Всё скрылось, отошло, и больше не начнётся.
Роман и есть роман. В нём всё как надлежит.
Кибитка вдаль бежит, пыль вьётся, сердце бьётся.
Дыхание твоё дрожит, дрожит, дрожит.
И проку нет врагам обшаривать дорогу,
им нас не отыскать средь тьмы и тишины.
Ведь мы теперь видны, должно быть, только Богу.
А может, и Ему - видны, да не нужны.

А где-то позади, за далью и за пылью
остался край чудес. Там человек решил,
что он рождён затем, чтоб сказку сделать былью.
Так человек решил. Да, видно, поспешил.
И сказку выбрал он с печальною развязкой,
и призрачное зло в реальность обратил.
Теперь бы эту быль обратно сделать сказкой,
да слишком много дел и слишком мало сил.

А мы всё мчимся вдаль, печаль превозмогая,
как будто ничего ещё не решено,
как будто век прожив и всё-таки не зная,
что истина, что нет, что свято, что грешно.
И бесконечен путь, и далека расплата.
Уходит прочь недуг, приходит забытьё.
И для меня теперь так истинно, так свято
чуть слышное в ночи дыхание твоё......




(с) Михаил Щербаков

В мире рифм, на улице любой
Жизнь удивительно хороша.
Слово «боль» рифмуется со словом «мозоль»
И не рифмуется со словом «душа».

Могут возразить, что по улицам
Там не бродят влюбленные пары —
Слово «девушка» черт его с чем рифмуется
И не рифмуется со словом «парень».

Пары бродят. И до рассвета
«Любовь» рифмуют со словом «правда».
И в этом странном мире поэты
Считаются главней космонавтов.

(с) Леонид Киселев

Полем, лесом – лисом к земле прильнуть и разлить слезящуюся росу, прикоснуться к смятому ею льну, целовать надломленный ею сук, виться, биться, маяться по траве, на опушку выбежать – у села и смотреть, как скрипнет за нею дверь… Не смогла, не вспомнила, не взяла. Даже взгляда беглого не вернув, даже слова теплого не сказав… Столько лет прошло у нее в плену, а теперь - гуляй на свободе сам. Хищник, хищник, лапы твои резвы, нюх остер, клыки разгрызают кость, только ночью ты начинаешь выть и ползешь к околице – под откос, и вдоль окон стелешься – как огонь, помнишь, ищешь, чуешь, едва дыша…

Псом ли, лисом – только бы далеко.

Полем, лесом – только бы убежать.


(с) Кот Басё

я с тобой...... но срываюсь в молчанье как в омут.... прости
многоточия нежности так беспомощно тают в глазах...
я касаюсь тебя... и на кончиках пальцев пульсирует - стих
тишина - ванильного цвета... только горьким привкусом - страх

этот въедливый страх... тонкой струйкой по венам вьётся -
если много смеяться, то потом обязательно слёзы,
и если так хорошо, то - внезапно всё оборвётся...
значит, нужно спешить, обгонять тень неясной угрозы -

то ли зависти мелкой людской, то ли бездны божьего гнева...
да, спешить.... языками сплетаясь, пальцами, снами, ресницами...
только что-то тихонько кольнёт....... вдруг..... там, слева....

чудо моё ванильное, не забудь мне сегодня присниться,

и...





(с) Джон Звягинцев

Он молчал. Он вообще не любил говорить,
Этот бледный мужчина в промокшем пальто.
Он смотрел на часы. Так хотелось курить.
Дождь хлестал по щекам, словно было за что.
Он молчал, когда стрелки сошлись на нуле,
Не дождавшись её под потоком воды.
Ведь всего-то двенадцать часов на земле,
И опять в этот плен ледяной высоты.
Он молчал, когда руки сжимали штурвал,
Обо всём, кроме неба на миг позабыв.
И почти-что не слышал, как кто-то считал:
Двести двадцать идём...двести сорок...отрыв.
Он не знал, что сдирает обшивку с крыла...
И что "завтра" его под вопросом - не знал.
Он был просто уверен - она не пришла,
Потому что он что-то ей не досказал...
...Пара резких толчков на подходе к земле.
Чьи-то крики и паника бортпроводниц...
Он сажал самолёт на "убитом" крыле,
Он старался не видеть напуганных лиц,
И ему в первый раз не хотелось молчать -
Он шептал её имя и думал о ней.
Это просто работа - полжизни решать,
Каждый день отвечая за судьбы людей.

