Эй, прохожий! Пожалуйста, помоги. Научи меня с правой вставать ноги, подставлять лишь достойным свое плечо, видеть смысл в глупых выкриках ни о чем, различать где влюбленность, где просто страсть, как по краю по самому - не упасть, как не делать долгов, не копить обид и иметь всегда самый счастливый вид.

Научи узнавать хитрецу и ложь, унимать силой мысли немую дрожь, когда рядом - коснуться могу рукой, но всегда его взгляд обращен к другой. Расскажи о пустынях и миражах, старый тайнах, припрятанных в гаражах... Им любые скорости по плечу. Я б уехала, знаешь... Но не хочу.

Научи меня, слышишь? Простой урок - говорить что-то важное точно в срок, не жалеть об упущенных шансах впредь, да и в общем спокойно себе стареть. Строить дом под надежной защитой скал, чтобы кто-то, как прежде, меня искал... Чтоб родители верили в жизнь мою, чтобы дети росли не в чужом краю... Научи постепенно, минуя страх, видеть счастье простое в своих руках.

Научи слышать важное в мелочах, видеть солнце и греться в его лучах, даже если уже под дождем промок и до цели добраться сейчас не смог. Научи забывать про него, когда между нами - и время, и города. Этот вирус, я знаю, неизлечим. Но не думать - пожалуйста! - научи...

Ты когда-то просил "Научите!" сам, приходилось и ждать, и в сердца стучаться.

Подари мне инструкцию к чудесам - они что-то никак не хотят случаться...


© Анна Кулик

Возьми все тексты, собой измерь их, найди того, кто отныне прав…
Приходит ярость в обличье смерти и держит за руку до утра.
В тумане сна над полями стаи да перебор верстовых столбов.
И в том, как ты меня убиваешь, есть что-то большее, чем любовь.


© Кот Басё

Партизаня, шептали подпольные клички,
доверяли друг другу до дна, целиком.
В кулаке у судьбы были спрятаны спички.
Иногда она тыкала в нас кулаком…

Не бойцы. Не умели держать дисциплину,
забывали про каску и бронежилет.
Было сколько-то спичек – коротких и длинных.
Почему нам казалось, что выбора нет?

И, всей грудью поймав неожиданный выстрел,
оседая на жёсткий холодный бетон,
я пытаюсь сказать: «Мне не больно, я быстро,
ты не думай, не мучайся этим потом!»

Звёзды медленно-медленно гаснут на небе.
И разжался кулак, и рассеялся дым.
Как же вышло, что вытянул ты этот жребий,
этот горестный жребий –
стрелять по своим?




© Ника Невыразимова

Ничего, ничего, я уже не в тисках и не в путах.
Но однажды случилась такая тоскливая полночь,
что я жала все кнопки на всех попадавшихся пультах,
вызывала пожарных, полицию, скорую помощь,
задыхаясь от рвущего горло застрявшего смеха,
но никто не приехал.

Я не знала, что делать, когда, как при гриппе, колотит.
Я пыталась увидеть тебя и глаза закрывала.
Но увидела двор – ленинградский облезлый колодец,
и дома-сундуки, и один – с чердаком и подвалом,
кто вошёл бы туда, тот немедленно сразу бы вышел,
а на крыше, на крыше…

А на крыше торчала дурацкая лестница в солнце.
Для кого, для кого – для тебя, для меня, для икаров…
Я смеяться смогла – в первый раз со времён кроманьонцев.
Нам оставлена лестница. Это и благо, и кара.
Так с тех пор и смеюсь, хоть пока ещё с хрипом и свистом.
Ты держись там, держись там…




© Ника Невыразимова

мы с тобой только-только бросили у последнего виража слушать ночь на ладонях осени, пить любовного бреда жар, как уже в предрассветных сумерках, разгоняя короткий сон, наше прошлое тихо умерло, и на чашу земных весов утро новое щедро брошено. время стрелками режет сталь.
просыпайся, моя хорошая. с незаполненного листа, с аромата жасминно-чайного, что тебе никогда не лгал, начинай этот день нечаянный, сочиняй его по слогам. выдыхай эту жизнь, как дышится, заявляй на неё права и, возможно, ещё напишутся ненаписанные слова. а когда в суете и хлопотах посекундно раздаришь день, мы начнёмся с иного опыта, в строчках вилами по воде.

