- Знаешь, любимый, а привкус какой-то странный…
То ли вина, то ли кофе, а может, меда…
Первый глоток мне и вовсе напомнил воду.
Как же он назван?
- Без имени. Просто пряный…

- Как безымянный? А кто занимается сбытом?
Англия, вряд ли… Германия тоже… Чили?
Есть ли срок выдержки? Дата, когда открыли?
- Около сотни, а дата, давно забыта.

- Где же он куплен? Ведь стоит, наверно, много?
Вечно балуешь, а я всё лежу в больницах.
Эта болезнь… Быть может, он куплен в Ницце?
- Нет, он не куплен. Я лишь попросил Бога.

- Ладно, шутник, ты не думай, что я капризна!
Просто… Не знаю... Но мне от него стало лучше.
Боли исчезли, как грязные серые тучи
Что же за привкус? Ни меда, ни кофе…
- Жизни…






(с) Deacon

от тебя через плен Москвы
три часа по тягучим пробкам...
город сделался мягким, ломким...
с горьким привкусом синевы...

жизнь пульсирует в стоп-огнях
мир до красных сигналов сужен
им неведомо - ты мне нужен!
здесь так много ещё тебя ...

пахнет снегом и коньяком...
я тобою пьяна до дрожи
мне твой запах впитался в кожу
я стащила его тайком...

циферблаты считают пульс
город тянет руками крыши
я глаза поднимаю выше
и меняю свой прежний курс…

всё размеренно и легко...
справедливо - все мчатся к дому
я ползу мимо мест знакомых
я боюсь отворить окно...

этот воздух насквозь о том,
как ты дышишь под этим небом
ты же знаешь... такое дело-
ты рифмуешься с Февралем...

…от тебя через три кольца...
хаотично... в потоке улиц.
переулками разминулись...
наши судьбы. но не сердца.


© Русалкамари

я люблю тебя неосторожно...
словно пропасть, а не колею....
я люблю тебя больше, чем можно...
больше, чем невозможно.... Люблю... (с)



место встречи Февраль не меняет...
и время... и имя...
Его серое имя, как пар из открывшихся рек-
и туманит… и тянет… и трогает сердце густыми
поцелуями снега.
так дышит родной человек.

Его мало… так мало...
Ему, как и мне, двадцать восемь…
двадцать девять! …с опиской на этот встревоженный год.
я из тысяч узнаю Его легкокрылую поступь
Он из тех, кто во мне, как Любовь, никогда не пройдет.

у Него зеленеют глаза на весенние дали
у Него индевеют заветренной солью виски
я вдыхаю Его... словно самую главную тайну
и всего отдаю, не умея делить на куски...

Он меня наизусть…
по глазам, по рукам, по куплетам…
прочитал и позвал… через снег… через мутные льды…
я Его внутривенно, как солнце морозным рассветом,
распознала в себе… и впустила в туманные сны

мой любимый Февраль пахнет нежностью…
чудом… и морем…
Он ведет меня за руку… через метели… к Весне…
почему так тепло? если Он идет рядом со мною…
изумительный мой… сокровенный мой… сказочный Снег…

я люблю Его ТАК, что едва ли осмелюсь озвучить…
даже пальцами… даже глазами… молчанием рек…

Ты мой самый из самых…
мой трепетный, мой самый лучший…
мой любимый Февраль…
мой л-ю-б-и-м-ы-й… родной Человек…


© Русалкамари

Никому не под силу настолько красиво жить,
кроме тех, на кого я поставлю печать "моё".
У тебя в голове списки дел, забот этажи.
У меня же - диван. Где-то джинсы твои на нем...

Не сбивай меня с ритма. Молчи. Я сама собьюсь.
Потому что талантливо буду искать предлог.
У тебя на любовниц слегка безупречный вкус.
У меня лишь догадки, что кто-то из нас есть бог.

Только боги и люди способны играть всерьез
одинаково плохо в своей и чужой судьбе.
Ты меня называешь такой, у кого сбылось.
Я тебя - припозднившимся козырем. Планом Б.

Он до одури прост, но давай заключим пари,
безрассуднее нежного вальтера у виска:
я почувствую твой заболевший чумой Париж.
Ты за это найдешь, где пылает моя Москва.







