Я давно не звонила – отчаянно страшно, а вдруг
Окажусь не ко времени или (что хуже) не к месту.
Говорят, тишина – это самый пронзительный звук.
Я готова поверить и в это. Легли в перекрестье

Тополиные ветки на фоне сырого свинца.
На цитаты расходится все – и объятья, и фразы.
Не молюсь о тебе по утрам. Не снимаю кольца.
Обещаю приехать так сразу, как только. Так сразу.

Опрокинув ладони и душу в чужое тепло,
Понимаю внезапно, что эта любовь – беспросветна.
Мой родной, представляешь себе, как же нам повезло –
Ведь молчание так велико, что почти незаметно.




(с) Маша Ромашкина

Рисуешь смайл с улыбкой до ушей….Нечеткою дугою от бессилья…
Архитектуру диких миражей накроет солнце огненною пылью .

Послушай! Ты, мятущийся в беде,орешек тверд, не по зубам. Но надо!
Предстанешь в откровенной наготе,Царем. Владыкой собственного Ада!

Все будет ровно так, как ты хотел,и есть сейчас… на этом самом месте,
Где проживаешь дикий запредел на раскаленной жарким маем жести…

Терпимо ли? Отнюдь. Уже смешно.На пике удалого депресьёна,
Когда весь мир – одно сплошное НО,вдруг создаешь насмешливого клона.

Рисуешь смайл с улыбкой до небес,растянутой от края и до края…
Смеешься. Значит, все-таки, воскрес…В душе кусочек маленького Рая…




(с) Яна Дека

Я взорву свои чувства на тысячу ярких созвездий,
Чтобы ты каждой ночью, с любовью читал в них - стихи…

Откликайся на ш е п о т…
Вдыхай мое долгое эхо…
Перемешивай ноты на влажном прибрежном песке…
Мы с тобой очень близко, всего два решительных вдоха
И мы рядом, мы вместе... стоим, прижимаясь к спине.
Мы стоим неподвижно, врываясь строкою по венам
Мы сближаемся тихо, прицелившись в сердце….мишень
рассекает кругами, спешащее к Вечности время,
Разбивая в осколки ненужные душам клише.

Откликайся на ш е п о т….
Врывайся подкожно дождями…
Невесомо срывайся с отвесной, без страха, скалы.
Твои крылья с моими танцуют немыслимый танец,
Твои крылья с моими - одно оригами судьбы.

Откликайся на ш е п о т…
Не верь в невозможность стать ближе…
Я узнаю тебя, среди нот на прибрежном песке,
Где задумчивый мальчик играет ноктюрн,
что им движет?
Когда тонким смычком он рисует крыло на спине.

Откликайся на ш е п о т…




(с) Аленушка Вергунова

Сколько точек не ставь над «i»,
получается многоточие…
Перед ликом большой любви
обескровлена, обесточена…
Мне осталось, как мокрый шелк,
заструиться к твоим ногам. И я
это делаю хорошо.
Только чертова моногамия
жаль не выход, а узкий вход,
продырявленный, словно выстрелом
всеобъемлющей фразой «What
is this fuck?»… замененной «Истинно…»


© Велма

Мелодия - не пришла...А я утонул в снегу раздвинутого листа -
распахнутого проёма...
И всё это - неспроста,но, в-общем, пока "зер гут"...
Меня ещё сенбернар попотчует свежим ромом...

На лбу, где пылает жесть -прохладный ложится бинт,
и чья-то рука - легка,и нежность в фигурке рядом...
и я не взлохмачу шерсть,поскольку уже убит -солдат из того мирка,
где он наводил порядок...

И я ещё проплыву-не льдиною, так весной,не дымом - так мотыльком,
хоть чем-то, что будет после...
И всё это - наяву,и всё это - не со мной...
И ищет дарёный хвост в бурьяне за домом ослик...

Мелодия не пришла.закрапало за окном,
и это - рождает ритм,а это - рифмует ночи...
И брошенный за борт лаг сказал мне - плыви в ином...
А что хотел островов -так мало ли, кто что хочет...