не останусь безмолвно втуне я бликом солнечного огня.
просто выдумай полнолуние, если нет его для меня.





© Ник Туманов

I. Ей говорили: "Не скрещивай с Волком тро'пы.
Будешь идти, хрустальная, в сердце - осень,
он тебя выследит. Он - это страсть и опыт. Все, что останется - эхо в лесу да россыпь
слов на листе, следов, уходящих глубже и сердца, и осени. Не выходи навстречу,
на волю и непокой, золотую стужу, которые ты не вычтешь и не излечишь"...
Она улыбалась и зябко вела плечами, и листья с хрустальным звоном лились по суше...

"Не скрещивай с Волком тропы!" - они кричали.
Да кто их тогда послушал.



II. Слаще опасности - только ты,
который приносит с собой опасность.

Здравствуй, мой Хищник, мой всполох красный - ожогом пощечины. Мне остыть
не хватит ни повода, ни воды осенней, колодезной и студеной.
Лес проступает новорождённым следом, над лесом - туманный дым.
Видишь, как преданно я иду, как я отчаянно жажду ночи.
Люди кричали мне: "Голос волчий - это, хрустальная, на беду".
Только опасности слаще нет, чем в априори неприручимых
выбрать такого себе мужчину,
который умней тебя и вольней.



© Лина Сальникова

Пожалей его, птица, оставь ему что-то, оставь –
золочёное пёрышко, яблоко, мёда розетку,
хоть какой-то пароль, хоть какую зацепку, лазейку,
хоть какие-то знаки судьбы в многолюдных местах.

Ты встаёшь на крыло, ты, похоже, осталась живой.
А ему ли не знать, до чего ты бываешь живая…
Посмотри, как он жмётся к стене и глаза закрывает.
Пожалей его, птица: скажи, что ты есть у него.

Пожалей его, птица: он крутится, ночью не спя:
скоро праздник его несвободы.
Так дай ему силы –
золочёное пёрышко, яблоко,
знак, что простила…
Или клюнь его в темя – и пусть он забудет тебя.




© Ника Невыразимова

for Sterva

Эта осень рождается. Стоны ее листвы -
Рассыпаются медью. Оставить его в живых,
Все равно, что в эпиграфе переходить на «вы».
Приручая героя, даруй ему право тени.
Он случается истиной, брошенной во вчера.
Обреченный почувствовать тонкий изгиб пера.
Выводя между строк «мой любимый, тебе пора».
Для того, чтобы рифмы до осени опустели.

Эти сказки написаны, чтобы по ним ступать.
Пожелтевшие парки. Заслуженный листопад.
Поцелуи как пули. Прощай его невпопад,
Перед выходом в осень, лаская строкой ключицу.
Я шепчу тебе - «Детка, скажи мне - кого мы бьем?
Это наши герои, их проще любить живьем».
Только осень привыкла настаивать на своем.
И сезону соленых дождей суждено случиться.

Нас накажут. Нас просто обязаны наказать:
За внезапные руки, заплаканные глаза,
И за то, что по-прежнему нам рукоплещет зал,
Не прощая молчания, жалости и печали.
Не найдя откровений герой разобьет стекло.
От чего станет правильно, пристально и тепло.
Эта осень рождается, пряча нас под крыло.
Заставляя бескрылых богов пожимать плечами.


© Татьяна Ткачева-Демидова

Красные вина.
Вина по цвету крови.
Белые зимы нам обещали снег.
Город был вспорот. Был по лекалу скроен.
Нас было трое: город и ты во мне.

Я тебя помню. Помню своим и каждым.
Первые приступы страсти случились до
Влажного взгляда. Встречной смертельной жажды.
До невозможности сделать последний вдох.

