Я ждала тебя, рушились планы и люди.. уходили, сменялись другими людьми. Я ждала тебя вечность, минуту, секунду, в ожидании терпком заваривать дни я училась, ещё я училась смеяться по-другому, не так как тебе, для других. Я ждала, я не смела с тобою прощаться даже в мыслях и даже в своих.
Я ждала неустанно, а люди плыли, поезда отправлялись под шум гудков. И в какой-то момент я забыла имя, я забыла цвет глаз, вереницу слов, что шептал на прощанье... ты не вернёшься. Ни сейчас, и ни завтра, и ни потом. Отчего же так сердце безумно бьётся, что расходятся швы под седьмым ребром? Отчего слёзы злости и вой бессилья, такой страшный звериный из недр вой... Отчего дрожат руки, когда в такси я, лбом прижавшись к стеклу, отдираю "мой" от всего что с тобою связать успела, от всего что придумала за двоих.
Если небу ещё до меня есть дело,
ты увидишь когда-нибудь этот стих.


© Хрустальная Марго

Блаженны ждущие в далеких городах
и не осточертевшие друг другу.
Им не носить печатей в паспортах,
но каждый сон -
да будет ждущим в руку.

Весна выкатывает изо рта
последний снежный ком, идет по кругу
и ставит двойки в дневники
и в угол,
не достигая Площади Труда.

Блаженны прячущие имя между строк
акростихов,
эпиграфов
и протча.
Когда у чувства истекает срок -
стих безъязыкий
их не опорочит.

Весна идет. По улицам коты
бегут вперегонки с волнами музык,
из-под сугробов выплывает мусор,
а дождь лекарством капает во рты.

Блаженны сжёгшие дотла мосты,
своей рукою сбросившие узы.
Я снятой кожей чувствую, как ты
читаешь этот стих,
никем не узнан.

Твоя на рее вздернутая Муза,
вспоровшая стихами животы.


© Стефания Данилова

Примиряясь с разлукой – нелепой и длинной,
танцевать тебе вслед заводной балериной,
ибо петь не смогу, не хватает дыханья:
я туманами больше дышу, чем духами.

Танцевать тебе вслед – на рассвете, в тумане,
спотыкаясь о каждый малюсенький камень.
Завихряться юлой, не касаясь паркета…
Танцевать про себя – про тебя и про лето.

Не лишив тебя солнца, тем более – моря,
танцевать, изживая из сути хромое...
Обтекая углы, налетая на рифы,
собирая с деревьев неточные рифмы.




© Ника Невыразимова

Жизнь – это танец, который нужно исполнить честно.
Что ожидает музыка? Чтобы люди двигались вместе
Так же близко, как языки пламени. Пусть иногда не с теми,
Чувствуй поэзию, ритм, музыку, пока есть время.

Мы кружимся, кружимся, теряем, находим партнёров,
И беспрерывно звучит музыка в мире, в котором
Будет непросто прервать течение короткого этого танца,
Пока мы способны крепко друг друга держаться…


© Табишев Кирилл

Здравствуй, несбывшаяся моя большеглазая женщина.
Отложи ненадолго помаду, по акции купленную в Рив Гош'е.
Прочитай и задумайся. Прочтение – меньшее
из того, что я смею просить, если не больше.

Стихи должны быть простыми, как воздух, трава, дерево.
Цветы - расти из земли, а не быть обёрнутыми фольгою.
Сострадание, жалость - не одна и та же материя.
Любовь не влюблённость в мужчину, она другое.

Она не имеет полярностей и вовсе не избирательна -
равным образом не избирательно излучение солнца.
Такая любовь, как длительное явление, её искателю
приходит редко, но если придёт, остаётся.

Женственность - вовсе не следствие бёдер плавности,
ей не нужен чулок в сеточку, напускной эпатаж не нужен.
Слабость, застенчивость, нежность в любом хаосе -
вот самые разрушительные из твоих оружий…

На этом всё. Надеюсь, какая-нибудь ступень реинкарнации
оставит меня в одной Вселенной с тобой. В той её части,
где у тебя большие глаза, помада, купленная по акции,
и мы пока ещё не знакомы. «Здравствуй…».

