Расползлась капризно и неровно
По бумаге мокрой акварель...
Силуэтом царственного Овна
Из тумана проступил апрель.

Под цветущей веткой абрикоса,
Подавив непроизвольный вздох,
Вы на все поглядывали косо
И во всем Вам виделся подвох.

Я старалась заманить Вас хитро
В свой апрель и не жалела сил,
Но для Вас прощально плыли титры,
И дождем ноябрь моросил.

Под укрытьем семицветных арок,
На распутье солнечных дорог,
Тот апрель был нестерпимо ярок,
Овен был драчлив и винторог.

А для Вас под грустный треск гитары
И в апреле пели холода.
Вы не то чтобы уж очень стары,
Просто я - уж очень молода.

Овен мой насмешливый и резвый
Светит с неба, и его вина
В том, что Вы непоправимо трезвы,
В том, что я по-прежнему пьяна.


(с) Асмик Паланджян

Прелюдия к любви или к разлуке?
И музыка звучит журчаньем струй...
А в памяти касаньем тёплым руки,
И первый, ещё робкий поцелуй...

За окнами дождём полощет лужи,
И жизнь проходит, будто бы во сне...
Как странно - что ещё кому - то нужен,
И кто - то вспоминает обо мне...

И грусть, моя извечная подруга,
Не хочет уходить, как не гоню...
На улице апрель, а в сердце вьюга,
Озябнув, руки тянутся к огню...

Но пеплом лет укутаны поленья,
Не разомкнуть Судьбы стальные звенья...



(с) Дар Ветер

- Бог, не суди! - Ты не был
Женщиной на земле!
М. Цветаева


В кармане - обрывки бумаги да несколько крон,
а плащик на рыбьем меху не по-зимнему тонок.
И хрупкая женщина - солнце забывший ребенок -
стучит каблучками. Пусть в городе этом сыром

покорно читают молитвы уставшие петь.
Воробышек сизый летел за ключом журавлиным,
но снова отстал. Вы протянете руку, Марина?
Он серый? Он синий? А церкви угрюмая клеть

по-прежнему рядом. Горяч и чуть-чуть бестолков,
срывается стих - бесприютен, свободен, бездомен -
И грешная женщина вверх поднимает ладони,
чтоб крошками слов накормить равнодушных богов.



(с) Валентина Криш

Доктор Время готовил мне зелье
Из дурманных, пахучих черёмух,
Он твердил о режиме постельном
И о ваннах из ливней и громов,

Об эффекте прогрева Луною…
А в ушкО мне шептал спозаранку:
- Я секрет долголетья открою,
Дай мне сердце – подую на ранку…

Доктор Время, смешной невидимка!
Я бы верила, будь я моложе
И в целительность плача в слезинках,
И в массажи для бархатной кожи!
-Что, компрессы из Солнца и соли?
Нет, спасибо Вам, доктор, мне легче!

Ваши средства для снятия боли
Притупляют ее, но не лечат...




(с)

А я уйду, чтоб вернуться,
Все простить и проснуться
На твоей мускулистой загорелой руке.
Носом в шею уткнуться,
От любви задохнуться
И мизинчиком сердце рисовать на щеке.
А утром: водочка в штофе,
Бутерброды и кофе,
Мне в твоей полинялой тельняшке тепло.
Я умру на Голгофе,
В мировой катастрофе
За тебя, ты ведь знаешь!
Отпустило.
Прошло.

(с) Лена Алеккина

В сценарии записано: стареть,
не рваться ввысь, питаться овощами,
покорно обустраивая клеть
безжизненными нужными вещами,
ходить в контору или на завод,
топить себя в простом рутинном вздоре,
дремотно избежав нейтральных вод
и сладостно манящих территорий.
Вся эта жизнь - простая штука. Ведь
не наш удел - турусы да торосы.
В сценарии записано: стереть,
как ластиком, сомненья и вопросы;
не веря в шансы, жить наверняка,
закрыв свой мир иронией всегдашней
и тихо ждать гонца из городка,
известного своей наклонной башней.
Точи металл, твори изящный стих
в кругу привычных маленьких событий.
Сценарий очертил от сих до сих
границы, за которые не выйти.

Но, отыграв знакомую игру
и доведя строку до многоточья,
однажды ты проснешься поутру -
и, сделав вдох,
порвешь сценарий в клочья.

(с) Александр Габриэль

Поздно исправлять прикус, контур губ, рельеф носа.
Средневозрастной кризис – проездной билет в осень.
Глупо выбирать «Миа» - крем для молодой кожи.
Жизнь галопом мчит мимо, всадник отпустил вожжи.

Кодекс прописных истин в детство навсегда канул.
Рано назначать тризну, поздно очищать карму.
Странно примерять саван, памятник - гранит, бронза?
Внуков ждать пока рано, третьего рожать поздно.

