Однажды ты почувствуешь: глядят
Глаза мои без нежности... В ладонях
Ответного тепла не находя,
Поймёшь, что всё проходит... В нашем доме

Поселится тоска, и каждый вздох
Сосчитан будет вроде тех овечек,
Когда не спится... Нас помирит дождь,
Быть может, на один короткий вечер,

А утром станет стыдно, словно мы -
Два вора, обокравшие друг друга:
Не даст покоя после эта мысль,
Отыщет каждый поукромней угол,

Чтоб вдоволь намолчаться... Всякий раз,
В моих стихах чужое встретив имя,
Из памяти мобильника стирать
Ты будешь номера мои, но примешь

Действительность с достоинством, а я
Немного погрущу в искусных рифмах...
Вот так, не разглядев в ночи маяк,
Любовная ладья летит на рифы...

Лилианна Сашина.

По правую руку, где привкус немного горчит,
И запах гвоздики с горошиной чёрного перца…
А мог бы и слева — у самого-самого сердца,
И ближе, и глубже…
Не надо, никто не кричит.

Никто не кричит, ибо некому, и недосуг,
И осень в глаза проникает сквозь плотную склеру.
Песочное время, добытое в летних карьерах,
Сбегает по стенам, врезаясь ладонями в слух

И там остаётся…

Мне больше не важно, мой друг,
С какой стороны принимаешь чужие подачи
Всё чаще и чаще…
Не надо, никто не заплачет.
Никто не заплачет. И некому. И недосуг.




(с) Черная Лиса

Я пишу тебе письма обычно под утро.
С розоватых небес осыпается пудра,
а в углу этой комнаты чёрным куском
пианино молчащее с пылью на крышке,
и на нём – Коломбина, французская книжка,
сувенирная трубка с кривым мундштуком,

чепуха, заменившая взрослым игрушки,
красный ёлочный шар, золотистая стружка
и бутылка с британцем, вместившая дух
можжевельника, леса морозного, хвои,
одиночество мягкое, чувство живое
и пространство моё, потерявшее слух.

Этот город уже поднимается. Слышно
в непрогретой мансарде, как ветер на крыше
водит пальцем по карте, катает листву,
и ещё, за окном – эта бледная лодка,
тонкий месяц, дырявый, качается кротко,
еле держится месяц слепой на плаву.

С розоватых небес осыпается пепел,
первый снег, неопознанный тающий лепет,
полусонные бабочки, перья, цветы.
Только в комнате смутно я чувствую свет их,
эту тяжесть и хрупкость изломанных веток,
эту близость прекрасной пустой высоты.

Я пишу тебе письма из маленьких комнат,
где предметы на ощупь тепло твоё помнят,
где всегда просыпаешься с лёгкой тоской,
а среди тесноватых кирпичных коробок
вырастают стога, голубые сугробы,
застывает под корочкой льда молоко.

…и ещё, эти письма не пишутся в спешке,
их встречают, как всяких людей, по одежке,
а потом открывают и ахают: ах!..
А из писем летит, то в слезах, то в испуге,
Коломбина, ломая прозрачные руки,
с белой пудрой на детских печальных губах.




(с) Мария Маркова

мне больно дышать. и лечить бесполезно. больней
бывает, наверное, только от выжженой плоти.
я, знаешь, хандрю. и погода ознобом колотит,
и хлещет одним из своих бесконечных дождей.

уткнуться б в тебя. раствориться в тебе и... уснуть.
на робко подставленной шее остаться печатью.
но новое утро: умыться, одеться... прощаться.
умчаться с рассветом, пытаясь судьбу обмануть.

я, знаешь, хандрю. мне тебя нехватает. любить
бывает так просто, когда ни имен, ни сомнений.
целуй меня чаще и легче, мой солнечный гений,
я, знаешь, хандрю, постарайся мне это простить.