(музыка: Yasmin Levy – Triste vals)




© Табишев Кирилл

И солнечный диск вверху - поравнялся с нами;
и тени ложатся четче, играя цветом.

Вот было движение, путь ускользал, но замер, подвластный тому, кто пришел к своему ответу.
Так чувствуешь лето, истину, гладишь завязь, - макаешь ладони в солнце, растишь упрямо...
Мы здесь, мой хороший. Мы больше не исчезаем. И пряди травы источают душисто-пряный,
настоянный аромат. Все, что было нужно, всегда обретается, если его не ищешь.
Вот солнечный диск, вот мы, вот - наш мир снаружи.

Остальное наступит, когда мы его напишем.



© Лина Сальникова

"И теперь у меня не бывает яснее цели.
Мир - не сказочен, он реален. И я люблю
все его проявления", - так мне сказала Элис. А сейчас то же самое - я тебе... Знаешь, плюс -
это два перекрещенных минуса, дважды наши средоточия мира, привычек и голосов.
Оставайся любить меня дольше, чем это, скажем, произносят в три слова, кому-то смотря в лицо.
То есть, дольше, чем мимолетно. Внутри у мира густо нити натянуты, вяжут судьбу к судьбе.
В 10:20 мир перед Элис отдернет ширму, и тогда я смогу обо всем рассказать тебе:
просто мир - комбинации опыта, букв, фиксаций своего и чужого. И я за него - молюсь,
так как два наших минуса могут соприкасаться,
создавая тем самым один нерушимый плюс.


© Лина Сальникова

Ты встретишь её однажды. Как Еву встречал Адам.
Ты встретишь её и уже никогда не отпустишь.
Время – ткань. И времени ткань разойдётся по швам,
Сгибаясь под вашим чувством.

Ты встретишь её однажды. Как судно встречает порт.
Как приходит спасение в жизнь тяжелобольного.
Она, наверно, любила раньше, так будь же горд,
Что она полюбила снова.

Ты встретишь её однажды. Как море встречает приток,
Как тот, кто был слеп от рождения и стал зрячим.
Ты можешь быть бесконечно прав, но какой в том толк,
Если женщина твоя плачет?
__________________________
Ты встретил её однажды. Не встретить её не мог.
Но путь ваш не будет прост оттого, что вас много.
Она не вершина творения, но ведь и ты не Бог.
Ты теперь больше Бога.


© Табишев Кирилл

Жизненный опыт приходит с потерями,
С каждым сожжённым письмом.
Не оступаются те, в кого верят. И
Те, кто обласкан теплом.

Жизненный опыт с заплатками прошлого,
Вдруг обнажит свой оскал.
Думала, что это сказка, хорошая?
Что же, давай,
привыкай.


© Хрустальная Марго

Расшибать о твоё равнодушие лоб -
Это гиблое, в сущности, дельце.
Слабый волк луне воет, а сильный же волк
Предлагает ей лапу
и сердце.


© Хрустальная Марго

На дне реки безмолвствует тоска, под толщей льда несказанных признаний, не дозвониться сквозь озябшие года, сквозь безысходность и безликость расстояний. Не дозвониться. Не услышать твой "привет". Не впасть от чувств переизбытка в кому. Мы были рядом, но прошло сто тысяч лет... сто тысяч лет верна и предана другому.
Боюсь молиться. Бог, узная, не простит. За ложь, что тянется сквозь выцветшие годы, что я, неверная себе, сжигая стыд, помню заветные ходы и переходы... В родной столице. Твою улицу и дом. Собаки лай, когда едва подходишь к двери.. И бесконечность боли от потери, когда внутри всё перевёрнуто вверх дном.
И я на дне привязана к тоске узлами крепкими, нельзя пошевельнуться.
Я помню 10 цифр - набрать тебе?

Есть жизни, из которых
не вернуться.


© Хрустальная Марго

есть такая любовь, о которой не снять кино,
не написать книг и не поймать в объектив.
это незримая вера в то, что не одинок,
в то, что жив.