© Велма

напиши мне письмо, где будет хотя б одна фраза,
хотя бы «привет, я помню тебя, пока».
я здесь. я погибаю теперь от сглаза.
мне нужен твой почерк, лучше – твоя рука.

напиши мне письмо о том, что ты счастлив очень,
что ею любим, и нет никаких здесь «но».
отвечу: «скучала». знаешь, я, между прочим,
каждый свой день – снова иду на дно.

напиши мне письмо, напиши мне хотя бы точку,
я каждое слово помню, каждое сберегу.
ведь помнишь? я обещала родить тебе дочку,
а ждать так мучительно долго – не пожелаешь врагу


© Керн Янина

счастье мое, опиши, какие твои глаза?
неужели они и правда настолько тусклые?
мне нужно об очень многом тебе рассказать –
буду сейчас о грустном.

я хотела начать с того, что отбилась от рук
при подсчете гудков в телефонной трубке.
так получилось, что враг – мой друг,
и я теперь в мясорубке.

что тебе сообщить? у меня тут опять долги,
не курю, как просил, выживаю за счет амбиций.
докатилась до ручки: мне помогают враги,
сдавая свои позиции.

никто не следит за мной, абсолютно не бережет,
я одна и справляюсь на чертовом поле битвы.
мы поменялись. я теперь Кай, в сердце которого лед
и ни единой молитвы.

люди теряют веру, стирают меня в порошок,
я и не жалуюсь. смысл? они совершенно не боги;
стала чуть больше врать: *все у меня хорошо*,
только предательски мерзнут ноги.

счастье мое, она тебя любит? или хотя бы хранит?
не забывает про зрение? может быть, недотрога?
скажи: ты ведь счастлив? она для тебя магнит?
ну, береги ее, ради Бога.


© Керн Янина

Танцующий февраль ветрами раскачал
небесный свод и мир, растаял в снеге зыбком,
и солнце сквозь метель, лишь хрупкая свеча,
но разве что-нибудь затмит твою улыбку?..

В ней ясный день и свет, и музыка весны,
и пение синиц, и ночи в звездопадах...
С ней все мгновенья так восторгами полны!
но разве что-нибудь с твоим сравнится взглядом?..

Он омут и простор, падение и взлёт,
он пламя, шёлк, вода и лучшее из платьев,
он легче всех ветров и тянет словно мёд,
но есть ли что-нибудь нужней твоих объятий?...

В которых я цвету! В которых я живу!
В которые стремлюсь с безудержной любовью!
Ты воздух мой и мир, ты сказка наяву,
ты солнце для души, хранящее от боли!







© Марина Авс

Я стираю все грани, сбиваю углы,
и глаза свои тщательно прячу.
Я опять подбираю слова-костыли,
пожелай мне немного удачи.
В тупиковые ветки идут поезда,
задремавшие мысли тревожа.
На заброшенном небе восходит звезда,
на другие она не похожа...

Она может позвать: "Постой!
Посиди до утра со мной..."

И небрежно на землю роняя лучи -
бриллианты в грязи рассыпая, -
если хочешь - давай до утра помолчим,
если хочешь - давай поболтаем...
Мягким, ласковым гребнем коснётся волос,
распуская лучистые пряди,
и достанет из горла застрявший вопрос,
будто в прошлое - в зеркало глядя...

Она скажет: "С началом дня -
солнце встанет - сожжёт меня..."

Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...



Она может смотреть в глаза,
и придумывать чудеса...

Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...

Как же быстро восход набирается сил -
я его задержать не сумею...
Ну какой же дурак, что так мало спросил,
ей там с неба намного виднее...
На заброшенном небе погасла звезда,
видно жизнь не имеет значенья,
и врывается свет. Оборвав провода,
бьётся день телефонною трелью...

Она может сгореть дотла,
но я знаю - она была...

Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...
Посиди со мной...


© Александр Ерофеев

Доверять тебе тайны, шептать неслышно.
Открывать тебя. Больно ломайся!
Целовать запястья, воздух лишний,
Дыши мной. Плачь, задыхайся!

Я для тебя самая близкая..
Буду Любимой, Женой или только Другом.
Комплексуя, что рядом с тобою низкая,
Будь ласковой до опаски и снова кругом

Утром снова глиссе в чашке.
Тебе, я знаю, он нравится.
Пара слов на холодильнике/на бумажке.
«Скоро буду. Кофе варится..»


