Знаешь, ведь я никогда не курила!
Прям ни одной сигареты за целую жизнь,
Вот прочитала, что могут исчезнуть гориллы,
Что на границе нашли контрабанду тротила,
А у Смирновых теперь попугай, очень милый!
Ты только держись...
Знаешь, подрос наконец-то алоэ,
Как на дрожжах, так стремительно тянется ввысь!
Бабушка плачет: "назад бы здоровье былое..."
Фильм посмотрела... Какой? Называется " Хлоя"...
Кстати, вчера выбирала нам в спальню обои,
Ты только держись...
Знаешь, а мне без тебя ведь непросто.
Очень скучаю, и плачу порой, ты не злись.
Чтоб быть моделью, увы не хватило мне роста,
Я тут читаю "Другая дорога" Роберта Фроста,
Знаешь, ситро при союзе варили по ГОСТам,
Ты только держись...
Знаешь, ведь я тебя долго искала!
Кажется даже порой, что чуть дольше, чем жизнь!
Может махнем в сентябре где-то к морю и скалам,
Шторм в Атлантическом! Вроде почти девять баллов,
Если б не ты, меня б тоже на свете не стало...
Так что - держись...







(с) Юлия Олефир

хочешь, любимый, сварю для тебя яйцо?
как оскоминой, мне сердце твое словцо
сводит отчаянной судорогой. не суть.
если я плачу - просто подставь мне грудь.

хочешь, родной, я поджарю тебе омлет?
ты говорил - наиболее важен свет.
я все хочу спросить - не найду о чем.
если мне горько - ты приготовь плечо.

хочешь, полезный и вкусный сварю супец?
если бежишь от тоски - ты глухой слепец.
нету решения - надо его найти.
все совершенное только в конце пути.

хочешь, я в чашку налью тебе молока?
пару минуток. а ты приготовь пока
счастье. рецепт до наивно-смешного прост:
нежности ложку, и три поцелуя в нос.


© Саша Отрадная

Я - просто дождь. Возьми меня домой
Промокшей, зацелованной, другой,
Чем ты привык. Дожди они такие -
Идут себе, роняя небеса
На солнцем возведенные леса,
За ними звон и хохот и гроза,
Вся жизнь твоя счастливая - за ними.

Возьми меня. За руку ли, домой -
Мне все равно. Не дождь - так домовой,
Ну домовенок - и не отвертеться.
Сам говорил - ,,начало всех начал,,
Большое дело - маятник качать,
Мурлыкать у знакомого плеча,
Впадать в тебя - как в море или в детство.

Возьми меня. Не выпусти из рук.
Так обладать - наука из наук,
Но для тебя - осенней грусти легче.
Вот и садишься на исходе дня
С веселым домовенком у огня.

Не страшно - жизнь. Проходит без меня.

Но этот дождь...
Но этот долгий вечер...


© Лада Миллер

и пока на земле существуют мосты -
будут те, кто их жгут.

и пока корабли покидают порты -
будут те, кто их ждут.

и пока разливается в небе закат -
будет новый рассвет,

и всегда будет тот, кто тебе очень рад
и такие, кто нет.

и пока существуют причины для слез -
будут те, кто их льют.

кто-то, грохот услышав, пугается гроз,
кто-то - слышит салют.

и пока существует понятие сна -
кто-то будет не спать.

расстоянья и мили проходят сполна -
чтоб вернуться опять.

и всегда будут путаться нити в узлы,
а слова - в кавардак:

хочешь что-то сказать - но сомнения злы,
и причина - пустяк,

и не каждый вопрос будет высказан вслух,
и в ответ - ничего.

иногда для любви не хватает и двух,
иногда - одного.

на большой глубине мы хотим высоты,
в бездорожье - пути.

и пока на земле существуют мосты,

мне
к тебе
не
дойти.

мне к тебе не доплыть. не всколышет волна
океанскую гладь.

но пусть даже закончатся все времена -
я тебя буду ждать.






