Эта женщина фатальна
и загадочнее прочих.
Этой женщине поставлен
вместо штампа в паспорт прочерк.
У неё такой диагноз –
неподвластность брачным узам.
Эта женщина не агнец,
не кокетка, не обуза.

Вы не раньте и не троньте
эту женщину советом.
У неё китайский зонтик
выворачивает ветром.
Как она шагает в осень!
Словно прыгает с трамплина,
словно ей не страшен вовсе
одинокий путь и длинный,
тупики, морозы, наледь,
сплетни, острые края…

Ты глядишь и точно знаешь:
эта женщина – твоя.



© Ника Невыразимова

Заглядывая в лицо, дорогая,
заглядывая в лицо.
Мы будем жить на бумаге, себя сжигая,
и это кольцо,
тобой сплетённое из ивы и череды –
я, ты знаешь, не стану носить.
Как разное дно у одной воды –
различны и мы. Я смотрю на часы.
По площадям, детка,
по площадям
будем бежать мы, ног не щадя.
Не нужно ни слов, ни чувств, ни души…
Всё, всё, что нужно – спешить,
чтобы успеть, милая, чтобы успеть
вымолчать, выплакать, прохрипеть
тел натянутую тетиву…
Я скучаю по тебе.
Я живу.




© Энсо Дзэн

По заснеженной нежности –
Словно бы по бездорожью:
Мы двужильно смелы, мы чудовищно неосторожны,
так внимательны к спорам, где мы чередуется в вистах,
сверхчувствительны в порах, которые дышат со свистом,
различая всегдашнее - с тёплым, что как-то иначе,
где пускают погреться, забыв о возможных пенальти…
Где шлифуются грани
дней, выпитых молча и сразу,
где концом настроенья становится глупая фраза…
Мы умны не по-детски в постройке мостов и темницы.
Мы хотим себе сниться, подаркам внимая синицы,
поднимая ресницы, глазами встречаясь случайно,
Неслучайно, почти на отчаянье, дружим с печалью,
обирая с себя не по нитке, а горстью и гроздью,
размешав и полынные слёзы, и чистые росы -
допьяна, но не пьяны,
ты знаешь: такое - так просто,
если куришь кальяны взошедших к тебе перекрёстков…
На заснеженной нежности
солнечно в лёгкости ваты…
Осторожней с нирваной – в ней часто бывает приватно!..
…Улыбаясь приятно, внимаем, себя побороли…

Нежность спит в тёплых норах.
Мы знаем ходы и пароли.


© Rewsky

1.
Свобода – это улыбчивый дядь,
играющий в Бога,
похлопывающий тебя по плечу.
И если тебе не хватит сердца отдать,
у меня как раз осталось немного -
приходи ко мне, я доплачу.

2.
Я хочу женщину – без вранья,
без пафоса, без притворств.
Чтобы хотеть сказать: «моя»,
как бы я ни был чёрств.
И я хочу осени – желтых ив,
собак, разгрызающих хрящ.
И безлюдного берега, где я молчалив,
и только прибой – говорящ.

3.
Это самое плохое,
когда такой холод,
а я не знаю, где ты мёрзнешь,
а я не знаю, кто тебя греет.
И можно, конечно, прикинуться мёртвым,
да только притворство
разгадать не успеют.

4.
А теперь он сидит и плачет,
и слюнявит своё «О Боже!
Не могу я иначе, я люблю тебя,
есть только ты…»
А во мне сидит маленький мальчик
и в столбик множит
одиночество тела
на квадрат пустоты.

5.
Проще выйти из комнаты, хлопнув дверьми,
и проснуться наутро по ту сторону моря,
чем быть друг другу родными людьми
не причиняющими ни боли, ни горя.

6.
Жаль, что только во сне мир – другой.
Я смотрю на неё, не мигая.
Она зовёт меня «дорогой»
и знает, что она – «дорогая».

7.
Так грустно жить,
ощутив, что весна
ничего не изменит,
как бы ты ни хотела.
Этот город был сшит
по лекалам любви,
а ты была создана
по размерам моего тела.