есть такая любовь, что я перед ней – нагой
гранитный утёс, который захлёстывает волна,
и самая злая из вероятных её невзгод-
исцарапанная спина.

есть такая любовь, что в ней обретается дом,
обрываются все пути, заканчивается вокзал.
в этом доме стены – это твоя ладонь,
крыша - твои глаза.

есть такая любовь, что не веришь: она с тобой,
будто Бог наконец-то услышал и «дал добро».
может, она и есть тот незнакомый Бог,
а ты и есть то ребро…







© Табишев Кирилл

Там, где в дверном проёме сгустился мрак, там, где один из двоих молчит чуть сильней, я достаю из ножен свой первый шаг - шаг к тебе. Там, где песок под солнцем сумел остыть, там, где солёный ветер летит со скал, я себе позволяю тебя любить - ты не знал. Там, но не здесь, не в городе злых гримас, жадных рук и дорогих вещей. Там, где ты слышишь музыку в первый раз - вообще. Знай нерушимую истину - на земле эти пространства нигде не пересечёт. Но иногда я думаю о тебе.
Не отдавая себе отчёт
ни в чём.


© Хрустальная Марго

А потом приходит зима-разлучница,
И тебя начинает клонить ко сну.
Ну когда же ты наконец разучишься
Верить людям и ходить босиком по дну?

Да заваривать чёрный чай, просыпаясь затемно,
Запах счастья вдыхая с небритой его щеки.
Провожать до порога и думать, чего б солгать ему..
Что не будешь скучать? Что устроят раз в год звонки?

Ветер целится в окна, сжимаешь прошлое
Фотографией мятой в своей руке.
Он уходит, и время, что вместе прожили,
Будет тихо и нудно в тебе болеть.

Будут в старом комоде пылиться записи,
Ненаписанных писем шуршать края.
Твоя кровь пропитается чёрной завистью
Ко всем тем, кого он назовёт "моя".

Его куртка пропахла метелями, дышишь медленно.
Он уходит - не проклянуть и не удержать.
Дверь закрыв на один оборот, ты лежишь вся белая..
Вспоминая отчаянно как дышать.


© Хрустальная Марго

Когда ты падаешь
Я хватаю тебя и держу
А ты дальше шагаешь
Уходишь, и я ухожу
И проваливается океан
И взрываются звезды, падает небо
А ты смотришь в глаза мне,
Молчишь, и все на этом

Молчишь, и все на этом

Мне страшно, я думаю о тебе…
Можно подумать, ты окажешься выше…
Ты будешь всегда жить в моей голове,
Я буду всегда тебя слышать

Мы стояли так близко друг к другу,
как циферки в лотерейном билете,
я – перечеркнута красным, ты – в круге,
и один из нас улетал на ветер.

Ничего, что после только обломки,
смятые фотографии, стертые надписи,
и туманные сны, как видеоролики,
но такие прекрасные.

Жить, отталкиваясь ногами от пола,
вылетая в окно, как будто его разбили.
Ты можешь легко дотянуться до полки
самой высокой в нашей квартире.

Мы слушали океан и тревогу города,
крепко держались за руки и молчали,
мы зажигались, искрились, как порох
скомканными ночами.


© Марадан Осень

На донышке чашки кофейной –
уверенность в завтрашнем дне,
немного свободы трофейной,
добытой на вечной войне
с заботами, страхами, ленью,
с желанием сдаться и лечь…
И с тем, что, как реки, мелеем
и сохнем от долгих невстреч.

На донышке чашки кофейной –
улыбка и лёгкий кураж,
там водятся добрые феи
и песню кричит Бумбараш…
И я подпою Бумбарашу
про сабли, штыки и «дождись»,
допью эту чёртову чашку,
и сразу наладится жизнь.




© Ника Невыразимова

Давай
соберём кучу тёплых вещей
и уедем на край земли.
у нас будет большой камин,
полыхающий от любви
и
ничего лишнего вообще.

Давай
я испеку шоколадный торт,
а ты притащишь домой щенка,
который мок под дождём, пока
ты шёл с работы, нырнув под зонт.

