Держишь за руку? Чувствуешь холодок?
Это сквозь пальцы счастье бежит, немея.
Те, кто тебе сказали, что мир жесток,
Жить по-другому, видно и не умеют...

Строят свои дороги в глухой пыли,
Злятся на мир и жизнь у его окраин.
Им бы вернуть лет двадцать, они б смогли
Верить в любовь и свет у подножья рая,
А вот теперь и сгорблены до земли,
И каждый день по клеточке умирают...

Нет, надо мною тоже не вечен свет,
Так же боюсь и смерти, и катакроты.
Просто, когда все - тьма, и дороги нет,
Важно всего лишь за руку брать кого-то.

Видеть в глазах любимых свои глаза,
Ямочки на щеках отражать в улыбке...
И неурядиц жизненных полоса
Сделает лишь сильнее средь мыслей зыбких...

Держишь меня за руку? Держи, держи...
Не отрывай от счастья родного взгляда.
Чтоб ты могла любить, улыбаться, жить,
Просто иди... А я,
обещаю,
рядом...




(c) Я. Балакин

обуглилось небо чернильным- уснуть нелегко,
февраль пережить, чтобы как то не сдохнуть до марта.
опять обострение- в самое сердце укол,
опять сохранять в неотправленных странное
«как ты?»

а после любимой подруге писать в смс:
когда же закончатся эти тире- многоточья?
потом уточнять: ты скажи- лучше «с» или «без»?
услышать в ответ: однохуйственно.
в самую точку.

и я расскажу тебе снова про озеро Чад,
про странного зверя с изысканным ярким узором,
и я сохраню глубоко твой потерянный взгляд
и дам тебе шанс на возможность последнего слова.

а может забить и не плавить сознание в воск?
с большой колокольни послать и однажды вернуться?
но впрочем пора перестать выносить себе мозг.
назад посмотреть с благодарностью и…

улыбнуться.





(c) Милена Кафанова

А девочки вырастают
И ждать прекращают сказку,
И парус в тумане тает,
И с принца слетает маска...
Однажды мы понимаем,
Что парус нас не согреет,
Среди потерянных Каев
Ни рыцарей нет, ни Греев,
И, бросив в мешок заплечный
Терпенье, любовь и волю,
Идем выручать увечных
По стылому снежному полю...
Вот так, как листок из вербы,
Ассоль вырастает в Герду...






(с) Дийна

Письма приходили все реже –
Выбор этот был не случаен,
Стал он нелюдим и небрежен,
От нее себя отучая...

Отпускал спокойно, без боя,
Не просил разбиться на части –
Не заменят счастье собою
Долгие беседы о счастье...

Покрывался коркой – коростой,
Не желая делать больнее,
Потому, что очень не просто
Все, что было связано с нею...

Письма становились короче –
Слишком поздно петь серенады,
Больше - между слов, между строчек,
Меньше – вслух, поскольку так надо...

Прошлых лет никто не отнимет,
А других не будет, куда там –
Ангелы шутили над ними,
Перепутав место и даты...

Радость не бывает без грусти,
Оттого ему все яснее –
Никуда его не отпустит
Все, что было связано с нею...





(с) И. Приклонский

Когда до осени было пятнадцать дней, доктора сказали, - завтра лучше не будет.
Надо быть уверенней и сильней... Носили воду в пластиковой посуде,
а она скулила, как плачут псы взаперти, обо всем своем небудущем сожалея,
и плита, давно лежащая на груди, становилась тяжелее. И тяжелее.

У нее был мальчик, выпавший с первым снегом. Но потом вернулся. Выдержал до конца.
И пока ходила - радовался побегам, а потом стирал слезинки с ее лица.
И она - с его. Потом отключились руки.
Он уехал к ней и с ней разделил кровать,
успокаивал по ночам, облегчая муки, не давал сдаваться, плакать и умирать.

Рождество. Морозы были по минус сорок, но она смотрела только из-за окна.
И ослепла. Метастазы пошли в подкорок, на глаза упала мутная пелена.

Через пятеро суток боли, в последних числах, под куранты зачем-то снова пыталась встать.
Осознала, что загадывать нету смысла.
Поняла, что не умеет уже мечтать.

Бесконечные иголки, штифты и трубки, терапия, рвота, капельницы и сны,
Ни слова, ни сожаления, ни поступки не помогут дожить до первого дня весны.
Никогда не поздно все начинать сначала, только если ты еще не пришел к концу.
И она не причитала и не кричала, а сказала через ломкую хрипотцу:

"Я люблю тебя. Прости, что все время плохо. Принеси, пожалуйста, сока или воды".
Он погладил ее по носу. Четыре вдоха. "Мы не будем пасовать из-за ерунды".