Он стоял и курил. По привычке - молчал.
Десять ровно... Плевать, ещё пару минут...
Да и что тут спешить - он своё отлетал,
А друзья... Да на то и друзья - подождут.
Он увидел её, и запело в груди...
Ещё долго потом, прижимая к плечу
Он шептал ей тихонько: Родная, прости,
Я наверное слишком о многом...молчу.

(с) Неждана Юрьева

В каждой женщине должна быть изюминка,
что-то
непостижимое
и сладко-манящее,
не откровенное, как, например, чернослив,
а махонькое такое,
чтоб могло спрятаться в прищуре глаз.
Она, террористка, как зарядит обойму изюма –
и пошла расстреливать
всех,
направо и налево.
Большим спросом пользуются экзотические фрукты,
скажем, попка-персик, или дыньки по пять кило.
Но я всё больше по части изюма.


(с) Три Литра Зелёного Чая

Уходят не тогда, когда уходят.
Совсем иначе это происходит.
Каким-то утром, праздничным ли, будним,
Он встанет и умыться не забудет.
И зубы жесткой щеткою почистит.
И выключатель сломанный починит.
За завтраком газету почитает.
Прикинет, как идет футбольный счет.
И вдруг увидит:
Женщина
Чужая
Тарелку держит:
«Положить еще?»

А дальше все останется, как было:
Не вспыхнет стол малиновым огнем,
И в ванной не окаменеет мыло
(«Семейное» - написано на нем).
И станут годы скатываться в забыть.
Покой, густея,
Зацветает в доме,
Но женщина начнет все время зябнуть,
Сама не понимая почему.
И муж непьющий, и достаток нажит,
А все как бы в предчувствии дождя….
А это он ушел.
Ушел однажды.
И двери не захлопнул уходя.

(с) Майя Борисова

Зачем твержу о чувствах вновь,
Ведь всё течёт
И всё меняется…
Чем измеряется любовь?
Да и вообще ли,
Измеряется?
Ведь как измерить волшебство
Улыбки,
Жеста
Или взгляда?
Какое нужно мастерство
Для этого?..
Но разве надо
Любовь словами измерять,
Вставлять, как в рамку
В предложение.
Любовь ведь учит доверять,
Она – взаимоуважение.
Несоразмерна ничему,
Прикосновениям, быть может,
Но их мы, судя по всему,
Измерить никогда не сможем…
И потому твержу я вновь
Любовь к тебе
Сквозь время тянется.
Так измеряется любовь…
Хотя… вообще ли,
Измеряется?



(с) Моисеева Ольга

...Мы когда-то были знакомы,
И когда-то я Вас ждала
На ступеньках большого дома,
Там, где мрамор и зеркала.
Это было не в этой жизни -
Лунно плакал в ночи рояль,
Вы вошли в мои сны и мысли,
Чуть приподняв с лица вуаль.
Я звала Вас и отпускала,
Как с ладони кормила птиц,
Вы сцеловывали устало
Слезы с мокрых моих ресниц.
Шаль, муаром с плеча сбегая,
На холодный легла порог...
И сказали Вы: « Дорогая,
Я несчастлив и одинок...
За мгновение до разлуки
О любви сказать не берусь...»
Мне запомнились Ваши руки,
Ваши губы и Ваша грусть.
Опьяненная круговертью
Обещающих Ваших фраз,
Я ждала Вас до самой смерти.
Да и после искала Вас.
Вот и встретились. Жизнь другая
Нас свела в суете дорог,
И почудилось: «Дорогая,
Я несчастлив и одинок...»