(с) Drue

А небо с рассветом становится низким,
чуть сонным своим прикасается взглядом.
И хочется мне ощущать тебя – близким,
и хочется мне
ощущать тебя рядом...

Ты будешь шептать мне о чём-то – без лести,
что врозь нам нельзя:
(все сомнения прочь!),
что мы будем вместе, наверное, вместе,
когда за окном вдруг закончится ночь.

И прошлых побед обесценятся списки,
в которых нет смысла, которым не рада.
Так хочется мне ощущать тебя – близким,
так хочется мне
ощущать тебя рядом...



© Copyright: Голая, 2005

Я сочиняю для тебя письмо,
Меняя интонации и ракурс.
В квартире тихо. За окном темно.
За шторкой спит, сложив колючки, кактус.

Я сочиняю, что сейчас зима.
Что этот город – на краю планеты.
Что ты совсем чуть-чуть сошел с ума
И каждый день приносишь мне конфеты

Что ты меня встречаешь по утрам
А я сержусь и говорю – не надо!
Но это не серьезней, чем игра
(Ведь я на самом деле очень рада!)

Я сочиняю, что опять вдвоём
Окажемся в изогнутом пространстве
Где свет, рожденный старым фонарем,
Как музыка соединит нас в танце

Где чайник так не вовремя свистит
Ты забываешь, что курить хотелось
Круша гранит придуманных обид,
И я вдруг становлюсь смешной и смелой

Я сочиняю и саму себя
И всё, что нашим общим быть не может:
Работа, праздники, друзья, семья…
И это не совсем легко, но всё же…

Сюжет уже готов, и вьётся нить,
Подвластная неведомым законам
И много еще можно сочинить
На пару с кактусом, колючим, полусонным…

(с)

Так мало места в твоих чертогах,
Что не: заснуть,
Не сметь сквозь свитер тебя потрогать,
Когда-нибудь.
Считать глухие удары сердца,
Сводясь к нулю.
И до рассвета устало греться
Твоим «люблю»…
Курить до фильтра железный вечер
С небес печать.
Уткнуться носом в твое предплечье
И помолчать…
Разлиться в трубке гудками с дрожью,
Собой на треть.
И удивляться – ну сколько можно
Тобой болеть?
Звенеть часами кольцом на блюде
До хрипоты.
И знать, что эти чертовы люди
Опять не ты.
Дробить себя, и казаться выше,
До октября.
И так бояться тебя услышать,
И потерять.
Лелеять в горле лохматый космос,
Седую тишь,
Пока ты кажешься мне невзрослым,
И сладко спишь.
Делить со звездами подоконник
И этажи,
И «я люблю тебя» греть в ладонях.

Чтоб длилась жизнь.


(с) Наталья Озерицкая

я без тебя опять скучаю, привычно музыку включаю, привычно кутаюсь в шарфы, привычно не хожу в кофейни. мне невозможно, мне желейно и я с реальностью на вы, на выстрел, на неспешный жест, на нежное касанье сверху, на изумленную пореху в окне, откуда льется свет.

мне не хватает терпкой боли, твоих страданий поневоле, мне не хватает слов твоих о невозможности любовной, о муке лжи вполне бескровной, и испытаниях двоих. а ты молчишь вполне законно - что толку в переборах слов? - и я хочу ловить скворцов в твоих не_спальных не_районах.

пока же все увы не так, иван не царь, иван дурак, а я опять не понимаю твоих посланий на песке, твоих записочек в реке, и тихо руку отпускаю... мне говорят: она уйдет, и не удержишь, не догонишь, а я скучаю на перроне и строю план на новый год:

пора, пора закончить книжку, растить и пестовать мальчишку, сменить работу в сотый раз, купиться на свободный график, и знать, что вновь московский трафик мне не указ, мне не указ. и знать, что я опять сама, и губы красить ярким цветом... да, я скучаю, но к рассвету пойду раскрашивать дома

в зеленый или может в красный.
прости, я не умею быть одна.



