Я от жизни своей устал...
Я устал, редко сплю ночами...
Закрываю глаза. Выключаю
Этот мир. Бесполезен стал.

Я устал, отдохнуть хочу,
Лечь на дно, от всего отрешиться...
Не могу я никак решиться,
Обратиться к судьбе-палачу...

У меня лишь одна звезда...
Пусть не греет ночами, но светит...
Эту страсть не любой заметит,
Не любой в ответ скажет: "Да"

Я прошу тебя... Только свети...
Этот свет мне всего дороже...
Становлюсь и милей, и строже,
Вновь смеяться учусь, грустить...

Благодарен судьбе за случай,
Что свела она нас с тобой...
Я люблю тебя, слышишь... Я твой.
Завтра будет, наверное, лучше.


(с)

Если жизнь вас чем-то огорошит,
Горькою разлукой или злом,-
Вспомните о чем-нибудь хорошем,
Что осталось некогда в былом.

Вспомните ночную нежность моря,
Утреннюю музыку лесов…
И тогда утихнет ваше горе,
Отойдет на несколько часов.

Полегчает вам от встречи с прошлым.
Вы себе признаетесь тогда:
Боже мой, как счастливо я прожил
Некие мгновенья и года.

Я воспоминанием спасаюсь,
Ухожу в любимый день иль год.
Силами в минувшем запасаюсь
Против всех сегодняшних невзгод.

В тяжкой хвори иль на навете грязном,
Когда жизнь – как молчаливый крик,
Вспомните о чем – нибудь прекрасном,
Вновь переживите этот миг.

Андрей Дементьев

Сколько крика надо для шепота?
Сколько горечи - для печали?
Сколько надо позднего опыта,
Чтобы жизнь была как в начале?

Сколько, сколько всего, что хочется,
Когда хочется так немного.
Сколько надо иметь одиночества,
Чтобы не было так одиноко?

Хуан де ла Крус

Он ревновал ее к дождю
И укрывал джинсовой курткой
Ее июневые кудри,
А зонтик прижимал к локтю.

День дожидался темноты,
Жизнь начиналась с середины,
И закрывали магазины
Свои разнузданные рты.

Ветра стояли на своем,
Шатая цепь священнодейства,
И пошлое Адмиралтейство
Сдавало ангелов в наем,

Но их надежно берегли
Два добрых духа Джин и Тоник,
И мир, казалось, в них утонет,
Едва дотронувшись земли...

А мне казалось,
А мне казалось,
Что белая зависть - не грех,
Что черная зависть - не дым.
И мне не писалось,
Мне не писалось,
Мне в эту ночь не писалось, -
Я привыкал быть великим немым.

Он ревновал ее к богам
И прятал под мостом от неба,
А голуби просили хлеба
И разбивались за стакан.

И плоть несло, и дух опять
Штормил в девятибалльном танце -
От невозможности остаться
До невозможности унять.

И вечер длинных папирос
Линял муниципальным цветом,
И сфинксов он пугал ответом
На каждый каверзный вопрос.

И, видно, не забавы для -
По венам кровь против теченья.
Миг тормозов, развал-схожденье,
И снова - твердая земля.

А мне казалось,
А мне все казалось,
Что белая зависть - не бред,
Что черная зависть - не дым.
И мне не писалось,
Мне опять не писалось,
Не пелось и не писалось, -
Я стал почти что великим немым.

И отступил девятый вал,
И растворил свой сахар в дымке...
К стихам, к Довлатову, к Ордынке
Он вдохновенно ревновал,

Но вместо рифм бежали вслед
Два юных сфинкса Джин и Тоник,
И воздух был упрям и тонок,
Впитав рассеянный рассвет

Константин Арбенин

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

Приходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
Присыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.