...Те же руки, и те же губы,
И усталости легкий след,
Словно не было ни разлуки,
Ни двухсот сумасшедших лет.
Но средь бурного карнавала,
Среди музыки и огня,
Вы меня почти узнавали,
И боялись узнать меня.
Вы боялись будить фантомы,
И, уйдя с головой в дела,
Забывали, что мы знакомы,
Что когда-то я Вас ждала.
Отчужденность не отрезвляла,
Не отталкивал холод фраз:
Слишком часто я умирала,
Чтобы встретить сегодня Вас.
Слишком много промчалось жизней,
Слишком горьких хлебнулось бед...
Вы вошли в мои сны и мысли
И остались на двести лет.
Откровением Вас пугая,
Я запутаюсь между строк,
Чтоб сказали Вы: «Дорогая,
Я несчастлив и одинок,
Я хочу, чтоб Вы были рядом,
Я измучился Вас терять...»
И одним мимолетным взглядом
Повернули бы время вспять.
И, растерянно и влюбленно,
Я сказала бы, что ждала
Вас еще на ступеньках дома,
Там, где мрамор и зеркала.




(с) Ната Ли

А я... молчу, и инеем застыла тишина,
как соль на кромке высыхающих морей.
тоска в глазах моих становится черней,
чем ночи…
А ты... любви последний и отчаянный солдат,
своим девизом «страсть не помнит списка жертв»
ты проверяешь разрывающийся нерв
на прочность.
А я... губами помню надвигающийся шторм,
сжигаю время по затяжке натощак.
твоей победы нарисован тайный знак
в ладони.
А ты... запомни нас, и как полуденный перрон
хрипит простуженным суфлером «не молчи».
ты обещал не потерять ко мне ключи.
я помню,
Как мы... сгорали медленно, и пепел до утра
Развеял ветер, потерявший ориентир,
Разлуки пленники за стенами квартир…
Мир тесен...?
Но мы... запишем в памяти последние слова
«Я не отдам тебя, ты слышишь, не отдам»
и уезжаем в ночь по разным городам
мы вместе...



(с) Ирина Голованова

Любовь - это когда он, которого не разбудят даже будильники, просыпается от того, что ты перестала его обнимать.


(с)

Корица и запах неба - пиши пропало,
Я снова в тебя влюбляюсь, как в первый раз,
Мне снова тебя смертельно - на выдох - мало,
И я поднимаю взгляд на тебя устало
И вновь не могу отвести восхищённых глаз.

Холодные руки согрею своим дыханьем.
Я тщетно опять пытаюсь найти слова:
Как будто опять прозрачным рассветом ранним
Выходишь из дома и пятки босые ранит
С отвычки колючая скошенная трава,

Как будто стоишь на дороге и смотришь в небо,
А в небе - рассвет... а, я уже говорил.
Дорога - просёлок, и нету на ней ни следа,
Её по зиме засыпает вчистую снегом,
Но нынче же лето. И ты тут стоишь один.

Так вот, это самое чувство сейчас со мною.
Я снова в тебя влюбляюсь - как мало слов
Могу я найти, чтобы просто назвать любовью
Всё то, что меня, как цунами, вот-вот накроет...
И вновь, как впервые - ну, здравствуй, моя любовь.

(с) Субоши

1.
Он приходил, как только мы жгли костры. Осень роняла золото и шелка.
Травами пахли руки его, как дым, были горьки и жгучи его слова.
Он опьянял не хуже хмельных медов; Темной водой плескалась его тоска;
Был он холодной, русалочею бедой, краше - чем звезды лилий у камыша.

Лес почерневший нежно терял листву,гладью озерной небо и птиц ловил.
Он оседал с туманом на берегу, пел и венки из листьев осенних вил.
Было тревожно в нашей прохладной мгле, мы укрывались в косах поникших ив.
Он рисовал на илистом нашем дне, ту, что когда - то очень в себя влюбил...