© Энсо Дзэн

Когда мне было двадцать с небольшим,
и мэны всех мастей сворачивали шеи -
и желторотики, и мачо, и кащеи -
что им за дело до моей души?!

Когда мне было тридцать с небольшим,
и я входила в зал, и устремляли взгляды
учёные мужи - общенью были рады,
и пастор... с виду был непогрешим.

Когда мне было сорок и чуть-чуть,
толпа рассеялась, но среди тех немногих
мне доставались из мужчин лишь только боги,
и ангелы не дули на свечу.

А в пятьдесят я думала - ну всё! -
что мне решительно никто не будет нужен.
Пушистый плед, камин, морской коктейль на ужин
и тонкий, ненавязчивый Басё.

И лишь когда тебе за шестьдесят,
ты понимаешь, что любовь - души заслуга,
и всё, что есть, отдашь за ласкового друга.
Всё без остатка! А грехи - скостят.


© Этичная Богамышь

Давай любить, смеясь – весь этот день,
в нём - нас, в нас – шебуршание эмоций…
Я буду - твой невероятный лоцман,
ты будешь - зайчик солнечный со стен…
Давай решать: серьёзность – это блажь,
ещё успеем… (Было – начинали…)
С улыбкой мы играем временами
друг друга – полновесно ценных краж…
Давай кураж желаний повернём
к предутренней дороге нашей - дышлом,
сомкнём ладони, следуя за днём,
и, может стать, по-новому задышим?
Любить, смеясь! – тут, как ни назови -
смешенье языков с восторгом встретим!..
Превратности привратника любви
мы обойдём, найдя двойной билетик…








© Rewsky

Всё в этой жизни правильно как Буква "Эм"

Ты опоздаешь на что-то длинною в жизнь

Я не грущу...
Не поверишь... совсем-совсем

Лап, если падать там... ты за меня держись

В позднем метро так шатает -
Где ты, где я
Люди какие то... -
Вобщем то ни причём

Вечер.
Похоже, опять не хватило дня...

Ты не к нему ....
Ты ко мне прислонись плечом

*****

Ты на Васильевский, лап...
Вновь развели мосты

Не генерал... так и хрен тебе - вертолёт

Просто... хотелось с тобой перейти на ты

Слышь... оставайся со мною
Вот просто ...
Вот


© Андрей Пшенко

Сплетая дни и души в узелки,
проходит день, скрипит дорожный гравий...
У расстояний – недостаток правил,
незавершённость мысли и строки…

Мы встретимся – и будут две руки
вжимать ладони, и сплетаться, тая,
и расстоянья птица коротает,
и неба горизонты широки…

Находит каплю новое зерно,
разбухнув, пробивается зелёным,
ты скажешь мне: «Как славно быть влюблённой! –
Смотрю себя - сегодня, как в кино!...»

Купи билет и мне, ведь я – ничей,
а хочется к тебе щенком прибиться,
откроешь?.. Мы не будем торопиться,
длинна дорога жёлтых кирпичей…

Сплетая нить волокон пустоты,
проросшей в нас – когда ещё не знали,
что наши титры выпадут в финале –
сплетаем жизнь в движениях простых…

Проходит день, скользнув по мостовой
тенями птиц и нашими тенями,
что многое в сегодня - поменяли,
обнявшись между небом и травой…


© Rewsky

"И наших чувств темнеющую силу
он называет и благодарит..."
О.Седакова







...качнётся свод небес, коль черепаха,
устав скучать, решит покинуть пост...
в нас столько одиночества и страха,
что каждая строка - подъёмный мост...
опущена - и мы выходим к миру...
механика больших и малых встреч...
боясь, поранив душу ржавой лирой,
молчанием до капельки истечь...


