Я знаю - ты где-то есть,
А значит всё выносимо.
И мир на ладони весь,
Лишь зрение сфокусируй.

И я для тебя держу
Все реки, поля и даже
Рассыпанных звёзд кунжут,
И будет всё так, как скажешь.

Захочешь - и дождь грибной
Стирает все километры,
Я знаю, что ты со мной
В дыхании теплом ветра.

Захочешь цветов - всегда
Я помню какие любишь.
Каких-нибудь жёлтых, да? -
Подсолнухов поле лучших.

И сладок мой виноград,
Наполнены соком сливы,
И дынь переспелых ряд,
Яблоки - белым наливом.

Раскрашу август тебе
В лиловое и золотое,
И помнить тебя обет
Даю, и чего-то стою,

Пока этот мир держу,
И знаю - ты есть, и помню.
И тает ночная жуть
В горячих моих ладонях.

Не плачь, просто утро жди,
И будет всё выносимо.
И солнце в моей груди -
Оранжевым апельсином.



© Борис Бергин

научись улыбаться мелочи,
принимать жизнь нескладной,
матовой,
не ржаветь, по законам мерзости,
даже если одарят адовой.

не царапай артерий строчками -
не оценят игры на зрителя,
не выходят блины -
комочками.
сахар? соль?
здесь на вкус, любителя.

не проси ни любви, ни вечности,
у хранителя сна, крылатого,

научись улыбаться мелочи -
Бог ведь тоже читал Булгакова...




(с) Ав Ель

"Почему люди считают, что имеют право разрушить чужие жизни? Уходя, обижая, не звоня, бросая на ветер слова... Вы что, Боги, чтоб решать кому мучиться, а кому жить счастливо? Если уж сказал «Люблю», то будь добр любить до последнего вздоха. Если сказал «Обещаю», то разбейся в лепёшку, но сдержи обещание. Если произнёс «Не отпущу», то сделай всё, чтоб остаться. В противном случае, какой смысл жить, если каждое ваше слово равноценно нулю и не имеет значения?"


(с) Иван Охлобыстин

- Ты правда думаешь, что сможешь меня прочитать? – спрашивает она, заглядывая мне в глаза.
- Думаю, да, - тихо отвечаю я.
- Но как?
- Пока не знаю. Но уверен, что это возможно. Ведь должен быть какой-то выход. И я обязательно его найду.
- Но это все равно что искать дождинку в реке…
- Послушай, жизнь человека – не капля дождя. Она не падает с неба, и ее не спутать с миллионами ее близнецов. Если ты и вправду способна верить – верь мне. И тогда я тебя найду. Сейчас перед нами есть все – и нет ничего. Но то, что мне нужно, я найду обязательно.
Тишина маятником долго раскачивается между нами.
- Найди мне меня, - наконец говорит она

(с) Харуки Мураками

Почувствуй мою любовь во взгляде и в каждом жесте,
Коснись поцелуем губ и ласково улыбнись.
Поверь самому себе, что мы наконец-то вместе,
Поверь - мы с тобой нашлись, чтоб рядом прожить всю жизнь.

Придумай для нас слова... а, впрочем, и слов не надо,
Когда говорят сердца - нелепа наивность фраз.
И тысяча лет иль вёрст не станут для нас преградой,
Ведь силу любви дано в разлуке понять подчас.

Не надо грустить о том, что было когда-то в прошлом.
Оно - лишь нелёгкий путь, который пройти пришлось,
Чтоб встретились я и ты в своём настоящем общем
И, чтобы у нас с тобой и будущее сбылось!


© Евгения Ренар

Я исчезну…
Возможно, вернусь через тысячу лет,
В то мгновенье, когда обо мне навсегда позабудут.
И никто из живущих не сможет узнать силуэт
В полустертом рисунке...
Почти не надеясь на чудо
Обретаю свободу, расправив два белых крыла.
Не боясь высоты, оттолкнусь от поверхности крыши
И шагну в неизвестность, разбив за собой зеркала.
Поднимаясь над городом сонным всё выше и выше
Я лечу в никуда и, однажды, растаю, как сон,
И останется эхом моя недопетая песня…

Только белое пёрышко ляжет на чью-то ладонь,
Как случайный подарок заоблачного поднебесья…