Аля Кудряшева

Отодвинув мечты и устав от идей,
Жду зимы как другие не ждут.
Помнишь, ты обещал, что не будет дождей?
А они всё идут и идут...
Удивлённо смотрю из квартирных окон-
Я во сне или всё ж наяву?
Помнишь, ты говорил, что вся жизнь - это сон?
Я проснулась, и странно, живу...
А назавтра опять мне играть свою роль,
И смеяться опять в невпопад.
Помнишь, ты говорил, что любовь - это боль?!
Ты ошибся, любовь - это ад...



(с)

Усни в моих ладонях, дорогой,
Пускай тебе приснится детство, счастье,
Прекрасный конь каурой дивной масти,
Пасущийся за тихою рекой...
Пускай тебе приснятся берега
С обрывами... и ласточкины гнёзда,
И непогасшие ещё поутру звёзды,
И заливные сочные луга...
Пускай во сне появится Луна,
С прозрачною улыбкой, тайны полной,…
Пшеницы удивительные волны,
Пусть озарит сиянием она...
Усни в моих ладонях, дорогой.
Пусть будет сон твой радостный и сладкий.
Я буду целовать тебя украдкой
Чтоб не нарушить призрачный покой...



Светлая Печаль

В небе звёздные россыпи.

Тихий голос в ночи.

Пощади меня, Господи,

От любви отлучи.

Наша сказка вечерняя

Завершает свой круг.

Отлучи от мучения

Предстоящих разлук.

И меж синими соснами

Мы простимся навек.

Пощади меня, господи,

Погаси этот свет.

Пусть все в жизни нарушится

И потухнет душа.

Отлучи от минувшего,

Чтобы боль отошла.

От улыбки божественной

И от слёз отучи.

От единственной женщины -

Отлучи…



А.Дементьев

Одна сижу я на пригорке
посреди весенних трясин.
…Я люблю глаза твои горькие,
как кора молодых осин,
улыбку твою родную,
губы, высохшие на ветру…
Потому, куда ни иду я ,
и тебя с собою беру.
Все я тебе рассказываю,
обо всем я тебе говорю,
первый ландыш тебе показываю,
шишку розовую дарю.
Для тебя на болотной ржави
Ловлю отраженье звезд…
Ты все думаешь – я чужая,
от тебя за десятки верст?
Ты все думаешь – нет мне дела
до озябшей твоей души?
Потемнело, похолодело,
зашуршали в траве ежи…
Вот уже и тропы заросшей
не увидеть в ночи слепой…
Обними меня, мой хороший,
Бесприютные мы с тобой.

Вероника Тушнова

Чьи то тени, мне шепчут в уши,

Не понятные мне слова…

Так пронзительно: «Ну же-ну же…

Ты же хочешь того сама.

Забирайся повыше к небу,

И пытайся уже лететь.

Он с тобой никогда и не был,

И не будет тебя хотеть.

Ты ненужная, глупая птица

Научись же уже летать…

Так давно тебе ночью снится,

Как в полёте легко умирать.»



(с)

С отчаяньем ночного мотылька
бьюсь о стекло, ломая слепо крылья, —
который раз кляну свое бессилье,
перо, бумагу, скудость языка...

Который раз, стекая по стеклу
дождем, слезою, сукровичным сгустком,
вдруг понимаю; в доме просто пусто,
и тишина на вымытом полу...

Мой каждый шаг — находки и потери:
то лезу вверх, то вниз слетаю с круч.
А за спиной захлопывают двери
и в темноту выбрасывают ключ.

На каждый вдох, улыбку, каплю,
строчку,
на час покоя, годы мятежа
мне просто жизнь оформила рассрочку,
в которой нет отмены платежа...

М.Хлебникова

Ваш любовник скрипач. Он седой и горбатый.
Он Вас дико ревнует, не любит и бьет...
Но, когда он играет концерт Сарасате,
Ваше сердце, как птица,- летит и поет.

Он альфонс по призванью. Он знает секреты
И умеет из женщины сделать "зеро"...
Но, когда затоскуют его флажолеты,
Он - божественный принц, он - влюбленный Пьеро...

