Мы убеждаем себя что жизнь станет лучше когда мы поженимся/выйдем замуж, заведем ребенка, потом другого. Затем мы расстраиваемся, что наши дети еще маленькие, и ждем, что все станет лучше, когда они повзрослеют. Потом мы переживаем, что они стали подростками, и нам надо как-то справляться с ними. Несомненно, мы станем счастливее, когда они вырастут из своих "...надцати" лет. Мы говорим себе, что наша жизнь станет лучше, когда супруг/а сведет свои дела, когда будет более красивая машина, когда возьмем отпуск, когда окончательно выйдем на пенсию. Истина в том, что нет более лучшего времени для того, чтобы быть счастливым, чем сейчас. Если не сейчас, то когда? Твоя жизнь всегда будет полна вызовов. Лучше принять все как есть и решить быть счастливым не смотря ни на что.
Очень долгое время, казалось, что жизнь вот-вот начнется. Настоящая жизнь. Но всегда возникало какое-то препятствие на пути, суровое испытание, которое нужно пройти; работа, которую нужно доделать; время которое нужно посвятить; счет, который нужно оплатить. А вот потом заживем. Наконец я пришел к пониманию, что эти препятствия и были самой жизнью. Это понимание помогло мне увидеть, что нет никакого пути к счастью. Счастье - ЭТО и есть путь. Поэтому, наслаждайся каждым моментом. Хватит ждать окончания школы, начала учебы, ждать, когда потеряешь 10 долларов, заработаешь 10 долларов, когда будет работа, до женитьбы/замужества, до вечера пятницы, до воскресного утра, ждать новой машины, до полной выплаты по закладным, до весны, до лета, до осени, до зимы, до первого или пятнадцатого числа, когда твою песню прокрутят по радио, когда умрешь, когда родишься вновь, прежде чем решишь быть счастливым/ой.
Счастье - это ПУТЬ, а не пункт назначения. Нет другого времени для того, чтобы быть счастливым кроме СЕЙЧАС! Живи, и наслаждайся данным моментом.




(с)

В одном собрании заспорили, что на свете для человека хуже всего. Кто говорил — болезни, кто говорил— смерть, кто говорил— бедность… Много всякого было сказано. Спросили и Насреддина:
— А ты, Молла, что думаешь? — Плохо, когда не сбывается то, чего хочешь, — ответил Насреддин. — Но куда хуже, когда сбывается то, чего не хочешь, — подумав, добавил он.



(с)

Шел рыцарь по пустыне. Долгим был его путь. По пути он потерял коня, шлем и доспехи. Остался только меч.
Рыцарь был голоден, и его мучила жажда. Вдруг вдалеке он увидел озеро.
Собрал рыцарь все свои оставшиеся силы и пошел к воде. Но у самого озера сидел трехглавый дракон. Рыцарь выхватил меч и из последних сил начал сражаться с чудовищем. Сутки бился, вторые бился. Две головы дракона уже отрубил. На третьи сутки дракон упал без сил. Рядом упал обессиленный рыцарь, не в силах уже более стоять на ногах и держать меч.
И тогда из последних сил дракон спросил:
- Рыцарь, а ты чего хотел-то?
- Воды попить.
- Ну, так и пил бы...



(с)

О чем с тобой поговорить,
Звереныш мой? Зима. Охота,-
порою, свитер распустить,
чтоб распустилось в мире что-то.
На ветках и в карманах - голь,
страна, одной рукой страничит,
другой - дарует боль. И боль -
здесь с вдохновением граничит.
О, этих дач морозный чад,
раздетый алкоголь, обеды.
Ты одиночествам беседы -
не верь: счастливые молчат!
Звереныш мой, минувшим летом
я сам себя не замечал,
и тысячи стихов об этом
тебе, родная, промолчал.
Теперь - зима, широколобость
церквей, больничный хрип саней.
И еле слышно пахнет пропасть
духами женщины моей...