(с) Дмитрий Ревский

я сегодня учился красиво писать слова…
говорить по-японски…
печалиться…
улыбаться…

в этом мире придуманном мною я – лишь трава,
обновление в таинстве вечных реинкарнаций.
и теперь у меня ничего за душою нет.
я пустой, как бамбук…
брошен под ноги…
я низложен…

это попросту кризис, девочка.
это бред.
раскури мою трубку.
вдыхай меня, сколько можешь.
улетай вслед за мной, выдыхая горячий крик,
процарапав на коже стихи, как тату, иглою,
прочитай их в закрытые окна, тем, кто внутри.
оборви эпидермис страниц моих, слой за слоем.
брось в костёр.
пусть пылают слова в огне.
если им по сердцам не пришлось прижиться,
значит, веры в мою обнажённую правду нет.
значит, нет и причины под кожей хранить страницы.

и когда на рассвете, проспавшись, придут враги,
чтоб из памяти вытоптать запах сгоревшей ночи,
ты заплачешь от боли...
я стану совсем другим...
и травой прорасту на рифмованном поле строчек…


© Ник Туманов

Видишь, как сокрушаются капли о черепицу?..
В дамской сумочке хаос, куда-то ключи пропали
целой связкой от нашей одной на двоих столицы,
где проспект - голым нервом - торжественен и печален.

У меня на губах немного Италии. Фреской...
А во рту пересоленный привкус тебя и мая.
Наша сказка придумана гением, жаль неместным...
"Три орешка для Золушки", видимо, часть вторая.

Надо просто дышать. Как в детстве. Там все было просто,
а потом нас ломало. С годами, со свистом, с хрустом.
Мы давно заслужили каждым движением "Оскар",
потому, что любовь - это истинное искусство,

но не модное. Думать о двух океанах сразу
невозможно, пока в одном утопает наш город.
Я красива с тобой, как финал у счастливых сказок
"жили долго и счастливо"... Кстати, стихи - не повод

для всего, что еще предстоит нам. И нечто в прошлом
откровенно цепляет и держит сильней молитвы,
возвращая слегка подгулявшим по жизни взрослым
очень маленький шанс убегающих в небо титров...





© Велма

На расстоянии долгого вечера -
плакать, молиться, молчать.
Небо на плечи ложится доверчиво,
не сомневаясь в плечах.
Нет, не атлантами держится синее,
только упрямством мужским,
в нем проступает невидимой линией -

будешь всегда любим.

Мы так неловко качнувшись над бездною,
выпали из облаков.
Лишь программисты из сада небесного
верят в таких дураков.
Им мировыми б заняться порядками,
только вот небо глядит,
как твои волосы глажу украдкою -

ты у меня один.

Кто-то сигналит нам белой голубкою
по световому лучу.
Может быть, нежность, бездонная хрупкая,
небу поможет чуть-чуть...
Пятен на солнце скопилось немыслимо,
может, свихнулись с ума?
Но если веришь, дарована истина -

это любовь сама.

Горько и трудно, но ветер - ментоловый,
и не кончается жизнь,
мне на коленки упрямую голову
тихо сейчас положи.
Так не бывает, но волею случая
встреча - в веках из веков.
Небом подарено самое лучшее -

то, что ты есть – такой.


© Дезирада

шеи укутав в шальки,
мудро нахмурив лбы,
важно, деталь к детальке,
чертят жлобы на кальке
абрис моей судьбы.
чёрт бы с их злыми планами!
если им это важно
пусть называют блажью
свой одномерный мир.
тихо.
тепло.
и влажно…
плавно плывёт планктон…
жизнь хороша, похоже…

всё потому, быть может,
что я никому не должен.
и мне не должен никто.


© Ник Туманов

Мне нужен дождь, мне так невыносимо нужны его бегущие слова.
Кот Басё


С утра опять неистово лило, испытывало улицы, навыхлест, а пузыри [огромные, на вырост] укачивали лужи – поделом. Тревога! Этот дождь сошёл с ума, анафемой грозя ещё в прологе, стучался в окна, обивал пороги, несчастный, сам себя не понимал. Отчаянный поток бросался с крыш, впивался в рельсы – зло, до первой крови. Трамваи шли на ощупь, как герои заслуженной компьютерной игры. Был город пуст, сюжет незавершён, простужен Бог, случайный образ тесен. А мы ошиблись с выбором профессий. Но радуга явилась нагишом, бессовестная, выгнулась в спине, как купол вопросительного знака, и вывернула рифмы наизнанку, тем самым доказав тебе и мне, что мы дождю родные – сын и дочь, нас бережёт его слепая бездна. А значит, наше право – безвозмездно и навсегда дарить друг другу дождь.