Он Вас скомкал, сломал, обокрал, обезличил.
"Фам де люкс" он сумел превратить в "фам де шамбр".
И давно уж не моден, давно неприличен
Ваш кротовый жакет с легким запахом "амбр".

И в усталом лице, и в манере держаться
Появилась у Вас и небрежность, и лень.
Разве можно так горько, так зло насмехаться?
Разве можно топтать каблуками сирень?..

И когда Вы, страдая от ласк хамоватых,
Тихо плачете где-то в углу, не дыша, -
Он играет для Вас свой концерт Сарасате,
От которого кровью зальется душа!

Безобразной, ненужной, больной и брюхатой,-
Ненавидя его, презирая себя,
Вы прощаете все за концерт Сарасате,
Исступленно, безумно и больно любя!..

Вертинский А. 1927

Видеть вещи, как они есть, - гораздо грустнее, чем безмятежно знать, какими они должны быть.

Михаил Гаспаров.

Взял себя в руки.
Не удержал.
Уронил на пол...

-.....надо бы сослаться на Платона. Тот утверждал, что при начале времём мужчины и женщины были совершенно не такими, каковы они теперь, — это было существо единое, но с двумя лицами, глядевшими в разные стороны. Одно туловище, одна шея, но четыре руки и четыре ноги и признаки обеих полов. Они словно срослись спинами.
Однако ревнивые греческие боги заметили, что благодаря четырём рукам это существо работает больше, а два лица, глядящие в разные стороны, позволяют ему всегда быть настороже, так что врасплох его не застанешь, а на четырёх ногах можно и долго стоять, и далеко уйти. Но самое опасное — будучи двуполым, ни в ком оно не нуждалось, чтобы производить себе подобных.
И Зевс, верховный олимпийский бог, сказал тогда: "Я знаю, как поступить, чтобы эти смертные потеряли свою силу".
И ударом молнии рассёк существо надвое, создав мужчину и женщину. Таким образом народонаселение земли очень сильно увеличилось, но при этом ослабело и растерялось — отныне каждый должен был отыскивать свою потерянную половинку и, соединясь с ней, возвращать себе прежнюю силу, и способность избегать измены, и свойство работать долго и шагать без устали. И это-то вот соединение, когда два тела сливаются в одно, мы и называем сексом.




Пауло Коэльо "11 минут"

А в садах жгут костры, провожая ушедшее лето,
И туманом повис сладкий дым над пожухлой травой…
Есть примета такая – и я брошу в омут монету,
Чтоб вернуться сюда через год и сказать: - Я живой…

А в садах жгут костры… Искры тают в обугленном небе...
Только пепел седой ещё помнит остатки тепла,
Остальное – лишь дым, уносящий прошедшее в небыль,
Беспокойной судьбы, так нелепо сгоревшей дотла…

А в садах жгут костры… Это осень подводит итоги,
Что хотелось вначале, и что получилось в конце.
Я по жизни плутал, как слепой, но не сбился с дороги,
А ошибки в морщинах прочтешь на усталом лице.

А в садах жгут костры… И огонь пожирает мгновенья…
Отрешенно стою и на искры смотрю сам не свой…
Душу выстудил « в ноль» сквозняком этот ветер осенний…
Мне бы только дойти до весны и шепнуть: - Я живой..




Анатолий Кручинин

К чему слова, к чему сомненья,
Все ясно так, как никогда,
От любви счастливого мгновенья,
До равнодушия, три шага.

Шаг первый:
Ты меня не замечаешь,
Ты избегаешь встреч со мной,
Когда звоню, не отвечаешь,
И нету интересов общих под луной..

Второй шаг,
Он очень смелый даже,
Он шаг разрыва, звеньев двух в цепи,
И призрачное будущее наше,
Уже не обсуждается,мечтаний не лови..

А третий шаг, он самый страшный,
Шаг к равнодушию души,
Как будто изваяли чашу,
Из безразличия в тиши.

Пусть равнодушие не убивает,
Лишь точит из-нутри, как червь,
Пусть нет любви, душа изнемогает,
И мечется,как раненый обманом зверь..