Марта Яковлева

и если все ложь, то есть ли о чем писать?
и будет ли смысл в словах, а в кофе тончайший тон?
и надо ль с утра вставать, опять заправлять кровать,
и надо ли кровоточить, и рифмовать,
и на еще не вянущей розе поправлять бутон?

и если все ложь, то чем же я жил до сих?
от сих и до сих растравляя в себе любовь
себя на руках носил, себя изводил на стих,
пока мой ветер не стих,
его я кормил собой.

но если все ложь, зачем, зачем я крестил корму
зачем паруса просил потуже, искал беды?
и если и здесь, и там ни нужен я никому,
и нежности нет в дому,
моя ль в том вина? иль ты

если все ложь - лгала, дрожала, смотрела назад,
и прятала губы в рукав, чтоб скрыть от меня свой смех
и если все ложь, то как теперь мне смотреть в глаза
и как отвести глаза
от той, что мне ближе всех?





(С) Рыжая Смешная Стриженая

В твоей жизни на грани фола
Пусть поселится навсегда
Тихим гостем без права слова
И любовь, и нежность моя.

Если вдруг постучит ненастье
Боль иль горе в твоё окно –
Пусть хранит тебя от несчастий
Моей тихой любви крыло.

Пусть незримо и незаметно
Каждый день, не смыкая глаз,
Для тебя совсем неприметно
Ангел мой охраняет нас.

И когда, разметав, что было,
Нас случайно столкнёт судьба,
Пусть не плачет сердце устало,
Пусть не будет горька звезда.




(с) Ничейная Кошка

Уходя - возвращайся, всегда и везде,
По студеной воде, по горячим ветрам...
Город будет скучать по твоей доброте,
По твоей красоте и красивым делам,

Город будет всех сравнивать только с тобой,
Город будет всех мерить по меркам твоим, -
Уходя - возвращайся, по льду и рекой...
Допоем, доиграем и договорим.

Уходя - возвращайся, везде и всегда,
Прожигая года, поджигая мосты...
Город будет скучать и встречать поезда,
И ловить в каждой встречной родные черты.

Уходя - возвращайся, созвездьям назло.
Все дороги - узлом, но выводят - к тебе!
Город будет все стрелы проверять на излом
И искать твою звонкость в любой тетиве.

Уходя - возвращайся, везде и всегда,
Если будет беда и если будет успех...
Пусть открыты тебе всей земли города,
Но мой маленький город - уютнее всех.

Уходя - возвращайся, всегда и везде,
По студеной воде, по горячим ветрам...
Город будет скучать по твоей доброте,
По твоей красоте и красивым делам...

Константин Арбенин

Хочешь, я стану той, что не снится спустя…
Курит «легкие» и обожает двойной эспрессо.
Завершает свой день, где придется, плюет на года…
Самой капризной из всех любимых принцессой?
Той, что без слез, вопросов и мук «что надеть»…
Рванет за тобой на любой из краев света.
Той, что умеет спокойно в глаза смотреть,
подолгу смотреть и ровно дышать при этом,
не замечать «случайных», не чувствовать боль…
Хочешь? Тату – на лодыжку. И в сердце - стерву.
Только скажи! Я смогу не уйти в запой
от «навсегда» твоего без права мне – первой…
Той, что меняет с легкостью 'да' на 'нет',
не обещает, не просит, не верит в сказки…
Самой легкой из быстрых твоих побед?
Самым недолгим счастьем твоим…?
Разве?