© Евгения Ренар

В мягком блике света мониторного
Кот и кошка примостились сонные.
Я сижу с тобой за чашкой чёрного,
И смотрю в глаза твои бездонные.
Ты смеёшься и печенье хрумаешь,
Смотришь откровенно недоверчиво.
Всё гадаю: вот о чем ты думаешь,
Юная, загадочная Женщина?
Сяду ближе - многое позволено -
С нашей дружбой похоти не справиться.
А щека твоя слезой подсолена -
Значит всё не так уж в жизни ладится?
Что ж стобой случилось необычное,
Что тебе уж и от смеха плачется?
Не расскажешь, бросишь: это личное...
Личного в сценарии не значится -
Мы друг друга знаем, как облупленных -
В душу лезть - табу, само расскажется.
Но сорвётся с губ твоих насупленных:
Как сказать... Ну, я влюбилась... Кажется...
Обниму покрепче - к чёрту правила,
Ты такая беззащитно-нежная!
Рыжик, как тебя-то угораздило?
Вот тебе и Королева Снежная!
Лёд растаял северным сиянием -
Вот и ты кому-то жизнью венчана.
Повезло кому-то с наказанием:
Юная. Загадочная. Женщина.


© Владислав Богданов

...сентября передернут затвор... Но природой дается награда – глубина просветлевшего сада, и антоновки желтый ковер...сохранить бы до мая... Так май - не вернет тебе даже карата....под ладонь винтового домкрата, этих яблок последнее злато - не жалей - насыпай, насыпай...понимая, что всё - суета, не ища потаенного смысла – ты крути коромысло винта... просто молча крути коромысло...и от пота защиплет висок, запарит на плечах гимнастерка....подставляй-ка ведёрко под сок, кривоватое это ведерко...запоет перегонная медь, залопочет на яблочном барда и луны золотая кокарда вдруг заглянет в окошко - смотреть, как шипят огоньки-лепестки, на горелке, проваренной грубо, как бормочут смешные стишки в пузырьках перегонного куба... вот, завьюжит, закружит пурга – а мы огненной «яблочной»!.... Ловко!...Заползла на мысок сапога полусонная божья коровка. ...На ладонь...проведешь инструктаж...полетела...но как-то хреново...Заорешь ей вдогонку: «Тангаж!...Что ж ты «рыскаешь», божья корова!»... Вижу... вижу....уже не видна...(ну, крути коромысло-то, грешный....)
....... долетит ли до бога она?.........если стриж не «подрежет» – конечно...


© Лешек

Мною отравлена…. мной жива,
мной причащается....мной болеет
Осень…
По вене пустой аллеи
хлещет кровавой рекой листва.
Время диагнозов.
После – счёт
/росчерком граффити на заборе/
Лучший постскриптум к любому горю:
«Всё изменяется, всё течёт…»
Всё….. да не всё:
колоссальный тромб
встал безнадёжно в аорте МКАДа.
Городу – крышка.
Спасать?
Не надо!
Это не лечится. Пусть умрёт.
Монстры живучи, но до поры
/где динозавры, что вмёрзли в полюс?/
Так и зажравшийся мегаполис
лопнет когда-нибудь,
как нарыв.
И растечётся рекой авто
по городам, деревням и весям
дрожью технического прогресса.
Ну, а пока что,
как конь в пальто
тычется…..топчется….
жрёт траву -
ту, что пострижена на газонах:
толку не много,
/но есть резоны/
Принципиальный вопрос: кому?
И для кого? Для чего? Зачем?
/«Кто виноват?» - помнит век двадцатый…/
Нет больше правых и виноватых –
меры причастности хватит всем.
Осень –
известный авторитет:
врач….. прокурор… или вор в законе(?)
быстро излечит понты…. загоны,
море амбиций сведя на нет
/кем бы ты ни был/
А кто ты есть?
Прошлое лечится Настоящим.
Заново каждый себя обрящет –
как говорится
«была бы честь..»
Истинно…
Взяты на карандаш,
честно пытаемся взвесить шансы.
Осень решает:
кому остаться…
выстоять…..выиграть….взять реванш…
Ну, а кому-то…..
Молчу-молчу….
Всем проигравшим – моё почтенье.
Всем оступившимся – искупленье.
Всем не дожившим - в ладонь свечу.