2.
Ты передай ему, я его
Ждала.
Часто кричала птицей срывая голос...
Я прогорела, качественно, дотла,
Так я старалась вытопить этот холод.

Ты передай ему,я его
Звала.
Нитками бус укрывая сквозные дыры,
Что под рубахой выжгли его слова.
Дыры в сырые ночи тоскливо ныли.

Ты передай что я,не его
Теперь.
Все что осталось - горечь плодов рябины,
Листья в воде,узоры моих дождей,
И колокольно эхом звучит "любимый..."

Ты передай...все тщетно,не ищет
Пусть.
В сердце вода, а волосы пахнут тиной.
Пусть не зовет, не выйду,не обернусь...
Все прогорело, вымокло и остыло.

3.
Тучи текли неспешно меняя цвет. Веяло с севера солью, родной землей.
Он разливал дыхание стылых рек, робко целуя первый, осенний лед.
Он заставлял нас таять в его руках, каждой смотрел в глаза где плескалась синь.
Мы прикасались кожей к его губам, жадно глотая запах сырых осин...

Что он искал в унынии этих мест? Знал ли как плачут девы немых глубин?
Он приходил,и вечных речных невест жизнью, теплом, тоской о былом губил.
Здесь оставлял лишь бусы резных рябин, шепот дождей, да сырость прозрачных вод.
Все вспоминал, кого же он так любил... Что-то искал,а вспомнить никак не мог.


(с) Никулина Настя

Сделай так, чтоб искрило, Господи, чтобы жгло,
И визжало даже на поворотах,
Чтобы тот, кто отдал свое ребро,
Был уверен в крепости оборота.
Чтобы мы забегали к себе домой
За гитарой, выспаться, созвониться.
Чтоб упорно прущие по прямой
Умудрялись все-таки не разбиться,
Чтобы все успели, ты слышишь, все:
На платформе, станции, в терминале.
Кто бежит по взлетной густой росе -
Поднимались в небо - и улетали.
Нет, не денег, Господи, на билет,
Но пошли нам добрую проводницу -
Чтоб шепнула – Тот или Этот свет,
Когда вновь очнемся в чужих столицах.



(с) Velsa

осень с шипением входит в дверь
поезда на Калище.
кому тождественна ты теперь?
какого резона ищешь
на Старо-Калужском своем шоссе
в сером бетонном доме,
чье отраженье в твоем лице,
что тебе снится, кроме
птицы, что бьется в твое окно?
впрочем, мне все равно.

осень. с шипением двери за-
крылись, сейчас поедем.
скрежет пронзительный, голоса,
волосы ярче меди
у девочки рядом сидящей, но
в жесте, неуловимо, -
ты. впрочем, мне все равно.
в воздухе горечь дыма.
помнится, астры твои цветы.
только это не ты.

осень. солнечный день. в окне
мимо - дома, деревья.
с чем мы останемся по весне,
в чём нас рассудит время -
мера и лекарь, палач и чем
там его называют.
если совсем ничего - вообще,
даже твой облик тает,
если уже навсегда темно.
жаль - тебе все равно.




(с) Борис Панкин

................«Кто-то меня ему представил, в этом я совершенно уверен - в каком-
................то собрании, это я знаю точно, - посвященном, конечно, чему-то
...............необычайно важному, - в каком-то доме, я ни минуты в том не усомнюсь, -
................только где именно, я почему-то никак не могу припомнить. Сказать по
................чести, при этом я испытывал некое смущение и тревогу, помешавшие мне
................составить хоть сколько-нибудь определенное впечатление о месте и
................времени нашего знакомства…»
................(«Человек, которого изрубили в куски», Эдгар По)

Расскажи мне про небо - мои золотые глаза
слишком слепнут от ветра. Молю, расскажи мне о туче
пепла светлого прошлого!.. Дух мой устал и измучен,
я поверю во все, что ты мог и хотел бы сказать.