Шепот дыханий. Шелк белоснежной ткани.
Время - расстаться и заново заболеть
Тем, от чего мы бессмысленно отвыкали,
Не повторяясь во времени и числе.


© Татьяна Ткачева-Демидова

твоя соль проступает к полудню в моих лодыжках,
я храню в жемчугах твои пенные сны и дали...
мне не видно тебя... мне не видно. и здесь не слышно,
как шипя растворяется солнце в закате карем

они мчатся к тебе из далеких своих ухабов
поселяются "с видом", но смотрят куда-то мимо
забывают работу, Москву, телефон и маму
а потом говорят: в море камни- так некрасиво!

твой несбыточный вкус меня будит, мотает, тянет
поднимается шторм, но к рассвету идет на убыль
я всего лишь высохший за год подводный камень
ты- большое море, к которому рвутся люди

а в ракушках не ты... это шум моей собственной крови...
это звуки ударов тоски по белесой эмали...
и тревожная мысль мне никак не дает покоя-
ощущение верно- тебя у меня украли.


© Русалкамари

Это новая роль, за которую не воздадут,
а всему вопреки упрекнут, оболгут и обвесят…
Если раньше пригорок казался до чертиков крут,
то сегодня он жалок и вряд ли кому-то известен…
Нас не звали ни разу по отчеству, что там – вообще,
нас ни разу не звали подобием дружного тона,
И поэтому в черном и мало веселом плаще
ты идешь вникуда, где обычно в безвестности тонут…
Да, я тоже иду, только сзади. Впиваясь в озон,
или что там еще нам осталось в слоях атмосферы…
В эту темную даль, за которой лежит горизонт,
где осталась надежда и тонкая ниточка веры…


© Штуша-Кутуша

мы садимся за стойку.
в ладонях согрев коньяк,
ты придумаешь сказку, в которой лишь ты и я.
будет песня гитары, как жадная сталь, остра.
будет жаркий Прованс.
и сводящий с ума мистраль.
ты подаришь всё это, как дарят вожди тотем.
ты посмотришь в глаза мне и тихо шепнёшь: je t'aime
я в ответ на салфетке тебе напишу стихи.
будет вечер прокурен и заполночь сдан в архив.
ты прижмёшься ко мне, и рубашку прожгут соски.
и под утро приснится: мы тысячу лет близки.
но не жди откровений.
я только счастливый шут.
от таких не любви, а весеннего ветра ждут.
начинай всё сначала.
гони меня из груди.
не смотри, как я падаю.
просто иди.

иди!..





© Ник Туманов

у девочки Алисы месяц май!
пора цветов, признаний и вторжений.
хорошая – бери и обнимай.
Амур не знал доступнее мишени,
когда на расстоянии прямой,
стрела не понимает слова «мимо».

ей минуло шестнадцать!
бог ты мой,
как хочется любить и быть любимой!
и, паруса отдав шальным ветрам,
качающим постель из трав дурманных,
несёт её папирусная «Ра»
в далёкие, таинственные страны,
где ночи охраняет лунный свет,
где в статусе закона рулит лето.
счастливей, чем Алиса, в мире нет!
ей хочется кричать и петь об этом.
и тот, кто рядом, знает толк в любви.
в его руках вселенная, а губы
и мёртвого способны оживить...

но май идёт, как водится, на убыль.
шумит, толпой встревоженный, вокзал.
перрон хранит прощанья в чёрных лужах.
у девочки зелёные глаза
и волосы, как ворох медных стружек,
приглаженых ладошкою назад,
целованный весенним солнцем носик.

у девочки зелёные глаза,
печальные, как прожитая осень...





© Ник Туманов

Я боялась, что ты не спросишь,
Отчего на дне глаз морями
Разлилась черно-белая Осень.
Что теперь, скажи, между нами?

Мы стоим под дождём холодным
Не пытаясь согреть друг друга,
Не расшаркиваясь: "как жаль".
Я останусь пустым перроном,
Над которым бушует вьюга,
Одиноко смотрящим вдаль.

