Постепенно стираются шрамы от первой любви,
Но забыть не пытаюсь - наверное, мне не дано,-
Свои первые слезы, и утром ладони в крови
От впивавшихся в кожу ногтей... Опускаясь на дно,
Я молила о том, чтобы просто не кончилась ночь,
Чтобы утром реальность исчезла за дымкой огня,
Чтобы мама не знала о том, как пытается дочь
Себе выпросить время: "Оставьте... оставьте меня!!!"
Я боялась рассветов, собраний и школьных звонков,
Убегала дворами и так не-ждала перемен...
И, уткнувшись в учебник, сквозь слезы не видела слов,
Но - глаза поднимала, как будто вставая с колен...
Отвечала уроки, сбиваясь на каждом шагу,
Спрятав пальцы дрожащие под рукава пиджака...
И шептала, как мантру: "Смогу... Я смогу... Я смогу..."
Липкий пот по спине, и как смерть ледяная рука...
Собирала обрывки когда-то написанных мной
Полудетских мечтаний о том, кто меня растоптал,
И сжигала, рвала... Я не знала, что делать с собой.
Каждый звук в этот миг был приравнен к удару хлыста...
Я срывалась на крик по ночам, я боялась дышать...
Мне казалось, что воздуху тоже пустяк моя жизнь...
Я боялась признаться, что дальше себя - не сбежать...
И вопрос лишь один: "Почему? Ну за что? - расскажи!!!"

А ответа всё нет. Да, наверно, не будет уже.
Что тут можно сказать, если это все - просто игра...
Обсуждение чувств на пропахшем вином этаже
Да насмешки над тем, что "она отвечала вчера"...
Вот такая история первой любви и вражды...
От нее мне в наследство остались кошмарные сны,
Да на правом плече еле видные боли следы...
Семиклассники. Школа. И первый удар со спины...







© Анна Кулик

..оставь затяжку - на ладонь уложит дым питоньи кольца. из храма изгнаны торговцы живой отравленной водой, и нас уже не воскресят тоскливым утром воскресенья.
...проигран бой с упрямой тенью. шанс пятьдесят на пятьдесят, что будет бит последний козырь... ах, Боже мой, какая проза - пустая пачка поутру. а шторы пахнут горьким дымом, и я тобой ещё любима, и парен след горячих рук... но обессмыслены слова - к чему ответы без вопросов? потёртых дней скупую россыпь укроет серая листва.
...вернёшь ли мне покой? прости, что я прошу о невозможном... не усложняй разлуку ложью и злом, подобранным в пути. я молча пальцы уберу с уставших непокорных клавиш.
...я знаю - ты меня оставишь у входа в новую игру.




© Анна Рубинштейн

Ну, вот и всё. Закончилась пурга. И с неба брызжет нестерпимо синим.

Мой ангел, я тебе не стану лгать – я приходила, чтоб тебя покинуть.
Чужая ночь, ворованная жизнь, из зеркала – ухмылка альтер эго.
Зима, мой ангел, снова запуржит, мои следы укроет долгим снегом.
А с неба свет, холодный зимний свет. И я опять стою на перекрёстке.
Зима, мой ангел, миллионы лет всё ставит безответные вопросы.
Я до сих пор умею понимать, хотя меня так больно отучали.
Зима, мой ангел, светлая зима заплаканную память укачает.

Когда слова – начало и конец, то чувствуешь себя немного богом.

Зима, мой ангел.
Милосердный снег
засыплет все обиды и дороги.


