Видишь ли, страсть это - не за что уважать,
это - понять их проще, привыкнуть - легче.
И веселее - ты себе без ножа
делаешь операцию на предплечье,
кровь отворяешь, и ни один хирург
не остановит силу её напора.
Ты понимаешь - после тебе соврут
и украдут. Но только не ловишь вора -
ты ведь такой же: жадно к руке припав
не зажимаешь чью-то чужую рану.
Это вкуснее лакомств, острей приправ,
это гордыня силы, приказ тирана,
терпкое, сладкое, это игра ума
там, где чудовища, правила точно зная,
каждый - себе, готовят коварный мат
и пораженье дальше несут как знамя,
каждому встречному - шрамы суют под нос,
словно стигматы. Только они - наживка.
...Тот, кто любовь негромко смиренно нёс,
в сердце заглянет, скажет: "Скорее жив ты,
но берегись. Из этих звериных кож
слишком легко сшиваются просто склепы.
Остановись, пока на себя похож,
пока тебя жажда крови чужой не лепит".

Это не правда - то, что любовь светла
всегда и во всём, а страсти - остудят лишь.
Просто они по сути своей - зола.
Помни бо этом. Помни, пока горишь.


© Петелина Мария

От отчаянья до несчастья -
сотня мелких скупых шагов.
Ужасающе непричастен
твой - который там? - близкий бог.
Ты идешь, напевая регги,
блюз, молитву и прочий джаз.
Ты идешь. Рядом "и'дут сне'ги",
позади - семенит душа.
Позади ни капкан так омут,
ни потеря, так строгий суд.
Ты не бойся, тебя не тронут,
так же точно как не спасут.


© Петелина Мария

Заблудившейся в снах открыткой
(ты не ждал? да какая разница?)
проявляется в ночь под пятницу
полу-Евой, полу-Лилиткой…

И уткнувшись губами в ямку
меж ключицей и ухом (чудилось?)
просто выдохнет тихо: хочу тебя...,
поправляя цветную лямку

сарафанчика. И на помощь
этой лямочке, тонкой грешнице,
бросишь пальцы. Забыв, конечно же,
тыщу правил. А дальше – полночь...


© Марта Пишет Карлу

Что сказать тебе, ласковый?
Мне и самой невдомёк,
как в холодном стекле
голоса оживают и тени.
Обжигаемся сказками,
как на огне мотылёк,
но всё ищем в золе
и слезах легкокрылую Феникс…

Мы с тобой – две случайности,
ставшие правилом Двух.
В чём таится подвох,
как нелепицу эту исправишь?..
Партитуру молчания
пишет обманутый слух,
добавляя мой вдох
к твоему переборами клавиш.

Мы не знаем, чей промысел
- нас познакомить и ждать,
кто сорвёт якоря,
кто отважится первым - за рамки…
Чьи не кроткие помыслы
лягут стихами в тетрадь,
смуглой пешке даря
белоснежную мантию дамки.


(с) Свет Мой

Ближе кожи… где нет высоты и дна
Под ресницы… и шепотом «влюблена…»
Шифровать «С днем рожденья, моя весна!»
Между строчек…

Собирать все слова о тебе в тетрадь
Те, что кровь поворачивать будут вспять
На тебе белой лилией расцветать
Каждой ночью...

Заполняя тобою судьбы пустырь,
Осторожно ступать на твои мосты
Тех улыбок, которых не будет и
У Джоконды…

Исполняя мечту под оттенком blue,
Словно в бездну – в тебя и твое «люблю»
Рассыпаются снегом на простыню
Горизонты…

До тебя – по глоткам, по шагам, по дням
Через острые «если» и все «нельзя»
Посылая весь мир остальной к чертям -
Не поможет…

И ломая один на двоих запрет
Выжигая губами твой силуэт
Ты всегда… ты везде… ты со мной… во мне…
Ближе кожи…


(с) Велма

"Мы все правдивы..."
И.Сельвинский






...из сотни примеров дотянет один
до гордого звания: "редкостный случай"...
когда, и не то, чтоб чужой господин,
а ты, моя радость, сомненья измучив,
вернёшься туда, где дрожащие сны
уткнутся в небесное звёздное брюхо...
а те обещанья, что стали тесны,
скорее касаются тела, чем - духа...
а те откровенья?..молчанья гроши
готовы остаться строкою окольной...
...боишься мне нечем заняться в глущи?..
а как же постройка "своей колокольни"?..