(с) Саша Отрадная

ну как ты там?
море бьется о скалы и разбивается в хлам.
в голове бедлам. не все дамы идут валетам. и наоборот.
ну как ты там? у меня для тебя тысячи телеграмм.
пустых смс сообщений и прочей глупости.
море билось о берега и упало с самого края пропасти.
без твоих рук в голову лезут всякие несуразности.
а нужно-то самую малость - знать, что мне от тебя осталось-нежность,
которая не кончалась целое лето, пару недель и восемь дождей.
море точит камни, режется об людей.
ну как ты там? я без тебя рвусь напополам,
раздаю себя по частям мыслям пустым.
и свет стал таким тусклым, все вокруг-немым,
не моим, черно-белым.
море видело небо разным, но таким белым - никогда.
мне без тебя беда.

(с) Ветервлицо

у тебя в запасе пол сотни душ, ты идешь и думаешь как ты хорош. куда уж. от тебя у кого-то в коленях дрожь, мороз по коже. на кого ни посмотришь - как сердце трогаешь, душу тревожишь. так не возможно.

осенью все пустыри изуродованы ноготой холодных веток, рождающих ветра свист. ноябрь давится холодом,снег вроде как не спешит завоевывать тротуары. на улицах жизнь событиями так и кишит, а у меня от тебя кошмары. каких невидано. валю все на осень, хандру и немую печаль. и каждое утро в холодном поту встречаю. ты снишься мне чаще, чем я пью чай. кто бы мог подумать, но это меня огорчает.


© Ветервлицо

И в каждом случится весна, земная
и нежная, словно бутон в ладони.


Мы ходим под небом, молчим и знаем: однажды Он с неба звезду уронит,
а мы загадаем не быть чужими друг другу, вдыхать с теплым ветром смелость
стать чуткими, мудрыми и большими; задумав, - исполнить, ведь так хотелось
не врать себе, чувствовать, целовать и беречь только тех, что слывут родными.
Пойми, mina rakastan, милый. Хватит носить ледяную свою пустыню
у сердца. - В ладони дрожит бутоном, податливым, трепетным и атласным,
подсказка Его, указатель, что нам понять в себе, чтобы открыться ласке,
учиться не ранить и быть в ответе за тех, перед теми, кого искали
так долго...


Почувствуй: теплеет ветер -
меж пальцами льется и лепестками.


© Лина Сальникова

Ты подставишь смуглым ладоням щёки, улыбнёшься так своему Эрнесто, что внутри расправится что-то, щёлкнет позвонок, не могущий встать на место без его присутствия, без инстинкта за его губами тянуться выше. Он, врасплох однажды тебя застигнув, только взглядом сердце из ритма вышиб. А теперь слова, опьяняя, льются, и на вкус - чилийское молодое. Баррикады внутренних революций испещряют линиями ладони; говорит спокойно, но не бывает для таких спокойствия. Это демон. Отогрелся - тотчас ему бы в Анды освежиться... Впрочем, не важно где он.

Важно то, что с ним ощущаешь силу, от какой другие с катушек съедут. С ним закат оранжево-апельсинов и черничны ночи над гасиендой, но блаженность мрака скребут цикады, а рассвет на ранки нальёт цикуты. Если можно жизнь разложить на кадры, то двойные кончатся этим утром. Будет воздух горек как дым "гаваны", и в дыму мир станет совсем бесцветен. А тебе бы сжаться, не отдавая ни минуты этого счастья смерти. Он уйдёт неслышной походкой зверя, ты ему вослед притворишься смелым. И чем дальше в день, тем слова трезвее. И тоска, похожая на похмелье.

Без того инстинкта внутри всё стихнет, а позвать - не выродится ни слога. Будет вечер маяться под пластинку, на которой ваша звучит милонга. Вспомнишь - лбом в висок и не отрываясь, кожа в кожу вхожая как в перчатку, только ближе-дальше и вира-майна... И любовь, возвышенна и печальна. Ты напьешься так, что пропустишь вечер, но поймешь наутро - не возвращался. Будут мысли "слишком уж ты доверчив", будут мысли кислыми, словно щавель.

Днём, жарой измученным по-латински, всё случится как-то американски: кареглазый солнечный аргентинец "mi amorе" - скажет, - "buenos dias..."
Так бессовестно белозубо скалясь.


