс упрямый…
я пахну солнцем, небом и травой,
горячей плотью жизнь мне давшей мамы…
люби меня пока ещё я здесь,
пока ещё меня для счастья много,
пока я по судьбе не вышел весь…

ведь я не Бог…
лишь отраженье Бога…






© Ник Туманов

о том, как ветер, повозившись, ложится на чердаке, устав скакать по крышам машин и куполам зонтов, о том, как холодной пушистой гусеницей туман объедает листья, о том, что время не длится, что небо похоже на одеяло, которым не хочется укрываться, о том, что ночью над городом нормальная человеческая тишина из стекла и стали, и о том, что мир не укладывается в размер, который вы тут искали.


© Петелина Мария

Что со мной не бывает – не убивает,
а что убивает – становится драгоценным.
Я прячу его, как мякоть, под плотной цедрой,
поэтому меня и не убывает.


© Кот Басё

Я сегодня с тобой одна,
Пусть в судьбе далеко не просто...
Нецелованная тишина,
Будто в море маленький остров...

Редко - редко плеснёт,
словно всхлипнет,
Заплутавшая где - то волна
Вдруг на острове Храм возникнет -
Не целованная тишина....

Тишины и простора там много,
Ни души у тебя над душой....
Даже тот, кто не верует в Бога,
Скажет: - Господи, как хорошо!

Хорошо, когда рядом нежность,
Этих чувств нам хватает сполна.
Я люблю твоих глаз безбрежность,
Нецелованная тишина...


(с) Лара Кочубеева

Как мне тебе понравиться?
Стать мрачным и непонятным?
А может быть, вдруг прославиться
Поступком невероятным?

Или вдруг стать мятежным,
Порывистым и упрямым?
А может быть, нежным-нежным
И ласковым самым-самым...

А то вдруг лукаво-мглистым,
Сплетающим ловко сети?
Иль простодушно-чистым,
Доверчивым, словно дети?

Иль стать искушенным в жизни,
Солидным и мудрым очень,
Так, словно бы между прочим
Роняющим афоризмы?

Разгневать тебя мне, что ли,
Поссорясь с тобой всерьез?
Иль рассмешить до колик,
До радостно-глупых слез?

Богатым прийти иль бедным,
С подарками или без?
Словом ли вдруг хвалебным
Поднять тебя до небес?

Что делать? Куда направиться:
К другу или врагу?
Откуда решенье явится?
Как мне тебе понравиться,
Понять уже не могу!

А ты даже будто рада
Терзать меня, как юнца.
Но только любовь не надо
Испытывать без конца.

Запомни мое пророчество:
Когда-нибудь, как во сне,
Страдая от одиночества,
Ты снова придешь ко мне.

И, бросивши спесь красавицы,
Скажешь: - Встречай, чудак!
Я с сердцем не а силах справиться.
Ну, как мне тебе понравится? -
А я улыбнусь: - Никак.




(с) Э. Асадов

Мелькают дни не по отмеренным часам
И жизнь - не по очерченным приметам.
Мы люди - мы, не равные богам,
Но иногда мы забываем это.
Мы забываем есть и даже пить.
Мы и дышать-то забываем часто.
Нам некогда, влюбившись - разлюбить.
И это все - мы называем счастьем.





(с) Ю.Вайнберг

Уходи. Вот порог и дверь.
Там, за дверью, ступеньки вниз…
Так и жить без тебя теперь,
Так и верить, что это жизнь.
Чайник выкипел на плите
И потрескивает слегка.
Звонко встретились в пустоте
Профиль твой и моя рука.
На паркете следы дождя
От промокших твоих подошв.
Почему без тебя - нельзя,
Если ты без меня - живешь?..




(с) Елена Казанцева

Время не лечит. Лечит не Время.
Лечат поездки и новые люди.
Лечит весна. Лечит шквал впечатлений
И ожидание – что-то там будет.

Весёлкина Таня

* * *

Время не лечит,но все в это верят.
Думают,- Время стирает все грани.
Ждут обречённо,сначала,дней девять.
Сорок дней. Год. И потом ждут годами.

След облаков в небе от самолётов.
Рельсы и шпалы, бегущие, лечат.
И буруны за кормой теплохода.
Друг, обнимающий дружески плечи.

Время не лечит. Время калечит
Память, что вместе с годами слабеет,
Чувства, идущие быту навстречу,
Души людей, что порой цепенеют.

Лечит внимание, сон и забота.
Лечат врачи, категории высшей.
Лечит любимая с детства работа,
И, говорят ещё, лечит Всевышний.

Лечимся верой, любовью,надеждой...
Лечит поэзия, музыки звуки.
Лечимся лесом, красивой одеждой.
Изредка лечат нас дети и внуки.

Лечим себя потихоньку мы сами.
Но ощущается Времени бремя.
Вы посмотрите другими глазами –
Время не лечит. Лечит не время...





© Борис Неменов

Время не лечит. Лечит не время.
Лечат поездки и новые люди.
Лечит весна. Лечит вал впечатлений,
Сны и предчувствия: то ль ещё будет!
Стрелки пушистые от самолётов
В небе, и шпалы бегущие лечат.
Лечит надёжный и преданный кто-то,
В нужный момент обнимая за плечи.
Лечит больница, лечит аптека,
Лечат настойчиво, изо всей силы.
Был человек. Нет теперь человека.
Я наизусть твоё имя забыла.
Видишь: здоровая. Видишь: живая.
Некогда ныть - каждый час чем-то занят.
Видишь?

...Но если с подножки трамвая
Кто-то посмотрит твоими глазами...


© Весёлкина Таня

Ее, наверно, можно миновать,
Влюбившись сразу вдумчиво и зрело,
И, навсегда утратив благодать,
К ней возвращаться - к первой, неумелой,
Загадочной, застенчивой, слепой,
Чтоб, испытать, как счастье убывает,
И, вспомнив молодое: "Есть любовь!"
Поправиться по-взрослому:"Бывает..."





(c) Ю.Поляков