© Татьяна Пешкова

говорят: береги синицу.
с журавлями одни мороки:
вечно путают чьи-то лица
и шифруют чужие строки.

но откуда-то помню: будет
у плеча твоего спокойно
(кто безгрешен, пускай осудит,
кто не вор – тот еще не пойман).

я откуда-то знаю: завтра
снова утро и травы в росах
я тебе приготовлю завтрак
под цветущею абрикосой

ты поймаешь смешную птицу
чтобы я, ее в небо бросив,
(чисто женским - живи, синица,
не в руках), убрала вопросы.

не держу ее (просто нечем) -
наважденье рукам – не проще:
трогать губы, ресницы, плечи
и тебя узнавать наощупь...

кто поймет - в прикасанье этом
больше нежности или страсти?
журавли, удирая к лету,
легким перышком пишут счастье...

если страхи несовпадений
груз сомнений на нас уронят,
просто помни: мои колени
идеальны к твоим ладоням...



© Дезирада

что-то чудится, что-то было
синим облаком, нежной тенью
вот такое, Амадо мио,
неручное прикосновенье

...но затачивая - щемящий
сновиденьями - сбой программы
просто знаю, ты – настоящий
не придуманный, а тот самый

на ресницах – иллюзий крошево
птицам – птицево, ночи - днево
я тебя ни о чем... хороший мой

только снится и снится снова...




© Дезирада

"Пока не поздно,
что-нибудь
болеутоляющее..."
С.Кирсанов






...контрольное время отцов, и детки - за волю - горою ...
как просто не помнить в лицо последнего - в тексте - героя ...
ободранной кожею - слог, слова - до-игольной наживкой...
осенний небесный итог ложится цветною нашивкой,
ноябрьским шевроном...гляди: листочек, пустышка, поблажка...
и зимник, что ждёт впереди, на вешалке - белой рубашкой...
и ночи заношенный фрак к ней парой...ковчег - на стоянку...
и можно ни капли не врать, сбивая упавшую планку,
подряд штамповать чудеса, рядиться в чужие секреты,
и даже не прятать глаза от тех, кто в них ищет ответы...


© Татьяна Пешкова

Постепенно стираются шрамы от первой любви,
Но забыть не пытаюсь - наверное, мне не дано,-
Свои первые слезы, и утром ладони в крови
От впивавшихся в кожу ногтей... Опускаясь на дно,
Я молила о том, чтобы просто не кончилась ночь,
Чтобы утром реальность исчезла за дымкой огня,
Чтобы мама не знала о том, как пытается дочь
Себе выпросить время: "Оставьте... оставьте меня!!!"
Я боялась рассветов, собраний и школьных звонков,
Убегала дворами и так не-ждала перемен...
И, уткнувшись в учебник, сквозь слезы не видела слов,
Но - глаза поднимала, как будто вставая с колен...
Отвечала уроки, сбиваясь на каждом шагу,
Спрятав пальцы дрожащие под рукава пиджака...
И шептала, как мантру: "Смогу... Я смогу... Я смогу..."
Липкий пот по спине, и как смерть ледяная рука...
Собирала обрывки когда-то написанных мной
Полудетских мечтаний о том, кто меня растоптал,
И сжигала, рвала... Я не знала, что делать с собой.
Каждый звук в этот миг был приравнен к удару хлыста...
Я срывалась на крик по ночам, я боялась дышать...
Мне казалось, что воздуху тоже пустяк моя жизнь...
Я боялась признаться, что дальше себя - не сбежать...
И вопрос лишь один: "Почему? Ну за что? - расскажи!!!"

А ответа всё нет. Да, наверно, не будет уже.
Что тут можно сказать, если это все - просто игра...
Обсуждение чувств на пропахшем вином этаже
Да насмешки над тем, что "она отвечала вчера"...
Вот такая история первой любви и вражды...
От нее мне в наследство остались кошмарные сны,
Да на правом плече еле видные боли следы...
Семиклассники. Школа. И первый удар со спины...







© Анна Кулик

..оставь затяжку - на ладонь уложит дым питоньи кольца. из храма изгнаны торговцы живой отравленной водой, и нас уже не воскресят тоскливым утром воскресенья.
...проигран бой с упрямой тенью. шанс пятьдесят на пятьдесят, что будет бит последний козырь... ах, Боже мой, какая проза - пустая пачка поутру. а шторы пахнут горьким дымом, и я тобой ещё любима, и парен след горячих рук... но обессмыслены слова - к чему ответы без вопросов? потёртых дней скупую россыпь укроет серая листва.
...вернёшь ли мне покой? прости, что я прошу о невозможном... не усложняй разлуку ложью и злом, подобранным в пути. я молча пальцы уберу с уставших непокорных клавиш.
...я знаю - ты меня оставишь у входа в новую игру.