Давай
ты - любишь персики и халву,
я - чёрный чай и вишнёвый джем,
щенка по кличке Весёлый Джек,
уже
привыкшего есть из рук.

Давай
я из гирлянд и больших свечей,
чудесных песен, любимых книг
построю мир для двоих людей -
волшебный
сказочный
материк.


© Хрустальная Марго

Любите в семнадцать и в сорок.
Без правил, границ и рассудка,
Любите мгновенно и долго,
Гранитно, беспечно и хрупко.
Дышите без сил надышаться,
Горите без права на пепел…
С желаньем пойти и признаться,
С надеждой взлететь и ответить.
Любите наивно и жадно,
Доверчиво и с подозреньем,
Восторженно и безотрадно,
В отсутствие дней и терпенья,
Чтоб, если потом вас спросили,
Ответить вы честно сумели:
Да, Боже, безбожно любили!!
И, черт побери, не жалеем!!


© Злата Литвинова

у счастья моего бедовый вкус
зеленых яблок - искренний, игристый,
смеюсь ему, и больше не боюсь
его неистовств

у счастья моего счастливый взгляд,
летящий и немного сумасшедший,
а было ведь – годами пел набат,
и ветер выл, как воют по ушедшим,

но что года – щербинки на доске,
на каменной доске народа майя,
и правда, что виднелась вдалеке,
приблизилась - теперь я понимаю,

теперь я знаю все, но не сказать
мне этого - лишь вырастить,
дать вызреть

у неба моего твои глаза
и голос твой
и это дольше жизни


© Алёна Лёшина

В небе на плюше
Хрупкой игрушкой
Месяц подвешен тонкий.
Милостью божьей
По бездорожью
Ёжик бредёт с котомкой.

Скарба негусто:
Листик капустный,
Яблок зелёных пара,
Карточка мамки,
Компас, панамка
Да армячишко старый.

Дышит устало.
Пройдено мало –
Рожь без конца и края.
В ритме с шагами
Хитро моргают
Звёзды – одна, вторая.

Ёжится зябко –
Вымочил лапки
Ёжик в траве росистой.
Пыльны иголки,
Но перепёлки
Звонким встречают свистом.

А с поднебесья –
Сонные песни.
Колкий ходок ушастый
Сердце не прячет,
Веря в удачу.
Ёжик идёт за счастьем!





© Мари-Ша

Я попала к тебе совсем молодой лисой…
Ярко-рыжая шерсть лоснилась… Я пахла берёзами…
Ты меня приманил колбасой
В ту проклятую осень…
И слёзно я
Умоляла тебя отпустить обратно…
Мне мечтался ноябрь с совами…
Ну а ты только лес нарисованный
Мне показывал…в виде плаката…

Посадил на цепь… даже выделил будку…
Простую, собачью, с миской железной…
И знаешь… Как в песне…
«Я буду
Любить тебя вечно…»
Пока не сдохну… Однажды на плечи
Ты дочке накинешь манто…
Она скажет: «Пап, это кто???»
А ты промолчишь, опустив черноту ресниц…
Не расскажешь, конечно, как ты обожал лисиц…

Ты покрасил меня в сочно-чёрный…
Даже рыжего не оставил…
На обед – только корки…
Чтобы я становилась злая,
Ты меня избивал прутами,
Палками, сапогами…
А я не скулила…
Терпела твою «человечность»…
Но...
Все равно
«Я буду любить тебя вечно…»

Когда ты был пьяным,
То плюхался рядом
Прямо на корки…
Хватал меня грубо за морду.
И смачно меня прямо в пасть целовал…
А я была самой счастливой на свете,
Прятала свой оскал
Прямо тебе в ладони…
Меня тошнило от их сигаретной вони,
Но я все равно неумело, послушно
Лизала их вдоль… Ну а ты равнодушно
Сидел и молчал…
Потом очень резко срывался, кричал,
Что «покажешь мне лес с кучей самых красивых сов»…
И бросал меня… прямо в стаю бродячих псов…
И отчаянно хохотал, когда рвали меня в куски…
Моя кровь вперемешку с бАсмой стекала вниз…

