Вползает утро в мой неуютный дом,
Включает музыку, чтобы не тишина.
Глава восьмая, сто тридцать первый том:
"О том, как выжить, если совсем одна."

Ругает утро мой несолидный вид
И тащит в душ, и плещет в лицо водой,
И учит вновь у пола себя ловить,
Давиться наспех безвкусной со сна едой.

Да только утро - это ведь полбеды -
Возьму за руку и уведу с собой.
Вот скоро вечер выплеснет мрак в сады
И в душу вновь ворвется звериный вой.

Тоска придет, заполнит собой мой дом,
Усядется на диване, нальет вина
И вновь откроет сто тридцать первый том:
"О том, как выжить, если совсем одна."

Поймаю себя на том, что опять кричу,
Что хватит сердце топить в бесполезной лжи...
А после ночь погасит мою свечу,
В аромалампе тихо задремлет джинн.


(с) Лунная Фокс

А он говорил ей:
«Живи без мечты и снов.
Всему есть пределы
и точки в конце строки.
Слова - это ложь,
значит мир состоит из слов...»
А ей так хотелось
коснуться его руки...
Она закрывала
на правду глаза
и вновь
Училась, как в школе,
прилежно кроить и шить,
Неровность душевную,
вытачки «под любовь»...
А он говорил ей:
"Возьми, лучше, крепче нить,
Иначе порвется.
Стихом ли, молчаньем ли,
Проверкой на прочность,
без сути и без причин..."

И долго курил,
обжигая покой внутри,
Себя представляя
на месте ее мужчин...


(с) Ирина Голованова

Дома,что были сняты на двоих,
последней покидаешь.Ты у них
оставишь в памяти неразличимый след
от голоса и пару нежных лет.
Дома,что сняты на двоих невольно
становятся родными,ведь они
все видели- твою тоску, и сны,
и как ты любишь...в тех домах как будто
ты оставляешь детство всякий раз...
И от вещей недоуменных глаз
не оторвать в последние минуты:
кушетка,кресло,окна на восток,
картины восхитительный мирок,
не полировке-капелька варенья...
Но у дверей-раскрытый чемодан,
в нем груда платьев,начатый роман
и сверху-кот,дрожащий от волненья.
...По той стене всегда скользил лоскут
дневного солнца.А весною тут
в окно лупили капли ошалело...
Ты не услышишь,как они поют,-
ты не вернешься.Как бы ни хотела.
Скажи себе негромко:"Никогда",
и легкою ногою тронь ступени
в последний раз.Им предстоят года,
в которых тысячи таких прикосновений..
Скажи всему"Прощай":входной двери,
и лестнице,и стенам повтори-
"Прощайте"...Помни...помни-здесь жило
безумное и яростное счастье...
Так,уходя,оставил он ключи,
Здесь ты рыдала,тут смеялась с третьим,
не ранив сердце и не излечив.
Скажи:прощайте,выцветшие шторы,
пластинки пыльные,диван,который
царапал кот...скажи "прощай",не слушай
упрямую привязчивую душу,
ту,что готова навсегда остаться
среди прошедшей пьесы декораций,
ту,что повсюду ходит за тобою
с усмешкою-печальной или злою:
наивна,избалованна,грустна,
за те дома,что на двоих снимались
беспомощно цепляется она.
Меняются и улицы,и лица,
лишь от нее вовек тебе не скрыться:
где б ни осталась ты-на год,на день-
она с тобой,безропотная тень:
душа твоя-без жалобы,без сил
тихонько ждет у лестничных перил.




(с) Француаза Саган - Окольные пути.

Понедельник – день тяжёлый, и слава Богу, что он когда-нибудь заканчивается. Я тащилась с работы, на душе было примерно так же, как и на небе – хмуро, пасмурно и слякотно. Моросил нудный мелкий дождик, который логично довершал безрадостный день.Читать далее

По крупинкам считаю время
Ожиданья в часах песочных.
Я возьму и на миг поверю,
В то, что это случится ночью...

В то, что разные - мы похожи,
В то, что дышим одним дыханьем,
В то, что чувствовать ласку кожей
Можно даже на расстоянии.

Мне не важно, что это странно,
На губах сладким вкусом дрожь...
Только ты. Только ты, желанный,
Этой ночью... во сне...Придешь?


(с) Ирина Голованова

Запомненные сны -
Обрывки, междометья,
Покадровый разрез
Потерянного я,
Прошедших без тебя
Моих тысячелетий,
Уставших отрывать
Листы календаря...

Запомненные сны -
Мне оттиском на коже.
Сургучная печать -
На приговор судьбы.
И мимолетность снов
Становится дороже
Рассыпанных по дням
Осколков пустоты.