© Анна Рубинштейн

Ну, вот и всё. Закончилась пурга. И с неба брызжет нестерпимо синим.

Мой ангел, я тебе не стану лгать – я приходила, чтоб тебя покинуть.
Чужая ночь, ворованная жизнь, из зеркала – ухмылка альтер эго.
Зима, мой ангел, снова запуржит, мои следы укроет долгим снегом.
А с неба свет, холодный зимний свет. И я опять стою на перекрёстке.
Зима, мой ангел, миллионы лет всё ставит безответные вопросы.
Я до сих пор умею понимать, хотя меня так больно отучали.
Зима, мой ангел, светлая зима заплаканную память укачает.

Когда слова – начало и конец, то чувствуешь себя немного богом.

Зима, мой ангел.
Милосердный снег
засыплет все обиды и дороги.


© Светлана Львова Запон

В королевстве под номером семь, в тридевятой парадной
Размышляла принцесса, бродя по просторам сети,
Что такое любовь; про себя напевая нескладно,
Поминутно смотря на часы, чтоб успеть к девяти.
А "Горыныч" у входа, чуть-чуть припорошенный вьюгой,
Помигает глазами в ответ на хозяйский призыв.
Для принцессы он стал неизменным и преданным другом -
Ну и пусть не летает - зато он и быстр, и красив!
День проходит в заботах - то сборы, то снова защита...
И по-прежнему ноет рука от скрещения шпаг.
И давно растворилась в веках неизменная свита:
Всё сама, всё самой - а иначе не выжить никак.
Чуть взгрустнется в метро - а ведь было, ведь было же время!..
Приезжали и принцы, и даже порой короли!
И спасали принцесс, и женились...(пусть даже не с теми!)
Им сонеты писали и пели в ночи о любви!
А теперь... Что теперь? Всё принцессы освоили сами.
И защиту, и войны... И даже "Горыныч" в плену.
Где же принцы? Ау! А все принцы, наверно, устали
И попрятались так, что теперь не найти никому!
А подумать немного - прошло всего лет полтораста...
Далеко вас закинул, однако, проклятый прогресс!
Где же вы? Тишина... Только взвизгнет колесами Mazda,
Унося в непроглядную полночь одну из последних принцесс...






© Анна Кулик

Она замужем вот уже восемь лет.
Ночью тихо качает в кроватке дочь,
А сынишка на папу похож точь-в-точь...
И на кухне уютно шкварчит обед.

Постоянно в делах: на работе - босс,
Дома - мама, подруга, сестра, жена...
И отвыкла, наверное, спать одна,
И из глаз исчезает немой вопрос...

Но как гром среди ясного вдруг звонок -
Он опять растревожит былую боль.
На знакомый номер - сто восемь - ноль
Сердце вздрогнет и сделает кувырок...

Трубку мужу и снова в окно смотреть,
Осторожно касаясь горящих щек...
Она счастлива. Счастлива! Что ещё?
Почему же душа начинает тлеть?

Она замужем вот уже восемь лет.
Но нет-нет да и вспомнит четвертый курс,
Семинары, улыбку его на вкус...
И на свадьбе коралловых роз букет.


© Анна Кулик

…И вот пришла какая-то фигня,
и стала пить из маленьких ладоней,
и время разделилось на затоны,
и затонуло в мыслях у меня.
И серый день принёс мышиный хвост,

сказав - примерь : своя рубашка ближе!..
Фанерой крыли небо над Парижем,
чтоб не вошли химеры в полный рост.

Настрой - на тройку, этакая трель
охрипшего от пива на морозе…
И срезы роз дышали мёртвой прозой,
как короед, пустующий в коре.
Зато - подкорка пышно расцвела,
раскланиваясь с бредом за «спасибо»,
и второсортность осетровой глыбой
пришла на нерест в будние дела:

не резал плуг, не удавался флуд,
примерно доставалось на орехи,
и Гудвин, к Элли наконец приехав,
упал с устатку в кроличью нору.
И скрежетали часики не в такт,
утроив Трою в окруженье минном…
Короче, было всё вокруг не так,
но после текста – что-то изменилось.