Он ушел.

И она пошла, замирая слепо. Но любовь верна, доверчива и ясна.

Он вернется к ней со стаканом воды на небо.

Все, конечно, будет.

И будет опять Весна.

...




(с) Арчет

сегодня бессонной ночью кому-то ужасно больно,
и кто-то не сдержит слезы, читая его стихи.

на клавишах ноутбука танцует мизинец сольно,
и сны испугались даже, и спрятались в балдахин.

там, в этих стихах - живое, простреливает насквозь и
больнее, чем руку в пламя, срывая цветы огня,

страшнее, чем в старом парке домой возвращаться в осень
из лета, в котором умер, кого-то похороня...

там он говорит девчонке, без всяких, заметь, молчаний, -
скучает от слова "очень" и просит ее прийти -

а кто-то татуировку иголками молочая
себе набивает в сердце, смириться ему - претит...

"любимая, я скучаю" - читать. по. второму. кругу.
той девочке сладко спится, стеревшей его, как мел,

кому-то бы искричаться, но, зубы вонзая в руку,
не может глазам поверить, что он так любить умел...

как жалко, что за убийство посредством стихотворений
не будет ни смертной казни, ни выпустится статья.

но поезд бежит по рельсам, и нету анны карениной,

а кто-то хотел бы стать ей,
и, знаете, это - я.






© Стэф

Тот вечер пришёл, как обычно приходит вечер: работа, покупки, не раздеваясь, на кухню... газ, быстрей подогреть котлеты, из банки лече... На всё и про всё как обычно неполный час. Ты тихо мурлыкала песенку Ани Лорак… Стянув пальтецо габардиновое с плеча, вернулась на кухню, хотела задёрнуть штору… услышала скрип проворачиваемого ключа и вышла навстречу.
Но муж, заскочив, с порога, сказал: "Извини, дружочек, у нас аврал, мне нужно уехать сегодня же. С этим строго!»
Тебе почему-то казалось, что он соврал… И, может, впервые за долгие годы брака, ты вдруг испугалась сразу. Наверняка поэтому захотелось обнять и плакать, его убеждая, что без него никак.
Что он уходит совсем ты ещё не знала, ну, разве, что чуяла женским своим нутром, что мало ему той свободы, что ты давала. Что ты давно не женой была ему, а сестрой, подругой, служанкой, им узнанной еле-еле, а женщиной, в общем-то, разве всего на треть, что там, где тебя не будет в его постели, не важно какая, другая придёт согреть.
От этих предчувствий тебе становилось страшно, но как декабристу, ссыльному в Магадан, ты молча укладывала поглаженные рубашки в разинувший пасть бездонную чемодан. Ты их узнавала на ощупь, не видя даже: у этой при стирке в кармане остался гвоздь… откуда у клерка?.. а, впрочем, не так и важно… на этой две пуговицы оторвалось… Ты перебирала пальцами вещи, вроде: вот лён, вот фланелька, вот саржа, а вот вельвет… а сердце болело от знания – жизнь уходит по капельке между пальцев в прорехи лет.

- Ну, ладно, помчался. Пока! Провожать не надо!
- Приедешь на место, сразу же отзвонись...

И ухало гулкое эхо в пустой парадной, и медленно падало пылью куда-то вниз…
Ты только тогда осознала, что это было…
Увидев в прихожей на тумбочке два ключа, ладони зажала коленями и завыла, как воют волчицы, теряющие волчат…






© Ник Туманов

Август всегда - предосенняя мука,
Долгие проводы, частые слёзы...
Сердце спешит в такт дождливого стука,
Сердце тревожат плохие прогнозы.
Лето - сезон скоротечных мгновений,
Лето зимы несравнимо короче...
Август - пора непростых отношений
Жаркого дня и простуженной ночи.
Мне всякий раз на душе неспокойно -
Снова рассвет запоздал на минуту,
Листья желтеют, и дереву больно
Сбрасывать п`од ноги листья кому-то.
Это как будто разбрасывать письма
Бывших любимых..., листы со стихами...
Либо сожгут за отсутствием смысла,
Либо, не глядя, затопчут ногами.
Сколько историй в прожилках кленовых,
Cколько мелодий на перьях рябины -
Запахи ветра, соцветий медовых,
Шёпот влюблённых, смешных и ранимых...
Всё это осени стылой не нужно -
Осень своими ветрами богата,
Август безропотно, вечно-послушно
Срок приближает начала заката.
Лето уходит почти безвозвратно,
После него так легко расставаться...
Лето, быть может, вернётся обратно,
Лишь бы его повезло нам дождаться...