© Татьяна Пешкова

"Ждать понарошку, жить наполовину
и, репетируя, шептать: прости, прости..."
Н.Ямакова



...хранитель, не стремайся, мы одни, напиток в рюмках, яблоки на блюде... мне пёрышка любой твоей родни хватило бы, а тут - такие люди, ну, в смысле, ангел - прячущий испуг... и долго ли вот так играть в "гляделки"?.. я, честно пионерское, не глюк, тебя по-ходу бес попутал мелкий, когда ты, вдруг, возник из "просто так" в моей судьбе, где всё не так, как надо, не зная, что являешь ценный знак небесного настырного пригляда, поскольку за такою - глаз да глаз... но ты не новичок же в самом деле, решающий десятком верных фраз навечно укрепить мне душу в теле, прошить её молитвой и постом, свести на нет рифмованные бредни, сверкая указующим перстом, единственная радость, что не средним... задела жалом?.. братка, извини... скорее злоязычна, чем порочна... где звёзды, где сигнальные огни, идущей впереди машины, точно - теперь не различить наверняка,по милости забытого секрета... и катится, и катится строка - передним колесом с горы сюжета...
а мы стоим(спасибо, голливуд!..)счастливые,живые - еле-еле, не помня про единственный маршрут, который в сотый раз преодолели...


© Татьяна Пешкова

Ты молчишь в стихах, я молчанье твое читаю -
Привыкаешь просто, когда долго смотришь в бездну.
Ну и пусть неудачник, и пусть я всего лишь бездарь,
Но мне ведома тайна, а тайна всегда простая,

И открыта тем, кто себя не считает мудрым...
Тополиным пухом, недолгим июньским снегом
Сходит небо на землю, чтоб просто остаться небом,
Молоко белой ночи мешается с тихим утром.

Ты умеешь молчать, ведь словами, что с губ слетают
Умножаема ложь, сотрясаем горячий воздух.
Начинаясь внутри, на далеких продлится звездах,
То, о чем мы не скажем, когда нас с листа читают.


© Борис Бергин

Она вошла, все двери нараспашку.
Дивись,сосед, на мой сумбурный быт.
Чужие люди перетерли чашки,
Компот сварили. Пол давно не мыт.
А ей - плевать. Сидит, зараза, курит.
В вечернем платье с голою спиной.
Всплывают мысли - щепки после бури:
Такая женщина и - надо же!- со мной!
А в доме пахнет ящиком комодным,
В котором вечно - из лекарств завал.
Таким голодным и таким свободным
Еще ни разу в жизни не лежал.
И хочется уже озвучить думы
О жизни, о бинарности свечи,
О неуместности парадного костюма.
Всё мимо: просто курит и молчит.
В прихожей - два дебелых табурета
И шепот : "Катафалк-то под окном".
Она проворно тушит сигарету
В щербатом блюдце с ампульным стеклом.
Ладонью нежно - по щетине горькой.
Браслет чудной - гагаты* на цепи.
"Пора. Прощайся. А цветов-то сколько!
Сейчас реально будет больно. Потерпи."



И где-то там, где кончится дорожка
Распятых на асфальте хризантем,
Она меня дождется непременно.
Не страшно.



*Гагат (черная яшма) — поделочный камень с ярким блеском. Считается, что он смягчает разлуку и уменьшает душевную боль. Существует поверье, что гагат охраняет человека от кошмаров, от страха.



© Катя Солдатенко

Ты сумел наладить, настроить мастерски инструмент,
Чтоб, твоим касаньям лишь подчиняясь, он мог звучать,
Когда ты скользишь от запястий вверх по дорожкам вен,
Беспощадный мой, достигая склонов крутых плеча.

С них срываясь влажностью языка на простор ключиц,
Вызывая этим надрывней звук и гортанней крик.
Властно губ касаясь, ты шепчешь: «нет. не сейчас. молчи».
И мы ищем позу, чтоб дольше помнились нам грехи,

Чтобы слаще было паденье вниз и погорше боль
От того… а впрочем, какая разница, что потом…
Я звучу с тобой и с ума схожу так лишь под тобой,
Общий воздух жаркий хватая жадно раскрытым ртом.

И меня распяв, отступленья путь навсегда закрыв,
Ты на мне дрожишь, ну а мне звучать для тебя легко…

Оседаю тихим своим «люблю» я на дне души,
А уставшим телом – на дне твоих внеземных зрачков.