(с) Александр Кабанов

Медленно распространяющееся изнутри – из окрестностей, а может, и из самого сердца – тепло. А потом легкая грусть, чуть стискивающая горло. И сразу же радость. Радость до того дикая, что даже хочется плакать. И следом какое-то сверхъестественное вдохновение. А затем ласковое все длящееся и длящееся волнение. И над всем доминирует желание прикоснуться. Всего на миг, и лучше всего губами. Да! Это именно то. Это нежность.

(с) Януш Леон Вишневский

Мы странные люди. Мы просыпаемся утром, заставляем себя выкарабкиваться из тёплой постели и переться в ванную комнату. Мы пьём свой кофе и торопимся куда-нибудь. Не важно куда: на работу, учиться или просто по делам. И чувствуем одиночество. Жгучее, оно не оставляет нас. Нам хочется быть с кем-то и быть чем-то для кого-то. Мы бежим, торопимся, меняем автобусы, но это ощущение нас не оставляет. Мы всё ищем кого-то. И не можем найти. Мы как разорванные звенья одной цепи. Хотим соединиться, но это никак не получается. Влюбляемся, дарим цветы, просыпаемся в чужих постелях. А звенья всё не соединяются. Мы всё продолжаем искать кого-то.

Мы странные люди. Нам есть, что сказать друг другу, есть, чем поделиться. Но мы прячем это глубже в себя, считая, что никто вокруг не поймёт нас. Молчим, думая, что все вокруг – толпа, которая не прочувствует, не оценит. Есть только самые-самые близкие. Но и от них тоже нужно что-то прятать. Поглубже. Чтобы случайно не вырвалось наружу. По утрам улицы полны спешащих людей. И в глазах каждого встречного немое: «Мне есть, что сказать. Но вы меня не поймёте. Поэтому я промолчу». Сотни людей. Тысячи. В глазах каждого это немое «спрячу».

Мы странные люди. Мы натягиваем на лица улыбки или маски равнодушия, чтобы никто не видел, что мы чувствуем. Наши лица становятся лицами с обложек журналов: улыбка или равнодушие – и больше ничего. Мы как будто постоянно ожидаем нападения, даже со стороны близких людей. Заходим в помещение, встречаем знакомых – и достаём свой щит – улыбку, или опускаем забрало – равнодушие. А в глазах – вызов.

Мы странные люди. Мы очень странные люди.


(с)

Мы будем вместе. снова и снова.
Лёд... на губах вкус кока-колы...
жадными глотками... невозможно напиться.
Ночь. Двое. Жарко.
Не спится...

а утром...
потянутся во всю ширь... замяукать.
мятный чай заварить... налить в чашки.
запахами греться. хрустящие плюшки...
давай завтракать...

на балконе... по-турецки
есть орехи грецкие...
крошки убирать поцелуем и лаской.
сказка.

(с) Евгений Ничипурук

Выстилать нежностью следы любимой на песке...
В памяти....
Собирать по ночам звезды и украшать ими к завтраку....
Скатерти....
Смахивать цветочную пыльцу для пироженных...
Сладких....
Облака в охапке носить домой для простыней....
Гладких...
Дыханием согревать ее перчатки осенью....
Вместе...
Душ закрывать плотнее, чтобы не разбудить рано...
Песней...
По вечерам просить солнце заходить медленней....
Радуясь...
Встретить с работы в костюме мишки плюшевого ....
Балуясь....
Переставить кровать так чтобы свет падал на ее глаза....
Красивые...
Зайцев солнечных нагнать полную комнату для радости...
Пугливые...
Чай заваривать ей, добавляя туда строчки стихов...
Нежных...
Обворовать все холодильники и налепить летом ей баб....
Снежных...
Смеяться с ней так чтобы завидовали смеху даже дети...
Громко...
Бабочек самых красивых выпускать когда она просыпается...
Робко...
Сравнивать слезинки ее с росой утренней...
Красивой....

...просто очень хочется сделать ее жизнь ...
Счастливой...