(с) И-Юль

когда ты перестанешь любить меня и скажешь в спину «уйди, детка»
я возьму все наши общие деньги, отложенные на чёрный день, и набью ими, скомканными, сумку из бычьей кожи
я уйду от тебя в своём любимом платье из чёрного шёлка, в серых тяжёлых ботинках и с той самой сумкой наперевес
это всё, что попалось под руку во время сеанса слезотечения, тихого жалкого сипа и закусывания в кровь губы
я выйду из дома без долгих слёзных прощаний, растворяясь в стальной кислоте ночи
а теперь быстро
думай быстро, девочка, которая должна начать жить снова, сначала
через неделю я изменю внешность, сделаю светлые локоны чёрной смолою
губы станут пухлее, глаза – уже, меня не узнает никто, кроме, наверное, мамы
приобрету новые документы, испанский словарь, маленькую гитару, летние вещи
ещё дней через семь я пропаду без вести, купив билет из Москвы в Мехико в один конец без пересадки
таким вот образом я исчезну. можно сказать, умру для всех друзей и знакомых
нет-нет, всё это время я буду прицельно думать о тебе, потому что любовь не отпускает так быстро
а разбитая любовь - это такой нерв, надрезанный без анестетиков, резко, грубо
и боль, которую так тяжело терпеть, сводит с ума, не даёт уснуть, тянет под ложечкой
так вот
став сумасшедшей, я начну совершенно новую жизнь в Мехико, в первый же день по приезде
возьму напрокат машину, хотя не умею водить, но это ведь никого не колышет, правда!?
возьму напрокат кокаин, покатаю мозги, сев впервые за руль побитого круизёра
возьму напрокат пистолет, пополнив тем самым обойму самых светлых девичьих мечтаний
возьму напрокат душевную лёгкость, какая бывает только лишь в детстве
и выеду на шоссе
и вряд ли буду помнить о том, что случится позднее
возможно, убью шерифа, как в песне. возможно, врежусь в автобус.
возможно, меня не станет быстрее, чем солнце покинет небо
возможно, я маленькой птичкой буду летать в глюках своих предсмертных
но знай, я буду помнить тебя, я буду тебя помнить
мне будет чертовски скучно там без тебя, мне будет хреново
любовь – странная штука, её бы душить, да горят ладони
и трудно потом блюзы в раю ангелятам играть на гитаре

.



(с) Елена Никитаева

«Прощай, любимый…» - плачет магнитола,
вгрызаясь в сердце, мутит душу мне.
Я покупаю пиво у знакомых
и мчусь по городу, один как на Луне.
Не то, чтобы компании хотелось,
не то, чтоб не хватало чьих-то рук…
Вот только песенка былую боль задела,
и я сейчас в плену у прошлых мук.

«Прощай, любимая…» - шепчу я еле слышно,
так тихо, чтоб не слышать самому.
Как хорошо, что так всё плохо вышло,
так плохо, что я просто не могу…
Я попрощался, вышел и уехал.
И жизнь моя вращается с тех пор
легко, удачливо, богато – вот потеха!
Мне просто тошно, до чего сплошной мажор.

«Бэссамэ, мучо…» - ритм полночных строчек
мне утешение, страдание и кайф.
Когда мне не хватало тебя очень
я пиво пил под песни группы «Чайф».
А нынче так – страданье для забавы.
Ну как же можно, чтоб поэту не страдать?!
Поэт без муки – генерал без славы,
стакан без дна и мат без слова «б…».



Последний Тост

От меня до тебя 5 станций,
7 дорог, 2 пролета лестницы.
На морозе немеют пальцы.
Ну, а мысли всё также бесятся.

У тебя до меня штук 8
Самых нежных «любимых женщин».
/У меня их… Осень./
У меня их раз в 8 меньше.

У тебя для меня приветы
От «давно и неправда» близких.
И в ладонях смеется лето.
Отведи же меня от риска

Перепутать прозак и прозу,
Перепутать дыханье с ветром.
«Happy and» - это «баба с возу…»,
Если падать ей пару метров.

От меня до тебя 5 станций,
7 дорог… или всё же 8?
Я меняю себя. На танцы.
Мне отчаянно крышу сносит.

Отвлекаюсь. Задуем свечи?
Ну, цветных тебе снов! Не кисни.
Чтоб заснуть, посчитай овечек.
/Лучше тех, что случились в жизни.