© Безымянная Тетрадь

Не уйти от любви твоей темной,
В мою светлую ты не поверил…
Обнимаешь и дышишь неровно,
Запираешь казенные двери...
И сдаюсь, и люблю... Кожа в кожу,
Запах в запах... Губами до крови...
Я не знаю, как это возможно,
Но я страсть разделила с любовью...
Истекаю...По сучьи...Вгрызаюсь
В твои родинки... Каждая – бездна...
Обладаю и не опасаюсь...
Опасаться теперь бесполезно...
И на тысячи «ЛИ» мое имя
Разбивает твой рот в дикой страсти…
Я не помню, как было с другими...
Я не знаю, как было с другими...

Я с тобой…
Я узнала о счастье…






© Ромашкина Ли

Когда замки воздушные губит туман,
Даже если сержусь и словами кусаю,
Я – души твоей гавань, ты – мой океан.
Ты ведь знаешь об этом?
Я знаю…

Когда бурю эмоций скрывая в глазах,
Прикасаюсь губами к твоей теплой коже,
Сквозь щемящую нежность прорывается страх:
А ты чувствуешь тоже?
Похоже…

Когда судьбы вершили сотни тысяч светил,
Тебя лихо вписали в мою - наудачу…
Даже в мыслях прописан красным росчерком ты…
А в твоих мыслях – я?
Не иначе…






(с) Шелковая

Она любила запах его; щетину;
и отражаться утром в его зрачках.
Её любовь бывала так ощутима,
как остриё зацепистого крючка
для рыбы пойманной, бьющейся, рвущей леску.
Так ощутимо. Только со знаком плюс.
Её любовь как будто была повесткой
на праздник жизни. Её обнажённый пульс
будил его по ночам, отдаваясь в рёбрах.
Пока лицо её скрывала ночная мгла,
она смотреть на него, не моргая, добрых
минут пятнадцать-двадцать легко могла.

А он срывался с лески и падал в водку,
нырял на недоступную глубину,
искал там не то русалку, не то подлодку,
не то ещё какую-то рыбину.
А он терялся, словно в стогу иголка,
играл как будто в прятки с самим собой.
А он смотрел на неё одиноким волком,
крючок хватая заячьею губой.
А если б он взглянул на неё с любовью...
подобный взгляд обжёг бы её, как плеть.
И он скрывал от неё, что готов в любое,
в любое время так на неё смотреть.






(с) Гаййй

- Я люблю тебя. Очень. А еще больше я радуюсь, что могу тебя любить.
- Знаешь, я всегда немножечко скучала по тебе, даже когда ты был рядом со мной. Скучала как бы чуть-чуть про запас. Чтобы потом, когда ты пойдешь домой, не так сильно скучать. Но это все равно не помогало.
- Ты был всегда. Просто пришел с улицы, и так стало. Ты был всегда, с тех пор как я люблю тебя. Но и прежде тоже. Потому что никакого "прежде" до тебя не было.
- Он уже давно, то есть много лет, был убежден, что никто по нему не скучает. Это был его собственный выбор. Нет ничего несправедливей, чем скучать по кому то без взаимности. Это даже хуже, чем любовь без взаимности.
- Когда в твоей жизни появляется кто-то особенный, ты чувствуешь внезапное стеснение в груди или неконтролируемый прилив грусти, когда по радио поют песню про любовь. А раньше ты по радио слышал только последние известия.
- Рядом с ним, как ни с кем другим на свете, она чувствовала себя по-настоящему избранной и единственной.
- Вдруг так тихо сделалось в моем мире без тебя.



(с) Януш Вишневский

сползая с крыши по стене, рисует сумрак на окне моём загадочные тени людей, животных и растений из мне неведомых миров, собак крылатых и коров, цветов, на бабочек похожих, людей с оранжевою кожей, деревьев гибких, как тростник, русалок с белыми руками, котов Харуки Мураками, и выходящих из тени вампиров, гномов, астронавтов…

я обо всём забуду завтра, когда в моё окно синица с лучами солнца постучится и зайчик солнечный заскачет как сумасшедший по стене.
я улыбнусь, а это значит, что хорошо сегодня мне...






© Ник Туманов

Никто ничего не отнял -
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас через сотни
Разъединяющих верст.

