Сказано: красота - это обещание счастья. Но нигде не сказано, что это обещание будет исполнено.

Поль-Жан Туле

Вы бываете любимы в той степени, в какой вы знаете, что такое любовь. Любовь - это больше чем эмоция. Это сила самой природы, и поэтому она обязательно содержит истину. Когда вы произносите слово "любовь", вы можете уловить чувство, но сущность выразить невозможно. Самая чистая любовь находится там, где ее меньше всего можно ожидать-- в непривязанности.

Дипрак Чопра "Путь волшебника".

Накину саван одиночества
И эту ночь налью в бокал
Я слышу: боль за дверью топчется
И вижу ревности оскал

Та темнота за полумесяцем –
Она ничто. В душе темней.
Я пью до дна за то, что встретиться
Мне удалось с тоской твоей

За наши дни такие светлые –
За дни, которых не вернешь.
За ночи, за признанья ветреные,
За все «люблю», за боль и ложь

За счастье – сладкое и дикое.
За то, что предал в один час.
И за печаль мою безликую.
Я
пью
за нас.


Черная-Белая

Что бы ты ни дал женщине, она даст тебе больше. Ты дашь ей семя - она подарит тебе малыша. Ты построишь ей дом - она подарит тебе уют в нем. Ты обеспечишь ее продуктами - она тебя вкусным ужином. Ты подаришь ей улыбку - она отдаст тебе свое сердце. Она умножает и увеличивает всё, что ей дается...
Так что нагадив ей однажды, будь готов получить в ответ тонну дерьма...



(с)

Ранее утро. Я сплю. Ты проснулся.
Меня обнимаешь. Целуешь. Уткнулся
В плечо мое. Как я люблю
Такое вот утро. Я просто горю.

Я глаз не открыв уже чувствую телом
Желанье твое, как приятно, хочу!
Войди, успокой мое нежное тело,
Истома и страсть... Что-то тихо шепчу...

Открыла глаза. С добрым утром, любимый!
Целуешь мне носик и глазки... Молчишь...
Улыбка любимая... Чувственный профиль...
В глазах твоих вижу, ты ЛЮЮЮЮЮЮЮЮБИШЬ!!!!!

К тебе я прижмусь, мне легко и спокойно
Я здесь, я с тобой - в этом мире одни!
Любовь никуда от себя не отпустим,
Мы вместе! И много всего впереди.



Затмение Солнца

Шорох осенних листьев,
Несколько вечных истин:
Что ты еще напишешь,
Фея бродячих псов?
Плачет тихонько флейта,
Это уходит лето.
Лето бредет по крышам
В зелень твоих лесов.

Мастер строчит скрижали,
Память язвит и жалит,
И застывает жалость
Каплями янтаря:
Девочка в платье белом,
Помнишь, о чем ты пела?
Песня еще осталась,
Но умерла Земля.

Шорох осенних листьев,
Запах сожженных писем,
Несколько вечных истин,
Кофе горчит слегка:
Гасит фонарщик старый
Свечи в банкетных залах:
То, что еще осталось -
Память, листва, строка.




(с) Мария Хамзина

Этот персик, эта мякоть, эта влажность на изломе,
Эти медленные пальцы, кожа чуточку горчит,
День уходит, попрощавшись, и стоит в дверном проеме
Медный вечер…Гаснет лампа, от коленей до ключиц
Я вошла в твои ладони, плод упругий, запах меда
От волос моих струится, пчел маню я, как магнит…
Будь со мной, каким захочешь, раздели меня на годы,
На минуты, час за часом, не спаси, не сохрани…
Боже мой, скупой и властный, отвернись, мы дети рая,
Мы невинны, боже, боже, у тебя глаза змеи…
Этот персик, эта мякоть…вдох и выдох – замираю!
Вкус раздавленного плода, мы гурманы по любви...
Вечер бродит по квартире, вечер слушает фокстроты,
Мы, распахнутые настежь, молча курим в тишине.
-Хочешь персик?- Да, конечно! – Завтра утром на работу…
- Завтра – это значит – вечность…А пока – иди ко мне.