Рано подбивать сальдо, с кредитом сводить дебет.
Поздно в рождество Санту звать, а в новый год - Деда.
Вредно, попросив «Дай мне», верить, что дадут слово.
Время собирать камни, чтобы разбросать снова.


(с) Алёна Вайсберг

Открой меня ключом скрипичным...
Я только домичек кирпичный
Покрытый крышей черепичной,
Но выгляжу внутри прилично -
Открой меня ключом скрипичным.

Да, штукатурка отвалилась,
Крыльцо куда-то наклонилось,
И два окна давно разбилось,
Но прояви ко мне ты милость.

И все во мне тебя обнимет,
И мысли черные отнимет,
И ты зажжешь огонь в камине,
И полежишь чуть на перине.

И колокольчиков коснешься,
И звона сладкого напьешься,
Увидишь на картине рощу,
Что в небе волосы полощет.

И взор твой прозевает вряд ли
Из спичек сделанный кораблик,
Коснешься пианинных клавиш...
И, может, я тебе понравлюсь.

И вдруг начнешь ты улыбаться,
Решив во мне навек остаться,
И на машине не умчаться,
И со своим дворцом расстаться.

Хоть я лишь домичек кирпичный,
Покрытый крышей черепичной,
Осыпанный весь трелью птичьей -
Открой меня ключом скрипичным...

(с) Зельвин Горн

Уважаемый бог,
я пишу это, глядя на стену
твоего очага - подо мною Иерусалим.
Я давно собиралась с тобой говорить откровенно,
да немного мешает приросший со временем грим.
Неудобно тебя отвлекать, ты, наверное, занят
трудоемким разделом уроков и всяческих благ,
вон из Праги приезжий, из Лондона, наш из Рязани -
у тебя и без местных просителей полный аншлаг.
Разбирай, разбирай не спеша неподъемную груду,
мы ж как дети - нам все разложи на добро и на зло.
Я в сторонке, вот тут посижу, я просить и не буду,
просто ветром попутным случайно сюда занесло...

Уважаемый бог,
я нарочно с тобою без отчеств
по понятному ряду достаточно веских причин,
не подумай плохого - я помню, по классу пророчеств
у тебя наивысший, к тому же, единственный чин.
Мне с годами, скажу тебе правду, становится хуже,
ты прости богохульство такое, но сам посмотри:
это как-то нечестно - ты только один, и снаружи,
а чертей у меня ровно тысяча бьётся, внутри,
им давно надоело и тошно в таком гееноме,
только некуда деться, для них это все-таки дом;
я сама, если честно, от этих своих антиномий
невозможно устала, смеяться смеюсь, но с трудом.

Уважаемый бог,
я забыла бумагу и ручку,
я всегда забываю про главное в нужный момент,
да и мне ни за что не пробраться сквозь эту толкучку,
где торопится каждый оставить в стене документ.
Ты прости мою спутанность мыслей и качество слога,
я умею красиво и даже стихами могу,
только слишком красиво под носом у бога - убого,
а к творцу со своими стихами - вообще не в дугу.
Ты прости, что срывала свои и чужие вериги,
безоружен мой личный, ослабший теперь, бундесвер,
что и в городе трех мировых популярных религий
не смогла отыскать ни одной из спасительных вер,
что пришла к твоему очагу в несмываемом гриме...
Утомила, наверно? Прости меня, дуру - пойду.
Ну... счастливо тебе оставаться в Иерусалиме.
И до встречи. На этом же месте. В грядущем году.


(с) girl_robber

Я достану пыльный чемодан с антресолей,
Закажу себе билет на самолет.
Сколько ж мы не виделись с тобой, Дроля,
Месяцев, каждый из которых длиною в год?
Стюардесса прощебечет что-то о капризах погоды
И про девять километров пустоты подо мной.
Знаешь, я боюсь, что все эти наши выходы – входы
Задраены чьей–то беспощадной рукой.
А давай с тобою немудрствуя жить!
Сидеть на террасе под самою крышей
И плеваться косточками от вишен.
Или в дождь под зонтом ходить,
В один огромный клубок
Сматывая километры улиц.
Поедать в кафе на набережной устриц
И ощущать блаженную легкость уставших ног.
Вдыхать неописуемо вкусный запах прибоя,
Сидя на теплом песке пустынного пляжа,
В состоянии первобытного, одуряющего покоя.
И рисовать на песке цветные фрагменты пейзажа.



(с) Лена Алеккина

Уже не утро, еще не вечер.
Мы где-то между: ни тут, ни там.
Уже разлуки верней, чем встречи,
Цветы, свиданья, увы, не нам.

Уж больше было того, что будет.
И жизнь нас гнула, и мы ее.
Искрились страсти, сплетались судьбы,
Кроилось наспех житье-бытье.