(с) Шотландский Виски

- Вылезай! Губы синие.. Вылезай, я кому говорю!
Лето. Юг. Тебе семь с половиной. Ты стоишь на самом краю
моря, вгрызаешься пятками в дно песчаное и дрожишь.
- Катя, хватит. Ты мне обещала... Вся как цуцик замёрзла, малыш...

Малышу-то, конечно же, пофигу: мнне тепппло, мммам. Мамм, можжно ещщё?..
... Миллиарды просоленых капелек обжигают девчачье плечо...

...Миллиарды просоленных капелек обжигают девичьи глаза.
- Кать, случилось что? - мама заботлива, - ты не хочешь мне всё рассказать?
Ты не хочешь. Тебе восемнадцать. С половиной ли, без - да не суть.
Ты распята Андреевым и Кортасаром, и которую ночь не уснуть.

И которую ночь ты ныряльщица: поплавок, приманка, блесна - и до сна ли?
Вскипающий чайник. Три утра. Sms. Мол, весна.

Мол, "Vesna!" - а февраль твой упрямится, персональной взрываясь тоской -
- и душа твоя стиснута пяльцами. Сядь и крестиком вышей: "покой".

У тебя ж узелки одни. Леска натянута. Тебе кажется, "счастье" - да как же - крючок.
Из пропоротой глотки, из раны залатанной: "Горячо. Горячо. Горячо. ... Пусто, госссподи!"
Сгустки чувств своих сплюнешь утром с пастой зубной.
И тебе ещё позже достанется вдостали тех, кто после помянется заупокой.

- Не ныряй, Кать. Не падай. В трясину не грохайся. Отдышись. Оцени. Да подумай и взвесь.
Тебе третий десяток. Ты, чай ,не подросток же, ну откуда, послушай, такая вот спесь и зачем тебе лезть на рожон?..

- Я в порядке, мам. Всё хорошо.

...Кстати, мне перманентно лет шесть.

Может, шесть с половиной. А может, и восемь. Сколько вёсен прошлось по моей груди?
В подреберье - осень, в сознании - проседь, мне бы сердце дурное совсем остудить - куришь, думаешь, водку пьёшь, гляяянь,... а сердце родное-то - вон, поёт, сучья особь-то, просссти госссподи, ты же рыбкой опять, ё-моё.

Прыгнуть. Выгнуться. Задохнуться.. Оцарапать ногтями дно.
... Миллиарды просоленых капелек обжигают нынче нутро.
Ретивое свербит и бесится, да безвыходно, вкруг вода.
Захлебнуться.
Ни вдоха не сделать, ни выдоха.
Никогда.
Никогда.
Никогда.

Ты, малыш, причитать-ка заканчивай и хорош уже прошлое вспоминать.
Лето. Юг. И в глазах одуванчики.
Не дыши.
Не выныривай, Кать, моя ласточка, слава Джа, твоих мальчиков унесло,
И теперь тебе вдрызг беспечно и счастливо...

Даже, знаешь...
пожалуй, нет слов.


(с) Ёлочные Игрушки

Как хотел бы я изменить наш климат..."
- по натянутым на гриф нервам, не настроенным, медиатором - и всё время мимо,
сквозь глухие аккорды, истерично, нелепо сорванные...

И фальшивит "ми",
как фальшивят улыбки на слащавое "Cheese!"
в объективы мыльниц(три и два пикселя).

Мы давно сошлись.
Мы одной с тобой с привкусом полыни горькой крови.

Пылью пахнет май, тучи рвёт миксером солнечных лучей, беснуется...

Снежный мальчик Кай...
Было и больней, ты не забывай.
Не хмурься.

Из цепких объятий больничных пижам я вырву тебя, я вымолю,
я вынесу, выкраду, выстою, вытерплю,
я вытравлю боль, я тебя сохраню.
Люблю.
Лю... - blues...




(с) Ёлочные Игрушки

Желаю всем приятных выходных !