………………//////////…………………
Она пришла - какая-то фигня,
Проплакалась, свернувшись у порога…

Я знал, что это только часть дороги.
А лучшее – спокойно ждёт
меня.


© Rewsky

Мы и правда с тобой похожи в этом калейдоскопе лиц... В душу смотришь из под ресниц - расскажи, что тебя тревожит? Мы и правда похожи, Юля - те же строчки, стихи слова... "Пусть мне больно, но я жива!" Мы поверили. Мы рискнули. Мы и правда похожи, Дождик! Пусть слезами сочится грусть, пусть заучены наизусть наши роли в глазах прохожих... И, друг с другом играя в прятки, пусть меняются этажи... Ты мне просто сейчас скажи, что всё будет у нас в порядке.

Пусть сквозит между точек боль - мы мешаем её с улыбкой... Пусть развенчанный тот король будет самой большой ошибкой...


© Анна Кулик

Гора в окружении гор, над горой орлы. Дорога на склоне дает понемногу крен. Я знаю, что камни уже начинают плыть. Я старше, чем корни дерева на горе. В ущелье дома рассыпаны, как зерно – как будто однажды, не удержав в горсти, их уронили на складки земли сырой, и после дождя позволили прорасти. Вы каждую осень, оставив в домах детей, слепых стариков, юродивых и больных, идете за мной, идете на гору к тем, кто лечит вам раны, поет и толкует сны. Гора в окружении гор, над горой орлы. Дороге на склоне остался последний дождь. Я знаю, что камни уже начинают плыть, я вижу на глине слепки чужих подошв. Зима приближается – временем для всего, монах Шаолиня спускается с Шао-ши … И падает снег, и снег переходит в звон, и этот звон идет из моей души. Я был у подножия, слушая вашу боль, хранил тишину, не пробуя выбирать. Зима приближается, я расстаюсь с собой, чтоб обрести себя высоко в горах. Пора успокоить мысли, простить, понять, пора, указав на сердце, его постичь. Идущим со мной – терпения и огня, идущим за мной – решимости не идти.

Гора в окружении гор, у нее взаймы другие вершины берут по утрам туман.
Я месяц, родившийся первенцем у зимы. Я старше, чем разрешившаяся зима.


© Кот Басё

Мне некого винить в своей судьбе.
Да кто, если не я, за все в ответе?

И губы лижет псом бездомным ветер.
Я пропадаю без вести в тебе,
Где соль моей неотданной любви,
Тончайшей коркой покрывает раны.
Ты шепчешь «будем, поздно или рано...»
Тебе отвечу «знаю, mon ami...»
И вновь начну отсчитывать тоску,
Прижав два пальца к тонкому запястью.
Как фаталист - секунд последних счастья,
Прохладность стали поднеся к виску,
Надрывно ждет, поверив в тайну грез,
Я пропадаю в ожиданье зыбком
Тебя, любимый... Снова за улыбку
Мне губы в кровь бездомный лижет пёс...





(с) Ирина Голованова

Знаешь… я безумно боюсь… не увидеть тебя во сне…
Не почувствовать нежные пальцы на тёплой ладони…
Нежный трепет души… лунно-ласковый блик на стене…
Невесомым касанием звёзд пусть тебя мне напомнят…

Грустно-плачущий дождь мне шепнёт твоё имя в ночи…
Как болит о тебе моя память, расскажет снам он лишь…
И сожмётся вдруг сердце… увидев в прихожей ключи…
Те… твои… с медвежонком на розовой ленточке… помнишь?...

Помнишь, как в хрустале твоих слов нежно пела душа…
И волшебною бабочкой счастье ласкало ресницы?...
Мы не знали еще, что так скоро… не сможем… дышать…
И в расколотом надвое мире… мы будем лишь сниться…

Я боюсь… вдруг однажды забыть… теплоту твоих глаз…
Сердце льдинкой холодной застынет в продрогшей ладони…
Серебристым дождем… вновь расплачется небо за нас…
………………………………………………………………….
Умоляю… приснись… Каждым вздохом… хочу тебя помнить…






(с) Марина Есенина

Тот, кого несут на руках, не может знать, как долог путь до города*.
\восточная мудрость/

Где написано всё, где сказали последнее слово,
ничего не случится, и вряд ли срифмуется слог…
И последний трамвай перед носом \подумаешь, новость/,
уезжает, а ты не успел, не догнал, ...ну, не смог.