© Светлана Львова Запон

В королевстве под номером семь, в тридевятой парадной
Размышляла принцесса, бродя по просторам сети,
Что такое любовь; про себя напевая нескладно,
Поминутно смотря на часы, чтоб успеть к девяти.
А "Горыныч" у входа, чуть-чуть припорошенный вьюгой,
Помигает глазами в ответ на хозяйский призыв.
Для принцессы он стал неизменным и преданным другом -
Ну и пусть не летает - зато он и быстр, и красив!
День проходит в заботах - то сборы, то снова защита...
И по-прежнему ноет рука от скрещения шпаг.
И давно растворилась в веках неизменная свита:
Всё сама, всё самой - а иначе не выжить никак.
Чуть взгрустнется в метро - а ведь было, ведь было же время!..
Приезжали и принцы, и даже порой короли!
И спасали принцесс, и женились...(пусть даже не с теми!)
Им сонеты писали и пели в ночи о любви!
А теперь... Что теперь? Всё принцессы освоили сами.
И защиту, и войны... И даже "Горыныч" в плену.
Где же принцы? Ау! А все принцы, наверно, устали
И попрятались так, что теперь не найти никому!
А подумать немного - прошло всего лет полтораста...
Далеко вас закинул, однако, проклятый прогресс!
Где же вы? Тишина... Только взвизгнет колесами Mazda,
Унося в непроглядную полночь одну из последних принцесс...






© Анна Кулик

Она замужем вот уже восемь лет.
Ночью тихо качает в кроватке дочь,
А сынишка на папу похож точь-в-точь...
И на кухне уютно шкварчит обед.

Постоянно в делах: на работе - босс,
Дома - мама, подруга, сестра, жена...
И отвыкла, наверное, спать одна,
И из глаз исчезает немой вопрос...

Но как гром среди ясного вдруг звонок -
Он опять растревожит былую боль.
На знакомый номер - сто восемь - ноль
Сердце вздрогнет и сделает кувырок...

Трубку мужу и снова в окно смотреть,
Осторожно касаясь горящих щек...
Она счастлива. Счастлива! Что ещё?
Почему же душа начинает тлеть?

Она замужем вот уже восемь лет.
Но нет-нет да и вспомнит четвертый курс,
Семинары, улыбку его на вкус...
И на свадьбе коралловых роз букет.


© Анна Кулик

…И вот пришла какая-то фигня,
и стала пить из маленьких ладоней,
и время разделилось на затоны,
и затонуло в мыслях у меня.
И серый день принёс мышиный хвост,

сказав - примерь : своя рубашка ближе!..
Фанерой крыли небо над Парижем,
чтоб не вошли химеры в полный рост.

Настрой - на тройку, этакая трель
охрипшего от пива на морозе…
И срезы роз дышали мёртвой прозой,
как короед, пустующий в коре.
Зато - подкорка пышно расцвела,
раскланиваясь с бредом за «спасибо»,
и второсортность осетровой глыбой
пришла на нерест в будние дела:

не резал плуг, не удавался флуд,
примерно доставалось на орехи,
и Гудвин, к Элли наконец приехав,
упал с устатку в кроличью нору.
И скрежетали часики не в такт,
утроив Трою в окруженье минном…
Короче, было всё вокруг не так,
но после текста – что-то изменилось.

………………//////////…………………
Она пришла - какая-то фигня,
Проплакалась, свернувшись у порога…

Я знал, что это только часть дороги.
А лучшее – спокойно ждёт
меня.


© Rewsky

Мы и правда с тобой похожи в этом калейдоскопе лиц... В душу смотришь из под ресниц - расскажи, что тебя тревожит? Мы и правда похожи, Юля - те же строчки, стихи слова... "Пусть мне больно, но я жива!" Мы поверили. Мы рискнули. Мы и правда похожи, Дождик! Пусть слезами сочится грусть, пусть заучены наизусть наши роли в глазах прохожих... И, друг с другом играя в прятки, пусть меняются этажи... Ты мне просто сейчас скажи, что всё будет у нас в порядке.

Пусть сквозит между точек боль - мы мешаем её с улыбкой... Пусть развенчанный тот король будет самой большой ошибкой...


© Анна Кулик

Гора в окружении гор, над горой орлы. Дорога на склоне дает понемногу крен. Я знаю, что камни уже начинают плыть. Я старше, чем корни дерева на горе. В ущелье дома рассыпаны, как зерно – как будто однажды, не удержав в горсти, их уронили на складки земли сырой, и после дождя позволили прорасти. Вы каждую осень, оставив в домах детей, слепых стариков, юродивых и больных, идете за мной, идете на гору к тем, кто лечит вам раны, поет и толкует сны. Гора в окружении гор, над горой орлы. Дороге на склоне остался последний дождь. Я знаю, что камни уже начинают плыть, я вижу на глине слепки чужих подошв. Зима приближается – временем для всего, монах Шаолиня спускается с Шао-ши … И падает снег, и снег переходит в звон, и этот звон идет из моей души. Я был у подножия, слушая вашу боль, хранил тишину, не пробуя выбирать. Зима приближается, я расстаюсь с собой, чтоб обрести себя высоко в горах. Пора успокоить мысли, простить, понять, пора, указав на сердце, его постичь. Идущим со мной – терпения и огня, идущим за мной – решимости не идти.