Запомненные сны -
Страницы наважденья,
Написаны твоей
Невидимой рукой.
Под бархатом ресниц
Мелькают отраженья
Моих волшебных снов,
Навеянных тобой...


(с) Ирина Голованова

Я - твоя девочка
Та, что живет в тени .
С кожей прозрачной,
Пальцами из серебра.
Между которыми,
Чётками - наши дни
Перебираю
нитками зла и добра...

Я, как сокровище,
Спрячь меня, закопай!
В самую жаркую
темень запретных снов.
У темноты есть
коньячно-вишневый рай
С привкусом меда
От влажных желаньем слов .

Жизни изнанка я,
Та, что душой вовнутрь,
В сторону ребер и боль,
Что ты прячешь за
Слов зеркалами...
Я - чёрный твой перламутр
Слишком прекрасный,
Чтоб взять и закрыть глаза...


Я твой запрет,
Твой наркотик,
Твое табу...
Роспись ногтей
По камню твоей спины.
С четками между пальцев
Играю в судьбу,
Грустная девочка
С той стороны луны...


(с) Ирина Голованова

В такое плечо уткнувшись,
Рыдаешь, изранив душу,
А он над тобой воркует
И кутает в теплый плед.
Такое плечо, проснувшись,
Целуешь, и можно слушать,
Как сердце тебе, волнуясь,
Выстукивает "привет".
В такое плечо вцепившись,
Летишь над собой и миром,
Боишься разжать ладони,
Чтоб счастье не расплескать.
В такое плечо неслышно
Ты шепчешь во сне "мой милый..."
И ночью тревожно стонешь
Над замками из песка...
В такое плечо - с разбегу,
Дышать забывая вовсе,
От горя, от счастья, просто -
Вжимаешься всей душой,
И молча ступаешь следом,
Босой по колючим звездам,
И всходишь на Млечный мостик,
Молясь, чтобы он пришел.


(с) Лунная Фокс

Его имя не скажет тебе ни о чем,
Ты пройдешь, не узнав, не заметив,
Если в давке тебя он заденет плечом,
Обгоняя простуду и ветер.
Он почти что не помнит, что видит во сне,
Он бежит от себя, как от большего зла,
А тебе неуютно в бескрайней весне,
Даже если она тебя снова спасла.
И тебе девятнадцать, и все впереди,
Но ты плачешь ночами, сбивая постель,
А под утро так пусто и колко в груди,
Да еще притащился проклятый апрель.
У него на повестке - Вивальди и Григ,
Он опять забывает, что рано вставать,
С головой погружаясь в обманчивость книг -
Он давно разучился их просто читать.
А еще он умеет касаться руки,
Будто может случайно разбиться рука,
Он целует застенчивых губ уголки,
И тогда под ногами плывут облака...
А пока у него на плече - никого,
А пока он усталый, циничный, ничей.
Ты не знаешь, что скоро полюбишь его,
И растает тоска у него на плече.
И затихнет галдеж надоевшей толпы,
И песочная струйка посыплется вспять...
У него на ладонях написана ты,
И с весны он пытается это принять.


(с) Лунная Фокс

Я танцевал с тобой. Ловил косые взгляды,
Словно от выстрелов, тебя от них спиной
Я закрывал. И пули - как награда:
Цена за право танцевать с тобой.

Я танцевал с тобой, и небо было белым,
И падал снег - снаружи и внутри.
Снежинки - мягкие, и пусть слова - как стрелы,
Вонзавшиеся в грудь по счёту "три".

Я птицей был, мне неба было мало,
Я танцевал бы вечно, если б мог.
Я танцевал с тобой, и небо танцевало
С землёю, уходившей из-под ног.





(с) Субоши

Ноги вязнут в горячем песке...
Ты появишься. Может, из моря.
Может, выйдешь из скал вдалеке
В этот сон - без разлуки и горя.

Будут льнуть к загорелым ногам
Присмиревшие волны прибоя.
Я соленым от моря губам
Нераскаянно сдамся без боя,

И горячим от солнца рукам
Я доверю прохладные плечи.
Мы построим ковчег из песка
И отправимся в плаванье в вечность...

Удержи меня рядом с собой
В этом сне - без разлуки и горя.
Пусть у ног твоих бьется прибой
Неизвестного синего моря.


(с) Лунная Фокс

Я живу так, как будто прошу разрешенья любить,
Так, как будто иду против ветра в кромешном тумане,
Я пытаюсь догнать, догоняю, боюсь, что обманет,
И опять отстаю, упустив путеводную нить,
Ту, что в пальцах скользит, ту, что режет ладонь до кости,
Ту, что вместо струны на колках по ночам распинаю,
И опять нахожу, проходя над обрывом по краю,
И живу так, как будто за жизнь умоляю простить,
И за то, что такой, что не знаю ответов и знаков,
Что за мною идти - как за Эльмом с его фонарём,
Хоть тягуч, как смола, никогда мне не стать янтарём,
Никогда никого не спасти от сомнений и страхов,
Я живу так, как будто прошу разрешенья любить,
И, не слыша ответа, люблю, как нарушив запреты,
Я, слепец, всё ж богаче других - я увидел рассветы,
И, ослепнув от них, захотел их тебе подарить.