Полыни горечь и запах лилий,
Смущенья трепет и боль стыда,
Мы все имели, мы все вкусили.
Кому-богатство, кому - нужда.

И нас любили, и мы любили,
В душе доныне прозрачный свет.
Как на ладошке изгибы линий,
Так и на сердце не стерся след.

А может все же еще не поздно
Встряхнуться шумно, как мокрый пес.
И вспомнить снова, что в небе звезды,
Что пахнет счастьем букет из роз.


(с) Лена Алеккина

Флирт – как война. И я в ней – крепость,
Готова к бою и осаде.
Мечтаю сдаться в плен. (Нелепость!)
Но не сдаюсь – к своей досаде.
Флирт – как игра, и проигравший,
Признаньем правила нарушит.
А победитель (промолчавший),
Своё «люблю» упрямо душит.
Флирт – словно танец. Но – не белый!
Ведома сильною рукою:
Невинно вальс, а танго – смело,
А пасадобль… уже с другою.
Флирт – образ мыслей. Всё с начала:
Война, игра, азарт, интриги…
Я стала профессионалом:
Одна, как пень. Но – в высшей Лиге!


(с) Antolya

Бесстыдно делать фарс из балагана.
Есть только три волшебных апельсина,
Два – для врагов, последний – для себя.

Moishe


Малыш, вокруг - такая селяви,
Что солнечные зайчики в крови…
Валяются, как давленые вишни…
И по ночам, сочащийся бедой,
Их собирает месяц молодой,
А после звезды вылепит всевышний.
Апрель, малыш… Апрельский передоз
Съедает птицу Феникс орнитоз
А тот - тотем бессмертия, пра-птица, -
Сидит на ветке, прелью изможден,
Шерстится мхом, коростится дождем,
И сыростью ночной нетопырится
В комок окна из вечной пустоты…
Приглушен свет, придушены коты,
Чтоб не ходили по цепи кругами.
Куда-то в страшный, черный мезозой
Старуха манит ржавою косой,
Где будет тот же Феникс-оригами...
Весна, малыш... Всему - своя хандра…
Апрель пройдет, и мне уже пора
Идти туда, где пращуры и йети...
А ты, малыш, как вырастешь большой
Увидишь: жить - безумно хорошо,
Но, только, не делись, пока что, этим.


(с) Ипполит Похлебкин

запомни меня по плёнкам
по снам и конвертам писем
по хлюпанью носом в трубку
[что? слёзы?
да нет – простыла...]
пиши обо мне картины
большой и печальной кистью
в улыбке джоконды тоже
была неземная сила

запомни меня как мантру
как все откровенья бога
читай меня между строчек
на ломаном не английском
почувствуй мою палитру
в бокале глинтвейна-грога
запомни меня до капли...

я больше не буду
близко...


(с) Флёр-Де-Ирис

доброе утро.. а в городе снова пыль..
впрочем зачем разговор начинать с погоды,
ангел-хранитель вернулся в привычный тыл,
сердце у памяти просит своей свободы,
как это, быть настоящей, мой дух забыл.

хочешь, спою тебе песню? мне так легко,
не представляешь, ветрено и крылато,
сиюминутный, такой неземной покой
в душу ложится нежностью, как когда-то.
ты направляешь дыханье моё рукой,

залпом глотаю бешеную волну,
кажется, мне уже больше не нужен воздух,
я осознала плоскость и глубину,
мне ничего не страшно, и ближе звёзды,
просто я знаю, что значит идти ко дну.

выход имеется там, где открыта дверь,
это несложно - войти в темноту, сияя,
кажется мелким, игрушечным мир потерь,
тем, кто единожды видел ключи от рая.

доброе утро.. они у тебя теперь.


(с) Лилу Сабрум

просто пиши мне, пиши мне хоть где-нибудь,
и не старайся выдумывать интересней,
тихо присядь на кровать, помоги уснуть,
стань моим ангелом и колыбельной песней.
нет тебя в сумерках, я выхожу на свет,
выжжены метки твои на моих деревьях,
стань мне звездой, стань белее других планет,
взглядом Его в пустоту и прозрачной тенью.
ты говорила мне много, но впредь пиши,
на облаках и на скалах, воткнутых в небо,
я разгадала причину твоей души,
рвущейся в руки мои и просящей хлеба.
это не значило большего, чем огонь,
это забылось быстрее, ясней и чётче.
я положила свой луч на твою ладонь,
просто тепло теперь часть твоих полномочий.
чаще пиши мне о маленьких пустяках,
я их запомню, и высеку на граните
/высеку нежным лучом на твоих руках/,
светлый мой ангел, мой преданный не-хранитель.
если собьёмся и снова сойдём с пути,
если сорвёмся, то пусть это будет честно,
ангельски чисто, светло.. а сейчас прости,
я не хочу понимать, что случится, если..


(с) Лилу Сабрум