© Евгения Лео

Предпоследние вздохи месяца.Дел немерено.
Я давно потеряла на ощупь твою ладонь...
В этом городе всё потеряно.Всё потеряно.
И друг друга мы больше, кажется, не найдём.
В этой каменной клетке всё, до стихов, невидимо.
Ты вливаешься в толпы - памяти не найти.
И прокуренный воздух, как ворот простого свитера
Нам становится туг, чужеродно прильнув к груди
Потому что мы здесь поотдельности.Врозь, как части,
Запасные детали лиц и чужих имён
Здесь теряется всё: голоса и привычки.Счастье -
Даже счастье сливается с городом.Тонет в нём.
Оседает на дне под пылью, под мерным боем
каблуков, суеты, нашпигованных чушью дел.
В этом городе мы отдельно.Но ходим строем.
И теряемся порознь.В собственной пустоте.


© Кесслер Оксана

Ну, скажи, как себя уберечь и
превратиться в холодный лёд,
если он ей на тёплые плечи
вдруг ладони свои кладёт?
Его губы - горячим шёлком
расплавляют её как воск.
Он привык - одиноким волком.
А она бы - лишь с ним. Всерьёз.
Ей хотелось на долгие лета
просыпаться его женой.
- Завтрак - кофе и сигареты?
С удовольствием, мой родной!
А на вечер пирог затею.
Ты с друзьями? Совсем не придёшь?
Может, завтра? На этой неделе...
Как некстати взялась эта дрожь.







© Лариса Чистотина

Самба белого мотылька,
Константин Меладзе

В нашей маленькой спальне запах
о любви говорит, мой звёздный.
Окна, мёрзнув, смотрят на запад,
пропуская февральский воздух
в приоткрытую щель. Всё ниже
мотылька белокрылого самба.
Мы становимся ближе и ближе.

Алым светом зарделась лампа...


© Лариса Чистотина

"Взрослеть" - унылая пора...
Ну типа осень, только хуже.
Штрихи колючего пера
чуть реже по бумаге кружат,
чуть больше талии охват,
чуть суше губы, твёрже взгляды,
чуть злее смех,
чуть громче мат,
чуть толще слой губной помады...
Чуть-чуть весомее грехи,
чуть-чуть заметнее огрехи.
Чуть-чуть печальнее стихи,
чуть-чуть ободранней доспехи...

Да, видно, время повзрослеть
пришло ко мне - как к прочим многим.
Но третью выданную треть
я начинаю без тревоги.
Ещё смеюсь и матерюсь,
ещё пишу, дышу, воюю.
Ещё в глаза врагу смотрю,
ещё люблю, грешу, целую...
Ещё не кончена игра -
ну типа, ищущий обрящет.
"Взрослеть" - чудесная пора,
я буду - больше, лучше, чаще.


© Анна Рубинштейн

потому что есть истории, о которых автор хочет писать.
специально для:




Доброе утро. Конец сезона. Автор от имени не зависим. Автор фатально парализован тригонометрией новых писем. «Так уж сложилось» - письмо второе. Легче, чем первое. Приступ транса. Автор, герой и свобода – трое.

В этом хотелось бы разобраться:

Наши поступки никто не судит, кроме чернил и бумаги. Верно? Летопись жизни. Кончина судеб. Этот, последний, увы, не первый. Даже не третий. [кольца не надо] Автор старательно выбирает самую жаркую степень ада. Рай прозаичен – не нужно рая.

Я говорю о других причинах, степень рассудка лишив морали. Мальчик оставит свои ключи над пропастью жизни. Мы доиграли. Мы проиграли. И кто-то выбыл из предварительных списков казни. Жертве всегда остается выбор. Автору выбор не нужен. Разве?

Если свободу ловить сетями – выбери море прозрачней кожи. Мне показалось, что он дотянет. Впрочем, ему показалось тоже. Через стигматику объектива пойман вполне вероятный профиль. Этих стоп-кадров ему хватило, чтобы приравнивать к катастрофе фатум вердикта. Такие спины созданы, чтобы любить ножами… по рукоятку. Мой мальчик, спи, мы кончимся утром. Невероятно – ты повзрослел и умылся маем, августом, и пересёк экватор. Ты подытожишь – «не понимаю».