(с) Субоши

Дьявол может плакать от зависти:
Я тебя никому не отдам.
Всё, что мне в этом мире нравится,
Хочешь, брошу к твоим ногам?
Всё, что мной не тебе обещано,
Позабыто ко всем чертям.
Коль сама не уйдёшь, моя женщина,
Я тебя никому не отдам.
Я на вечер побуду искренним
И скажу безо всяких драм:
Без тебя мне как-то... немыслимо.
Я тебя никому не отдам.





(с) Субоши

небо формата А-4 -
чистое,
белое,
питерское,
самого свежего выпуска -
только и ждёт, когда
начнём его разрисовывать.
хорошо, что мы с тобой совы,
а другие-то спят,
не видят
этих перспектив -
глупые,
слепые.
под увеличительной лупой
Бога почти незаметны,
многие из нас пытаются вырасти,
ища недостающие см в стихов сырости,
в одежд серости,
а надо - всего только приглядеться
и глазами, и сердцем,
ко всему вокруг,
как Бог приглядывается к нам,
а мы вместо этого приглядываемся к снам
и собственному отражению в пыльном зеркале,
всё что могли исковеркали,
всё с ног на голову,
столько уже поломано, а всё мало,
разве можно спать,
когда над головой такое небо?!
это подрывает основы мироздания!
разве не затем зажигается звезда,
чтоб мы смотрели на неё
и видели что-то ЗА?!

небо формата А-4 -
чистое,
белое,
питерское,
самого свежего выпуска -
дрожит от нетерпения:
ну когда же, когда
оставим на нём свой след,
не имя и количество прожитых лет,
а нечто сокровенное,
то о чём нельзя днём...

что ж... начнём


(с) Ксения Крючкова

Корица и запах неба - пиши пропало,
Я снова в тебя влюбляюсь, как в первый раз,
Мне снова тебя смертельно - на выдох - мало,
И я поднимаю взгляд на тебя устало
И вновь не могу отвести восхищённых глаз.

Холодные руки согрею своим дыханьем.
Я тщетно опять пытаюсь найти слова:
Как будто опять прозрачным рассветом ранним
Выходишь из дома и пятки босые ранит
С отвычки колючая скошенная трава,

Как будто стоишь на дороге и смотришь в небо,
А в небе - рассвет... а, я уже говорил.
Дорога - просёлок, и нету на ней ни следа,
Её по зиме засыпает вчистую снегом,
Но нынче же лето. И ты тут стоишь один.

Так вот, это самое чувство сейчас со мною.
Я снова в тебя влюбляюсь - как мало слов
Могу я найти, чтобы просто назвать любовью
Всё то, что меня, как цунами, вот-вот накроет...
И вновь, как впервые - ну, здравствуй, моя любовь.





(с) Субоши

Чужие стихи потеряли свою актуальность,
Чужие букеты рассыпались в пыль и труху,
И я не ревную к с другими станцованным вальсам,
Но вижу, всё вижу - и глаз отвести не могу.

Ты знаешь, я сердцем-то всё понимаю отлично,
Кому как не мне - да с моим-то лихим послужным,
Но разум - глупее. Ему всё ещё непривычно,
Что мы ничего никому объяснять не должны.





(с) Субоши

дрожишь - от мороза, от снов ли дурных -
мелко.
быть может, тебе примерещились вновь
скалы.
и вроде бы температура уже
спала,
но лоб не остыл /и на нём моих губ
метка/

не бойся...почувствуй ладонью ладонь -
вот я.
все беды твои как в могилу в меня
лягут.
по венам течёт сок прекраснейшей из
ягод.
как горько, любимый...наверно, она
волчья.


(с) Ксения Крючкова

Взглянула – промелькнула теплота.
Как оценить температуру взгляда?
Хотел сказать... но вот уже не надо,
Уже заметно – снова ты не та.

И наглухо захлопнулись врата.
Торжественному не бывать параду.
Напрасная обещана награда
Тому, кем будет крепость занята.

Так что же – снова начинать осаду,
Сзывать совет, планировать блокаду
Той крепости, что носит имя – Ты?

Нет, имя этой крепости – Прохлада.
Ей штурмовые не нужны отряды –
Растопится. Коль хватит теплоты.





(с) "Взрослый_Мужчина"