Гора в окружении гор, у нее взаймы другие вершины берут по утрам туман.
Я месяц, родившийся первенцем у зимы. Я старше, чем разрешившаяся зима.


© Кот Басё

Мне некого винить в своей судьбе.
Да кто, если не я, за все в ответе?

И губы лижет псом бездомным ветер.
Я пропадаю без вести в тебе,
Где соль моей неотданной любви,
Тончайшей коркой покрывает раны.
Ты шепчешь «будем, поздно или рано...»
Тебе отвечу «знаю, mon ami...»
И вновь начну отсчитывать тоску,
Прижав два пальца к тонкому запястью.
Как фаталист - секунд последних счастья,
Прохладность стали поднеся к виску,
Надрывно ждет, поверив в тайну грез,
Я пропадаю в ожиданье зыбком
Тебя, любимый... Снова за улыбку
Мне губы в кровь бездомный лижет пёс...





(с) Ирина Голованова

Знаешь… я безумно боюсь… не увидеть тебя во сне…
Не почувствовать нежные пальцы на тёплой ладони…
Нежный трепет души… лунно-ласковый блик на стене…
Невесомым касанием звёзд пусть тебя мне напомнят…

Грустно-плачущий дождь мне шепнёт твоё имя в ночи…
Как болит о тебе моя память, расскажет снам он лишь…
И сожмётся вдруг сердце… увидев в прихожей ключи…
Те… твои… с медвежонком на розовой ленточке… помнишь?...

Помнишь, как в хрустале твоих слов нежно пела душа…
И волшебною бабочкой счастье ласкало ресницы?...
Мы не знали еще, что так скоро… не сможем… дышать…
И в расколотом надвое мире… мы будем лишь сниться…

Я боюсь… вдруг однажды забыть… теплоту твоих глаз…
Сердце льдинкой холодной застынет в продрогшей ладони…
Серебристым дождем… вновь расплачется небо за нас…
………………………………………………………………….
Умоляю… приснись… Каждым вздохом… хочу тебя помнить…






(с) Марина Есенина

Тот, кого несут на руках, не может знать, как долог путь до города*.
\восточная мудрость/

Где написано всё, где сказали последнее слово,
ничего не случится, и вряд ли срифмуется слог…
И последний трамвай перед носом \подумаешь, новость/,
уезжает, а ты не успел, не догнал, ...ну, не смог.

Стоил дорого он, тот жестокий поступок из детства,
ты поплёлся по шпалам сквозь дождь …и потом заболел.
И опять этот сон – с постоянством таким изуверским,
хоть давно позабыта цена на трамвайный билет.

И всё чаще по рельсам, пешком, нет души у трамваев,
в каждом деле всё сам, не надеясь на помощь в пути.
Мне приснился трамвай, будто снова его догоняю.
Может, всё-таки вместе? Да ладно, давай их простим.

Я прощаю тебя, дверью хлопнувший, дядька-водитель,
перед носом моим – мне до дома идти и идти.
Но во сне до сих пор иногда я кричу – Подождите…
не бросайте одну, среди спящего города, в стих.

И тебе благодарна за то, что меня не дождался
мой последний трамвай, уходящий в свою пустоту.
Это очень полезно, когда тебя вовсе не жалко.
Это-очень-поле-зно-поле… затухал перестук.