Последний Тост

— Через сколько времени ты меня бросишь?
— Через десять килограммов.

Фредерик Бегбедер. Любовь живёт три года

Спасибо огромное за симпатию! Жалко,что не знаю от кого...

Моя душа



А ты спрашиваешь изменился ли я или нет
Думай об этом как хочешь я даже не знаю
и ты злишься если я говорю немного, но
ты не смотрела никогда больше на это в реальности
любовь это моя душа, сила моя чтобы жить
желание чтобы улыбаться когда мои мечты рушатся
любовь это моя душа, моменты которые идут чередой друг за другом
более напряжённые волнения длятся только мгновение.
Не тревожить тебя, давай увидишь я найду выход сам
я не знаю что ты будешь делать, останавливать тебя конечно же не буду.
Разочарованный в момент, который
(я больше о тебе)
трудно будет
(ты мечтаешь слишком, знаешь)
выходить из этого и снова начинать, но
любовь это моя душа меня заставляет казаться полезными
ночи которые исчезают, дороги которые ошибаются
любовь это моя душа и внутри летит свободно
далеко к мечтам которые которые часто нас приводят в замешательство

— Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял...
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.

— И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала.

Сошлись, разминулись пути,
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: «Не грусти...»
И тихое слышалось: «Буду...»

Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках...
— Я жить без тебя не могу,—
Она ему шепчет в потемках.

Он бредил... Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала.
И смерть уступила: «Живи!»
И все начиналось сначала.

— Я жить без тебя не могу...—
Он ей улыбался устало,
— А помнишь на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?

Прилипли снежинки к виску.
И капли росы на ресницах...
Я жить без тебя не смогу,
И значит, ничто не случится.


А.Дементьев

Этот город без тебя пуст,
Этих улиц без тебя нет,
Лишь соленых облаков хруст
Да прокуренный чужой свет.

И в безлюдии толпы - вниз,
На коленях - тех молитв след...
Но в ответ им - только злой свист,
Из пробитых куполов - вверх.

В небе золота ищу крест,
Только ангелы молчат. Им
Сверху виден лишь один срез -
Тень твоя в плену немых зим...

Ты однажды прилетишь вдруг
И, сияние стряхнув с крыл,
Спросишь ласково: Ты как тут?
Я отвечу: Да никак... Жил...

Иван Храмовник

Календари стареют на глазах,
Листает год последние страницы…
В кругу друзей всё чаще говорится
О разных вкусных праздничных делах.

Похоже, вправду скоро Новый Год
В разгар зимы (пока не слишком снежной),
Меняя цифры вехой неизбежной,
Приостановит будней хоровод.

Каков бы ни был счёт минувшим дням,
Но год прошёл. Давайте Новый встретим
И как тогда, когда мы были дети,
Откроем душу ёлочным огням.

Нальём в бокал хорошее вино
И, позабыв проблемы на сегодня,
Откроем дверь для сказки новогодней
И ей поверим, как давным-давно!

И пусть придуман ключик золотой, –
Давайте всех поздравим с Новым Годом
И станем чуть добрей с его приходом…
Глядишь – и нам ответят добротой.

Юрий Бочков

Небо осенним, осевшим стало,
Как остывающий капуччино…
Хочется с книжкой под одеяло,
Хочется плакать – но нет причины.

Хочется выбрать другое время,
И тишины. И тепла за шторой.
Старой посудиной с лёгким креном
Дом поплывёт в незнакомый город.

Где лишь туман и тоска без меры,
Сумерки и мостовых молчанье.
Мой безнадежный, дождливый, серый,
Чем я останусь в твоей печали?