© Аномаль

Я ждала тебя, рушились планы и люди.. уходили, сменялись другими людьми. Я ждала тебя вечность, минуту, секунду, в ожидании терпком заваривать дни я училась, ещё я училась смеяться по-другому, не так как тебе, для других. Я ждала, я не смела с тобою прощаться даже в мыслях и даже в своих.
Я ждала неустанно, а люди плыли, поезда отправлялись под шум гудков. И в какой-то момент я забыла имя, я забыла цвет глаз, вереницу слов, что шептал на прощанье... ты не вернёшься. Ни сейчас, и ни завтра, и ни потом. Отчего же так сердце безумно бьётся, что расходятся швы под седьмым ребром? Отчего слёзы злости и вой бессилья, такой страшный звериный из недр вой... Отчего дрожат руки, когда в такси я, лбом прижавшись к стеклу, отдираю "мой" от всего что с тобою связать успела, от всего что придумала за двоих.
Если небу ещё до меня есть дело,
ты увидишь когда-нибудь этот стих.


© Хрустальная Марго

Блаженны ждущие в далеких городах
и не осточертевшие друг другу.
Им не носить печатей в паспортах,
но каждый сон -
да будет ждущим в руку.

Весна выкатывает изо рта
последний снежный ком, идет по кругу
и ставит двойки в дневники
и в угол,
не достигая Площади Труда.

Блаженны прячущие имя между строк
акростихов,
эпиграфов
и протча.
Когда у чувства истекает срок -
стих безъязыкий
их не опорочит.

Весна идет. По улицам коты
бегут вперегонки с волнами музык,
из-под сугробов выплывает мусор,
а дождь лекарством капает во рты.

Блаженны сжёгшие дотла мосты,
своей рукою сбросившие узы.
Я снятой кожей чувствую, как ты
читаешь этот стих,
никем не узнан.

Твоя на рее вздернутая Муза,
вспоровшая стихами животы.


© Стефания Данилова

Примиряясь с разлукой – нелепой и длинной,
танцевать тебе вслед заводной балериной,
ибо петь не смогу, не хватает дыханья:
я туманами больше дышу, чем духами.

Танцевать тебе вслед – на рассвете, в тумане,
спотыкаясь о каждый малюсенький камень.
Завихряться юлой, не касаясь паркета…
Танцевать про себя – про тебя и про лето.

Не лишив тебя солнца, тем более – моря,
танцевать, изживая из сути хромое...
Обтекая углы, налетая на рифы,
собирая с деревьев неточные рифмы.




© Ника Невыразимова

Жизнь – это танец, который нужно исполнить честно.
Что ожидает музыка? Чтобы люди двигались вместе
Так же близко, как языки пламени. Пусть иногда не с теми,
Чувствуй поэзию, ритм, музыку, пока есть время.

Мы кружимся, кружимся, теряем, находим партнёров,
И беспрерывно звучит музыка в мире, в котором
Будет непросто прервать течение короткого этого танца,
Пока мы способны крепко друг друга держаться…


© Табишев Кирилл

Здравствуй, несбывшаяся моя большеглазая женщина.
Отложи ненадолго помаду, по акции купленную в Рив Гош'е.
Прочитай и задумайся. Прочтение – меньшее
из того, что я смею просить, если не больше.

Стихи должны быть простыми, как воздух, трава, дерево.
Цветы - расти из земли, а не быть обёрнутыми фольгою.
Сострадание, жалость - не одна и та же материя.
Любовь не влюблённость в мужчину, она другое.

Она не имеет полярностей и вовсе не избирательна -
равным образом не избирательно излучение солнца.
Такая любовь, как длительное явление, её искателю
приходит редко, но если придёт, остаётся.

Женственность - вовсе не следствие бёдер плавности,
ей не нужен чулок в сеточку, напускной эпатаж не нужен.
Слабость, застенчивость, нежность в любом хаосе -
вот самые разрушительные из твоих оружий…

На этом всё. Надеюсь, какая-нибудь ступень реинкарнации
оставит меня в одной Вселенной с тобой. В той её части,
где у тебя большие глаза, помада, купленная по акции,
и мы пока ещё не знакомы. «Здравствуй…».

(музыка: Yasmin Levy – Triste vals)




© Табишев Кирилл

И солнечный диск вверху - поравнялся с нами;
и тени ложатся четче, играя цветом.