© Анжела Луженкова

Осень хрустит попкорном
/ упор на порно /
Тьма кинозала плавит последний ряд.
Я задыхаюсь...
Город берёт за горло
спазмами нежности
/ в сердце прощальный кадр /.
Паника памяти:
пальцы пророчат гибель
каждому атому наших с тобой миров.
Мы не стремимся выжить
/ хотя могли бы /
Всё, что должно случиться - за гранью слов.
Магия Питера.
Музыка звёзд и чисел…
Ты развращён и взорван моим стихом,
предан анафеме,
к лику святых причислен.
Город бунтует….. и входит в меня грехом:
сладко… побуквенно -
эхом пустых подъездов,
спесью отелей с видом на зимний сад.
Где-то в ночных гирляндах бушует Невский.
Время -
платить построчно за снегопад.
Кутаться в чьи-то руки… и в снежный войлок.
Спать до двенадцати...
Утром - смотреть в окно
/ полураздетой / долго смакуя кофе,
и ощущать спиною твоё тепло…
Ты прогоняешь взглядом ночные страхи.
Мера доверия -
просто ладонь в ладонь.
Так и запомнит нас старый, седой Исакий -
два одиночества, слитых в один огонь.
Кружево веточек
царских, старинных парков,
вены каналов и скрип разводных мостов…
Судьбы разводят ночью
/ не стоит плакать /
Всё предсказуемо: время - больших судов.
Эра безмолвия
или пустых перронов.
За снегопадом снова придут дожди.
Лишь напоследок преданность телефона
выстрелит… выплеснет…
выдохнет в сердце:
"жди!"


© Аманда Моррис

"Слова, душой твоей согреты..."
Е.Баратынский




......и "снова, мама, я стою курю"...
всего лишь строчка модного шансона...
но жарко прижимаясь к Ноябрю,
мои стихи не выдержат фасона,
и станут кулачками по спине
лупить и повторять: уходишь, глупый...
и, если кто-то помнит о цене,
то швы слогов,рассмотренных под лупой,
грубее тех, что вовсе не видны,
но речь сошьёт пространство до минутки...
...и снег летит количеством вины,
отпущенной нам в этом промежутке...


© Татьяна Пешкова

"Свет мой спокойно струится —
ветра уже не боится..."
Ю.Левитанский



...женщина-осень шагнёт за порог...
сколько свечей златокрылых погасло...
может быть кто-то вот также продрог...
время, как Аннушка, выплеснет масло,
но поскользнувшись, удержится слог...

...женщина-осень ладони взметнёт...
надо ли думать, что счастье далече?..
скоро на реках появится лёд...
листьями падают редкие встречи,
не соблюдая ранжир и черёд...

...женщина-осень под рыжим зонтом...
жизнь не отложишь - никак - на "потом"...


© Татьяна Пешкова

ночь пуста без тебя… холодная и чужая
режет душу насквозь осколками тишины
не дойдя двух шагов до запертой двери рая
не дожив двух недель до первого дня весны

наигравшись в любовь, в измену, в войну, в разлуку
исписав сотни строк ненужных самим стихов
пропустив тот момент, когда вдруг разжались руки
каждый сам по себе и с возом своих грехов

жизнь похожа на дым докуренной сигареты
что проходит сквозь нас и тает под потолком
мы шли вместе по ней, пока вдруг не сбились где-то
поплутали и вышли... каждый - своим путем





© Джеффри Дамер

Ты налила и я пью за здравье,
и буду пить с тобой до утра,
ведь ты не можешь меня отправить
стоять с монетой у черных врат,
и не за мною сомкнутся воды,
когда по Стиксу уйдет ладья -
да, ты хитра, но моя порода
мне говорит, что умру не я.
Скажи мне, женщина, что там - в кубке?
Я чую привкус и он горчит.
Ты хороша, как крыло голубки,
но птицы так не кричат в ночи,
как ты - раскинувшись подо мною,
забыв гордыню свою и честь...
Но отчего же так сердце ноет,
как будто там оно правда есть?
Шепнёшь: "цикуту запей любовью -
её испившие не умрут"...
...Когда пьянеешь от вида боли
другие вина не по нутру.