Мария Хамзина

Теплые контуры. Мягкие, плавные линии.
Влажные кисти. На выдохе: «Спи, если хочешь...»
(то же дитя!..) Землянично-вишнево-малиновой
Нежностью, тая в глазури густеющей ночи, –
Клеточки, черточки, родинки, робкие впадинки –
Роспись («искусство любви»?) по податливой коже.
Легкие _при_кос_но_ве_ни_я_
..выстужен за день ты...
Я за художника. Так что ты спи.
Если можешь.




Yandel

Я думал есть у нежности предел,
Но ошибался – нет у счастья дна!
Нарисовал бы я, когда б умел,
Картину маслом – ты… любовь… луна…

Твой взгляд лучистый только для меня,
И нега слов, что лучше всех наград,
И поцелуй касанием огня,
И смуглой кожи дивный аромат…

Так не должно быть… Это просто сон,
Перемешавший явь и миражи…
Как первый снег, к утру растает он,
Уйдёт водой в песок, как ни держи…

Я не нашёл у нежности предел,
Да и ни кто найти бы не сумел…



Дар Ветер

Я вообще не понимаю, почему и перед кем я должен оправдываться. Никому я ничего не должен. А я все оправдаться пытаюсь. Уж и друзей общих не осталось тут, в нашем с ней городе – кто эмигрировал, кто переехал. Да и не знал никто, что происходит на самом деле. И как объяснить, если сам не понимаю, как же я, вроде бы незлой человек, такой сволочью себя показал...


Я этот день помню очень ясно – московская клиника с таким названием, которое только шепотом произносят. И моя жена – красивая, и такая здоровая на вид, полная сил. Мы с ней у доктора сидим, а доктор объясняет ей, что жить ей осталось меньше года. Впрочем, может и повезти... Но вряд ли. Это у них тогда мода такая пошла – отвечать на вопросы больных, если спросят. У меня сердце ушло в пятки, холодом обдало, как я без нее.. здесь... один. А она – даже не вздрогнула, склонила голову - поняла мол - и сказала: «Нет, меня такие сроки не устраивают». Даже доктор на стуле подпрыгнул – она что, с магазином о доставке стиральной машины договаривается? А она сидит, улыбается, только побледнела чуть-чуть.

Ну ладно, думаю, фасон держит, отсюда-то выйдем, наверное расплачется, я ее утешу, пожалею как смогу... Вышли – ни слова не сказала, заговорила о другом. Глаза сухие, спокойные. В тот же вечер сели на поезд, вернулись в наш город. Началась трудная жизнь – ей надо было в Москву ездить каждую неделю, на лечение. Тяжелое лечение, она чуть не умирала, но не жаловалась, не плакала. А я все ждал – ну когда же она мне себя пожалеть позволит? Ну хоть бы заплакала, хоть бы как-то слабость свою проявила. Живет, как ни в чем ни бывало – на работу ходит, если силы позволяют, если нет - дома – вяжет, вышивает, читает. На пианино играет, акварели рисует. И не плачет, как будто и не боится. Думаю, может блок у нее какой – слышал, так бывает. Ну забыла она о том, что с ней произойдет скоро. Но нет – как-то говорю ей, а что ты только мне да сестре вяжешь? – связала бы что-нибудь себе... А она – спокойно так, без всякого волнения – мне это может не пригодиться. И ведь не так сказала, что, мол, боюсь я, утешь, а просто факт констатировала.

И начал я ее бояться. Даже хуже – ненавидеть. Неправильно было, что она себя так ведет, неверно это. Заперлась в своем, а меня даже на порог не пустила. Как-то я спросил ее – что ж ты даже не пожалуешься. Получил в ответ – мне для другого силы нужны, мне выжить надо. Только в тот раз о страшном и помянула, больше ни разу. Если бы она плакала день и ночь, если бы жаловалась, если бы ненавидела меня за то, что я бык здоровый, а она умирает – да как бы я ее любил, как бы я ее жалел! Но не позволила.