© Sterva

Словомесиво, буквокрошево,
столько дней ничего хорошего,
столько ночью висит неспрошенных,
нечитаемых, всех в дыму.
Я молчу, чтобы сор не вымести.
Нарывает. Не в силах вынести.
И под самым рассветом рвется стих.
Не ходи сюда. Я пойму.


© Бином

Вспоминай обо мне, иногда, в одиночестве гулком,
Если светлая грусть верной женщиной тронет виски.
Знаю, я не случилась твоим неожиданным чудом.
Но, любила... Бог видел...

Как пусто в плену у тоски.
Как бездонно, любимый... как солоно море людское,
Все рассветы, закаты... и дымкой в глазах миражи.
Вспоминай обо мне, иногда... мне прибудет покоя
В этом море холодном из фальши бескрайней и лжи.

Вспоминай обо мне, иногда, даже если не стою.
Знаю, гонишь мой образ, ведь он рану в сердце саднит.
Напиши что-то дерзкое, резкое, острое, злое.
Приготовь безразличия отполированный щит.

Защищаясь от памяти, выстрели ей прямо в душу.
Все равно мы с тобой постепенно друг другом умрем,
Словно рыбы морские забытые Богом на суше.
Вспоминай обо мне, иногда ... позабыв обо всем...




(с) Яна Нега

Улыбаюсь (хоть думала – не могу), ибо десны покрылись ватой. Как герой порнофильма в одном шагу – мускулистый и чуть развратный ты стоишь, прислонившись к кривой стене. Взглядом хмурое небо вытер. И сияя рублево сообщаешь мне: «наконец-то позвали в Питер!».

У тебя не любовь к перемене мест, а хроническая потребность. Это бегство – уже не красивый жест. Оно яростно будит ревность к бесконечным терзаниям поездов в этих поисках, где б полегче? Город яблок и яблочных же отцов за тебя бы держался крепче, если б знал о привычке менять места (и мосты ненароком рушить). Только ты-то, наверное, неспроста никого не желаешь слушать. И твердишь попугаем, что все дела в новой жизни пойдут по маслу. Ну а я уж не дурою ли была, коль не вижу достоинств массу.
Победительским словом закончил речь, как на рынке кончают торги. Очень хочешь, конечно, меня увлечь за собою в своем восторге. Не заметил, что как-то я не при чем. Ты привязан ко мне – на случай. Ощущаю мечты себя палачом, может так-то оно и лучше.

Телом трудно быть там, а душою тут. Мы ругались, не зная лени. Сдох от зависти к нашим плевкам верблюд, от упёртости – все олени. И зачем выяснять: кто там больший вред и кто в чём (да и как) повинен. Мы знакомы уже пол десятка лет, то есть вроде бы – пуповиной.
Я почти не расстроена, просто зла, что нарушил порядок мерный. Смс-ками спрашивать «как дела?», впрочем, буду тебя, наверно. Но на мысли дурацкой себя ловлю, что вдвоем нам не встретить завтрак. Я сегодня совсем тебя не люблю. Промежутком до послезавтра. Послезавтра посмотрим. Быть может, я растеряю свои иголки. Оголенной останусь. Совсем змея: но не сплав уж ежа и елки.

А пока что, «до встречи». Без всех «простись». Жирных клякс по последним точкам. В общем, любишь бежать – убегай, катись. Постарайся, что б не по кочкам. Лучше мягкой дорогой чтоб новый путь (как трава на футбольном поле). А осадок в душе – это только ртуть, ядовита чуть-чуть – не боле. Для нее ты найдешь (то бишь для души) море счастья в одной свободе. Будешь в Питере – что-нибудь напиши о мостах и плохой погоде. Заскочи в магазин. Там купи вина, только б мысли в башку не лезли. Для меня тебе спьяну мигнет луна. Передашь, как вернешься. Если






(с) Наталья Нечаянная

Дребезжит пустой трамвай «Желание»,
вечер откровенно ярко-рыж.
Говоришь: «Ты знала всё заранее»,
«Ты же понимаешь…», - говоришь.

