Меня всегда умиляла реакция окружающих на расставание. Три варианта: неуверенное "А может оно к лучшему?", уверенное "Он козел/она дура - тебя не достоен(а)!", и тошнотворно-оптимистичное "А может все ещё наладится?". И хоть бы один сказал: да, всё нормально! Это же жизнь.



(с)

- Дневники пишут только одинокие люди.

- Нет, дневники пишут те, кому есть, что сказать!...



из к/ф "Дневник нимфоманки"

Быть бесшумнее
первых капель ночного дождя.
Быть невидимей духов тумана,
вступающих в город
Прощаться при первой встрече
и здороваться, уходя.
Верить зимой в жару,
летом же помнить холод.
Не зависеть ни ото чьих
резко брошенных фраз.
Не стремясь ничего найти,
не боясь ничего потерять,
Смотреть на долгий рассвет,
не опуская глаз
И не думать, что где-то есть
тот, кто смог бы тебя понять.

(с) Amarin

Инoгдa мы пишeм: "Я тeбя люблю!Mнe плoxo бeз тeбя!" Ho тyт жe cтиpaeм! И oтпpaвляeм лишь: "Чeм зaнимaeшьcя? Kaк жизнь?" Toлькo пoтoмy,чтo бoимcя,чтo этo нe взaимнo..


(с)

Здравствуй, Милая! Как ты там, в прохладном своем Раю?
Мне никогда не попасть туда, ведь каждому по заслугам.
Кара одних – наслаждаться в тени беззаботно-седого луга без дна и плуга.
Вера других – проводить этот век под Невой: на краю в строю.

Здравствуй, Милая! Как ты там без меня донесла свой крест?
Как твои небеса, без которых ты точно уже не можешь?
Как твое солнце, которое не оставляет следов на коже, и так похоже
На жертвенных бабочек, что провели эту ночь на бессмертном своем одре – на моем костре.

Здравствуй, Милая! Эти птицы и письма летят все одно на Юг.
И вечно теряются, либо им просто не хочется возвращаться.
Душа твоя так огромна, и в этом-то хрупком теле как может она умещаться?
(Особенно если в него проникают мои изящные пальцы, несущие счастье)
И когда все, кто не знает значения слова ЛЮБОВЬ, на нее плюют.

Здравствуй, Милая! Можно я буду скучать по твоим ледяным рукам?
Или по маленькой ямочке на подбородке - выбери что захочешь.
Смотрю в отраженье реки этой безрадостной ночью, в ее неземные очи.
Ночь темна. Тьма прекрасна. И эта река глубока…
… здравствуй, Милая!




(с) Саша Бес

Иногда то, что мы считаем мёртвым, долго еще не хочет умирать.



(c) Oscar Wildе

Не удивляйся, если тресну ледышкой в твоих объятьях.
Если увидишь чужие цветы у меня на столе.
Страдать от дефицита мужского внимания
Врачи запретили мне.

Сказали беречь себя от твоего холода.
По возможности надевать марлевую повязку,
Чтобы слова опасные не плодились в горле.
И не говорились мной понапрасну.

Каждый день пить микстуру горькую
Из собственных слез – да будет тебе, мне не хочется.
Только вот что делать с тишиной звонкой
Каждой ночью…


(с) Еленка Эрзя

- Я буду писать. Каждый день.
- Как хорошо.
- Это же вроде теста. Сильно ли мы будем скучать.
- Я знаю, что это такое, когда уезжают. Неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что ничего и не было, что было не с тобой, и вот ты плюешь на все. И говоришь себе: это жизнь, так уж она устроена. Так уж устроена эта глупая жизнь. Как будто не потерял что-то навсегда.
- Я не забуду тебя. Никогда не забуду .
- Забудешь. И я тебя тоже...