И сентябрьской холодной ночью
Не усядусь с тобой погреться,
Долго всматриваясь в огонь.
Я боялась, что ты не спросишь,
Отчего ледяное сердце,
Моё мёртвое, глупое сердце
Обжигает твою ладонь.


© Хрустальная Марго

От отблеска далёкого огня
сквозь полюса проходит нить сквозная...
Мой друг, Вам всё известно про меня.
Я о себе
намного меньше знаю.

И это удивительно вдвойне -
знать,что кому-то ты зачем-то нужен,
что восемь строк хранятся там, на дне,
как ожерелье
из восьми жемчужин.



© Аникина Ольга Николаевна

Радужной субботы след пошёл насмарку,
осень на деревьях всё меняет цвет.
Мы с тобой неспешно побредём по парку,
отыскать пытаясь в воздухе ответ:
как совпасть с собою, с тем, что рвёт на части,
прячется под маски, требует пароль...
Чувствам неокрепшим хмель чужого счастья
словно "SOS матросу" гонит Мумий Тролль.
Мы привыкнем к дыму горечи осенней.
По холодным веткам - свет от фонарей...
Дождь, нахмурясь, в сито грусть-тоску просеет, -
паутино-нежность хрупких сентябрей.


© Лариса Чистотина

Из всех ночей с тобой пошлости ни на грамм, мы мастера по взглядам, выдохам и словам, я обнимаю тебя так крепко - я никому тебя не отдам.
Пускай октябрь горчит и прячется в рукава, а мы с тобою в одинаковых городах и между нами всегда так мало минут пути. Но до тебя мне никак не доехать и не дойти.
А я не раз уже пачкала письма этим своим "люблю". Теперь цена его выше, употребление равно нулю. Но разве это нам важно, когда я в глаза смотрю, ты тоже смотришь. Чего ж мне делать теперь в Раю?
Земное счастье встает на работу когда темно, смеётся, шутит, читает книги, смотрит кино. И может даже скучает и думает перед сном:
"как она там засыпает?"
и цокает языком.


© Хрустальная Марго

Быть береженной случаем, обнаженной
до самой изнанки звуков на языке.

В каждом порту тебя ожидали жены, из каждого порта ты плыл ко мне налегке.
Я не любила, но помнила и скучала. Не спрашивала, за что нам такая связь.
Ветер тебя приводил к моему причалу, пока наша нить однажды не порвалась.
Быть береженной случаем - это значит только любимых уметь переплавить в звук.

Плыви к берегам, которым ты предназначен.

Ветра переменчивы.

Я тебя не зову.



© Лина Сальникова

Только оставь мне шанс всё исправить, когда тебя со мной рядом совсем не станет. Когда ты уйдёшь и осень завоет дождливыми голосами. Оставь мне шанс, я приду к тебе самыми теплыми снами.
Ты слышишь? Ты знаешь?
Когда ты уйдёшь, ты оставишь мне карты и схемы? Чтоб я отыскала тебя одного в бесконечной вселенной. Тепло твоих рук так важно мне, поскольку бесценно. Мы стали с тобой одним целым на вытертой сцене
огромного мира, где каждый второй носит ценник.


© Хрустальная Марго

Радость моя, я всегда могла тебя говорить.
Мое бескрайнее небо, море, осень, мой мир внутри.
Море глотает камни, капля катится по стволу
шершавому под зеркальным небом осени... Чуткий слух
уловит набеги ветра на сонный берег, обрывки слов,
как эхо упавшей капли в саду осеннем отозвалось -
и это сердечным ритмом проходит в грифель карандаша,
чтоб я могла сохранять тебя, повторять тебя и дышать.
Вот ты идешь по саду, крылу морскому и между строк,
грифель ведет тебя к сердцу, обратно, - ты будешь в нем точно в срок...

И я говорю "спасибо", хрустальный храм возвожу внутри
тому, кто вменил мне силу всегда уметь тебя говорить.



© Лина Сальникова

Он говорит мне: "Море есть сердце трех".
Чертит круги, твердит: "Будет вечный бег".