Нет, не понимаю, что поделаешь
(видно, я блондинка ещё та),
за какими дальними пределами
ты мои желанья посчитал.

Душами сольёмся ли, телами ли –
ты меня на слове не лови,
всё должно быть только по желанию,
всё должно быть только по любви…

Толку-то окошки занавешивать,
если все они открыты в сад,
до сих пор окрест Покровско-Стрешнева
все твои мелодии звучат…

Сад разароматится заманчиво,
если и обманет - c'est la vie, -
еду на оранжевом трамвайчике
из любви, с любовью, по любви…

(с) Елена Кабардина

"С этой тихой и грустной думой
Как-нибудь я жизнь дотяну,
А о будущей ты подумай,
Я и так погубил одну."
Николай Гумилёв

Ну и хватит. Я буду сильнее, чем, к примеру, сейчас покажусь. Мне бы вылечить, да поскорее, и тоску, и несветлую грусть, не таить ни камней, ни обиды, спрятать злость из литого свинца… И любимую больше не видеть, и к тому же не помнить лица. Мне бы память разбить на осколки, чтоб спокойнее стало душе… Я мечтаю об этом без толку, и ля фам продолжаю шерше…
Да, конечно, не рай… Но не ад же! Просто с ней, выбиваясь из сил, пресловутый пенальти не Баджо, а я сам так бездарно пробил. И другие играют в финале, лицевой открывается счёт… Очутиться бы в самом начале, в день знакомства найти поворот, и тогда, проследив за любимой, словно заяц на волчьей тропе, прошмыгнуть незамеченным мимо, раствориться в вокзальной толпе…
Продолжалась бы в Белгород-Сити череда одинаковых дней… Но что делать с любовью, скажите, если хочется думать о ней? И не думать не можешь… Привычно выбираешь из списка на «И» ту, которая походя вычла из неравенства жизни твои икс и игрек. Но выключишь трубку, чтоб не выдать сквозь детский наив SOS растерянной радиорубки… Ведь она пятый год не на «И».
Иногда, правда, хочется плакать, как обиженному малышу, или выть под окном, как собака – я старательно это гашу. Но бывает такая бодяга – закричишь со всей мочи: «У, бля!..» Лучше б я побывал в передрягах, где на жизнь не поставишь рубля. Лучше время мне выдало б ссуду, пусть с условием – «Лезть на рожон…». Но, пожалуй, об этом не буду – слишком поздно и слишком свежо.
С этой грустной и тягостной думой не по силам тягаться уже. Тридцать шесть несгораемой суммой накопились в моём багаже. Хоть уныния нет и в помине – я не хмурый и злой пессимист – просто был на далёкой вершине и лечу, соответственно, вниз. И, качусь подобру-поздорову, и живу перманентно в сети… Мне сказали, что я непутёвый – значит, шёл по другому пути.
И пришёл, и увидел… Едва ли к этой фразе годится финал. Но плевал я на тех, кто в финале, и на всё остальное плевал. Мне не нужно ни ада, ни рая, и не стоит грустить о годах. Я о жизни другой не мечтаю – но и с этой пока не в ладах. Что касается неба в алмазах – вместо on безучастное off.
Я безумной любовью повязан – на хрена мне такая любовь?




(с) Александр Оберемок

я всё понимаю. я всё, как всегда, понимаю.
что ты не приедешь уже. да и я не приду.
что этот сюжет, словно цветень кудрявого мая,
развеют легко сквозняки в повзрослевшем саду.

что мир не заметит потери и точно не рухнет,
когда я другому сопливый стишок напишу,
а ты, распивая чаи в аккуратненькой кухне,
на ушках другой элегантно развесишь лапшу.

и вроде всё правильно: жизнь расставляет, как надо.
и вроде бы слов «на прощанье» исчерпан лимит:
мы взрослые люди. к чему нам пустые тирады?
но где-то внутри, если честно, по-детски щемит.




