Плод греховный, конечно, сладок. Но кто ставит понятье «грех»?
Я смотрю на его фанаток, вызывающих только смех.
Я смотрю на них…. Да, негусто. Ну и где он таких берёт?
Это даже немного грустно - та страдает, а та ревёт.

Это даже немного страшно. Всё, что было, уже прошло.
Боже, девочки, вы прекрасны. Я опять ухожу назло.
Каблуками и по брусчатке. Нет, ну честно, мне всё равно.
Я смотрю на его фанаток. Почему это так смешно?

Им - терпеть его море фальши, у подъезда ждать, будто псам.
Я бегу от них всех подальше, ветер гладит по волосам.
Я забыла свои перчатки. Все равно не вернусь, совсем.
Мне напишут его фанатки. Боже, дурочки, ну зачем?

И смотреть я на них устала - скучно, серо и ни о чём.
Я почти уже убежала, и ни слова теперь о нём.
Обойтись бы без опечаток. Я бегу к своей тишине.
Пусть уходит к своим фанаткам. Только думает обо мне.





(с) Дарья Куликовская

–Зачем ты это сделала, скажи?
–Да просто, чтоб запомнить на последок.

Я на него смотрю. Вот мы лежим, ну а потом я как всегда уеду. Я на него смотрю. Морщины, чёрт. А раньше он ведь был всегда, как мальчик. Что будет дальше? Седина, кроссворд, вставная челюсть, на столе журнальчик?

Мы ели сыр и пили все подряд (я провела так молодость, похоже). Бутылками вливали сладкий яд и чувствовали жжение на коже.

Мне нравилось, что не было любви. Звучит цинично, но имеет прелесть. Мы не клялись друг другу на крови, а просто так тихонечко взрослели. Мне нравилось, что я была собой. Что можно просто быть, а не казаться. Мне нравилось, что он - антигерой, что он из тех, в кого нельзя влюбляться.

Мне нравятся такие вот, как он. Простые, да, и вечно молодые. Улыбка глаз, подростка лексикон - такие, они вечно холостые. Мне нравятся такие очень, да. Такие вот, свободные, как птицы. Но время утекает, как вода. И вот кому-то скоро будет тридцать.

Я не взрослею тоже. Ни за что. В душе мне, видно, всё еще тринадцать. Вот только уже столько прожито, что впору написать три кандидатских.

Я на него смотрю, ну, Боже мой. Скажи, откуда грусть взялась во взгляде? О Господи, останься ты собой. И не взрослей. Прошу тебя, не надо. Не надо этой взрослой суеты. Не надо денег, власти, документов. Ведь это можешь быть уже не ты. А можно, будем просто жить моментом?

И мы все дальше так вот с ним лежим, и я пока ещё не уезжаю. Как быстро мы по жизни, чёрт, бежим. И что-то я за ней не успеваю. Я на него смотрю. Идут года. Мне что-то грустно, холодок по коже. Пора понять, запомнить навсегда:
такие, как мы с ним, взрослеют тоже





(с) Дарья Куликовская

Давно об этом мы не говорили, о том, что мы из жизни извлекли.
Как нам незаменимых заменили, и как непревзойдённых превзошли.
Неповторимых повторили тоже, а значит, их на самом деле нет.
И эту вашу дрожь, мороз по коже не вспомните вы через пару лет.

Никто не стал последним и единым, забудутся и эти имена.
Проходят зимы, лето, тает иней, уходит в ноль прошедшего цена.
Мы сами пишем ведь свои сюжеты, и чтоб из страшной выйти пустоты,
Пора уже напомнить всем об этом.
Все заменимы, солнце.
Даже ты...


(с) Дарья Куликовская

В час, когда время наступит себя менять,
Ангелов звать по имени.
Господи, вытащи зверя внутри меня
И сохрани его.

Это не шаг против правил, не бред глупца,
Это не беззаконие.
Знаю лишь - каждому зверю в руках отца
Плакать спокойнее.




© Саша Бест

если это твоё, ты почувствуешь это сразу,
без всяких «за и против», «а если», «но»
без сомнений, глубоких анализов, долгих пауз —
будь то дело всей жизни, город или кино.

своих людей ощущаешь за тысячи километров,
без тени предрассудков на сердце и в голове,
своё узнаешь по знакам, простым приметам —
будь то книга, песня или же человек.

своего человека ты определяешь мгновенно,
по силе, с которой сердце бьется в грудную клетку,
по тому, как кровь горячо пульсирует в тонких венах,
по звуку шагов, привычкам, излучаемому свету.

если это твоё, то каким бы ты ни был гордым,
это будет с тобой, куда бы ты ни бежал, ни ехал.
своё отзывается в груди еле слышным эхом,
лучшие треки цепляют с самых первых аккордов,

свои люди – со взгляда,
улыбок,
родинок,
манеры смеха.