Где встречались мы раньше?..
Ты тоже не помнишь?!
И я...

Мне б удариться оземь, сорваться огнистой жар-птицей!
Но сгущается мир до слезы на прикрытых ресницах,
до холодного хруста осколков тропы бытия.
Это тени меня - той, которой не выпало стать
ни царицей царей, ни сошедшей на землю богиней,
ищут память о небе, о том, как пронзительно синий
тонкий шелк обнимает долины - нежнее, чем мать...
Не откажешь ведь, правда?
Мой мир стал настолько чужим,
что увижу себя в зеркалах - да, глядишь, не узнаю...
Сыплю время в ладони - оно так безудержно тает,
чисто россыпь снежинок...
Ну что ты сидишь, недвижим?
Не молчи!...
Неужели не сыщешь и несколько слов?
Ты ведь был там, я чувствую - горней печалью отмечен...
И на белых крылах переливы - то утро, то вечер,
все цвета горизонта...

Но - смотришь бесстрастно, суров,
лишь в холодных зрачках, в глубине, сумасшедше маня,
бьются яркие молнии...
Это, похоже...
Похоже…
Нет, не вспомню никак!
Только стайкой- мурашки по коже.

Расскажи мне про небо...
Где больше не будет меня.




(с) Алина Марк

если не задёргивать занавески
можно рассмотреть в мельчайших подробностях
как новый день
факоэмульсификатором модели «Рассвет»
избавляет небо от лунной катаракты
браво коллега
виртуозная работа
которая непременно должна быть как-то отмечена
пускай сегодня произойдёт какое-нибудь чудо
пускай сегодня
осень подпишет отречение от сентября в пользу лета
пускай сегодня
во всех ванных комнатах
зеркала оборудуются фотошопом
пускай сегодня
запретят вопрос
«почему у тебя такие грустные глаза?»
пускай сегодня
на Джомолунгме
состоится конкурс художественного свиста
среди раков
пускай сегодня
на международном слёте пернатых
будет принято решение не срать на головы
пускай сегодня
склеятся разорванные фотографии
и отстроятся сожжённые мосты
пускай сегодня
родится художник
который нарисует мир
в котором даже ивы не будут плакать
пускай сегодня
во всех барах выпивка льётся рекой
за счёт заведения
давай
по глоточку
и не важно за что
в конечном итоге
любой тост
всё равно за любовь

(с) Шарль С Патриков.

Чтобы уйти от человека, нужно придумывать ложные причины, т.к. истинные бывают слишком жестоки. Чтобы прийти - ничего не нужно придумывать. Надо просто прийти.


(с)

Невозможное дело, любовь моя: внутри ни смерти, ни пустоты: губы, волосы, руки, совершенное-несовершенное времена... Астролябия смотрится в кадре - пусть остается для красоты; ни я, ни ты, - никто не знает, на что она.

Еще такая бумага - тонкая, мятая, голубая. Помнишь, мы из нее вырезали цветы к первомаю? Помнишь, какие были цветы? Медная проволока, чернильница, подстаканник, белый капрон на засохших вишнях, как будто в окне весна. Сочиняли грозу в жестяном тазу, поливали дождем из лейки, лодку качали в двенадцать рук, куда там Уильяму Блейку - лежать и смотреть, как плывут рыбацкие сети, небо, мосты.
Какая короткая пленка.
Какая долгая тишина.

Ах, какое время было, любовь моя: поднимались рано, иногда не ложились вовсе - любая секунда в счет. Одноклассники в январе липли носами к экранам из-за голой Эльзы. Мы отчего-то еще. Бабушка в фартуке занимала целый дверной проем, утирала счастливые слезы, шептала: какие мальчики молодцы. Как мы влюблялись в мальчиков этих, годившихся нам в отцы, плакали по ночам, а потом улыбались: переживем.