Я буду тихо петь тебе всю ночь…
И свет далеких звезд я принесу с собою…
Я отгоню все страхи взмахом крыльев прочь…
Оставшись рядом. Навсегда. С Мечтою…

Незримым смыслом жизни бытия…
Венком побед, бинтом на стрелы шрамов…
Пусть и могу сейчас совсем немного я…
Но буду рядом. Перезвоном храмов…

И в тихом омуте вечернего сашэ…
Где тени растворяются внезапно…
Я прикоснусь душой к твоей душе…
Я просто буду рядом. Безвозвратно…

И сны не будут более терзать…
Большому сердцу, снова сделав больно…
Ты под крылом моим уютно будешь спать…
И чувствовать. Я рядом. Все спокойно…


Я вечно буду рядом…
Просто знай…
На расстояньи взглядов…
Засыпай…




(с) Шотландский Виски

Кто-то придумал уйти, для того чтобы… ждать…
Чтоб понимать и ломаться в безудержном крике…
Жаждой вернуться барьеры судьбы поломать…
Или уйти навсегда, но любимым, на пике…

Кто-то придумал - не ждать, чтобы сделать не так…
Лишь, для того чтобы сердце смогло продержаться…
Но по утрам первый вдох для него отдавать…
И в уголках глаз слезам не давать задержаться…

Кто-то придумал вернуться, наверно назло…
Всем кто кричал- оглянись это вовсе не надо…
Только они и подумают, что повезло…
И не поймут что в пути ожиданье-награда…

Кто-то придумал…Любовь, эту тонкую нить…
Чтоб возвращаться домой и не важно откуда…
Только дождаться любимых важнее чем жить…
Только дожить бы до них в ожидании чуда…



(с) Шотландский Виски

это лето спустя
мы умножены будем на два
это лето спустя
нас отпустит едва


и покуда лежит огонь у подножия старых многоэтажек,витрин,телефонных будок
будут улицы плавно сходиться у трёх вокзалов куда не кинься.
по утрам здесь теряется первый за лето сон,кошелёк и рассудок
и когда придёт осень. взрывай поезда. поклянись мне.

лето-лето,одень платье из прохудившихся туч.
на запястья браслеты из иллюминаторов.
в августе модно носить сердце из детонаторов.
а умирать без тебя здесь по крайней мере скучно.


(с) Ника Олич

небо носило под сердцем холод. как простуду, как мать детей ли?
мой тихий голос окутан скрипом виолончели
вуали потрескавшихся сосудов не красят усталых газ
от одиночества/ яблочный спас никого не спас.
да и бог с ним. я не просила.

/красиво. красиво. у нас с тобой все красиво/

выкипает кофе. стелется мятой фольгой по плите. свежей корицей вымазаны закаты.
смертельный август. сезон несладевших с собой психопаток.
снова ношу свитера стихами наружу. душу - швами навыворот.
тот, кому нарекали от всего беречь даже от холода не сберег.
мне туманы писали письма, о том, что они останутся спать со мной. до весны.
у туманов скулы резки. голубы глаза. тяжела рука. но они нежны
.не под стать
заправляющим мне кровать
месяцам без дождей.

сигареты одеты в новые в пачки. как в танце маленьких лебедей
ходят под руку. за одной выкуришь и вторую, и третью.
господи-боже. пришли мне сентябрь. он будет греть меня
одной только мыслью
о холодных ее
ладонях
.


(с) Марлен Де Смайл

Всё начинает лететь вверх дном и бродить вином, все начинают ходить конем, и гореть огнем, когда раздается гром, он заходит в дом так, словно это дом обитает в нем. Молча стоит у стола, разрезает лайм, крутит в руке ножи, наливает джин, кожа его бела, его взгляд – стрела, воздух над ним сжимается и дрожит. Он выключает свет, убирает плед, тонок и невесом - Аполлон, Ясон, будет держать в петле, оставляя след, чтобы в твоей ладье погрузиться в сон. Утро приходит в пять, когда боги спят, он оставляет чай, поворот ключа. Лучше тебе не знать, не всплывать из сна.

В доме такой порядок, что все молчат.


(с) Кот Басё

Подберите бродячего пса, о Сиятельный Мастер,
Я устал подаянья просить у обычных людей,
Я немного блохаст, я не слишком породистой масти,
Но разборчив к хозяевам и без претензий к еде.