Я так хочу,чтоб было мало равнодушных,
Чтоб люди чувствами жили,
Чтоб было много улыбок простодушных,
Выходивших где-то из глубины души...

Елвина Дралюк

Когда её пальцы несмело
Ловили дыханье моё,
И птицей испуганной белой
Ночь шла от меня до неё,

Её неумелые губы
Нашли отраженье моих…
… Луна улыбалась беззубо,
Следя за безумством двоих



Анатолий Кручинин

Моя кроха, учись говорить: «Я люблю»
В этой Богом забытой, суровой глуши,
Где вселенское счастье равняется дню –
Повторяй, по слогам: «Я Лю-блю»… не спеши.

Не спеши, заучив эту фразу, без чувств
Повторять каждый день, каждый прожитый час,
Не спеши обнажать мимовстречному бюст,
Сокровенную тайну загадочных глаз.

Не спеши говорить беззаботно: «Люблю»,
Не спеши преломлять в искажении линз
Свою тайную страсть – бесконечное «-блю»
В ожидании клятвы: «Навечно твой принц»

Не спеши созерцать колебания звёзд
От дрожания хрупкой, девичьей души.
И почувствуй – мы вместе гуляем средь грёз,
По аллее «Двоих» в полуночной тиши…

Моя кроха, забудь это слово «Люблю»,
Все ошибки и горечи прежних утрат:
Ты одна лишь такая – с большой буквы You.
Остальные – лишь временный мой маскарад.


…Это слово для многих не больше, чем звук
Это слово, поверь мне, совсем не для нас:
Мы душою вдвоём, но в тумане разлук
…Просто мимо друг друга проходим подчас.




Доминик Аверен

- Знаешь, я уже три дня в этом дурацком городе. За тобой наблюдал и тенью ходил в магазин. Следил, как ты ждешь автобус, цепенея на холоде. И ревновал, когда какой-то бомбила тебя подвозил. В окно на третий к тебе вечерами заглядывал полюбоваться, как ты феерически варишь борщ. Дочка твоя повзрослела. И муж твой...
-- Ну, надо ли?.. Хватит! Опять все выдумал и снова мне врёшь.
-- И ты повзрослела. Хотя и выглядишь девочкой.
-- Я, как и прежде, одна. Кофе варю с тоской. Обезнадёжилась. Господи, что я делаю? Милый, ты кушать будешь? Жаркое? Рагу с треской?
-- Да ... или… Нет… Ты напрочь меня запутала. Есть? Вот же рядом руки твои, губы, слеза...

Потом всё затихло, замерло. И под хрустальным куполом говорили, пели и жили только одни глаза.
Ах, если бы вы сумели прочесть их паттерны, если бы знали эти микродвижения глаз, вы бы услышали (тише! бессмысленно слать по матери) два голоса. В них вся земная любовь сплелась.

-- Нет, мне не нужно ничьё иное внимание.
-- Я, как и ты, родная, живу в пустоте.
-- Когда ты ушел, я выбросила воспоминания в небо. Они не упали обратно.
-- Их нет нигде.
-- Я не смотрю на себя.
-- Ты же стала умницей!
-- Я научилась смотреть из себя и внутрь.
-- Мне ли не знать?..

-- В нашем доме пустая супница, --
Это реплика мужа из его ежедневных сутр.

Ты улыбнулась. Закрыла окно. Закрылась.
Липкое время мылом отмыла от рук.
Он всё просил:
-- Приходи:
Но ты не торопилась, веря, что все образуется как-то само и вдруг.

Он был видением, дымкой, картинкой прошлого.
Он приходил раз в неделю, а исчезал в каждом дне.
Ты удивлялась:
-- И что же было у нас хорошего?
Он обещал:
-- Будем вместе - на нашем холме.