Пережили, как водится, выжили, выросли; это со всеми, Бог бы плакал, глядя на нас больших, хорошо, что ему не до нас.

Все часы в моем доме сошли с ума, зацепились за разное время.
Я уйду с любым, угадавшим, который час.


(с) Екатерина Перченкова

Специалисты по остужению пыла,
нищие калеки на перепутье.
У тебя всё было –
«мужик, у тебя всё было»,
а у меня без тебя
ничего не будет.


(с) Ракель Напрочь

Как-то вечером Она подошла к нему, и тихи-тихо произнесла "холодно". И зябко пожала плечами. Плечи были такими хрупкими, а она такой трогательной, что у Него защемло сердце. "Милая, принести тебе шаль?" Она лишь грустно покачала головой. "Может, я могу согреть тебя как-то иначе?" заулыбался Он. "Иначе?" недоуменно повела бровью Она, отметая дерзкие предположения. "Э...ну.. я могу включить отопление" разочарованно промямлил он "но лето же.." "Ничего не надо" скорбная морщинка маленькой тенью омрачила её прекрасный лоб "я пойду спать".Читать далее


(с) Петелина Мария

Придумай черную меланхолию,
придумай красную к ней зарю,
и так, чтоб только святые поняли,
о чем ни попадя в них горюй.
Учти и время - чтоб циклы лунные
дополнил прущий на юг циклон.
И вирус. Муху распишем рунами,
чтоб получился готичный слон.
Добавь гаданий, предчувствий муторных,
немного гневных "да я ему..!",
а на часах ненавидь - минутную,
и каждый час возражай уму
на все его "ну пожуй хоть Несквика!".
Не спи неделю. Сюжет готов.
Ах, да, причины... Пожалуй, несколько
жестоких, глупых, случайных слов.


(с) Петелина Мария

А знаешь, что-то ведь в этом есть. Так переходят на ближний бой - как будто кто-то придумал месть за все, непрожитое тобой, поставил в связку - глаза в глаза, лицом к лицу – вспоминай и бей… Ударить проще, чем рассказать о том, что вас разделяет с ней. О том, что тысячи лет назад, в таком же страшном святом бою, ты испугался и не сказал непобедимого «я люблю», ты просто струсил – так ищет лаз гонец, принесший дурную весть…

Но время снова столкнуло вас.

И знаешь, что-то ведь в этом есть.


(с) Кот Басё

Вместе с запахом выжженых
Солнцем полей,
Тёмной птицею в сердце
Входит новая осень.
Ты плетёшь свой венок
Из траурных лент,
Из увядших цветов
И почерневших колосьев.
Но кто знает, чем обернутся
Холода и потери
Для того, кто умел верить?
И кто знает, когда над водою
Взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать?

Тебе больно идти,
Тебе трудно дышать,
У тебя вместо сердца
Открытая рана.
Но ты всё-таки делаешь
Ещё один шаг
Сквозь полынь и терновник
К небесам долгожданным.
И однажды проснутся все ангелы
И откроются двери
Для того, кто умел верить.
И ненастным январским утром
В горах расцветет миндаль
Для того, кто умел ждать.

Гнётся вереск к земле,
Потемнел горизонт,
Облака тяжелеют,
В них все меньше просветов.
Ты сидишь на холме
Неподвижно, безмолвно.
Все слова уже сказаны,
Все песни допеты.
Но я знаю, найдутся ключи
И откроются двери
Для того, кто умел верить.
И над тёмными водами мрака
Взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать.

Обречённо скользит
Одинокая лодка
Сквозь холодные воды
Бесконечной печали.
Только небу известно
Всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана
Клятвой молчания.
Где-то есть острова утешения
И спасительный берег
Для того, кто умел верить.
Там рождаются новые звёзды
И в горах расцветает миндаль
Для того, кто умел ждать

Всё, что молодой человек старательно откладывал на черный день, было истрачено на его свадьбу.



(с)