© Марк Вербер

и кажется, что если был бы рядом,
заполнил всю - от края и до края,
но только облака, холодные как осень,
бегут туда, где ты
...
иногда возникает такое чувство
что нужно петь
петь до тех пор пока сухие желтые листья
уносимые ветром
не превратятся в бабочек
перламутровых бабочек в перламутровом ветре
и тогда можно замолчать
и вернуться
...
ты есть
и это из последних новостей под синим-синим небом
возможно лучшая
ты есть
и мир вокруг встает не на колени
на цыпочки
прозрачность дней осенних звенит
я становлюсь чуть легче пуха
ветра чуть быстрее
и исчезают тени

я тоже где-то есть






(с) Аюна Аюна

Ты смешивай краски. Я выношу деток.
Немного тепла и обглоданных веток -
И вот уже небо набухло, провисло
Над прикусом страсти и поиском смысла.

Ликующий свет ли, рисующий бес ли...
Тебя разрывают на может и если
Не знавшие птиц перелетные пули,
И кисть проникает в заснеженный улей,

Где каждая складка свежа и знакома,
Где голоду - голос: ,,Останемся дома,,
Где губы вникают в январскую мякоть.
Подумаешь: ,,Счастье,,
И хочется плакать.



© Лада Миллер

Забросишь сеть, находишь рыбу:
процесс непоэтично прост…
Доскажет кот своё «спасибо»,
подарок унося под мост…

Сорока шлёт тебе приветы,
идя дорожкой от сеней…
И равнодушно сходит лето
загаром с девочек и дней…

Моя любимая отрада –
тупая грусть, небрежность строк.
Летит рука, премного рада
сгрести и обрести мирок…

Дождь отбивает телеграммы –
«Пришёл, увидел… Всё - как есть.»
Ночь награждает звёздной праной,
и - ставишь точку, словно крест.

Усни водой в колодце будней,
где капля - нарушает всё…
Тебя сегодня не убудет,
а завтра – мелет колесо…

Живи, как можешь ли, как нужно…
Шурши дождём, смолой теки…
Вернёшься рыбою на ужин
коту у призрачной реки…

Не я - пророк, ни ты - не воин,
Мы – ни колосья, ни репьи…
Перекати-... Большое поле.
Влетай в октябрь! Люби. Живи…


© Rewsky

Она легка. Она живёт, как дышит.
Её забросил ветер в эту глушь,
где по ночам шуршат на кухне мыши
и темнота хихикает в углу.

Она за ним отправилась зачем-то
и через час, наверное, дойдёт.
Вокруг полынь – основа для абсента,
и собирают пчёлы дикий мёд.

Она идёт по шпалам. Путь не близок.
Она мила и вроде не глупа,
но вот – к нему приехала сюрпризом,
решив как снег на голову упасть.

Она спешит, бродяжка и цыганка,
И камушки сверкают между шпал,
как морем полированная галька,
как чёрный жемчуг, яшма и опал…




© Ника Невыразимова

сердец в нас бьётся, милый мой, по два --
так Волдеморт драл душу на Крестражи
и уносил их в свой сырой подвал,
ведомый страхом. хоть и был сам страшен.

я часть одну всегда в себе ношу,
чтоб кровь гнала. вторая - там, с тобой, но
я чувствую в груди степенной шум --
кончается сердечная обойма.

романтики в разлуках -- ни на грош.
любовь на расстоянии -- печаль лишь.
к чему мне город, если не найдёшь
тебя в нём никогда? но грусть -- so childish.

к чему тоска? мы люди. мы вольны.
денька ещё, пожалуй, подожди три --
мы выйдем из прощания войны
красивей даже, чем РемаркоДитрих.






© Мария Кевлина

Свет поддается воздействию, заслоняем
предметом, смещается правильным поворотом
ладоней и тела. Двигаясь, мы меняем
и преломляем свет так легко и просто,
что кажется: он беззащитен, скрываясь между складок плаща, на донце ключичных впадин...