© Аманда Моррис

Вытеснить прошлое,
удалить…
выскоблить…. выдавить……
высечь……выжечь…
Правило:
заживо хоронить
тех, кто не слишком пытался выжить.
Всё чужеродное – шелухой
смято……отторгнуто….и отпето…
Всё настоящее – впредь со мной -
«здесь и сейчас»,
а не там….. не где-то…
Кровью победно стучит в висках,
светом пульсирует в подреберье
чувство,
чья правда живёт в веках.
Имя,
которому свято верю.
Руки, чья нежность – ни блажь, ни дым,
губы, что ночью меня рисуют.
Я – сабинянка,
а ты – мой Рим –
Бог, о котором, не стОит «всуе»…
Рок эволюции
и закон:
выживет тот, чья Любовь сильнее.
Рабская преданность – моветон.
Сила привычки –
удел плебеев.
Мы же свободны от всех и вся,
кроме единственной песни Сердца.
Муза, как водится,
на сносях –
с искренним трепетом ждёт младенца.
Чтобы потом пеленать слова
в тонкое кружево откровений,
дав им великие имена
в ядерной вспышке своих прозрений.
Жизнь –
это шанс обесценить смерть.
Проба на истинность раз за разом.
Будешь сильнейшим – тебе гореть.
Нет –
милосердие эвтаназий.


© Аманда Моррис

Распахнулась осень - проси её, не проси,
каждый взгляд - колодец, и каждый листок красив,
паутина в каплях над выходом в рай висит
и лучи в ней тонут.
Отвори же двери, отмой меня до бела,
ибо руки мои черны, а душа мала,
и давным-давно земные колокола
не вмещают звона.
Я не знаю текста, я даже не знаю нот,
но в грушовой кроне рассветный туман поёт,
и когда, босая, пойду по нему... вот-вот...
я слова расслышу:
про любовь, ребёнка, про солнечный вкус земли,
про корзину желтых рассыпанных в небе слив,
и как взявшись за руки мы по годам прошли,
и про смерть - потише.
Потому что она - не главное, не финал,
ты и в этот раз из многих меня узнал,
и ещё мы свидимся, будет ночной привал,
а потом рассветы.
Ты протянешь руку и снова найдешь мою -
сколько жизней, сколько я о тебе пою?
И в любое время, эпоху, в любом краю
ты узнаешь мои приметы.


© Петелина Мария

Легкий взмах кисти. Окуная в желтый свет ночных фонарей, смешивая с туманно-снежистой пастелью ночного неба – рисовать сон. Тихонько, чтобы не потревожить твое дыхание. Согревать улыбкой озябшие пальцы, вычерчивая лунную дорожку, серебрящуюся среди звезд. Так не бывает, чтобы снег и звезды, но ведь это сон, значит можно.

И можно синие цветы. Яркие, дразнящие. Макать в них кисточку, собирая капли цветочного нектара на беличьи ворсинки. Нет-нет, даже не белка – колонок. Очень-очень мягкая шерсть. И так удобно рисовать этой теплой нежностью с искрами меда на кончике. Старательно выводить причудливый узор переплетений судеб. Золото с огнем. И небесные искры в зеленовато-сером. Где-то за гранью дрожания ресниц. Где-то за горизонтом стука сердца. Проводить пальцем по контуру губ… не дотрагиваясь. И закрывая глаза – помнить, как ласково касается твоя ладонь моей щеки.

И все же зима. И снег. И где-то фоном запах зимних яблок. Антоновки. Дерзкий, и хочется собрать в ладони этот аромат и поднести к твоему лицу, дразня. Но я не стану. Я рисую сон. В высеребренной кисее – янтарные капли. Теплые, сладкие. Осколки лета. Осторожный взмах кисти – лиловый ветер рассыпает рыжие кудри по плечам, и ты… смеешься. Потому что я запутался в собственных локонах и пытаюсь отфыркиваться от них. И нежно поправляешь прядь, заводя ее за ухо, осторожно касаешься щеки. Опускаю ресницы и льну к твоей ладони. Так хочется спрятать в ней свое лицо и ни о чем не думать. И даже не дышать. Лишь отдавать свое тепло.

Спи, я нарисую самый сладкий сон тебе. Медовый.


(с) Ваевский А. Ян

я льдинкой в бокале нетающей, вовсе нетающей –
прозрачной, вобравшей в себя истонченные грани
воскресного утра к губам приближаюсь играючи,
пытаясь не ранить... я честно пытаюсь не ранить.

стилетом слова мои, тонким холодным стилетом
врезаются в душу – зарубки на долгую память,
я бьюсь в твоем сердце. ты бьешься в моем. и при этом
я тщетно стараюсь не ранить, не ранить, не ранить.

возьми мой обман, из него сделай сладкую сказку,
страницами после корми неуемное пламя...
меняю стилеты и льдинки на нежность и ласку,
и, черт побери! я так честно стараюсь не ранить!


---
воскресное утро... сентябрь дымится за шторой,
и дождь, словно бабка с клюкой, выбивает о камни
считалку, что я без тебя, без огня, без опоры...
пытаюсь не ранить... кого я пытаюсь не ранить?