По весне, как всегда, приносила тебе щенков
Злоблядской породы… от стаи бездомных псов…
Ты их заворачивал в грязные тряпки…
Уносил навсегда…
Говорил: «Все в порядке»,
«Все ерунда»…

А я, задыхаясь, на небе искала Путь Млечный…
Скулила:
«Я
Буду
Любить
Тебя
Вечно…»


© Лена Блядик

говорил он свет и хлопьями снег валил
говорил огонь пылали листвой леса
говорил он снег и цвел на краю земли
белый-белый сад

иногда молчал и ветром песок мело
пустота звенела время теряло след
и казалось что не осталось на свете слов
кроме слова нет

а потом гроза такая была гроза
танцевали джигу молнии в темноте
и кромешным ливнем падали небеса
говорил он - день

дождь снаружи лил а пекло внутри пекло
ураганный ветер ближе и ближе выл
но бросал меня мокрой бабочкой на стекло
говорил - живи

начинаю шепотом после сорвусь на крик
мы в пустых моленьях столько расшибли лбов
языков твоих дай господи словари

а вчера любовь сказал он
сказал - любовь





© Алёна Лёшина

поздно исправлять прикус, контур губ, рельеф носа
средневозрастной кризис – проездной билет в осень
глупо выбирать «миа» - крем для молодой кожи
жизнь галопом мчит мимо, всадник отпустил вожжи

кодекс прописных истин в детство навсегда канул
рано назначать тризну, поздно очищать карму
странно примерять саван, памятник - гранит, бронза?
внуков ждать пока рано, третьего рожать поздно

рано подбивать сальдо, с кредитом сводить дебет
поздно в рождество санту звать, а в новый год - деда
вредно, попросив «дай мне», верить, что дадут слово
время собирать камни, чтобы разбросать снова


© Алёна Вайсберг

Когда поэт стихов не пишет,
мир забывает не о нем –
о том, что дождь утюжит крыши
и все расплывчато кругом,
а утром солнечные капли,
мелькнув в стремительном пике,
как будто маленькие цапли,
танцуют в звонком желобке,
а мир хрустит своей газетой,
забыв о щебетанье птиц,
о том, что на исходе лето, –
осталось несколько страниц, –
о том, что все дается свыше
не по труду, а по судьбе…

Когда поэт стихов не пишет,
мир забывает о себе.


© Куликов

Так сколько было у тебя собак?
Ты помнишь всех. Они уходят рано.
Нет на Земле для времени стоп-крана,
Трещит по швам и сыплется абак.

Бок о бок. В бездну дней стекал песок,
Когда ты покупал собачьи миски
И всё, что полагается по списку
Смешным щенкам: игрушки, поводок…

… Они тебя возьмут в собачий рай,
В тот миг, когда отвергнет человечий,
Когда ни врач, ни время не излечат,
Услышишь ты с небес собачий лай.

Взлетают нарты, рассыпая снег,
По серпантину северных сияний
Среди твоих грехов и воздаяний
С лохматой стаей. Всполохом. Наверх.


© Агата Бахрушина

Тут все было морем. Мечтой обрести бескрайность:
с отливом эмоций волна забирала камни,
подводные камни. О них спотыкаясь, ранясь, мы думали: сила моря не иссякает
ни с первым спасеньем, ни с кажущимся затишьем. - Покой заменялся приливом и вихрем донным,
в котором тонули и верили мы, что слышит нас тот, кто смешал нас. Царапая в кровь ладони,
цепляясь за гальку, мы ртами хватали воздух; а руки морские - то гладили, то держали...

Но мы разлюбили однажды и соль, и воду, - и волны ослабили хватку, почти разжались,
почти отпустили, - что может теперь нести нас вдвоем, перемешивать дольше, беречь тут вместе?
Когда ты случился ненужным, недопустимым
настолько, что море двоих никогда не вместит?

Я здесь. Но уже не прошу нам второго шанса - пусть кто-то другой разделяет с тобой глубины,
а мне стольких приступов стоило отдышаться и вытвердить необходимое "нелюбимый".