М. Цветаева

Они связаны швартовым в один портовый безымянный город, спрятанный в полумгле. В этом городе давно ничего святого не осталось, кроме кладбища кораблей. Здесь суда приют находят, ложась на отмель, их оплакивают волны за рубежом. Оказалось, что никто ничего не отнял, и от этого безвыходно хорошо. Каждый раз, встречаясь взглядами у причала, начиная путь к погасшему маяку, он все думает о том, как она молчала, когда шаг его укладывала в строку. Она думает о том, что, не сбившись с курса, невозможно осознать глубину потерь. По следам вода идет и сверкает тускло, возвращаться им приходится по воде. Корабельный остов тянется, словно остров. Это память, разъедающая металл, говорит о тех, кого забывать непросто, и надежно прячет тех, от кого устал. А они идут по краю и повторяют ежедневную, неизбывную ерунду.

Их суда песок царапают якорями.

Неужели ты когда-нибудь потеряешь?

Неужели я когда-нибудь обрету?


© Кот Басё

Знаешь,
я хочу чтоб каждое слово этого
утреннего стихотворенья, вдруг
потянулось к рукам твоим,
словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка, неожиданно
вырвавшись из размера и всю строфу
разрывая в клочья, отозваться в сердце
твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква глядела
бы на тебя влюбленно. И была бы
заполнена солнцем,
будто капля росы
на ладони клена.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга покорно
у ног твоих распласталась.
И хочу, чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.





(с) Роберт Рождественский

Дождь - указатель,

и мы с тобой неделимы.
Выдохни, вышагни в улицы без зонта
и попадай под клейкую влагу линий,
соединивших земную горизонталь
с гладью небесной, с Тем, кто за ней апрельски
старше и глубже, чем чей-то неверный след.
Здесь, где все грани и краски теряют резкость,
а звуки - разноголосый и мерный плеск,
люди проходят редко, сквозно и скоро,
каждый навечно с кем-то соединим. -
Во время дождя пустота оставляет город,
и можно увидеть воочию эту нить,
и можно потрогать, почувствовать ли, понять ли,
что было задумано в созданной Им земле:
случайностей нет, каждый каждому вероятен,
и каждый для каждого - памятный четкий след.
И нам остается искать, временами слепо,
пока не найдешь того, кто в тебе горит,
сверяя с любым похожим горячий слепок,
тот слепок, который каждый хранит внутри,
который с рождения создан в нас Им и точен, -
я знаю, ты чувствовал это в потоке дней, -
чтоб нас направлять дорогами одиночек,
пока мы с тобой не встретимся, наконец.

...их много еще, одиночек без обязательств,
не ставших ничьим продолженьем, нутром, ни в чьем -
взрастающим семенем.
Дождь - это указатель
на близкое сердце, укрытое под плащом.







© Лина Сальникова

Как хорошо быть чьей-то навсегда
И знать, что это не слова пустые.
Как хлеб, делить и душу и года,
Глядеть в глаза безмерно дорогие.

Как хорошо быть чьим - то навсегда
И знать, что не оставит, не обманет,
И вытащит из-под любого льда,
И никогда любить не перестанет.

Родное тело обнимать в ночи
И знать, что будет так уже навеки,
Сливаться вместе, как весной ручьи,
Тонуть в родном дыхании и смехе.

И освежать, как летняя гроза,
И чувствовать, как греешься и греешь,
И знать, что в этих дорогих глазах
Ты никогда уже не постареешь.






(с) Зельвин Горн

Когда-нибудь будет такое же жаркое лето,
И солнца краснеющий диск через сизую дымку...
И кто-то домой будет вновь возвращать в обнимку,
Гулять до утра, неохотно прощаться с рассветом,
Касаться щекою щеки в полутемной парадной,
Шутить, сомневаться и смахивать слезы тайком.
Опаздывать всюду, домой возвращаться пешком,
И ждать наступления ночи, немой и прохладной...
Когда-нибудь будет. А я буду, глядя в окно,
Опять вспоминать этот год, невозможный и странный..

Когда-нибудь будет такое же жаркое лето...
Ты, знаешь, наверное... Всё повторяется дважды.
И пусть через годы оно к нам вернется однажды
Хотя бы на пару мгновений. Чтоб мы с тобой вспомнили это..