Кончилась сказка.
Остался автор.


© Татьяна Ткачева-Демидова

Возвращайся скорей!
Здесь никто не натянет твой лук.
Сыплет снежной крупой поднебесья свисающий полог.
Все часы отстают, вырывается нитка из рук,
Потому что твой путь так обидно, бессмысленно долог

Ветер с моря приносит гребцов и сердечную боль.
До заката еще далеко, но темнеет с полудня.
Молчаливые рыбы глотают холодную соль,
И уныло кричат, точно чайки, матросы на судне.

Я давно не ходила на берег, и между камней
Не стояла, молитву шепча и глаза заслоняя.
Я молчу, дорогой мой, я жду и молчу столько дней,
Что уже разучилась сердиться, иголки роняя.

Каждый день, каждый стук,
каждый голос у наших дверей,
Каждый ветер оттуда, несущий то морок, то слякоть,
Прибавляют всего лишь: скорей! возвращайся скорей!
Я боюсь не дождаться тебя. И мне хочется плакать.






(с) Ольга Родионова

Прежде чем всё позабыть, оглянись назад -
Там, за порогом июля, в густой траве -
Кошка, которая помнит твои глаза,
Кошка, которая смотрит и смотрит вверх.
Там, наверху, два оранжевых мотылька
Бьются о стекла, царапают лунный диск.
Прежде, чем стать незнакомцем, подумай - как
Кошка такими глазами посмотрит вниз?




(с)

Огибая полмира,
голос к тебе летит
сквозь мириады огней,
расстоянье,
тьму,
пульс и дыхание
крепко держа в горсти,
ты меня не показывай –
никому

мне ещё и самой не ясно,
о чём пою,
но не могу отказаться
от высоты -
у полнолунья и августа на краю,
я пою,
потому что – ТЫ

потому что сердце моё
растёт, растёт,
впитывает,
бессмертное,
звёздный свет,
потому что Вселенная –
август, яблоки, мёд,
кроме любви,
в ней ничего
нет






(с) Лера Ласточка

Когда наступает утро на тонкий лед, его покрывая причудливой сетью трещин, меняются звуки и оживают вещи, и кожа теплей становится под бельем, под шелком и кружевом, в маленьком тайнике, который ладонь накрыла, как мягкий купол...
Она собирает сказки, стихи и кукол.
А я собираюсь солнцем в ее руке.

Когда наступает утро, среди снегов, в пуховых сугробах, в постельной метели белой я теплым лучом опять проникаю в тело, которое пахнет розовым молоком. Она говорит о песнях и облаках, и пристально смотрит, и замирает рядом...
А я выгибаю спину под этим взглядом,
чтоб быть ее кошкой и влагу ее лакать.

Когда наступает утро, она встает, скользя босиком, небрежно укрывшись пледом, проходит на кухню, и я отправляюсь следом, чтоб видеть, как день рождается из нее.
Посуда звенит, и звон отдается в нас, и я наблюдаю за каждым движеньем легким.
И солнце проступает на фотопленке.

И кофе горячий, и за окном - весна.


© Кот Басё

Здравствуй, хороший мой — если там,
где ты, дозволяется здравствовать.

Я за семнадцать лет без тебя
повидала немало рек,
приняла воду пяти морей,
провожала закаты багрово-красные
на берегах песчаных и галечных,
где время сдерживает свой бег.

Пересыпала в ладонях песок своей жизни,
в небо смотрела.
Верила.
Много молчала.
Тобой молчала.
Растила детей и слова.

Но ни разу, слышишь, ни разу
гости с другого берега
не сказали мне, мой далёкий,
что я была неправа.

Я вырастала из боли.
С болью перерастала.

Выросла.
Извлекла все горестные уроки
из дней густой тишины.
Научилась не слышать,
приняла неудобную правду за вымысел
и отпустила на волю тобой забытые сны.

Ты вспоминаешь меня, конечно, —
но светлым облаком
обнимает тебя забвение,
и на водах Леты настоян чай.

Я ещё пишу тебе изредка,
отправляя письма с прохожим мороком,
и не жду ответов,
но верю — ты выйдешь меня встречать...