Я умею просто любить, я умею идти по следу,
Я стану беречь Ваш дом, от кошек и дураков,
Вы станете другом мне, единственным и последним,
А я буду гордо носить тяжесть новых оков.

Подберите мне новое имя, Сиятельный Мастер,
Я устал и подобен тряпке на камне судьбы,
Я начну как бы новую жизнь и отступят напасти,
Не беда, что сейчас мои ласки нелепо грубы.

Я умею смотреть в глаза, понимаю команду "рядом!",
Я отлично чую врагов и зубы мои крепки,
Так что стоит Вам сделать шаг, и вырвать меня из ада,
Не дав умереть к утру от холода и тоски.

Подарите мне право на небо, Сиятельный Мастер,
Я мечтаю скользить над землей, не касаясь камней,
Я несу сквозь помойку и смерть мое право на счастье,
Протяните же руку и тихо скажите: "Ко мне!"

Я буду нужен и чист, я буду верен до гроба,
И солнце коснется меня и скажет: "Не умирай."
И боль уйдет навсегда, исчезнут шрамы и злоба,
А я получу надежду пробраться в собачий рай.



(с) Тэм Гринхилл.

Прощайте, ножки! Я расту.
Саму себя перерастая,
Сбывая за мечтой мечту,
За небом небо достигая,

Я вырастаю: из обид,
Из старых платьев и привычек,
Своих мужчин, своих молитв,
Из рамок, комплексов, кавычек,

Из отражений в зеркалах
(От них все дальше удаляясь),
Внизу оставив боль и страх,
Я удлиняюсь, удлиняюсь…

И вот уже мне тесен дом,
И убеждений старых стены,
И потолок за потолком
Я пробиваю постепенно...

За дюймом дюйм, за мигом миг,
Без рефлексии и сомнений,
Я вырастаю из чужих
И из своих ограничений.

Ах, в этой сказочной стране
Так глупо становиться взрослой!
Расту, и с каждым днем во мне
Растет количество вопросов:

Могу ль себе я крикнуть: «Стой!»?
И что мой рост безумный значит?
И остаюсь ли я собой?
И почему нельзя иначе?

Куда расту, зачем расту?
Расту и к мысли привыкаю:
Чтобы найти ту высоту,
С которой слышно:
«Ма-лень-ка-я»…



(с) Мария Дубиковская

Спасибо огромное за симпатию! Жалко,что опять неизвестную...Отзовитесь..

Вот и чудненько. Вот и ладненько.
Привыкаю к семейной жизни.
Напеку сейчас гору оладиков
И борщём утрамбую мысли.

Я полью на окне бегонию,
Я рубашку поглажу мужу.
Я в безумной семейной агонии.
Нет цветка?? Обязательно нужен!

Как же так? Есть окно, нет бегонии.
Есть семейный очаг, но нет дров.
А мы с мужем совсем посторонние,
Но зачем-то плетём про любовь.



(с) Наташа Ларионова

Жила-была девочка… взрослая девочка…
Вернее сказать уже зрелая женщина…
И все потихонечку, все помаленечку,
Мила и нежна, и немного застенчива.

Жила ожиданием: вдруг все изменится...
Закончится скоро ее одиночество...
Вот-вот он появится суженый, встретится…
Хотя одиноких великое множество...

Она даже знала, примерно, как выглядит,
Как пахнет, как ходит и как улыбается,
Такой, как она, просто копия… вылитый,
Который один там по свету скитается...

А где-то жил мальчик... вернее мужчина,
Который, проснувшись, заглядывал в зеркало,
Смотрел надоевшую эту картину,
Что жизнью припудрена, мелом почеркана...

Он свыкся уже со своим одиночеством,
И встретить кого-то уже не надеялся…
А привыкать в этом возрасте к новшествам?!.
Миф о любви как-то быстро рассеялся...

Правда, к ночи разгорались желания,
Снились горячие страстные женщины,
Он прогонял их проклятьем и бранью,
Те обвиняли его в бессердечии...