Диана Балыко

Было что-то еще в череде этих дней,
Где под серым покровом небесных перин,
Ничего он, полжизни, не зная о НЕЙ,
Жил, душою своей, оставаясь один.
Было что-то еще за полоской дождя,
За шуршанием капель в опавшей листве,
Где не надо жалеть, что грядут холода,
И всю зиму мечтать о весеннем тепле.
Было что-то еще за стеной суеты,
За бездумной растратой недолгих минут,
Ежедневным предчувствием новой беды,
И обычным явлением частых простуд.
Все заверчено раньше орбитой Земли -
Он крутился, как все, в бесполезных делах,
И, конечно, мечтал, только эти мечты
Воплощаться могли лишь в коротеньких снах.
Он считал наперед, как там будет потом,
И зарплату “кроил”, и планировал бред,
Все пытаясь понять – что же там, за окном,
За которым есть то, чего, в принципе, нет?
Но однажды прорвался сквозь серый заслон
Синий цвет ожиданий, надежд и мечты,
Это просто ОНА, сквозь оконный проем,
Заглянула в глаза его из пустоты.
И повисли минуты, и замерли дни,
Заскрипела Земля в кандалах тормозов,
Потому что ЕЕ, прижимая к груди,
Он себе оставлял, отнимая у снов…
Было что-то еще за холодным дождем,
Было что-то еще за границей проблем,
Но когда остаешься с любимой вдвоем,
Понимаешь, что все остальное – …зачем?....

Ю.Егоров

Не то, чтобы я совсем не знала других -
Просто нельзя мне с другими…
Я тут поняла, что не спою тебе песню, не напишу тебе стих,
Не прошепчу меж горячих лопаток имя…
И самое глупое – у тебя не будет моих глаз.

Как ты думаешь, есть ли жизнь после нас?



Диана Балыко

Мой безымянный собеседник,
далёкий, близкий, чуткий друг…
Я прячу робость и испуг
за точкой реплики последней.

Не претендуя на влюбленность,
уйдя от флирта и игры,
Вы были так ко мне добры,
приветливы и благосклонны…

Как так случилось, я не знаю –
не прячась за сплетеньем фраз,
не слыша Вас, не видя Вас,
но чувствуя, Вам … доверяю.

Мы, пригубив несовпаденья,
слизнув горчинку с губ сухих,
не разделяя на двоих
ни дней потерь, ни дней рожденья,

пересечемся… В этой жизни,
иль, может статься, в жизни той,
где будет всё смешной игрой,
где нет простых и сложных истин…

Да так ли важно?.. Без печали
я отзываюсь на привет…
Не бойтесь, друг мой, свой секрет
Вы хорошо зашифровали…

Пусть так. И в душный летний вечер
я, загрустив по сентябрю,
благодарю, благодарю,
мой светлый друг, за нашу встречу…

Анна Булатова

Я еще не любовалась тем, как ты куришь. Когда ты чихаешь, ты ни разу еще не слышал от меня "будь здоров". Не будила тебя так по- девчачьи- нежно, гладя по плечу и внятно шепча твое имя. Не убегала от тебя, и ты еще ни разу меня не догнал. Не дарила тебе глупых спонтанных подарков. Еще ни разу не звала тебя в парк кормить лебедей. Мы с тобой еще никуда не ездили, не считали по дороге столбы. Я еще ни разу не проиграла тебе в домино, ты еще ни разу не проиграл мне в дурака. Ты еще не придумал, как будешь меня называть, когда я такая смешная- глупая. У нас с тобой еще нет своей скамейки в парке, своего ряда-сиденья в кино и столика в кафе. Мы еще ни разу не ссорились по- настоящему и еще ни разу не мирились. Я еще не тащила тебя за руку куда-то в музей или ночью к морю, ты еще ни разу мне не сопротивлялся. Ты еще не звонил мне ночью, потому что тебе просто не спится, я еще не бросала все дела, планы, чтоб просто увидеть тебя. У нас еще нет совместных планов даже на ближайшее будущее. Я еще не прочла твою любимую книгу, ты еще не бегал в круглосуточный киоск за M&M's-ами для меня. Мы даже еще не молчали вместе. Ты еще ни разу не навещал меня больную, и я тебя еще ни разу не заразила гриппом. Ты еще не красил мне ногти, не расчесывал меня, я еще ни разу не ходила с тобой по магазинам. Мы с тобой еще ни разу не терялись в лесу, не выключали на неделю вдвоем телефоны, прячась от мира. Ты не подарил мне еще свою любимую футболку, чтоб я в ней спала, я еще не связала для тебя варежки. Я еще ни разу не просыпалась ночью, и видя, что ты рядом, не засыпала, счастливая.
Мы еще столько "ни разу не делали",
Но я уже иногда, забываясь,
ищу твой номер в телефонной книге…
И уже безумно люблю твои глаза. (с.)