© Уже Другая

Ты больше не приходишь по ночам
и не кладешь мне руку на подушку…
Не наливаешь крепкий мятный чай
и не приносишь новые игрушки…
Не зажигаешь свечи в тишине,
не чистишь шерсть кота с блестящих брючин…
не поправляешь рамку на стене,
не приглушаешь свет, когда он включен…

Да к черту свет, когда не нам двоим
Теперь он светит так неравномерно!
Ты больше не считаешься моим
и, кажется, считаешь это верным…

Ты больше не приносишь мне цветы,
а я всё ставлю старые на полку,
те, что завяли, но в которых ты
еще остался, пусть и ненадолго…
Всегда приходит март за февралем,
Пусть иногда так робко и натужно,
а я всё вспоминаю нас вдвоем,
как это было нежно и как нужно…

За вторником всегда идет среда
И повисает в пыльных многоточках,
И я, тебя любившая всегда,
опять с тобой.
Хотя бы в этих строчках…






© Штуша-Кутуша

Нас учили с тобой потихонечку снашивать сердце,
И сомнительный берег менять на надёжный уют,
Но мы тратили щедро, и вот уже нечем согреться.
Нам когда-то платили любовью. Теперь подают.

Ты один у меня, даже если вас было несметно,
Ты один у меня, сколько лет ни прошло бы и зим.
Заострит наши грифели память почти незаметно,
Заострит наши профили время - один за другим...

Я тебя не тревожу ни словом, ни сном еженощным -
ни к чему... Что могла бы сказать я в защиту свою?
Твоё имя забито, как колышек, мне в позвоночник.
Там с десяток таких. Или больше. На том и стою.





(с) Елена Касьян

Перестань, малыш, рыдать, перестань.
Эта жизнь - как увертюра с листа,
Как вслепую по-над пропастью шаг,
Наудачу, наобум, не дыша.

Знаешь, солнышко, уж так повелось -
Бьет любовь копьем под ребра насквозь,
До убийства, до тюрьмы, до креста,
До терзающего рану перста.

Тише, милый, постарайся уснуть.
Божьи мельницы твой выбелят путь
Через тернии предательств и лжи
В светлый дом, где ты останешься жить.

Не болит уже? Вот видишь, дружок.
На судьбу кладу последний стежок.
Только пеной по губам - тишина:
"Он же маленький! Не надо, не на..."





(с) Ширанкова Светлана

Это запах корицы, но привкус ванили.
Это я не пишу, а тихонечко брежу.
Это песенку крутят на старом виниле,
называется песенка «Tombe la neige».

Это в воздухе что-то витает и дразнит.
Это я говорю с тобой и не затем ли,
чтоб лечиться от приступов словобоязни?
Небо снегом бинтует замёрзшую землю.

Снег едва ли стерильный, но всё-таки свежий.
«Не поедем давай, – говорю, – на работу!»
Это крутится песенка «Tombe la neige».
Это в воздухе, в воздухе, в воздухе что-то…




© Ника Невыразимова

ни один из прожитых миров, не был так до дрожи осязаем.
ставлю по привычке на зеро, повороты острые срезаю,
но не успеваю за тобой...

наша близость – воск горящей свечки.
это даже больше, чем любовь – меченая смертью бесконечность.
это восходящий изнутри на зовущий голос страсти тремор.
это невозможность повторить нами выжигаемое время.
это крик и это тишина глубины такой, что кровь вскипает.
не надежда выжить, а вина, счастье прохождения по краю.
так ведь можно нежностью убить, за чертой рассудка оказаться.
разве мало просто рядом быть, пить вино, рукой руки касаться,
улыбаться, чувствовать печаль от непостоянства слов и жестов,
упиваться вечным совершенством линии округлого плеча,
локоном волос за нежным ушком, судорожным блеском карих глаз,
мартовской наивностью веснушек, лёгкостью на ум пришедших фраз?
разве мало?..
мало для души?!
но в одном с тобой мы точно схожи:
до мурашек, вплавленных подкожно наша невозможность рядом жить.
исповедь израненных сердец – чудо восхождения друг к другу
через боль порою, через вьюгу, через чьи-то нервы, наконец.
и, когда в ночи приходят сны, застревая вечностью в минуте,
наши совпадения точны до невероятия, до жути…

снова утро снегом замело,
я бреду, твоим ведомый следом...