(c) Джон Фаулз - "Волхв"

забываться тревожными снами...
в сумраке холодных ночей...
мелкими косыми штрихами
упавших ушедших дней
расчерчивать твоё имя...
резко... судорожно...
закрывая глаза...
тонуть в равнодушном...
в глупом...пустом...ненужном...
"нельзя"...
под хлопанье грозных крыльев...
прятаться от чужих лиц...
бессильно...
раствориться в искреннем...
падать беспомощно ниц...
нищим… оборванным... странником...
ползти по твоим следам...
позволять бросать в себя камни...
стать другом вчерашним врагам...
забывая свой жуткий страх...
искать твой призрак в других...
расслаиваясь в словах...
разных... добрых... злых...
получать удовольствие с другими...
такими же нищими...
никому не интересными…
бесполезными...
ничего не имеющими...
ждать шанса...
наедине с тобой остаться...
не сдерживать себя...
плакать... каяться...
переживать...
проживая каждый день...
не изменять...
искать тебя везде...
отказываться от малого...
считать
лишь тебя самой главной...
на этой земле...
жить…
всё так же...
верить…
одной тебе...
и несмотря ни на что...
только тебя…
любить…


жить...
верить...
любить...







(с) Дмитрий Турчанинов

мне сообщает сверху серьезный голос:
каждая пустая ступень эскалатора в метро -
это непровезенный пассажир.
я думаю:
каждый месяц моей жизни без любви -
это чистая тетрадь из-под стихов
несказанное мое, неспетое, неотснятое.
неподаренное тепло - оно
совсем ничего не весит.
огромный дырявый месяц
ни для кого.

а еще я думаю:
каждый мой месяц без любви -
это целый человек. какой-то красивый мужчина.
с нецарапанной нервной системой.
и вот это, как ни крути,
причина
не любить вообще никого.
чтоб внутри все закостенело.
опустынело. онемело.
одурело от тишины.


(с) Елена Пуговкина

на дне каждой кофейной джезвы, любой
беседы нетрезвой, что состоялась наедине с собой
но в отсутствии собеседника:
имя твоё. коронованного наследника,
на все мое обесцененное барахло.
жженым сахаром, высохшей солью морской,
найденной губами на смуглой спине мужской,
имя твоё. льдом дробленым в ночном мохито:
якобы все забыто. и ты поверил.
поверил, что выросшее из плевел
через бетон, через вечную мерзлоту,
через жуткую адову пустоту
продравщееся, мое к тебе забытье
может просто закончиться?
что вся моя ненормальная страсть
под случайным незлым сквознячком
скукожившись, не спаслась?
неслучившийся мой, это все вранье.
в меня впаяно. вязью арабской,
золотом: имя твое.


(с) Елена Пуговкина

Заполнять утром комнаты этим джазом,
не знать никаких вокругов.
На улице минус сорок, и плотность круга
Сокращена до ближайших, впаянных мне под кожу.

Я здесь пью какао, читаю, смеюсь, итожу
И царапаю ногтем изморозь на окне.

Остаются прозрачные траектории на стекле.

Это письма, конечно. Но ты же их не прочтешь.
У тебя там дела поважнее: город, пустынность, дождь.
И поэтому я почти тебя исключила
Из адресатов писем. В моей зиме
Искренность, снежность, солнце: не о тебе.

Прости, если огорчила.


(с) Елена Пуговкина

И я могла бы тебе в ладони насыпать
ЗернА вместо алмазов.
Напоить молоком, вместо шампанского.
Прижаться щекой к щеке вместо воздушного поцелуя.
На закате июля
Сидеть на холме и впитывать кожей лучи солнечные.
Вместо дыма кубинских сигар.
И за одну ночь под звездами расплатиться бессонницей.
Вместо мигрени после вина и дам…
И я могла бы тебе голову на колени
Свою опускать вместо привычного ноутбука.
Будить по утрам
Голосом ветра и сына, вместо ритмичного звона.
А ты босиком около дома
Ходить и запускать бумажного змея
Вместо щетины на исхудавших скулах.
Я могла бы тебя целовать в соленую шею
И линию вдоль спины…
Я могла бы…страшно подумать….вместо…. «могли бы мы»…


(с) Еленка Эрзя

утренний луч солнца
разбудил меня....
я открыл свои глаза...
и первое, что я ощущаю
проснувшись...
нежность...
твоего умиротворённого дыхания...
смотрю на тебя...
твои волосы так красивы...
они разметались на подушке...
ты ещё спишь...
трогательно улыбаешься...
я знаю...
что ты меня любишь...
даже сейчас...
во сне...
так хочется,
что бы ты
проснулась...
а я...
в этот момент...
был рядом...

хорошо...
что мы есть...
друг у друга...





(с) Дмитрий Турчанинов

время года - май, бархат - сирень, ароматы креплёных вин,
взмах бракованного крыла и краплёных карт. сплин.
и вроде бы тихо, а хочется громко с матом разлететься на атомы.
разлучи меня с ними, вези меня в рим, амстердамы и штаты.