© Анна Кулик

Школа - знакомое слово до слез.
Школа... Ветер в сентябрь унёс.
Школа. Хорошее и плохое.
Школа - чужое, но всё же родное...
Трудно сказать, что же это за годы:
Лучшие годы? Прошлые годы?
Просто прошедшие, или не очень?
Шумные днём, одинокие ночью
Классы, столовая, зал, коридоры...
Сердце открыла, сломала затворы.
Любовь и предательство. Дружба и слёзы.
Тот мир, где так быстро я стала серьёзной.
Любила. Молчала. Чего ожидала?
Иного начала... Иного финала...
С разбитой душой и с глазами как осень
Я шла, улыбаясь, в весеннюю просинь...
Последний звонок. Наша песня финальная.
Срывается голос. Сказать: "До свидания!"
Выпускной. Изменения в жизни. Признание.
Тот холодный рассвет. И опять ожидание.
Надежды обмануты. Сердце отпущено.
Но в школьных годах вспоминается лучшее...






© Анна Кулик

Она не точила когти, чтоб вырвать кусок свободы.
Была у них ложка дёгтя и целая бочка мёда.
Когда же над чёрной ложкой им что-нибудь вдруг светило,
Он ей говорил: «Ты кошка!», она улыбалась: «Тигра!»

Когда они в дом входили, немедленно слепли окна,
валился без чувств будильник, одежда их била током,
а мебель на хрупких ножках тряслась по углам квартиры…
И он говорил: «Ты кошка!». Она возражала: «Тигра!»

Привыкли они за годы: молчать, собираться в спешке,
есть дёготь со вкусом мёда, легко уходить от слежки,
теряться среди прохожих, и жить, дожидаясь мига,
когда он ей скажет: «Кошка!», она же ответит: «Тигра!»





(с) Ника Невыразимова

Взмах ресниц и мечтаний полёт…
Каждый день – эстафета сначала…
А она непрерывно шептала:
«Мне везёт, мне везёт, мне везёт!!!»

Сердце в кровь – о предательства лёд…
И судьба душу болью кромсает,
Но с улыбкой она повторяет:
«Мне везёт, мне везёт, мне везёт!!!»

Слёзы кофе прохладным запьёт,
Утром спрячется под одеяло,
Скажет вслух, хоть безмерно устала:
«Мне везёт, мне везёт, мне везёт!!!»

Спотыкаясь, шагала вперёд…
Разбивая о подлость колени…
Только слышалось тихое пенье:
«Мне везёт, мне везёт, мне везёт!!!»

Капля дёгтя испортила мёд…
Капля лжи – и на сердце противно…
А она говорила наивно:
«Мне везёт, мне везёт, мне везёт!!!»

Жизнь одна, здесь страданья не в счёт…
От её красоты застывали,
За спиной у неё повторяли:
«Ей везёт, ей чертовски везёт…»





(с) Ирина Самарина-Лабиринт

Когда смеешься ты, я представляю лето.
Ромашек хоровод изысканно простой,
Шум трепетных берез и в воздухе нагретом
Медовый аромат - дурманящий, густой...

Когда печальна ты, я представляю осень.
Молчащие леса, тревожных листьев дрожь,
Случайные цветы на скошенном покосе,
И в мокрое стекло стучащий мелкий дождь...

Когда ты холодна, я представляю зиму.
Уснувшие дома, узор морозных рам,
Укутанных полей простор необозримый,
На стеклах бледный луч сквозь иней по утрам...

Когда ты озорна, я представляю вёсны.
Безудержный разлив клокочущей воды,
Звенящую капель, проталины у сосен,
В вечерней тишине дрожащий блеск звезды...

Душа всегда полна пленительного света,
Когда во тьме ночи мои тревожат сны
Холодная зима, восторженное лето,
Осенняя печаль и молодость весны...





(с) Вадим Цокуренко

Лимонница, прозрачный лепесток,
планирует на мир из дальней дали
и предрекает времена сандалий,
летящих туник, оголённых ног
и всяческих волнительных деталей,
ещё не зная правды — мир жесток.

Но, впрочем, чем беспечней мотыльки,
тем ярче их недолгие минуты,
и я не поучаю почему-то,
хотя моралите мои строги,
как взоры выпускниц пединститута,
и мелки, как сентенции брюзги.

Лети, лети — на свет и полутень,
и украшай, и пробуждай для счастья
всех нас — уже почти ненастоящих,
уже почти отученных хотеть
и трепетной любви, и жадной страсти,
и новых, неизведанных путей.

... И неба высь, и чистая вода,
и солнце одуванчика, и берег —
тот самый, что в тебя пока что верит;
стрекозьих крыльев ломкая слюда,
и ниточки паучьих колыбелек,
и спящая в них тихо пустота,
лимонница, парящий лепесток...

Начало?
Бесконечности виток?


© Уже Другая