Не по-человечески это было, не по-людски. Стал я ее волю испытывать. И сволочью себя чувствую, а не могу. Просто мечтал – ее слезы увидеть, чтобы утешить. И однажды – страшное сказал: «Когда ты наконец умрешь, - и дальше уж не помню что, типа - я этот шкаф передвину к окну» - сказал, сам испугался, а все смотрю, смотрю – ну сейчас-то заплачет, сорвется. Нет, взглянула как-то странно, удивленно немного, ничего не сказала.

Уехал в командировку, специально, в самое страшное для нее время – конец химии, она уж почти на улицу не выходила. Думал – остановит, попросит остаться. Нет, не попросила, сказала – если дело требует, о чем разговор. Машина, а не человек. А я там, в командировке, девку себе завел, дешевку из ювелирторга, как сейчас помню. И словно остановиться не мог – чем хуже становлюсь, тем мне лучше. Извела она меня своей силой, не должно так быть, чтобы человек перед лицом своей смерти так себя вел. Вернулся, все ей выложил, побледнела, подобралась...

Кошмарные два года были. Никогда в жизни я себя такой сволочью не чувствовал. А однажды она вернулась из Москвы другая совсем. Как будто растаяла. Чудо произошло. Победила она эту болячку. Не насовсем, но отсрочка есть, длинная. Смеется и говорит – планы твои прахом все пошли, не передвинуть тебе шкаф-то к окну. И смеется, заливается. А потом тихо так сказала – пошел вон.

Почему я пытаюсь оправдаться? Она выздоровела, живет сейчас где-то. А я любил ее, любил, честное слово. Просто ну нельзя же ей так было – не по-человечески...


(с) Елена Троянская - Монологи о любви. 7 Исповедь мерзавца

Осень, как судьбу, не выбирают.
Скоро ожидая листопад,
Я к душе аккорды подбираю,
Чтоб она со мной звучала в лад.

И как в детстве бусы собираю
Из пунцовых бусинок рябин.
Осень, как тебя, не выбираю.
Просто знаю, ты такой один.

А вдвоем, так можно ближе к краю,
Или к раю… Вот моя рука!
Если б раньше знать наверняка:
Осень, как любовь, не выбирают.


Татьяна Чеботаева

Разлюбить.
Это слово придумали люди,
что живут на луне
и не спят по ночам.
Это БУДУ и ЖДУ
вместо ЖДЕМ или БУДЕМ,
это МНЕ и ТЕБЕ
вместо теплого НАМ.
Это значит не думать,
к кому возвращаться.
Умереть в ком-нибудь,
чтоб родиться в другом.
Никого - вдохновлять,
никому-посвящаться.
И писать неземные стихи
НИ О КОМ.
Кто-то так и живет,
мы же встретимся позже -
в десять тысяч пятьсот тридцать первом году.
Сообщу место встречи по почте, возможно.
А пока извини,
а пока я люблю.



(с) Креолка

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

Приходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
Присыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.



Аля Кудряшова

Я не умел играть блюз до дождей.
Не научился и после, увы!
Но мне стало немного теплей,
когда с одиночеством стал "на ты".

Подбираю дождливый мотив,
рвутся струны одна за одной.
После грома и блюз мой затих.
Кто из нас заболел душой?

Я не умею словами любить,
только глазами или аккордом.
Сложно "люблю" говорить,
когда застревает в горле.

Блюз - это дождь с человеческих рук.
Дождь - это блюз промокающих ног.
Когда одинок, всё странно вокруг.
Странно. Как там. Над дождём. Один. Бог.


(с)

Мастер! Опять вы забыли краски.
В небе не синие кружат птицы.
Я бы хотела из старой сказки
К вашему дому с небес спуститься.

Вспомните, вы мне писали письма.
Каждое – повесть о просто людях.
Я узнавала в прохожих лица,
Ближе которых уже не будет.