Ветром ли, камнем на дне песчаном...
Напрочь бы крышу, и настежь - двери.
В мире абсурдном, пустом, случайном -
Жить и бороться, мечтать и верить…

К ветхой душе пришивать заплаты,
Бредить и бога смешить почаще…
Впрочем, такое всегда чревато –
Дрогнет рука, разобьётся чашка…



Екатерина Ладных

Если нельзя, но очень хочется, то нужно обязательно (с)

А ты представляешь, что будет, если я скажу, что люблю тебя?
Я представляю.
Я буду долго перед сном лежать и крутить эту фразу в голове вперёд-назад-влево-вправо. "Люблю тебя я", "Я тебя люблю", "Тебя я люблю", "Люблю я тебя"... А потом когда встретимся случайно, ты, как всегда, улыбнёшься мне и подойдёшь ближе. Между нами метр, расстояние самое ужасное, когда хочется прижаться к тебе, а я стою и вижу тебя почти всецело..И ближе не подойти.
И вот мы поговорим как обычно, ты спросишь, как мне спалось, я отвечу, посмеёмся. А потом настанет тот самый момент, когда в голове проносится "Давай!!!". И открываю рот: "Я..". Ты поднимаешь на меня глаза, и я начинаю тонуть. Звук застывает на губах, но я собираюсь с силами и продолжаю: "Я люблю тебя." И тут будто просыпаюсь. Смотрю по сторонам, мимо идут люди, ты стоишь на расстоянии {кило}метра и почему-то смотришь на меня немигая, я причмокиваю губами и тут вспоминаю свои слова "я люблю тебя." И всё только становится на места, и тут ты: "Понял." И всё.
И я ухожу, а за углом умираю.
Это ведь так будет, верно?



(с) из дневника

Он вновь спустился с Фудзиямы,
На нём защитно кимоно…
Опять в психушку мне.
***
Пощёчина милой!..
А я-то собрался, дурак,
В любви признаваться…
***
Вот кто-то с лестницы скатился,
Наверно милый приходил…
Не в духе папа.
***
Пружины дивана скрипят…
В надежде тот слушает скрип
Учёный демограф.
***
Диван раздавлен вдрызг.
О яростной любви танкиста
Скрипящий стон пружин.
***
Как много девушек хороших!
Как много ласковых имён —
Гетера, гейша, куртизанка…
***
Как сладок бутерброд…
Ты словно сыра ломтик
Меж мной с диваном.
***
Такая тонкая рука твоя…
Сосной подрубленной валюсь.
Каратистка…



Серик Кульмешкенов

Надо бы бежать, да некуда.
Мы с тобою повязаны городом.
Кольцами тремя – километрами.
Фонарей ночных цепким холодом.
Надо бы бежать, да некуда.
Мы с тобой повязаны памятью.
Узелки вязать было некогда.
Мы и так с тобой стали самыми.
Мы с тобой друзьями повязаны.
Счастьями других и бедами.
Невиновны мы, но наказаны.
Надо бы бежать, да некуда...


Ирука

Ветер-озорник растрепал рукой шаловливой
мои волосы, золотистого цвета подсолнуха,
И я иду небрежно-восторженная, как солнечный зайчик
по окнам заспанных домов летним утром.

Ветер-насмешник поднял несмело, игриво
краешек моей крепдешиновой юбки немодной,
И я лечу смущенно-взволнованная, как бабочка серицин
по нежным бутонам сенполий стыдливых в саду.

Ветер-проказник надул свои щеки и выдохнул воздух
мне в лицо влажный, пахнущий морем,
И я бегу трепетно-испуганная, как осторожная лань
по крутым узким уступам горных тропинок.

Ветер-шалун ворвался задорным смехом искрящимся
в мои мысли, в беспорядке разбросанные,
И я иду задумчиво-насмешливая, как царица Савская
по святой дороге в Иерусалим к мудрости Соломона.


Ветер и я. Игра и жизнь. Взлет и падение.
Беспечность и мудрость – вечная загадка.
Ветер и я. Мир и судьба. Ты и мечта.
Надежда и вера – вечная тайна.

Надежда Малышкина