(с) Аня Захарова

Ура, наконец-то остались вдвоём!
И хоть помутняется разум,
Мы - граждане умные, осознаём
Опасность смертельной заразы!

И дышим, как будто осилили кросс,
И терпим с тобой еле-еле,
Но лезем в карманы - как велено ВОЗ,
Защиту там носим с апреля!

Пускай разгорится на пару часов
Пожар в предварительных ласках...

Ведь мы, как большие, уже без трусов,

Но как и положено - в масках!


© Лисёнкова

А в деревне свежо - разогнав предзакатный туман,
Утомленное солнце лучами осенними брызнет.
И окутает нежно пьянящий октябрьский дурман,
И острее кольнет осознанье конечности жизни.

И захочется, вечер смакуя, дышать глубоко,
Полной грудью вбирать травяной осязаемый воздух.


Неминуема смерть - эта мысль не даётся легко,

Но ясней понимаешь: ЖИВОЙ! Все на свете НЕ поздно.


© Лисёнкова

Я женщина весьма экстравагантная,
И хоть я далеко не идеал,
Блещу своеобразными талантами -
Нормальных-то талантов бог не дал.

Из малого могу создать депрессию,
Из многого могу создать дебош.
Проверено - своим скандальным прессингом
Всех спорящих легко вгоняю в дрожь.

Да, дерзкая, да, странная, да, сложная,
Такой, как я, не знаю ни одной.
Пусть сильные не спрашивают: "можно ли?",
А слабые обходят стороной.

Пускай по меркам многих не красавица,
Но внешность не планирую менять -
Ну нет великой цели всем понравиться,
Не каждый сможет выдержать меня.

Но я дождусь восторженного зрителя,
Я суперская, как ни поверни.

Ведь в целом я девчонка на любителя!

Жаль, правда на любителя х@рни.


© Лисёнкова

У неба нет на нас больше планов, оно безумно и ледяно, и лишь луна на нем жёлтой раной сочится болью в твоё окно. И нежилая моя обитель скулит по эху твоих шагов, я твой безмолвный нежданный зритель, моя любовь.
Я океан, поглотивший солнце, виновник зим и столетних льдов, но эта буря нас не коснется, моя любовь.
Не знаю, кто напророчил смерти, кто ад и рай разделил на два, а я б делил все на жизнь, где есть ты, и всё что будет, но без тебя. А я бы взгляд твой увековечил, тепло ладоней, румянец щек, и после жизни, и после смерти, с тобой ещё.
У неба нет на нас больше планов, увы мы скомканных два листа. Но ты была идеальной самой, одной из ста. И я пришит к тебе, приколочен, введен опасным лекарством в кровь,
не дай же мне отпустить нас молча,
я твой и точка, моя любовь.


© Хрустальная Марго

...Признаться, поздравить, извиниться — никогда не поздно, даже если кажется, что это не так.
Я очень верю, что те, кто уходят от нас, уходят недалеко. Они живут в других измерениях за нашими спинами и слышат наши признания, поздравления и извинения.

И когда нам плохо без них, они слышат нашу боль, заглядывают в наши сны и посылают неявные знаки поддержки: ситуации, ощущения, людей, которые могут спасти и наполнить.

А еще важно научиться принимать
жизнь — такой, какая она есть.
И дары этой жизни, которая продолжается, несмотря ни на что, каждый день...



(с)

Твое имя во мне отзывалось, рвало на части.
Забывала тебя, забывала изо всех сил.
Но стык в стык с этой болью, кажется, было счастье.
О котором забыть никто меня не просил.

Может быть ты читаешь, думая и гадая,
Кому строки, кому буквы, кому слова?
Я такая как есть, пусть глупая и смешная...
Но ты спорил напрасно, я же была права.

Ни любви, ни костров, ни замерших океанов,
Ни цветов, ни карет, ни клятв и ни богохульств.
Ничего не осталось. Зажили даже раны.
Только счастье и помнится -
помнится, ну и пусть.


© Хрустальная Марго

Найди меня среди зимы,
Чтоб снова вспомнить слово "мы".
Найди меня среди печалей,
Среди чумы, среди тюрьмы.
Верни историю к началу,
Встречай, как первый раз встречались,
Туда-обратно до луны.

Чтоб снова вспомнить слово "мы".


© Хрустальная Марго

А вы когда-нибудь тонули в человеке?
Не так, чтоб на секунду или две,
А так, чтоб просто закрывая веки
Теряли притяженье на земле?

Настолько, что одной лишь только мысли
Достаточно, чтоб разум потерять,
Чтоб сердца стуки намертво зависли,
Чтобы от счастья тихо умирать.

Чтоб ледяным огнём прикосновенья
До дрожи доводили в тот же миг,
От счастья чтоб кричать, но от волненья
Внутри вдруг затерялся где-то крик

Настолько, чтоб хватало лишь минуты,
Чтоб полностью забыть о всем плохом,
Прижавшись лишь к нему, а не к кому-то.
Дела? Проблемы? — господи, потом.