(с) Горький Мед

Зверь с чужим именем, живущий в стае людей,
Одиночка по силе, по вере, по духу, по жизни,
Ты стараешься быть терпеливей и даже мудрей,
Закрывая глаза на попытки прочесть твои мысли.

Ты царапаешь душу и ставишь при входе забор.
Ни-ко-му!Не стучать!Проходите!Вы не поймете…
Дальше вакуум. Просто тупик. Приговор
Подписал себе сам и несешь наказанье с почетом.

Проходя по заснеженной улице вдоль городов,
Собираешь следы чьих-то судеб и просто сомнений.
Только так же как люди, ночами без радужных снов
На луну завываешь и ждешь хоть каких изменений.

Не берусь ни решать, ни судить, ни понять отчего
Столько льда накопилось.... – я просто земной человечек…
Только если в глазах твоих есть еще искрой тепло,
Оглянись,
Может, в чьих-то глазах ты такую же искорку встретишь...





(с) Наталья Балуева

Наглядность суток - больше, чем часы...
Но эфемерней, чем разлука - с ходу...
Мой друг, я угадал твою свободу,
сходя слепцом с нейтральной полосы.

Я понял, сколько весит наш июль,
уставший рыть окопы по субботам....
Где мы с тобою - просто пара пуль.
Кому –
пространство. …
А чему - работа…

(с) Rewsky

Облако алое, словно под ребра Бога солнце мечом вошло обоюдоострым. Древней рекой течет под тобой дорога, ты одинокий, дикий плавучий остров, кем-то оставленный, кем-то забытый, кем-то необретенный, пропущенный мимо сердца… Время твоё измерено в километрах, в импульсах мысли, взглядах и мегагерцах. Время твоё измерено. Где ты? Как ты? Что происходит там, за твоим обрывом? Строит река пороги и перекаты, на глубине огромные бродят рыбы. Влажные листья склеены темным соком, острая тень скользит по песку, как стилос… Облако алое, словно под ребра Бога солнце мечом вошло и остановилось.

Боль нерожденным словом скребется в горле.

Свет над тобой становится невозможно

Нежным…

И кажется, ты обретаешь корни или к речному дну прирастаешь кожей.


© Кот Басё

Не грусти,
уходящий февраль заметает следы
и метелью зиме накрывает озябшие плечи,
словно шалью…
Послушай,
другою любовью не лечат
боль ушедшей любви, не зажившей на сердце беды.

Восемь дней до весны, тяжелеет снегов глубина,
и на солнце морзянка капели звучит телеграфно.
Кто сказал, что клин клином - по-своему, видимо, прав, но
всё возможно на свете, пока ты ещё влюблена.

Посмотри, как летят мотыльки предпоследних снегов
на волшебное пламя весны, обжигаясь и тая…
Не бросают любовь, даже если она непростая.
Даже если она лишь твоя – не меняют любовь



(с)

Воздух густеет приторно. Как знакомо...Вот он уже становится в горле комом, после - тоска, обрыдлая до оскомы, скользкая плесень в пыльных углах души. Я до утра рисую твои портреты, слепо пытаясь(в них ли?..) найти ответы... Грудь заполняет мутный туман рассвета: хочешь-не хочешь, милая, а дыши.

Осень крадётся мимо на мягких лапах. Ветер приносит пряный манящий запах сизой полыни. Звездочки редким крапом тают на небе - некому собирать.
Снова и снова - жесты, усмешки, голос... Голову клонит сон - как созревший колос. Смутные мысли - серый бесшумный полоз - строчка за строчкой лягут в мою тетрадь нитями слов: обидных, усталых, резких...

Ветер танцует, прячась за занавески.
Скалится речка стылым свинцовым блеском и отражает утренние лучи.
Медленно тает сумрак на небосклоне.
Ветру известны сотни моих агоний, он потому и носит меня в ладонях, просто обнимет ласково и молчит...
Он так умеет - быть постоянно рядом, чувствовать след безумия с полувзгляда... Чтоб прикоснуться и прошептать "не надо" - много ли надо времени или сил? Я разучилась это ценить, похоже, если от снов и мыслей - мороз по коже, если мой храм растерзан и уничтожен (впрочем, никто о милости не просил!)... Всё, что во мне осталось - душа и ветер. Разум - бессилен: сердце же не в ответе, если стремлюсь туда, где устало светит бледное солнце нового сентября, вслед за листвой, сорвавшейся с тонких веток, помнящей сны и ласковый ветер лета, прочерком чьей-то брошенной сигареты...

Ты мне не веришь, ласковый мой...
А зря.

(с) Алина Марк