Стоил дорого он, тот жестокий поступок из детства,
ты поплёлся по шпалам сквозь дождь …и потом заболел.
И опять этот сон – с постоянством таким изуверским,
хоть давно позабыта цена на трамвайный билет.

И всё чаще по рельсам, пешком, нет души у трамваев,
в каждом деле всё сам, не надеясь на помощь в пути.
Мне приснился трамвай, будто снова его догоняю.
Может, всё-таки вместе? Да ладно, давай их простим.

Я прощаю тебя, дверью хлопнувший, дядька-водитель,
перед носом моим – мне до дома идти и идти.
Но во сне до сих пор иногда я кричу – Подождите…
не бросайте одну, среди спящего города, в стих.

И тебе благодарна за то, что меня не дождался
мой последний трамвай, уходящий в свою пустоту.
Это очень полезно, когда тебя вовсе не жалко.
Это-очень-поле-зно-поле… затухал перестук.


© Анжела Луженкова

Осень хрустит попкорном
/ упор на порно /
Тьма кинозала плавит последний ряд.
Я задыхаюсь...
Город берёт за горло
спазмами нежности
/ в сердце прощальный кадр /.
Паника памяти:
пальцы пророчат гибель
каждому атому наших с тобой миров.
Мы не стремимся выжить
/ хотя могли бы /
Всё, что должно случиться - за гранью слов.
Магия Питера.
Музыка звёзд и чисел…
Ты развращён и взорван моим стихом,
предан анафеме,
к лику святых причислен.
Город бунтует….. и входит в меня грехом:
сладко… побуквенно -
эхом пустых подъездов,
спесью отелей с видом на зимний сад.
Где-то в ночных гирляндах бушует Невский.
Время -
платить построчно за снегопад.
Кутаться в чьи-то руки… и в снежный войлок.
Спать до двенадцати...
Утром - смотреть в окно
/ полураздетой / долго смакуя кофе,
и ощущать спиною твоё тепло…
Ты прогоняешь взглядом ночные страхи.
Мера доверия -
просто ладонь в ладонь.
Так и запомнит нас старый, седой Исакий -
два одиночества, слитых в один огонь.
Кружево веточек
царских, старинных парков,
вены каналов и скрип разводных мостов…
Судьбы разводят ночью
/ не стоит плакать /
Всё предсказуемо: время - больших судов.
Эра безмолвия
или пустых перронов.
За снегопадом снова придут дожди.
Лишь напоследок преданность телефона
выстрелит… выплеснет…
выдохнет в сердце:
"жди!"


© Аманда Моррис

"Слова, душой твоей согреты..."
Е.Баратынский




......и "снова, мама, я стою курю"...
всего лишь строчка модного шансона...
но жарко прижимаясь к Ноябрю,
мои стихи не выдержат фасона,
и станут кулачками по спине
лупить и повторять: уходишь, глупый...
и, если кто-то помнит о цене,
то швы слогов,рассмотренных под лупой,
грубее тех, что вовсе не видны,
но речь сошьёт пространство до минутки...
...и снег летит количеством вины,
отпущенной нам в этом промежутке...


© Татьяна Пешкова

"Свет мой спокойно струится —
ветра уже не боится..."
Ю.Левитанский



...женщина-осень шагнёт за порог...
сколько свечей златокрылых погасло...
может быть кто-то вот также продрог...
время, как Аннушка, выплеснет масло,
но поскользнувшись, удержится слог...

...женщина-осень ладони взметнёт...
надо ли думать, что счастье далече?..
скоро на реках появится лёд...
листьями падают редкие встречи,
не соблюдая ранжир и черёд...

...женщина-осень под рыжим зонтом...
жизнь не отложишь - никак - на "потом"...


© Татьяна Пешкова

ночь пуста без тебя… холодная и чужая
режет душу насквозь осколками тишины
не дойдя двух шагов до запертой двери рая
не дожив двух недель до первого дня весны

наигравшись в любовь, в измену, в войну, в разлуку
исписав сотни строк ненужных самим стихов
пропустив тот момент, когда вдруг разжались руки
каждый сам по себе и с возом своих грехов

жизнь похожа на дым докуренной сигареты
что проходит сквозь нас и тает под потолком
мы шли вместе по ней, пока вдруг не сбились где-то
поплутали и вышли... каждый - своим путем