Вот было движение, путь ускользал, но замер, подвластный тому, кто пришел к своему ответу.
Так чувствуешь лето, истину, гладишь завязь, - макаешь ладони в солнце, растишь упрямо...
Мы здесь, мой хороший. Мы больше не исчезаем. И пряди травы источают душисто-пряный,
настоянный аромат. Все, что было нужно, всегда обретается, если его не ищешь.
Вот солнечный диск, вот мы, вот - наш мир снаружи.

Остальное наступит, когда мы его напишем.



© Лина Сальникова

"И теперь у меня не бывает яснее цели.
Мир - не сказочен, он реален. И я люблю
все его проявления", - так мне сказала Элис. А сейчас то же самое - я тебе... Знаешь, плюс -
это два перекрещенных минуса, дважды наши средоточия мира, привычек и голосов.
Оставайся любить меня дольше, чем это, скажем, произносят в три слова, кому-то смотря в лицо.
То есть, дольше, чем мимолетно. Внутри у мира густо нити натянуты, вяжут судьбу к судьбе.
В 10:20 мир перед Элис отдернет ширму, и тогда я смогу обо всем рассказать тебе:
просто мир - комбинации опыта, букв, фиксаций своего и чужого. И я за него - молюсь,
так как два наших минуса могут соприкасаться,
создавая тем самым один нерушимый плюс.


© Лина Сальникова

Ты встретишь её однажды. Как Еву встречал Адам.
Ты встретишь её и уже никогда не отпустишь.
Время – ткань. И времени ткань разойдётся по швам,
Сгибаясь под вашим чувством.

Ты встретишь её однажды. Как судно встречает порт.
Как приходит спасение в жизнь тяжелобольного.
Она, наверно, любила раньше, так будь же горд,
Что она полюбила снова.

Ты встретишь её однажды. Как море встречает приток,
Как тот, кто был слеп от рождения и стал зрячим.
Ты можешь быть бесконечно прав, но какой в том толк,
Если женщина твоя плачет?
__________________________
Ты встретил её однажды. Не встретить её не мог.
Но путь ваш не будет прост оттого, что вас много.
Она не вершина творения, но ведь и ты не Бог.
Ты теперь больше Бога.


© Табишев Кирилл

Жизненный опыт приходит с потерями,
С каждым сожжённым письмом.
Не оступаются те, в кого верят. И
Те, кто обласкан теплом.

Жизненный опыт с заплатками прошлого,
Вдруг обнажит свой оскал.
Думала, что это сказка, хорошая?
Что же, давай,
привыкай.


© Хрустальная Марго

Расшибать о твоё равнодушие лоб -
Это гиблое, в сущности, дельце.
Слабый волк луне воет, а сильный же волк
Предлагает ей лапу
и сердце.


© Хрустальная Марго

На дне реки безмолвствует тоска, под толщей льда несказанных признаний, не дозвониться сквозь озябшие года, сквозь безысходность и безликость расстояний. Не дозвониться. Не услышать твой "привет". Не впасть от чувств переизбытка в кому. Мы были рядом, но прошло сто тысяч лет... сто тысяч лет верна и предана другому.
Боюсь молиться. Бог, узная, не простит. За ложь, что тянется сквозь выцветшие годы, что я, неверная себе, сжигая стыд, помню заветные ходы и переходы... В родной столице. Твою улицу и дом. Собаки лай, когда едва подходишь к двери.. И бесконечность боли от потери, когда внутри всё перевёрнуто вверх дном.
И я на дне привязана к тоске узлами крепкими, нельзя пошевельнуться.
Я помню 10 цифр - набрать тебе?

Есть жизни, из которых
не вернуться.


© Хрустальная Марго

есть такая любовь, о которой не снять кино,
не написать книг и не поймать в объектив.
это незримая вера в то, что не одинок,
в то, что жив.

есть такая любовь, что я перед ней – нагой
гранитный утёс, который захлёстывает волна,
и самая злая из вероятных её невзгод-
исцарапанная спина.

есть такая любовь, что в ней обретается дом,
обрываются все пути, заканчивается вокзал.
в этом доме стены – это твоя ладонь,
крыша - твои глаза.