(с) Дийна

А я... молчу и инеем застыла тишина
как соль на кромке высыхающих морей
тоска в глазах моих становится черней
чем ночи
А ты... любви последний и отчаянный солдат
своим девизом «страсть не помнит списка жертв»
ты проверяешь разрывающийся нерв
на прочность
А я... губами помню надвигающийся шторм
сжигаю время по затяжке натощак
твоей победы нарисован тайный знак
в ладони
А ты... запомни нас и как полуденный перрон
хрипит простуженным суфлером «не молчи»
ты обещал не потерять ко мне ключи
я помню
Как мы... сгорали медленно и пепел до утра
Развеял ветер, потерявший ориентир
Разлуки пленники за стенами квартир
Мир тесен...?
Но мы...запишем в памяти последние слова
«Я не отдам тебя, ты слышишь, не отдам»
и уезжаем в ночь по разным городам
мы вместе...




(с) Ирина Голованова

"Теперь уже и вправду - навсегда..."И.Бродский

...мы стоим обуты и одеты.Дай помаду со щеки сотру...
В сумке мнутся крылышки Одетты,не забыть их выгладить к утру...
мне - такси, тебе - ключи от "мерса"...летом нет "дороги подо льдом"...
Сделай на пол-тона тише сердце,а не то чужой и старый дом
будет капать в ложку валерьянку,будто кто-то близкий занемог,
и прихожей тесную изнанку-скрутит ночь в рыдающий комок...

...нет, цветы хозяйке...я - соседка.Без преград полученная роль...
в "дартс" стрела летит настолько метко:под лопаткой гулко бьётся боль...
он, смеясь, споёт про Гималаи,выдаст пару-троечку реприз...
не "завою я и не залаю" -буду осторожно мыть сервиз...
Никаких иллюзий и идиллий,легче шаг, смелей глотай вину...
но одной из брошенных Одилий-я к нему из зеркала шагну...

...и любой биограф в вариантах-знает, сколь душою не криви,
время редко ходит на пуантах...только - от любви и до любви...




(с) Татьяна Пешкова

Вот и снова, привет! Ты вчера мне опять не ответил...
Не грузись, все в порядке – привык. Просто, знаешь, вопросов
С каждой ночью все больше. Хоть дворник заботливый – ветер
По углам и сметает их утром, но эти торосы...

Год от года растут и, достигнув критической массы,
Разлетятся однажды к чертям! Может раньше успеешь?
Если – да, пролистай те что сверху (подчёркнуты красным)
Почему так бывает, вот, вроде, с годами взрослеешь,

Положение, статус, местами седеющий волос,
А тебе, как мальчишке, по-прежнему верится в сказку?
Почему из всех звуков приятней всего - её голос?
Почему только ей я согласен дарить свою ласку?

Сколько в мире картин? Да и мне тоже, веришь(?), не важно.
Потому что узоры её поцелуев на теле
Не сравнятся ни с чем! А еще... временами так страшно
Что она не придёт, не напишет... и снова метели

Заметут и засыпят мой город по самые крыши.
Если ты не спешишь, расскажи мне что это такое?
Что за чувство во мне? Ты же слышишь? Ведь ты меня слышишь!?
Ну, один-то вопрос?... остальные оставим в покое...




(с) Кот На Крыше

Семидесятые… Как дым от «Беломора», ностальгия витает в воздухе. Другие пускай стареют, молодым вернусь туда, к тебе, когда я трезвым был довольно редко, нас разлучить пытались предки, как им казалось, навсегда…
А помнишь водку из горла? Она не шла… В дверном проеме я, как всегда, стоял на стреме…
Тропа исхожена была… Квартира, тихо… «Косячок»… Мои опять в командировке, и я к тебе, как штык к винтовке, приник… Проникнулся… И – смог…
А знаешь… Утро разлучать нас не хотело… Торопливо одевшись, двинули за пивом, а там друзья, и мы опять на поводке… Три пузыря, один стакан и соль по краю, осколки дня, огрызки рая, а дальше – все до фонаря…
Я на полу, ты на тахте, я просыпаюсь – ты «в отключке», бывало хуже, часто – круче, все – суета, а в суете всегда найдется лучший друг, он на тахте лежит с тобою…
… Но в коммуналке мордобоя не будет – это просто глюк такой, по имени Антон… И он одет, и ты одета… Подъем. На завтрак - сигареты и «Жигулевского» бидон пятилитровый…
...Счастья – нет... Сырое мясо кто-то слопал… Из мага – «Sail away» Deep Purple, а завтра – в университет. Зубрежка, лекции, кошмар, хотя, возможны варианты… Законы Гегеля и Канта я променял на «Солнцедар»…