Не знала я, что в 21-м веке
Такие чувства могут воспылать.
Сама, вот, утонула в человеке
И без него не знаю как дышать.


© Шаркунова Анна

Мураши налетели без спроса,
Растоптали, бесстыдно убили.
И куда-то исчезли вопросы,
Что недолго, конечно, но были.

Пульса нет, сердце селится в пятках,
Руки-ноги пьяны - заплетаются.
Лишь глаза все ещё в догадках,
Но сейчас и они потеряются.

Ум за разум, логика в коме.
Мысли вовсе сбежали в панике.
Мы с тобой почти не знакомы.
Я горю, как горят торфяники.

Это ты - приговор однозначен,
Нет ни шанса его обжаловать.
Ты, возможно, слегка озадачен...
Что ж, u're welcome (добро пожаловать).


© Шаркунова Анна

Сбереги его, Господи, в тысячный раз…
Он такой же, как все… только чуточку лучше…
Снова он далеко - там, где солнце «в анфас»,
Где бурлящие реки и горные кручи…

Сбереги его, Господи, дай ему сил…
Укажи верный путь в самом сложном пороге…
Усмири все дожди, подари пару крыл,
Если он упадет в нестерпимой дороге…

Сбереги его, Господи, рядом побудь,
Напои его светом и верой своею…
У обрывистых скал про него не забудь,
Удержи на краю, если я не сумею…

Сбереги его, Господи, в тысячный раз…
Снова он далеко… и на сердце тревога…
………………………………………………

«А в камине огонь до сих пор не погас…
Возвращайся живым…
я прошу… ради Бога…»


© Марина Есенина

Какой у человека габарит,
так этот человек и говорит
о бывшем друге, и о прочих бывших.
О том, кого так хочется забыть,
но вспомнишь вдруг – и хочется завыть,
И помнит человек, покуда дышит,

о тех чужих, с кем жил в одном дворе,
о тех врагах, с кем был в одной игре.
Он рад бы никогда не вспоминать и
о той, что – с миром память упокой –
тянулась к выключателю рукой
и медленно расстёгивала платье.

В законе сохраненья вещества
у ненависти вечные права.
А если любишь, ты всегда без правил.
Бесправней тех, кого ты целовал.
И, соразмерен собственным словам,
ты мал, как вздох.
Как горизонт, бескраен.


© Аникина Ольга

мой огонь горит на семи ветрах.
мне знакома доблесть, знаком и страх.
на вершине мира мы — смех и прах.
это всё, что знаю.

я умею солнце носить в руках,
засыпать с улыбкой на облаках,
собирать осколки, где смерть и крах,
а надежды под утро тают.

я умею штормы и корабли.
я пешком приходила на край Земли
посмотреть, как созвездия там, вдали,
сквозь космический мрак сияют.

я брожу по пляжу в большой прилив,
но мои бумажные журавли
оживают — лови или не лови —
и уносят меня от края.





(с) Айара

сиротливо к ногам моим жмутся
серо-желтые листья и ветер...
мне уснуть бы и снова проснуться
где-нибудь на далекой планете,

...где тепло и так солнечно, даже
если дождь - то почти понарошку...
и веселые стайки ромашек
тянут к солнцу смешные ладошки...

...мне проснуться бы где-то подальше
от промозглого, серого ветра,
от привычной улыбчивой фальши
обещаний рекламных проспектов...

мне б проснуться, забыв этот город,
где в осенние сумерки - Боже! -
неизбывным, тоскливым сиротством
слишком все друг на друга похожи...

...а за хрупкими стеклами окон,
За уютом, привычками, ложью
Люди прячут свою одинокость
От других... от самих себя тоже...

...и, мне кажется, все хоть однажды,
Засыпая, просили тихонько:
Пусть приснится, как где-то ромашки
Тянут к солнцу смешные ладони...





© Яшенко Дарья

а музыка пусть звучит,
пусть сводит с ума гитара...
пусть сердце в груди стучит,
пусть будет и жизни - мало...

пусть небо с ума сойдет,
касаясь земли руками...
и пусть для меня поет
не музыка нет - а пламя!

и сердце поверит вдруг,
что все на земле возможно...
и ветер как нежный друг
коснется горячей кожи...

и в танце меня кружит,
и свет серебристый лунный,
и море, и ни души...
и, кажется, я - безумна?..

...и танец, и лунный свет,
и чья-то гитара стонет
о том, что на свете нет,
о том, что лишь сердце помнит...

так пой же, гитара, пой!
чтобы и неба - мало,
сердце чтоб над волной
чайкою застонало...

чтобы от этих чар
мне никуда не деться,
чтобы всегда звучать
музыке в моем сердце!..



© Яшенко Дарья