© Петелина Мария

"Город встречает тебя дождем..."(С)Кот Басё

Это не ливень, а дальний мир,
там, за окраиной неизвестной,
хрупкую корочку разломил,
ту, под которой нам было тесно,
словно наседка сидела на
городе-сфере, тюрьме цыплячьей -
солнце нас нянчило, но волна
воздуха сделала мир наш зрячим:
вот они крошатся, сметены,
города жаркого все границы,
чтобы под шум грозовой волны
видеть пути, горизонт и лица.
Освобжденный - ещё не весь -
рАвно ласкает и лист и камень,
чтобы теперь грозовую весть
мы на границах миров искали;
чтобы мы шли за ним, как и он,
вырвавшись, в город пришел за нами,
он расплескал водосточный звон,
веточный плот закрутил в канаве
в реку её превратив, и нам
в окна стучится - пора в дорогу,
чтобы загривок другим мирам
властной рукой грозовой потрогать.
И невозможно не слушать зов,
и не желать с ним повторной встречи.
Капли-секунды летят с часов.
Время предчувствий - грозОвый вечер.






© Петелина Мария

Мне не хватает солнца и тебя —тебя, пожалуй, не хватает больше.

Недели торопливые грубят и в низком небе облачность полощут.
А ветер, оборвав последний лист,вновь сетует на холодность аллеи.
Ноябрь, престарелый нигилист,от серого бесснежия болеет.

И я иду, судьбе наискосок,на волосок от сбывчивого завтра,
сама себе и раб, и лжепророк,а также неприемлемая правда.

Зазимье начинается с дождей —в стране чудес причудливы сезоны,
и мокнут гнёзда сотовых сетей в день абонентов, выпавших из зоны.

Дню не хватает солнца.Мне — тебя.

В декабрь плывёт продрогшая планета,и в тучах нависающих скорбят
снега, не выпадающие светом.






(с) Уже Другая

Потянуло... подтянемся, что-ли -
выполняя намеченность целей,
разделяя на мили и доли
долю нашего, ставшего целым...
Целым? кто-то спешит за упряжкой,
а ещё бы подумать немного -
есть ли солнце за каменным кряжем,
да и ляжет ли в солнце дорога.
Если ляжет - "пора торопиться!.." -
зачеркни в дневнике, и послушай,
как щекочут пузырики спирта
опьяневшую чувствами душу.
Если ветер твой день не развеет,
то ещё есть надежда проститься…
Мы с тобою – две ранние мели
средь безмолвного марева Стикса.
Потянуло?... дымком ли, печалью,
или запахом юга и вишни -
мы - потянемся... Мы обещали,
что не будет пришедшее - лишним.
А прошедшее будет нестрогим,
потому что проложено свыше
тем, кто долго сплетает дороги,
нам, кто в них окончательно вышел.


©Rewsky

Иногда он уходит под лёд, в темноту, в полынью,
и тогда она прыгает следом, хоть вовсе не морж.
В её гамме живёт вместо «ля» нота беглая «лю»,
а в палитре – оттенки, которых быть просто не может.

Говорящие надвое бабушки, чей легион
не почётный, гадая, пытаются чем-то помочь,
и в стихах она с ним переходит устало на «он»,
даже если им вдруг из колоды и выпадет ночь.

Но потом, пока айсберг Титаника прочь не свернёт
и не станет рассвет фиолетовый золотым,
она колет босыми ногами арктический лёд,
вылепляя руками из воздуха слово «ты».




© Ника Невыразимова

Не пытайся найти замену. У неё не бывает копий.
Не бывает любви - иначе. Только та, что светла - всего лишь,
что сидит у чумной постели и за руку надёжно держит.
Остальное - томленье тела, бред горячки и сны чудовищ.


© Петелина Мария

Она пыталась его забыть,
она ругалась: подлец! пьянь!
Она из сказки кроила быль…
да вот лекала, видать, дрянь.
Кромсала время-пространство в ноль
и тёрла щёткой в душе след,
а по ночам смотрела в окно,
вдыхая звёздный скупой свет.

Она впустила в свою постель
другого (право, умён, мил) –
не замерзать же ей в пустоте.
Но, Боже, дай хоть чуть-чуть сил
играть успешно в тягучий быт,
не путать имя в хмельных снах…
и помоги же того забыть,
кого не стоило ей знать.