© Джеффри Дамер

Ты налила и я пью за здравье,
и буду пить с тобой до утра,
ведь ты не можешь меня отправить
стоять с монетой у черных врат,
и не за мною сомкнутся воды,
когда по Стиксу уйдет ладья -
да, ты хитра, но моя порода
мне говорит, что умру не я.
Скажи мне, женщина, что там - в кубке?
Я чую привкус и он горчит.
Ты хороша, как крыло голубки,
но птицы так не кричат в ночи,
как ты - раскинувшись подо мною,
забыв гордыню свою и честь...
Но отчего же так сердце ноет,
как будто там оно правда есть?
Шепнёшь: "цикуту запей любовью -
её испившие не умрут"...
...Когда пьянеешь от вида боли
другие вина не по нутру.






© Петелина Мария

"Город встречает тебя дождем..."(С)Кот Басё

Это не ливень, а дальний мир,
там, за окраиной неизвестной,
хрупкую корочку разломил,
ту, под которой нам было тесно,
словно наседка сидела на
городе-сфере, тюрьме цыплячьей -
солнце нас нянчило, но волна
воздуха сделала мир наш зрячим:
вот они крошатся, сметены,
города жаркого все границы,
чтобы под шум грозовой волны
видеть пути, горизонт и лица.
Освобжденный - ещё не весь -
рАвно ласкает и лист и камень,
чтобы теперь грозовую весть
мы на границах миров искали;
чтобы мы шли за ним, как и он,
вырвавшись, в город пришел за нами,
он расплескал водосточный звон,
веточный плот закрутил в канаве
в реку её превратив, и нам
в окна стучится - пора в дорогу,
чтобы загривок другим мирам
властной рукой грозовой потрогать.
И невозможно не слушать зов,
и не желать с ним повторной встречи.
Капли-секунды летят с часов.
Время предчувствий - грозОвый вечер.






© Петелина Мария

Мне не хватает солнца и тебя —тебя, пожалуй, не хватает больше.

Недели торопливые грубят и в низком небе облачность полощут.
А ветер, оборвав последний лист,вновь сетует на холодность аллеи.
Ноябрь, престарелый нигилист,от серого бесснежия болеет.

И я иду, судьбе наискосок,на волосок от сбывчивого завтра,
сама себе и раб, и лжепророк,а также неприемлемая правда.

Зазимье начинается с дождей —в стране чудес причудливы сезоны,
и мокнут гнёзда сотовых сетей в день абонентов, выпавших из зоны.

Дню не хватает солнца.Мне — тебя.

В декабрь плывёт продрогшая планета,и в тучах нависающих скорбят
снега, не выпадающие светом.






(с) Уже Другая

Потянуло... подтянемся, что-ли -
выполняя намеченность целей,
разделяя на мили и доли
долю нашего, ставшего целым...
Целым? кто-то спешит за упряжкой,
а ещё бы подумать немного -
есть ли солнце за каменным кряжем,
да и ляжет ли в солнце дорога.
Если ляжет - "пора торопиться!.." -
зачеркни в дневнике, и послушай,
как щекочут пузырики спирта
опьяневшую чувствами душу.
Если ветер твой день не развеет,
то ещё есть надежда проститься…
Мы с тобою – две ранние мели
средь безмолвного марева Стикса.
Потянуло?... дымком ли, печалью,
или запахом юга и вишни -
мы - потянемся... Мы обещали,
что не будет пришедшее - лишним.
А прошедшее будет нестрогим,
потому что проложено свыше
тем, кто долго сплетает дороги,
нам, кто в них окончательно вышел.


©Rewsky

Иногда он уходит под лёд, в темноту, в полынью,
и тогда она прыгает следом, хоть вовсе не морж.
В её гамме живёт вместо «ля» нота беглая «лю»,
а в палитре – оттенки, которых быть просто не может.

Говорящие надвое бабушки, чей легион
не почётный, гадая, пытаются чем-то помочь,
и в стихах она с ним переходит устало на «он»,
даже если им вдруг из колоды и выпадет ночь.

Но потом, пока айсберг Титаника прочь не свернёт
и не станет рассвет фиолетовый золотым,
она колет босыми ногами арктический лёд,
вылепляя руками из воздуха слово «ты».




© Ника Невыразимова

Не пытайся найти замену. У неё не бывает копий.
Не бывает любви - иначе. Только та, что светла - всего лишь,
что сидит у чумной постели и за руку надёжно держит.
Остальное - томленье тела, бред горячки и сны чудовищ.


© Петелина Мария