Тут все было морем. Бескрайним - нельзя измерить. Спастись, уцелеть, утвердиться и - не разрушить.

Мы можем и дальше бороться, не видя берег,
но ради чего?

И я выхожу на сушу.



© Лина Сальникова

.. Я любила его .. Как виски ..
.. Этих губ оживленных ласки ..
.. Я любила его до визга ..
.. Как принцесса ванильной сказки ..
.. Я любила его рассудком ..
.. И отчаянно.. Сердцем .. Тоже ..
.. Я любила его так чутко ..
.. Как никто никогда не сможет ..
.. Я любила его .. Без смысла ..
.. Без причин .. Объяснений .. Правил ..
.. Я любила его .. Как виски ..
.. А меня он .. Как лед .. Расплавил ..
.. Я любила его .. Безбожно ..
.. Невозможно .. Как дура .. Сильно ..
.. Так никто никогда не сможет ..
.. Нет..) .. Другие сердца бессильны ..
.. Я любила его .. До дрожи ..
.. До больной .. Одержимой страсти ..
.. Я любила его всей кожей ..
.. Каждым органом .. Каждой частью ..
.. Я любила его .. Вот честно ..
.. Так болезненно .. До удушья ..
.. И казалось .. Не хватит места ..
.. В целом сердце такому чувству ..
.. Я любила его .. И все же ..
.. Как-то смысл любовь оставил ..
.. И не правило драмы даже ..
.. А вообще .. исключенье правил ..
.. Ну какая любовь есть после ..)
.. Пустота под атласной кожей ..
.. Солнце .. Небо .. Цветы .. И море ..
.. Я людей не любила больше ..





(с) Империя Ангелов

Та женщина, которая ушла,
Не будет беспокоить вас звонками
И баловать в субботу пирожками,
Рассказывать, что ночью не спала…
Ей будет абсолютно всё равно,
Что ни одной с рыбалки смс-ки…
Что удочки стары, порвались лески,
А рыбы в речке спрятались на дно…

Та женщина, которая ушла,
Не будет вспоминать объятья ваши
И станет на одну потерю старше,
Но у неё, как прежде, два крыла…
Ручьём не льются слёзы по щекам
От запаха духов чужих и сладких…
Она уйдёт, не бросив взгляд украдкой,
А вместо вас возьмёт себе щенка…

Та женщина, которая ушла,
По центру дартса ваше фото вклеит…
В десяточку без промаха сумеет
Попасть, она б иначе не смогла…
И на страницах ваших, в соцсетях,
Её в гостях не встретите случайно…
И не вздохнёт о вас ночами тайно…
Корабль не хочет знать о якорях…

Вы будете не раз её просить,
Чтоб поняла, открыла и простила,
Под дверью, с орхидеей и текилой,
С козырной клятвой — на руках носить…
Она откроет дверь, не помня зла,
В рубашке не её совсем размера,
Со счастьем на лице, а в сердце с верой…
Та женщина, которая ушла…






(с) Ирина Самарина-Лабиринт

я к тебе привыкаю,
прирастаю желанием,
приручаешь меня к себе,
не поступками дерзкими,
а простым пониманием...
открываю мысли тебе...

открываю мечты
и свои ожидания,
оставляя в прошлом тоску,
и в лучах твоего
простого внимания
расцветаю и снова живу...

отпускаю печаль,
и пустые сомнения,
что роились в свободной душе,
без надуманных чувств,
страха и сожаления,
насовсем привыкаю к тебе...







(с) Татьяна Яцишина

город скрыт под лужами под трико, да
туч на юг уплывают десятки стай.
мы с тобой не видимся по три года -
хотя б день из тысячи наверстай!
расскажи, как "love me" займёт "don't leave me",
промолчи про музыку и про стиль.
между нами разность стирают ливни:
ты меня - как я тебя - не простил.
но при встрече рот лишь опять осклабишь
(всё тепло, что оставлено - расхватал).

никаких не хватит сердечных кладбищ
хоронить тебя в памяти раз в квартал.








© Мария Кевлина