Вы отрезали мои сомненья,
Как лоскутки надоевшей ткани.
Вы мою боль проживали сами,
Не допуская во мне растленья.

Не отпуская меня на волю,
Благословляли мои поступки.
Мастер, скажите, не ваши ль руки
Мне предлагали буханку с солью

Черного хлеба, что пахнет детством?
Мне разрешали ходить по лужам,
И всякий раз находили средство,
Чтоб я не вздумала занедужить.

Мастер! Вы мне обещали душу
С сердцем нейлоновым. Половинно
Все в этом мире: вода и суша.
Скоро ли берег? – Его не видно.



Татьяна Чеботаева

Вновь осень… Затихаю. Ворожу: уйди, оставь меня в невидимой скорлупке. Мой день нелеп, слова тихи и хрупки, и ангел редко гладит по плечу.
Монеткой счастье выпало из рук, но ниоткуда, с ломаной любовью, сквозь мартобри у неба в изголовье, мы пьём коктейль прощаний и разлук. Как снегом, листопадом занесло и вход в мой дом, и прежние обиды; сюжеты наших встреч давно избиты – до тошноты. И прошлое вросло корнями слов, занозой междометий под кожу/в вены… Что же мы, как дети, так вытянуть пытаемся его?..

Безумно чаепитие с Мессиром. Алиса, Маргарита… Оглянись: молчание отныне правит миром, ты в эту осень, как в строку, вожмись. Гвоздями заколочена нора, где был когда-то свет в конце туннеля, и ты, от безнадёжности немея, стираешь даты, взгляды, номера. Как листья, дни похожи на скитальцев, и мир застыл на клавише «вчера».

...Всего лишь осень. Руку протяни – стены коснёшься кончиками пальцев.

© Ирина Василенко, 2009

А жизнь идет…
То быстро, то спокойно…
Сюжет то прост,
А то - наоборот…
Кому – всю жизнь,
Кому – лишь половину…
Кому один
Безумно сладкий эпизод…

И нет гармонии…
И счастье… Только снится…
На наших лицах
Сеть прошедших лет…
Никто не знает
Сколько будет длится…
И что там ждет…
Или, увы, не ждет…

Мы всей душой
Желаем близким счастья
И каждый день
Тихонько раним их...
И мы... или они
В конце концов уходим...
И называем
Близкими других…



(с)

Рисую в дождь на ватмане стекла,
В полутонах осенней акварели,
Портрет той женщины, которая была,
В судьбе моей, да сгинула в метели...

Прозрачность капель в локонах волос,
Шаль на плечах из кисеи тумана...
И, видит Бог, не удержу я слёз -
Так заболит открывшаяся рана...

И гибкий стан, сквозь призрачность одежд,
Мелькнёт изгибом плавным и зовущим,
И флёр моих несбывшихся надежд,
Уронит ветер, под ноги идущим...

Недолог век рисунков на стекле,
Угаснут, словно искорки в золе...



Дар Ветер

Это шутка иль любовь?
Как кому покажется.
Ты, конечно, не любой,
Да и я не каждая.

От любви до шутки - шаг,
Дальше - как получится,
Ну а если даже так,
Это шутка - лучшая.


Екатерина Нефёдова

Не по совести, а по любви
Угодила в ворота Рая.
Первый ряд, стула нет. Селяви!
И цена за билет без края.

Заплатила за все шутя
И дурачась, играют гимны.
Повзрослели друзья, а я,
Как в Раю, остаюсь наивной!


Екатерина Нефедова

не скучай, мой свет, не надо -
между нами нет преграды
между нами только радость,
а не тягостная стынь
отчего же в послевкусье
явно слышны нотки грусти:
мол, из области иллюзий
эта общность я + ты
мол, рукой неосторожной
чуть задев, разрушить можно
этот созданный наощупь
очень хрупкий симбиоз
этот карточно-непрочный,
горько-сладостно-порочный
шоколадной вязкой ночью
накрывающий гипноз.



Лариса Грановская