Волны, как зверь, затаили гортанный рев... "Два из них, - шепчет он, - станут взывать к тебе.
Всё повторится - круг, и еще, еще... Так смотрят на воду, теряя себя в воде.
Одно будет ждать отчаянно горячо, другое - просить оставаться сейчас и здесь.
И первое - соль да горечь - забудь, сотри; второе - опора, небо, своя земля.
А будет их три, обязательно будет три, пока не устанешь держать их и разделять".

И волны крадутся зверем, и ночь течет,
и, веки смежая, чуть слышно шаман поет...

Скажи мне, а третье сердце морское чье?

И он отвечает: "Третье - оно твое".



© Лина Сальникова

Что ты делаешь здесь, в преддверии октября? Поднимайся, бери фонарь, сухари и воду, выходи в ночную темень и непогоду, уходи один, ни слова ни говоря. Пробирайся горами, не трать на тропу следов, доверяй только ветру, который идет с востока. И забудь, наконец, этот город и этот дом, и оставь в нем все, совсем ничего не трогай. Никого не будет рядом, пока ведут тебя горные склоны, поросшие мхом и терном, ко всему, что станет осознанно обретенным, ко всему, что вдруг окажется на виду. Умирай за это, пройди октябрем в ночи. Отдавай пути безропотно, что попросит. Ты поймешь, зачем случилась такая осень, но пока ты идешь, ни в чем не ищи причин.
Не бери с собой ни слабости, ни побед, ни чужих обид не бери, ни своих печалей.

Все закончилось, видишь? Сейчас ты стоишь в начале.

Улыбнись дождю, небо думает о тебе.


© Кот Басё

Вот дорога, ее излучина ломкая, дым над стеклом реки...
Проходи в эту осень, смотри в нее, будь невесома - шаги легки.
Нет никаких имен, кроме тех, что не канули по пути.
Становись лицом к солнцу, отпускай из рук птицу и выдыхай: "Лети"

Лес раздвигает кроны, как будто расходится старый шов.
В него свежей кровью вливается небо, становится хорошо
от этой распахнутой нежности, чувства свободы и тишины. -
Сливайся со всем, впускай его, чувствуй как руки разведены
и не болит, ничего, ни о чем ни капельки не болит.
Осень ложится в сердце, как хрупкие листья на гладь земли...

Пока ты ругаешь сентябрь, ждешь слов и решаешь, когда уйти,
я прощаю тебя.

Мое сердце спокойно.

Я отпускаю птиц.



© Лина Сальникова

Ночь прилипает намокшей прядкой к щеке, и солоно так во рту. Мне бы скорее первый увидеть снег, да целовать его на лету. Пальцы дрожат, я бы в горсть взяла все твои смс. Грела их, нянькала, берегла, лишь бы ты не исчез.
Тихо сопит опустевший дом, во мне ни следов ни сил. Я стану обратно твоим ребром, лишь бы ты попросил. Я выльюсь морями за берега, разрушив к чужим мосты. Проснувшись сегодня я поняла, что лучше и нет, чем ты. Что лучших штампуют в другом Раю, что лучшие - не про нас, что фраза "я просто тебя люблю" - одна из желанных фраз.
И плачется.. плачется по ночам, так горько, что жмёт в груди озябшее сердце, к твоим рукам успею ли донести? Шепчу только "Господи" в тишину, и падаю на кровать, - прошу, когда я его обниму, мне сил не заплакать дать.


© Хрустальная Марго

*мысль вслух*

Я становлюсь натянутей и струннее -
это привычка быть обнаженным нервом,
стонами инструмента в упрямых пальцах. Сколько ты хочешь еще во мне продолжаться
звуками, перебоями, сердца ритмом?.. - Под музыку эту пылал бы песок корриды,
и воздух арены мешался со свежей кровью, на равные войны, напополам раскроен...
Вот публика снова чествует жадным ревом того, кто ушел с арены непокоренным.
Господи, дай мне сердце, такое, где бы не отзывалась битва под знойным небом.