разукрась мне лицо в позолоту и блики белых церквей,
почему высота кипарисов и запах бездонных морей
разливаются в наше отсутствие, остывая…
остаемся.
глинтвейн, слёзы поливальных машин и пустынная мостовая.

и все эти запястья с насечками, улыбка куклы очеловечена
и подсвечена изнутри как на хэллоуин, перетру буквы в дым,
во мне горсть таблеток, с изнанки пришиты булавки
от сглаза, в форме морского узла или просто удавки.
на ночь включаю на кухне газ.
почему никто не просил за нас?

запоздало утренний свет скачет бисером по спине,
поскальзываясь на родинках…в этом старом моём окне
птицы падают вниз, не вернувшись в гнездо. раз сто вас
просила
«оставьте меня докурить в одиночестве томно и медленно»

неуравновешенна. да. помешана на бусах и чёрном, наливаю пену
в скользкую ванну, вода в потолок.
забери меня…здесь пустеют мосты, залетает в волосы пух,
текут реки стремглав глава за главой, истекает срок.
тереблю кольцо на мизинце при виде твоих нежных рук
mms принимает все вспышки из приступов памяти
остаёмся.
давай срочно тушить маяки. к счастью я не умею плавать.


(с) Ника Олич

май вяжет черные ленточки на запястья. она все еще верит в реинкарнацию, Бога, счастье. но уже не ждет никого из них. брошка на черном платье - последний штрих к образу "леди, которой никто не нужен". она так громко молчит ночами, что весь дом уже перебужен. глотает кофе и думает " этот синий клатчик ужасно смотрится с черным платьем", чтобы не думать о том, что ей снится в четвертом часу утра. дождь задевает окна стеклами колотыми, крошками серебра. у нее новая безбашенная игра - он говорит:
- я пойду (хотя ему еще не пора)
у них на двоих одни мысли, дым сигарет и общий фотоаппарат, за который он обещает вернуть ей деньги. у него от нее есть книга "стихи о любви", у нее от него есть серьги. он приходит, курит, молча сидит напротив, пока она ничего не спросит. он, в отличии от нее, пьет неразбавленный крепкий кофе. никогда не целует, но обнимает сильно. тонны непринятых от нее на его мобильном. с ним она матерится так, что иногда уже неприлично. и когда ее спрашивают "ну как на личном?"
отвечает:
- свободна, но все-таки не одна.
и хотя он молчит об этом, она знает точно, его чертовски влечет ее бледная
татуированная спина.


(с) Марлен Де Смайл

Мы жили на крыше, не зная, что это опасно
Ласкали губами продрогшие серые тучи
Танцуя как пламя, мы знали, что Боги прекрасны
Играя как ветер, мы знали, что боги могучи

Мы падали ниц, мы молили цветы распускаться
Мы ждали грозы, целовали иссохшую землю
Как бабочки пили нектар из священных акаций
И верили все как один, что природа не дремлет

Мы знали о рае не меньше, чем дождь о печали
Мы плавили солнце, ковали цветные металлы
Бежали за ветром, без ветра мы дико скучали
Теряли за вечностью день, за кварталом кварталы

Мы брали от жизни по полной, и чуточку больше
Летали под небом, срывали примерзшие звезды
Хотелось остаться на этой земле чуть подольше
Но люди пришли и из камня построили гнезда




(с) Саша Бес

глядя в зеркало утром, сонно и робко,
пока между пальцев течет вода:
восточные скулы, детский почти подбородок…
- ты… Лена, да?

или вечером, наблюдая, как снег на город.
очень тихо, деревья, трамвайные провода.
закрываешь устало, как пыльные шторы, глаза…
-а когда-то мама звала тебя «егоза»,
вспоминаешь, да?

но потом, громким днем, здороваясь и хохоча,
обнимая при встрече или сговариваясь на чай,
ничего, кроме денег, студенческого и ключа.
«выезжаю, готовься» и «подъезжаю, встречай».
ну куда ты там едешь. кому ты там голову кружишь.

согреваясь в метро от неясно-чьего плеча
- ты чья такая, девочка, будешь?
ну? чья ты?
чья?