Я берегу тебя, свет мой. Но ты исчезнешь,
когда я устану беречь тебя только ради
иллюзии, что ты есть, отраженный в каждом стекле с пробуждением улиц, в глазах прохожих,
во мне не оставшись. Тогда я решу однажды тепла твоего не искать обнаженной кожей
и помнить, что свет уступает, пока я трачу
минуту усилий - не выхватить в силуэтах тебя и закрыть глаза.
Но закрыть их - значит

всего шестьдесят секунд без дневного света...






© Лина Сальникова

Анна Ахматова

ЧИТАЯ ГАМЛЕТА

У кладбища направо пылил пустырь,
А за ним голубела река.
Ты сказал мне: "Ну что ж, иди в монастырь
Или замуж за дурака..."

............................................


Тебя навряд ли примут в монастырь,
и дураки предельно осторожны.
Да, ты не гений чистой красоты
и на голубку нравом не похожа.
Сказал: "Ну что ж, иди...", и ты идёшь
туда, где речка раньше голубела...
Так холодно тебе. Вчерашний дождь
на завтра строит планы оголтело,
сбивая в лужи утренний туман -
похмельный, непроспавшийся, бездомный.
Ты всё решила для себя сама,
захлопнув зло истёртый серый томик:
не будешь жить из милости, взаймы,
не станешь ждать обещанной подачки.
Актёрский грим дождями будет смыт - ко всем чертям.

Офелии не плачут.


............................................




© Анна Рубинштейн

"Из времени сыплется, - говорит, -
стирает покой, забирает сон,
лишает привычного изнутри
бегущий сквозь пальцы сухой песок,
пропитанный солнцем пустынь, мольбой,
бессмысленной спешкой, теплом речей...
И мы забываем себя, собой
совсем не изучены.
Голос чей
сливается
в звоне
людских часов
и тонет, не понят, неразличим?.. -
Вращается времени колесо,
а мы безголосеем. Мы - молчим
все дольше, мучительней и страшней,
поскольку не знаем, кого - сказать.
Часы на холодной твоей стене
роняют песок: отведи глаза,
скорее, - стирает сыпучесть чар
его..." Я твержу тебя. Ты - не сон.
Ты есть, пока будешь мне отвечать.

И я закрываю рукой лицо.


© Лина Сальникова

говорю: «просыпайся»,
уткнувшись ему в
живот .
счастье спит посредине
дивана морской
звездой .
я на кухню. поставить
чайник, слепить
бутерброд.
за какие заслуги мне с ним
так чертовски
везет ?
он меня обнимает, когда я
стою спиной.
в нем живет озорной,
неспокойный
мальчишка .
на лице моем знает все линии,
как на
картонном шоссе.
и, прищурившись, выглядит
хитрым слишком.
он меня ослепляет сильнее
любой
фотовспышки .
я себя ощущаю девочкой, не
выполнившей д/з.
говорит: «ты устала сегодня.
давай, я помою
посуду».
а потом измажет меня, не
жалея ни сил, ни
пены.
время с ним заполняет меня
до краев
постепенно .
я любила его. люблю.
и буду...




© Мила Ли

Порвать обои, поцарапать мебель.
Быть с чудесами мелкими на «ты»,
пока в февральском неспокойном небе
спят облака – пушистые коты.

Уметь легко купировать отчаянье.
Пьянеть от валерьянки, но скрывать.
С любого места комнаты случайной
Одним прыжком запрыгивать в кровать.

Не говоря ни с кем, поскольку не с кем,
часами видеть снег и слушать дождь,
висеть в окне, вцепившись в занавеску,
и ждать, что ты когда-нибудь придёшь.

Но притворяться, что ждала не очень,
в твоё уткнувшись мокрое пальто…
И даже самой-самой тёмной ночью
не становиться серой – ни за что.



© Ника Невыразимова

любовь моя, нас давно не стало, нас угораздило прогореть.Правдивей нет ничего, my darling, чем эта маленькая лжесмерть - лежим под куполом потолочным, считаем трещины дней и лет и понимаем сквозь позвоночник, как откровенно нас больше нет. Нас нет здесь. И поднимаясь в глотках немых пролетов мы пыль, песок, растертый в памяти чей - то. Кто - то смахнет нас с грязных своих сапог и вот мы - пятнышки на тряпице, которой, скомканной, гнить в углу. Мы слишком ярко перелюбили. Такие солнышко, не живут...