© Светлана Львова Запон

Это время ошибкой не было - ход логичен, как не крути. Те, кто любят - уходят первыми, чтобы в будущем не грустить, не скитаться дорогой прошлого, не рассчитывать на повтор... Чтобы не было "я им брошена", "жизнь закончена"...
Перебор. Опоздала на пару лучиков, потому и стихи - тебе. Может выйдет, что это - к лучшему где-то через десяток лет. А пока - перестук послания, словно точка-тире-пунктир... Наши частые [не]свидания и на сон не похожий мир. "Как дела? - Все в порядке, кажется. - Как работа? - Сейчас завал"... Эй, художник! Опять не вяжется! Что ты там понарисовал? Почему наши судьбы смазаны и сплетаются на холсте? Ты же видишь - мы очень разные. У обоих любовь, постель, сновиденья, что вновь забудутся, те мечты, что приходят вновь... Даже если они не сбудутся - где ты тут разглядел любовь?! Ей бы просто не дали вырасти, ты же видишь, что мы - друзья! Он молчит, протирает кисточки, ухмыляется про себя.

Это время ошибкой не было. И спасибо тебе за все. Может быть оно в битве с бедами как и раньше меня спасет. Может быть, так однажды сбудется, что опять нам не хватит слов... Может все словно сон забудется. Не загадывай. Сладких снов.


© Анна Кулик

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?

Марина Цветаева
====================================

Ты играл
в "замри-умри-воскресни",
я играла
в "да, мой господин"...
В этом
поединке
бессловесном
победитель должен быть один.
Кот сибирский
- циник и бродяга -
бесприданниц
преданный слуга,
про преступность сделанного шага
длительно
мурлыкая,
мне лгал.
И воскресшей злостью своевольной,
как листами
танковой брони,
я латаю множество пробоин,
мужество
пытаясь
сохранить...
Выследив охотника, добыча
сердце не моё запустит
вскачь.

Странный человеческий обычай -
над казнимым плачущий палач...







© Анна Рубинштейн

Только стены (где же небо?)
На распластанные чувства.
За-душевные прорехи
Залатаю без искусства...
Нарисованные стерхи,
Припечатанные мелом
К серым стенам.
Где же небо?

Камнем жить или на камни
Натыкаться в лабиринте…
Под(-)сердечные печали
Прятать (в) жалкую обитель.
Тени знали, тени ткали
Сети снов и расстояний.
Камнем жить
Или на камни?

Ангел маленький, влюблённый,
Расскажи мне всё, что будет
С перевёрнутой судьбою
На распутье треф и бубен.
Как не сдаться в плен
Без боя
От тоски испепелённым,
Ангел маленький, влюбленный?

Промолчи, что он мне дорог…
Прошепчи ему, что время
Принесет в реке осколок
Уплывающего неба.
В растревоженную не-быль
Путь лежит не слишком долог.
……………………………………..
Промолчи… о том, что бренно.





(с) Ирина Кириллова

Звезды читаешь легко и цену
знаешь земной тоски.
Сколько кровей заплеталось в генах,
чтобы ты был – таким.

Сколько любвей в глубине столетий
плавилось кипятком.
Как хорошо, что ты есть на свете -
именно тот, о ком...

Сколько веков собирали тайну
в горький изгиб губы.
Ты настоящий. И не случайный -
пульсом моей судьбы.

Сердце прикрыто оградой слов, но
не залатать прорех.
Слышишь, как тихо и безусловно
падает этот снег...

С ним на ладони твои слетаю
с синего высока,
не удивляйся, родной, я таю
только в твоих руках.


© Марта Пишет Карлу

Счастье выглядит очень просто.
Тихо в комнатке, это остров
на двоих, и неяркий свет,
без фанфар и заздравных музык,
с нервным почерком беглой музы
и стихами твоих планет...
Чайник свистнет нам менуэтом,
и на блюдечке две конфеты...
Знаешь, обе тебе... я пас.
Будут губы сладки – черешней.
Будут руки нежны. И грешных
нас простят. А любовь слепа,
говорят... Но ее глазами
в мир смотрю – удивленно. С нами
бесконечность несуеты...
Пусть хранят тебя все святые.
Дождик ночью шалит в пустыне,
по-чеширски пищат коты...
А в Макондо весна, и лужи
пересохли. Веселых кружев
поразвесили дерева.
Но волшебнее нет картинки –
чем две майки на узкой спинке
кресла, обе – твои... Едва
мы за чашкой – одновременно
руку тянем... так откровенно
заплетаются две руки...
Не до чая нам заварного.
Будешь волосы тихо трогать,
я целую твои виски,
поправляю лохматый свитер.
И плюется стихами принтер
и зажевывает листы...
Я смеюсь. Вы слыхали, звезды?
Счастье выглядит очень просто...
вот как ты...