(с) Елена Пуговкина

у меня оглушительный, дикий май.
после зимних обсессий, глухого ночного «не отпускай»,
иступленного «и барахло свой забирай» -
этот май оголтелый. в воздухе так медово.
а я белка, лишившаяся колеса:
очень кружится голова, очень невесомо.
я танцую. потом дышу и танцую снова.
если голову запрокидывать – небеса.
если прямо смотреть – разделительная полоса.

и машины несутся со скоростью, мне не страшно.
я танцую, и я не хочу к тебе – это важно.
только надо увидеть когда-то твои глаза.

в это трудно поверить, но все действительно так:
ты читаешь любой одного и того же поэта,
пишешь нежное методом, видимо, «Ctrl v»
и у тебя там, да, бесконечное лето,
только в худшей из версий - душно как в гадком сне
там к тебе приходят с жары эти вспревшие дамы,
ты им дышишь в ключицы часто и горячо
наливаешь некрепкий чай, шепчешь ни о чем,
и танцуешь им что-то дикое под там-тамы,
и они вздыхают, прося еще.
недвусмысленно прямо.

мне все это не надо, слышишь, я не могу
в этих прелостях, в этом смраде.
у меня оглушительный май, и я в нем бегу
по ночной промокнувшей автостраде.


(с) Елена Пуговкина

Весна. Наступают душевные холода.
Я в губы целую «по дружбе» и «просто так».
А если и ты с инквизицией не в ладах:
Терпи до предела. Терпи и считай до ста.

А если и ты «без любви» и «на эту ночь»
И если потом: «Я приснюсь тебе, детка, спи»
То оба горазды мы угли в огне толочь:
Красиво писать о любви, попивая спирт

Судьба мне должна – я полсердца ей дал за шанс.
Что делать с убитыми чувствами – сам реши.
А если решишь, что не справишься - не мешай.
Руками я в клетку грудную: коснусь души.

Зубами в изысканность шеи: я пью до дна,
Ведь неба в тебе словно в солнечном божестве.
Затучена в небе одна на двоих луна.
И утро в просроченных душах разбудит свет



(с) Саша Бес

Небо сегодня не стало искать причины,
Солнце и ветер сгорали от странной жажды.
Кто-то сказал: «Познакомились здесь однажды
Девочка-Птица и самый простой мужчина»

Вместе ходили в кино и читали Баха*,
Вместе смеялись над нежностью и погодой.
Честно делили с морем свои невзгоды.
Море рыдало от радости и от страха.

Люди косились на них, да и птицы тоже.
Кто это выдумал: Вместе. Прилюдно. Странно.
Клювы/носы совали в оконные рамы
(Люди и птицы, пусть в этом, но так похожи)

Стая в тот день не взялась выяснять причины.
Кто-то сказал: «Мы не примем бескрылых в стаю»
Двое ушли. Но все видели как взлетают
Девочка-Птица и самый простой мужчина.



*Ричард Бах


(с) Саша Бес

Дождь с утра и до вечера… мокнет Апрель,
Бьется каплями в окна тоска и простуда,
Над зачеркнутой строчкой “если любишь – не верь!”
Плачет маленький ангел, курносое чудо.
Ничего не вернуть, ничего не спасти,
Не услышать теперь ни звонка, ни словечка,
И стирая с листа “если любишь – прости!”,
Поневоле от боли взрослеет сердечко.
Нужен воздух, да только никак не вдохнуть,
А от слез на губах раскаленная горечь,
Под дрожащей рукой: “если любишь – забудь!”,
И чуть ниже в три слова – “любовь – это сволочь!!!”
Как легко послезимье смывают дожди,
А вот смоют ли память о нем – неизвестно,
И выводит перо: “разлюбил? – отпусти!
Отпусти и не мучай, ведь это не честно!”
Победила разлука, и кто виноват
Не имеет значенья… на улицах лужи –
Горько плачет Апрель от ненужных утрат,
Но любить без надежды, наверное, хуже.
Растянулись как вечность ненастные дни,
Холода всю неделю – не выйти из комы,
Разбиваются капли стеклом “позвони! "…
Отвечаешь: зачем? мы теперь не знакомы.
Пусть молчанье страшнее, чем правда и ложь,
Потому что молчанье созвучно надежде,
Но и ангелы знают - если что-то вернешь,
Оно вряд ли вернется таким же, как прежде…



(с) Егоров Юрий