© Кесслер Оксана

Тебе признавались в любви мастерицы слова,
плетущие фразы легче тончайших кружев,
и томные женщины властного знака Овна,
что шепотом предлагали приют и дружбу.
Покорные, сложные, кроткие, зло и страстно
ласкавшие имя твое на изгибах улиц
губами своими - от бледных до ярко-красных, -
бесшумны, как хищник; слышны, как звенящий улей.
Желавшие обладания соразмерно
любви к тебе, кутали словом, цвели речами,
омелой плелись...
Я жду.
Ты мне сдашься первым.

Ведь я говорю с тобой на языке молчанья.



© Лина Сальникова

В такие ночи сходят с ума или пишут бывшим,
Кричат в подушку так, что никто не слышит.
Именно в эти минуты-часы Всевышний
Находит чуть поважней дела...

В такие ночи ломают судьбы и антресоли
И, онемев от внезапно разросшейся в сердце боли,
Плачут так долго, что в воздухе пахнет солью.

И мир вращается как юла.


© Хрустальная Марго

Что-то давит депрессуха. Осень, слякоть, жемчуг мелкий… жаба душит, кости ноют, шерсть свалялась в плотный ком. Читать далее




© Анна Рубинштейн

Рассветами дышит небо, одетое в синий шёлк,
дорога уходит в лето, чтоб я тебя не нашёл,
растрёпанную свободу уносишь в своей груди,
и столько сумбурных мыслей оставлено позади,
и столько парней случайно оставлено в дураках,
и стольким счастливым людям уютно в твоих руках,
и столько веснушек цвета просоленного песка...
И где бы ты ни скрывалась, я буду тебя искать.

Проспекты встречают мокрый, кипучий и горький май,
когда ты ухватишь счастье, пожалуйста, не сломай,
по тонким звенящим рельсам уносятся поезда,
мне страшно слететь на вдохе, прорваться – и опоздать,
приехать в ненужный город, пустой и почти что злой,
себя убеждая, думать, что просто не повезло,
и слушать, как дождь играет на ржавой своей трубе...
Дорога уходит в лето. Дорога ведёт к тебе.


© Евгения Офимкина

Не плакать, не рожать - принадлежать.
Что ласковей? Не таинство - но святство.
Когда закончусь - ягодна, свежа,
Не обнажай ни горя, ни ножа.
Не плачь по мне, подумаешь - богатство.
Оставлю - голос. Вызвенится нить,
Да голод - ни понять, ни утолить…

Начнется мир без ласковой. Начнешь
Терять меня. Не выпустишь, загложeшь.
И вылижeт запуганная ложь
Ложбинку между жизнями - а то ж!
Согрей ее - и ложь болеет тоже.
Ложь во спасенье - милосердный страж.
Согреешь, но ни капли не отдашь.

Так продолжаться - это ль не талант?
Войди слепым в нахохлившийся сад,
До пальцев коченеющих дотронься.
Пригубит рот горячие слова,
Что я в тебе, покинутом - жива,
Вся – недотрога, ласточка, огонь вся.

Вернусь по капле… Выдожди весну.
Что - ласковей? Замучаю. Спасу.


© Лада Миллер

Любовью пахнет мир, шалфеем с мятой.
Мы смяли ночь. Распутаем на пару?
Пусть время распадётся на заплаты, заплачет и вернётся…
Помнишь Парму?
Корреджо роспись, пармиджано нити,
прошутто вкус, вином полны бокалы
(и тень, и свет там воедино слиты,
и виа перетянуты устало верёвками),
в окне знакомый профиль,
в тот миг почти потерянный для мира,
и тишина уютная в квартире,
шалфей и мята.
И любовь.
И кофе…


© Glory

Береги меня. Береги.
Солнце встанет не с той ноги,
Будет щуриться и лучиться.
Плачь, не плачь - что остыло - в печь.
Мы с тобой (прочитать и сжечь)
Прикасаемся - слух и речь,
Грудь и воздух, душа и птица.