Она ему тоже приснилась, та девочка -
Девочка-женщина, женщина-лапушка -
На шее блестит золоченая цЕпочка,
В глазах распускается зеленью радужка...

А сколько заботы, вниманья и нежности
Проснулось внутри к этой призрачной женщине!..
И дело не в голосе и не во внешности,
Просто забилось внутри что-то бешено.

И... потеплело, растаяло, сдвинулось
То, что лежало в груди заморожено,
И появилось желание к стимулу -
Что-то надежное, что-то хорошее...

Он стал искать свою девочку-женщину,
Зная, что мало отмерено времени,
Чтоб защитить ее сердце от трещины,
Чтобы не стали мечты обесценены...

Так и живут эти два одиночества,
Мальчик-мужчина и девочка-женщина...
Где-то сбылось чье-то злое пророчество -
Так и не найдены, так и не встречены...


(с) Бойкова Марина

Постаревший московский дворик
Жмется к центру живой картинкой,
У порога знакомый коврик
С тускло вытертой серединкой,
Над забором зеленоблёклым
Колоколенка у церквушки,
И подъезда слепые окна
От фундамента до макушки.
Нерешительность держит руку,
Вдруг узнают меня? Едва ли.
Здесь когда-то со школьным другом
Подоконники обживали,
Втихомолку курили «Приму»
По мальчишески, без затяжки,
Был в томлениях явный стимул,
Здесь на третьем жила Наташка.
Длинноногая и худая,
С аккуратной короткой стрижкой,
Ни обид, ни преград не зная,
Просто вылитая мальчишка.
Нашу троицу так и звали
«Жанна д`Арк и ее солдаты»,
Голубей во дворе гоняли
И учились ругаться матом.
А потом разбросало время,
Где же видано с ним тягаться,
Сотню лет не встречался с теми,
С кем поклялся не расставаться...
Притулилась к дверной коробке
Так знакомая сердцу кнопка,
Длинный, длинный и два коротких,
Неожиданно звонко, звонко!
За цепочкой кудряшек пряди
И прелестных веснушек стая:
«Вы наверно ошиблись, дядя!
Здесь давно не живет такая…»


(c) Смотритель Маяка

Ей сегодня слегка за тридцать,
А вчера было двадцать девять...
Рановато еще смириться
С ролью чопорной старой девы.

Рановато сутулить плечи
И таблетки носить в кармане,
Но все чаще вино под вечер
В одиночестве на диване...

Но все чаще вопросы мамы
На которые нет ответа...
Где он, призрачный самый-самый,
Рыцарь чести, тепла и света?

Где он, чудо-герой-любовник,
Виртуозный король соблазна?..
Бог с ним, с чудом, пускай хоть ровня,
И на ровню уже согласна!

Бог с ним, с этаким Казановой,
Пусть с брюшком и своим футболом,
Лишь бы счастья коснуться снова
И носиться по дому голой!

Лишь бы смог он зачать ребенка!
У подружек уже по двое...
Чтобы кутать дитя в пеленки,
Ощутив себя молодою!

Чтобы видеть, как жизнь искрится
И судьба, словно белый лебедь...
Ей сегодня слегка за тридцать,
А вчера было двадцать девять.


(с) Смотритель Маяка

Будет все как всегда, самолет, стюардессы, таможня,
Логотипы турфирм, чемоданы, автобус, отель…
Отключиться от дел, позабыть, если это возможно,
Круговерть суеты, ежедневных проблем карусель.
Побросав на кровать, не вскрывая, дорожные сумки,
Как мальчишка стоять, улыбаясь прибрежной волне,
И в намокший песок запустить огрубевшие руки,
Убедившись, что все наяву, а не в призрачном сне.
А потом, отряхнувшись от первого чувства восторга,
Ощутить, что соскучился, словно промчались века…
И в душе умолять всемогущего Господа Бога,
Чтобы номер ее не был занят во время звонка.


(с) Смотритель Маяка

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь...
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь...

Но ведь я не вернусь.



(с) Роберт Рождественский