Эта привычка б ы т ь - как мороз по коже. Господи, дай уйти, если он - не может.
Я устала звучать во имя его стараний...

А Господь восхищен: "С ума сойти, как играет!.."



© Лина Сальникова

Ничего не случается, светлый мой, не случится. Сверху сад похож на оранжевый водоем...
Клетки настежь открыты, но ввысь не взлетают птицы,
и стоит тишина - ни одна из них не поет.

Я молчу тебя, мне сегодня тебя молчится. Я совсем забываю, насколько теплей вдвоем.
Клетки настежь открыты, но ввысь не взлетают птицы,
и стоит тишина - ни одна из них не поет.

Ничего не случится, не может теперь случиться. Дай же свет тебе плыть над садом, беречь Ее...
Клетки настежь открыты, но ввысь не взлетают птицы,
и стоит тишина - ни одна из них не поет.



© Лина Сальникова

Мы в тебя верили, думали, ты всесилен, агнцев на заклание приносили, ослепляли зрячих во имя твоей любви, мы хотели чуда, кричали: «Яви, яви!». Что же ты нес свой крест, а потом споткнулся, что же ты от чад своих отвернулся, почему копье входит в плоть твою человечью, и спастись тебе некуда и оправдаться нечем? Это не потому ли, что ты совсем ничего не можешь, ты пришел в наш город, назвал себя сыном божьим, собирал нас по вечерам, говорил нам притчи, да только у нас в почете один обычай. Кто приходит к нам ночью, того мы узнаем днем. Если хочешь быть богом – мы первым тебя распнем, повиси на кресте, расскажи нам про чудеса, разве истинный бог не умеет себя спасать? Ты хотел научить нас, как в мире прожить со всеми. Среди нас есть сборщики податей, фарисеи, блудницы, что приходят просить прощенья, есть предатель, прокуратор, первосвященник… Имя нам легион, так скажи на милость, где твоя божья сущность, господня сила? Почему ты не сходишь с креста, не творишь чудес? Почему умираешь здесь?

Что ответит Он тем, кто не ждет от Него ответа? Он смотрит на город, вдыхает порывы ветра, становится вдруг бесплотен и невредим. Приветствует тьму, идущую не за ним.


© Кот Басё

Я играл с океаном, а прежде играл с огнем, мои женщины были отчаянны и умны. Я смотрел им в глаза, и в каждой искал ее, а когда уставал, возвращался домой с войны. Я растил сыновей, я рассказывал им о ней, сыновья улыбались доверчиво и светло. «Ты узнаешь ее, - они говорили мне. - У нее на запястье будет одно крыло». Я прошел через штиль, прошел через чертов шторм, верно в каждом порту ждала бы меня жена, но я шел умирать, не ведая сам, за что – и остался жив, когда позвала она. В этой женщине мир, которому равных нет, вопреки всему, что я сотворил из слов. «Ты узнаешь ее, - они говорили мне. - У нее на запястье будет одно крыло».
Я не знал ни одной, что умела бы так молчать, появляться на горизонте, идти ко дну.
Словно сам Господь положил ее как печать на сердце моем.

В его самую глубину.


© Кот Басё

Если кто-нибудь тонет, есть тот, кто бы мог спасти.
Кто-то строил дороги, кому-то по ним - идти.

Убегавшему вслед свистит поборовший страх, этот свист, словно пуля, пуля из серебра. -
Если в спину настигнет - позор, если в лоб - убьет: тут нельзя ни бояться, ни смелыми быть - в д в о е м,
потому что у мира мораль, и мораль строга: кто-то должен догнать пустившегося в бега.
Потому что у мира логика мудреца - если кто-то ушел, то кто-то остался сам.
Так и было бы годы, века, но ты должен знать: человек появился и создал полутона.
Сотни разных оттенков, сквозных, переходных чувств, повелел "так хочу", отказался "я не хочу".

Приходи же и слушай, слушай теперь меня:
с очевидным не спорят. Но если решил - меняй.



© Лина Сальникова