«Make Love, Not War» – наш звёздный час… Минуты выстроились в мили…

… Мы не друг друга – жизнь любили. Как в первый и последний раз…




(с) Владимир Плющиков

Все было просто: жил и считал недели, видел, как гаснет лето, как город дремлет… Ночью в июле подбросило на постели – мчаться куда-то, ехать в чужие земли, чтоб налегке, чтобы с небом над головой; быстро, чтоб заносило на поворотах, - в двери стучаться, метаться, искать кого-то…
Господи, только бы угадать, кого!
Вышел из дома утром, будто бы сам не свой.
Вслед закричали – ну что ты?
Отмахнулся – да ничего…

А все поезда – зеленые, вороные, рыжие, синие, фуры, перекладные, теплая пыль на обочинах летних трасс. Часто звонил домой, говорил – в порядке, сумерки заоконные пил вприглядку, чувствовал кожей – скоро, сейчас, сейчас! Все наугад, все отчаянно и случайно, он теперь разгадает любую тайну, сделает шаг – и откроется глубина черной воды, придорожного сухостоя… Но это после, ведь дело совсем простое – не засыпать в пути, разыскать, узнать, издалека почуять – как смерть, как радость… Вышел на первый круг городского ада – грохот и гомон, грязный асфальт, вокзал, все напрямую, а чудится, что по кругу. Вышел – и первую встречную хвать за руку. Держит – и понимает, что угадал.

Ясное дело, она говорит, что псих. Не отнимает руку, стоит, смеется, - хватит, не смейся! Вот мое сердце бьется за одного, а могло бы и за двоих. Ты же идешь как будто с петлей на горле, так тебя держит заживо мертвый город, не о чем говорить, ни к чему спешить… Слушай сюда, у меня есть одна попытка, чтоб залатать дыру на живую нитку. Что до твоей души – если хочешь, так не дыши. Если твой мертвый город так много значит – быть посему, я с тобою его оплачу, буду с тобой бессловесен, и глух, и слеп. Я тебя вижу - завтра, за поворотом,- волосы пахнут полынью и креозотом, ты уже знаешь, что это был за склеп. Не отвечай мне, сейчас отпущу, прости…
…Дай мне тебя спасти.

Был черт-те кем, а стал и большим, и смелым, будто весь страх растерял неизвестно где. Вышли с вокзала. А дальше, ясное дело, все у них получается как у людей.
Он говорит, все сложится, не беда, ты будешь жить и я буду с тобой всегда,
хочешь – умри, – все равно я тебя не брошу…
…Вышла из ванной с мокрыми волосами, в белой рубашке стоит на полу босая, светится из-под челки кошачий глаз. И говорит: спасибо тебе, хороший.
И сразу понятно: ни от чего не спас.




(с) Екатерина Перченкова

а давай мы с тобой всю дорогу вот так промолчим?
знаешь, тот, кто был до, говорил очень много. а толку?
мы свои рюкзаки побросаем на нижнюю полку
и на верхней – в обнимку – заснём под пейзажный мультфильм.

а давай мы не будем вот ЭТО никак называть?
даже если ОНО нам лишь чудится, кажется, снится,
тонкой кистью малюя смешные улыбки на лицах.
ну, зачем нам ЕГО определивать-определять?

а давай ты не спросишь (я тоже), когда мне сходить?
и какая нам разница, сколько ещё до конечной?
нам с тобой по пути - и дорога становится млечной.
а давай мы морзянку колёс расшифруем: «любить».



(с) Дийна

Прости мне обидное слово,я вовсе не из своенравных.
Я просто любила такого,которому не было равных.

Прости, что мне выбора нету,что вновь оживу я едва ли.
Когда появлялся он где-то,все женщины там замолкали.

Из космоса вечностью дуло,душа в поднебесье взмывала.
Теперь, говорят, он - сутулый,седой и от жизни усталый.