Жажда, жажда, звенит кувшин...
Нет различнее половин,
А сошлись - не разлей водою.
То любовники, то враги.
Впереди не видать ни зги.
Береги меня. Береги.
Отпусти.
Забери с собою...


© Лада Миллер

Холодно пополам. И темно на треть небу, которое больно глотать со льдом.
Девочка, просто дай мне тебя согреть, не дожидаясь, пока догуляет шторм.
Волны рычат, растут и трещат по швам… Гонятся за барашками… пастухи… Ты говоришь про солнце и белый шквал, я - про любовь, обреченную на стихи… Волки морские тоже скулят везде, где нет воды, но где, кажется, есть Луна.
Девочка, просто дай мне тебя раздеть… Долго… Пока не останутся имена. Я уже знаю, что будет за щитом и под шнуровкой давно поржавевших лат - списанное случайно со всех счетов сердце, где маршем играет любой набат, где позолотой тускло сверкает медь шрамов, которые шепчутся по утрам…
Девочка, просто дай мне тебя воспеть, линией губ поднимаясь в твой светлый храм - брошенный и разграбленный… на ветру… Без алтаря и без эха священных слов… Странно, но все дороги ведут к нему, а не в какой-то там город семи холмов, вечный, плененный, полный добра и зла, вряд ли познавший силу своих глубин…
Девочка, просто дай мне сейчас узнать, разве мы стоим того, чтобы не любить?
Разве не хватит смелости кораблям взять в кругосветку всего за один дублон? Чтобы однажды крикнуть «Земля! Земля!», глядя на линии, что сберегла ладонь… падая амулетом «на счастье»… Вдруг море обманет, как опытный ювелир, слижет последний след, и тогда – уйду в наш-с-тобой-маленький-сложенный-вдвое мир.
Прямо по сгибу тысячи маяков нервно считают обратно – июль, июнь… Так не заходят дьявольски далеко даже хозяева самых дешевых шхун. Так день за днем никто не бросает сеть в бездну, которую люди зовут нутром…
Девочка, просто дай мне чуть-чуть успеть!
Вместо тебя разбиваясь об этот шторм…





© Велма

И в каждом случится весна, земная
и нежная, словно бутон в ладони.

Мы ходим под небом, молчим и знаем: однажды Он с неба звезду уронит,
а мы загадаем не быть чужими друг другу, вдыхать с теплым ветром смелость
стать чуткими, мудрыми и большими; задумав, - исполнить, ведь так хотелось
не врать себе, чувствовать, целовать и беречь только тех, что слывут родными.
Пойми, mina rakastan, милый. Хватит носить ледяную свою пустыню
у сердца. - В ладони дрожит бутоном, податливым, трепетным и атласным,
подсказка Его, указатель, что нам понять в себе, чтобы открыться ласке,
учиться не ранить и быть в ответе за тех, перед теми, кого искали
так долго...

Почувствуй: теплеет ветер -
меж пальцами льется и лепестками.



© Лина Сальникова

Пусть холодно. Возьми меня и грей.
Я буду расцветать и удивляться,
Что вдруг зима становится добрей,
Хотя на ощупь добрых минус двадцать.

Мне зимний вечер горек и свинцов,
Но есть внутри мелодия простая:
Снег осторожно трогает лицо
И шепчет, и смешит, и обладает.

Так и стоим, обнявшись на ветру,
Забыв про хмурый быт и чувство долгa.
И кажется, что я вот-вот умру,
Но лишь от счастья. Тихо. Ненадолго.


(с) Лада Миллер

Зыбкое… лёгкое… тонкое… облачко нежности стелется…
Шёпотом… вздохом… касанием… сказку в душе сохрани…
Знаешь, мне больше не плачется… снова в хорошее верится…
А на ладошке, как солнышки – светлые бусинки-дни…

Рядышком… каждым мгновением… неба молитвой безбрежною…
И не пугают нисколечко жизни шальной виражи…
Что-то такое щемящее… тихое… робкое… нежное…
В сердце, у самого донышка… слышишь, от счастья дрожит?…


(с) Марина Есенина