© Марта Пишет Карлу

Мы - послушай! - такие разные... Ты так любишь ходить на красные, собираться и что-то праздновать раз в неделю в своем кругу. Я люблю Пастернака, Роджерса, напевать в темноте в пол голоса, перекрашивать в белый полосы, жизнь записывать на бегу. Ты играешь на нервах мастерски, сочиняешь подружкам басенки... Я в ларьке покупаю ластики и стираю на душах грязь. Что же нас так магнитит вечером, когда вроде бы делать нечего, и до ночи - еще пол вечности? Что за странно-больная связь?

Я ведь - знаешь - давно поставила точку в этой игре по правилам, я вернулась и все исправила, завершив по судьбе петлю. Ты как прежде - всегда на красные, продолжаешь гулять и праздновать... Мы - послушай! - такие разные. Я едва это все терплю.


© Анна Кулик

- Что это?
- Это дорога, по ней проходят такие, как мы… Их тела у обочин часто встречают идущих – деревом или камнем, или дорожным знаком… Дорожным знаком становится тот, кто преодолел дорогу, но испугался последнего поворота.
- Куда мы идем?
- Идем, безусловно, к морю, ведь все живое идет безусловно к морю – к началу начал, к истокам перерожденья. И мы идем, чтоб стать, наконец, собою, остаться без кожи, без твердой тяжелой кожи, проснуться нагими, родившимися из пены, из розовой влаги, из шелковых нежных тканей.
- Послушай, ветер…
- Послушай поющий ветер, спустившийся с гор, играющий на свирели уставшему страннику, спящему беспокойно, во сне проводящему теплой своей ладонью по телу любимой женщины… Слушай ветер.

Когда наступает утро, вода вскипает в серебряном море, в огромной его купели…
В нее погружается каждый сюда входящий.

С востока на купол неба садится солнце.


© Кот Басё

…не перестрелки Палестины, не Рима нового дебют. Любовь и гений - совместимы, когда устанут или пьют. Ругаясь под одной аптекой или вдыхая дым кружал, любовь хотела – человека, а гений очень уважал кусочек льда, что мог подтаять, так прогибаясь под закон.
Простую боль.
Простую память.
И чтоб порезали лимон.
Но только песни отсвистели и был разделан визави, как гений пробовал постели, в которых не было любви. Сердечно, призрачно, барачно, за просто так и наугад. Потом курил на кухне мрачно, печатал что-то невпопад. А может это был ребёнок? Бумажный парусник. Комок. А вдруг он был настолько тонок, что и надеяться не мог на то, чтобы случиться дважды в подлампочной петле начал.
-
Любовь сказала бы – «однажды…»
А гений просто промолчал.
-
Не потому что было важно там что-то выделить одно. Любовь всегда многоэтажна… У гения есть только – дно. Ещё лимон и раскладушка где пара записей в тетрадь. И эта странная игрушка в себя не может проиграть… Не тренируя сбой на дальность, нутром не чувствуя помех, любовь играла в гениальность, а гений гробил… Всё и всех.
Нет, не хватает скудных терций… Вошло, а выйдет сквозь живот.
У суеты четыре сердца, в какое не стреляй – живёт. Лимон порезан. Дамы сыты. Чуть-чуть растрёпаны меха… Любовь и гений снова – квиты… всё остальное – потроха.
-
Не спорь.
Листай народ и лица… Не надо пачкать зря торшон. Ведь вряд ли гению родиться, когда у всех всё – «хорошо»… Как вянет это слово в скобках, как тянет сыростью… Ведь, да - они рождаются в подсобках… почти что мёртвые всегда.
Ведь гениев и идиотов, не взвесить на одних весах… какую ж странную работу себе избрали… в небесах.


© Ленка Воробей