Прости мне, что прошлое давит,что нету на свете другого
И что ничего не исправят ни космос, ни вечность, ни слово.



(с) Елена Исаева

Жив.До сих пор.Что ж, ты права –мне сдохнуть от тоски не светит.Я без тебя умру…Слова?Слова-и может, это грусть о лете?О теплых и беспечных днях,не грусть совсем, а просто осень–печаль в сияющих огнях берёз на фоне темных сосен,вся в ожерельях паутин,со стразами туманной влаги.Я жив.И вроде нет причин,чтобы раскрасить лист бумаги тенями всех твоих имен,осколками цветного счастья,в узор вплетая тёплый лен твоих волос, деля на части рисунок линией разлук,пятная серою печалью…
Я жив ещё,мой милый друг,

Но очень по тебе скучаю




(с) Venta

Побиты ссылки и путь не близкий – моя страница, мои друзья. Перечитаю твои записки, пересчитаю в них слово «я», сравню с количеством многоточий и разделю на свои мечты. Среди запутанных этих строчек не часто встретится слово «ты», но это правильно, это пусто – зачем же всуе припоминать. Не надо слов о взаимных чувствах, давай привычно делить кровать на две неравные половины до ноября и от ноября... закрыв глаза, выгибаю спину, я разучилась не доверять твоим рукам и твоим побегам за триста верст и опять ко мне. Ты то ныряешь в меня с разбегу, то убегаешь назад, к жене, а я, очнувшись, опять небрежно в своем аду развожу очаг, и мой «единственный», «верный», «нежный» готов подставить мне треть плеча, чтоб я заснула в его постели и не ловила тревожный сон... Считаю числа, что нас разделят, хожу курить на пустой балкон, потом вконец забываю сроки и начинаю дышать с нуля.. Мы безнадежно-не одиноки, тут бесполезен прощальный взгляд.

Пройдет неделя, за ней другая, уйдут тревожные эти сны, я не замечу, как дни мелькают и приближают конец весны, я буду собранной и усталой, аврал в учебе, семейный быт, не ощущая что перестала следить за ниткой твоей судьбы, войду в привычный мотив ироний, ехидный прищур, неспешный шаг... Столкнусь с тобой на ночном перроне и перестану опять дышать.




(с) Маргарита Доронина

Моя жизнь в стиле ретро из черных и белых полос
В ритме танго под звуки гитары проносится мимо.
Постфевральская оттепель, словно ответ на вопрос
«Ну, ты как?» после длинной разлуки – «да, в общем, терпимо».

А терпеть…это, как бы и вовсе не жить – просто ждать,
Ощущая удушливый запах бесплодной надежды
И еще, так стараться кого-то чуть ближе узнать,
Принимая его по уму…по душе, а не так: по одежде,

По машине, по статусу, по пресловутым часам,
По количеству визовых штампов и прочих примочек,
По мобильнику, обуви…Нет, я хочу по глазам!
Мне обычного хочется счастья, вы слышите?! Очень…




(с) Мария Полунина

Проговаривать каждый час неприсутствия… Удержаться от желанья тебя встречать на перронах бессонных станций, удержаться – хотя знаком зал прилета до кома в горле… Совпадая с тобой звонком, кто кому позвонил – не помнить, кто кого отыскал – не знать, просто слышать тебя, как будто каждый звук состоит из нас, с нашим именем перепутан, в наши выдохи перелит, на кольцо нанесен курсивом…

Мы такое с тобой смогли – даже ангелам не под силу.


© Кот Басё

Я убегаю в ночь. Ночь в двух шагах от Рая.Вежливо притворюсь смутным забытым сном…Просто такая жизнь, Герда поймала Кая,и заперла в тепле, там, за своим окном.Я не сужу ее, я осуждать не вправе.Вместо вина в бокал я доливаю грусть.Как ты живешь теперь? Тот, кто шептал мне: «Ave,Ангел моей души, я на тебя молюсь».
Ночь на твоем окне снегом рисует розы.Белое серебро - в цвете твоих волос.Знаешь, вся наша жизнь - это метаморфозы.То, с чем вчера шутил, завтра уже всерьез.Я не умею врать и ненавижу слякоть.Как тебе дальше жить, выбор всегда был твой.Просто она пришла, и начала вдруг плакать,что-то шептать про долг… и позвала домой.
Что ты тогда сказал? «Это бывает с каждым…Это случайность»… Что ж, случай обычно, слеп.Падал с седьмых небес наш самолет бумажный.И на твоих следах таял мой первый снег.
Что я могла сказать?..Ты-Обещал-Мне-Вечность...В нашей системе мер это короткий срок.Лето ушло с тобой.В иней оделась нежность.Вьюга шагнула в дом и улеглась у ног.В мире твоем тепло. Кошка, жена и дети.Я же на миг замру, словно заледенев.Медленно отвернусь. Очень холодный ветер.Да и твое «прости» больше не нужно мне.