Крадемся, молчим, не умеем открыться,
Скрываем желания, трогаем раны.
Мы очень похожи: два раненых зверя.
Всему вопреки мы стремимся упрямо
Друг к другу.

Тоскуем и любим. Не можем признаться,
Боимся довериться, слушаем сердце:
Болит - не болит. Циркулирует в ранах
Огонь, что приправлен корицей и перцем,
по кругу.

В твоих детективах, в моих мелодрамах
Играем с тобою мы разные роли.
Ночами толкаемся страстно губами,
Вгрызаемся алчно до сладостной боли
друг в друга.

И все же... и все же... мы близкие люди.
И все же... и все же... так мало знакомы.
Но странное дело мы чувствуем кожей,
Любая лачуга становится домом,
Когда мы Друг с другом...



Диана Балыко

Ну что ж, давай, поделим мир
На графику и краски,
И пусть падет к ногам кумир -
Он все равно из сказки.
Да ладно, в общем-то, не жаль,
Что все осталось в прошлом,
Из сердца выгони печаль
И думай о хорошем.
А я, конечно, помогу,
Поверь, мне ведь не сложно,
Ты знаешь - я же редко вру,
А тут совру безбожно.
И соглашусь на должность “друг”,
Стихов сомну страницу,
На волю выпущу из рук
Я сам свою синицу.
Пытаться что-то изменить
Зачем, когда все ясно?
Да только и тебя забыть
Я пробую напрасно.
Давай придумаем игру,
Она совсем простая –
Ты будешь Та Кого Не Жду,
И не моя... чужая.
Заучим роли “на зубок”,
Чтоб внешне было складно…
И лишь в стихах, за тенью строк,
Я буду прежним, ладно?


(с)

Как странно... обладать, не обладая,
Держать в руке воды текучей горсть,
Тоскою преисполниться до края,
И знать — ты на Земле всего лишь гость.

Как странно... вышний свет в горсти сжимая,
Постигнуть смысл невысказанных слов,
И знать, когда стоишь во тьме, немая,
Что свет внутри — и есть твоя любовь.

Как странно... зная цену лишь утратам,
Идти по жизни, будто под крестом,
Постигнув смысл понятия "когда-то",
Что суть "давно", а может и "потом".

Как странно... видеть благостные лица
На тризне жизни, где печаль и мрак,
Где краткий миг — жестокий самый враг
Той жизни, что уже не повторится.


Таня Дедич

Небо вышито звёздами белыми.
Млечный путь – по краям – в оборочках.
Знаешь, я на тебя смотрела бы
неотрывно, безостановочно.

Знаешь, я бы твой голос, кажется,
весь впитала в себя, - ни капельки
не оставив другим; ромашками
прорастая в тебя, и знаками

изъясняясь в процессе действия,
неподвластного моей логике…
Я б из музык сложила лесенку
со ступеньками треугольными.

Чтоб подняться к тебе и медленно
опуститься на землю с листьями
золотисто – осеннее - первыми,
золотисто – осеннее - чистыми.

Я бы всем твоим снам поверила.
Я бы стала такой, как хочешь ты…
…Знаешь, я на тебя смотрела бы
неотрывно, безостановочно.


Келли Кристелл