перестань сбываться так светло.
я уже болею этим бредом.







© Ник Туманов

чувст моих невозможность – сложность
разложить это все на части
это просто моя осторожность –
получать по кусочкам счастье…

это просто мои сомнения –
говорить о тебе стихами
только так не сгустятся тени
над беспечными головами

только так не заметит время
пустоты твоего молчанья
буду вснова смеяться с теми
кто не знает мои желанья

буду снова встречать радушно
утопая в твоих глазах
ощущая себя воздушным
легким шариком в небесах





(с) Ksena

На разных островах, на разных континентах,
Одна и та же боль в словах из личного контента.

У каждого свой бог, у каждого - икона,
Она взахлёб читает «Vogue», он – «Песнь Гипериона».

Случается порой, случается однажды:
Мудрец поссорится с горой, и мелочь станет важной.

Какой их ждёт финал, в каком из сновидений?
Она из пауз рождена, а он - из совпадений.

В реальности любой, в иных времён колоде,
Они найдут свою любовь за тридевять мелодий...






© Геннадий Модестов

Он убирает пальцами тень с моего лица.
Ангел мой - это высшее чудо из всех чудес.
Шепчет мне что-то на ухо, будто бы молится:
«Что тебе снится-видится, мой нелукавый бес?»

И отвечаю я ему, не открывая глаз:
«Снится мне рай безоблачный – солнечная страна.
Снится мне тот, который бы душу мою не спас,
Как ни старался. Нет ее. Видимо, не дана»

Снится мне ангел. Жаль его. Хочется обнимать.
Он убирает пальцами тень с моего лица,
Шепчет мне что-то ласково. Только в ушах – зима.
«Как тебе спится, жизнь моя? Что тебе видится?»

Я просыпаюсь. Дождь меня гладит по голове,
Крылья мои царапает – слиться бы, да принять.
Кто-то мне говорил во сне «ты теперь человек»
Все это потрясающе. Только не про меня.




© Саша Бест

я, как старый подранок, беззвучно ползя и скалясь,
перестав доверять тем, кто целил из сотни дул
мне в сутулую спину, все годы тебя искала, с
сердцем споря, не верившим в то, что уже найду.

и теперь - обретя тебя - боль, что меня ломала
миллионы ночей, превращаю в любовь я, с ней
обручаясь навеки..

..мы рядом
безбожно (!)
мало.

ты - спасенье.
ты - море.
ты - небо,
что всех
ясней.





© Мария Кевлина

девочка с губами вкуса полночи, с блеском нежной пагубы в глазах,
от тебя ль спасался, чаял помощи, уходя, всегда спешил назад?
пил вино из крови горьких кактусов, становился строже и сильней,
разливая прошлое до градуса в тонкие бокалы новых дней.
время истин звонких до отчаянья, время обнажения души
на похмел заварит крепко чая мне и заточит зло карандаши,
и забыть прикажет, как уж водится, где пути на юг, где на восток,
как на шейке юной богородицы вьётся непослушный завиток.
впрочем, не богиня и не женщина, пусть мою ошибку мне простят
девочка, что божьим даром мечена, раннее, рассветное дитя,
я тебя у этой ночи вымолил и мои желания чисты:
просто называй меня по имени, не давай мне памятью остыть.







© Ник Туманов

солнце упало рыжим костром в Леман,
кануло мелкой рябью в его волнах.
видно февраль сегодня сошёл с ума,
и отыграться за год решил сполна.
не отходи. теплее идти вдвоём.
на расстояние шага – уже ни зги!
серое небо белеет и отдаёт
злым снегопадом отсроченные долги.
снег изукрасил улицы сединой,
окна домов – фонарики-миражи.
маленькая, не бойся, побудь со мной,
нам на двоих немало досталось лжи.
пусть для других привычен души покой,
тот, что приносит выдуманный уют.
наша дорога к дому больна тоской,
не торопись пройти её, там не ждут.
это не важно, что в окнах погас огонь,
время придёт зажечь его, погоди...

просто вложи ладошку в мою ладонь,
просто прижмись к уюту моей груди.







© Ник Туманов