(с) Лола Ува

Время терпит. Сырым асфальтом в мир врывается новый день, сквозь окошко густые капли приземляются на листе, растекаются по листочку, размывая карандаши, я рисую цветную точку – как проекцию всей души. Этой высшей из философий не на пользу идет жара, если выпить пять чашек кофе – ты продержишься до утра, надевая на нитку бисер, подгоняя размер штрихов, время – лечит щепоткой чисел и соленых кривых стихов.

У меня для тебя есть вписка – место в сердце, идешь смотреть? мы относимся к группе риска победивших когда-то смерть, не гордясь этим горьким раем, наплевав на чужих людей, мы не только не умираем, мы становимся все живей и бессмысленно думать, пичкать себя пылью из сотен книг, мы врываемся в электричку в новый день. Ты один из них – по ту сторону общей грани, за границами кутерьмы, мы нисколько не умираем – отголоском одной струны рассыпаемся тихим эхом, без пятнадцати три часа, между нами дождем помехи, я пытаюсь закрыть глаза, Это новое и почти что, прикрывая ладонью лоб, как от солнца, никто не ищет новых встреч не-своих зазноб, это словно с утра пораньше ты бежишь через этажи, дождь идет, ну а это значит – начинается снова Жизнь. Заплутали в корнях деревьев, между рельсами стерся путь, у меня истекает время, запускает в меня стрелу, так никак не случалось раньше – чуть отпустишь, сойдешь с ума. Время терпит все, кроме фальши. Привокзальная кутерьма.

Непонятное ветер мямлит и срывает прохладу с плеч, ты мне шепчешь – люблю тебя и постарайся себя беречь. Постараюсь! На те же грабли! Только двое, а не одна, я иду запускать кораблик в поднебесье с земного дна. Отпускаю. Расправив крылья, он таранит летящий дождь, все, чем раньше мы жили, были, превращается в пыль и ложь.
В сотый раз, обещаю – справлюсь.
Буду жить, улыбаясь, и...
Исчезает в дожде кораблик...
Мир стихает.
Прости.
И спи.




(с) Лотос

ты мне пишешь письмо, откровенно и так легко, раскрываешь все двери, по-детски впускаешь внутрь, и не зная меня, не читая моих стихов, просишь помощи, чтобы надежду свою вернуть. ты запуталась так, что у пропасти на краю с пистолетом в руке и с верёвкой /ну что там лгать/, так стоишь, что мне кажется, будто и я стою, на другой стороне её - руку тебе подать. ты мне пишешь вопросами, точками, тишиной, и внимательно слушаешь всё, что произнесу. ты осталась, чтоб здесь и сейчас говорить со мной, ты открыла мне душу и чувствуешь - я спасу. и внутри у меня загорается яркий Свет, он всегда посещает меня, если есть кому осветить им дорогу, направить и дать ответ. он течёт через руки и текст, исцеляя тьму.
ты мне пишешь и учишь меня открывать засов, делать ставку на ноль, проявляться, входить в поток. я отвечу, как есть, у меня ещё хватит слов, чтоб тебе показать, что внутри у тебя есть Бог. и ты можешь творить лёгким взмахом одной руки, и ты можешь взлететь и касаться небрежно крыш. и найти себя здесь, проникая в мои стихи.
или можешь стоять там, где ты до сих пор стоишь.
я тебе помогу, мне неважно, кого спасать. я лечу высоко, если хочешь со мной - держись.
ты берёшь себя в руки и молча ложишься спать, точно зная, что завтра другая начнётся жизнь.




(с) Лилу Сабрум