есть такая любовь, что не веришь: она с тобой,
будто Бог наконец-то услышал и «дал добро».
может, она и есть тот незнакомый Бог,
а ты и есть то ребро…







© Табишев Кирилл

Там, где в дверном проёме сгустился мрак, там, где один из двоих молчит чуть сильней, я достаю из ножен свой первый шаг - шаг к тебе. Там, где песок под солнцем сумел остыть, там, где солёный ветер летит со скал, я себе позволяю тебя любить - ты не знал. Там, но не здесь, не в городе злых гримас, жадных рук и дорогих вещей. Там, где ты слышишь музыку в первый раз - вообще. Знай нерушимую истину - на земле эти пространства нигде не пересечёт. Но иногда я думаю о тебе.
Не отдавая себе отчёт
ни в чём.


© Хрустальная Марго

А потом приходит зима-разлучница,
И тебя начинает клонить ко сну.
Ну когда же ты наконец разучишься
Верить людям и ходить босиком по дну?

Да заваривать чёрный чай, просыпаясь затемно,
Запах счастья вдыхая с небритой его щеки.
Провожать до порога и думать, чего б солгать ему..
Что не будешь скучать? Что устроят раз в год звонки?

Ветер целится в окна, сжимаешь прошлое
Фотографией мятой в своей руке.
Он уходит, и время, что вместе прожили,
Будет тихо и нудно в тебе болеть.

Будут в старом комоде пылиться записи,
Ненаписанных писем шуршать края.
Твоя кровь пропитается чёрной завистью
Ко всем тем, кого он назовёт "моя".

Его куртка пропахла метелями, дышишь медленно.
Он уходит - не проклянуть и не удержать.
Дверь закрыв на один оборот, ты лежишь вся белая..
Вспоминая отчаянно как дышать.


© Хрустальная Марго

Когда ты падаешь
Я хватаю тебя и держу
А ты дальше шагаешь
Уходишь, и я ухожу
И проваливается океан
И взрываются звезды, падает небо
А ты смотришь в глаза мне,
Молчишь, и все на этом

Молчишь, и все на этом

Мне страшно, я думаю о тебе…
Можно подумать, ты окажешься выше…
Ты будешь всегда жить в моей голове,
Я буду всегда тебя слышать

Мы стояли так близко друг к другу,
как циферки в лотерейном билете,
я – перечеркнута красным, ты – в круге,
и один из нас улетал на ветер.

Ничего, что после только обломки,
смятые фотографии, стертые надписи,
и туманные сны, как видеоролики,
но такие прекрасные.

Жить, отталкиваясь ногами от пола,
вылетая в окно, как будто его разбили.
Ты можешь легко дотянуться до полки
самой высокой в нашей квартире.

Мы слушали океан и тревогу города,
крепко держались за руки и молчали,
мы зажигались, искрились, как порох
скомканными ночами.


© Марадан Осень

На донышке чашки кофейной –
уверенность в завтрашнем дне,
немного свободы трофейной,
добытой на вечной войне
с заботами, страхами, ленью,
с желанием сдаться и лечь…
И с тем, что, как реки, мелеем
и сохнем от долгих невстреч.

На донышке чашки кофейной –
улыбка и лёгкий кураж,
там водятся добрые феи
и песню кричит Бумбараш…
И я подпою Бумбарашу
про сабли, штыки и «дождись»,
допью эту чёртову чашку,
и сразу наладится жизнь.




© Ника Невыразимова

Давай
соберём кучу тёплых вещей
и уедем на край земли.
у нас будет большой камин,
полыхающий от любви
и
ничего лишнего вообще.

Давай
я испеку шоколадный торт,
а ты притащишь домой щенка,
который мок под дождём, пока
ты шёл с работы, нырнув под зонт.

Давай
ты - любишь персики и халву,
я - чёрный чай и вишнёвый джем,
щенка по кличке Весёлый Джек,
уже
привыкшего есть из рук.

Давай
я из гирлянд и больших свечей,
чудесных песен, любимых книг
построю мир для двоих людей -
волшебный
сказочный
материк.


© Хрустальная Марго