что-то главное дышит во мне золоченым теплом...
провожает закаты и смотрит ночами на Север
больше нет никаких "подожди...", "не судьба..." и "потом"...
только счастье Любить, только счастье безудержно Верить...

утром каждого дня просыпаться от трели звонка...
и шептаться о снах, когда голос так нежен и заспан...
чем-то главным, большим, неделимым и трепетным став
мы с тобою вдыхаем Любовь в нашу общую сказку...

расстояния-дали нас множат, не смея делить
разрастаются чувства, как маки на бархатных склонах
я люблю тебя так, что почти не могу говорить...
я люблю тебя так... что любое беспомощно слово...

бесконечные дни только повод сильнее желать...
когда снова замкнутся круги... и ладони... и губы...
счастье здесь и сейчас- его больше не нужно искать
усыпляет... и снова волной зрелой нежности будит...

... крики чаек твоих прорываются в мой телефон...
с замирающим сердцем я слушаю их перебои...
что-то главное тянет меня в безмятежность и сон...
где от Края Земли твоего льются запахи моря








© Русалкамари

Помимо всех полезных воздействий чая на организм человека, есть еще и вредные воздействия, которые проявляются при неправильном подходе к употреблению этого напитка. В китайской чайной культуре сформировалось воззрение на вредность чая, и выразилось оно в «Десяти чайных запретах».

Запрет первый – чай на пустой желудок.
Когда пьешь крепкий чай на пустой желудок, холодная природа чая, проникая внутрь, может охладить селезенку и желудок, что подобно «проникновению волка в дом», в Китае издревле советовали «не пить чай на пустое сердце».Читать далее





(с)

Подходящий момент




Мой друг открыл ящик комода своей жены и достал пакетик, завернутый в шелковую бумагу. Это был не просто какой-то пакетик, а пакетик с бельем. Он выбросил пакетик и взглянул на шелк и кружева.
- Это я купил ей, когда мы были в первый раз в Нью-Йорке. Это было 8 или 9 лет назад. Она никогда его не носила. Она хотела сохранить его для особого случая. И сейчас, я думаю, пришел тот момент.
Он подошел к кровати и положил белье к другим вещам, взятым из похоронного бюро. Его жена умерла.
Когда он повернулся ко мне, он сказал:
- Ничего не сохраняй для особенного; каждый день, который ты проживаешь, это особенный случай.
Я все еще думаю над этими словами... они изменили мою жизнь.
Сегодня я больше читаю и меньше навожу порядки.
Я усаживаюсь на веранде и наслаждаюсь видом, не обращая внимания на сорняк в саду.
Я провожу больше времени со своей семьей и друзьями, и меньше на работе.
Я понял, что жизнь - собрание опыта, которое стоит ценить...
И сейчас я больше ничего не сохраняю.
Я каждый день пользуюсь своими хрустальными бокалами.
Если надо, я надеваю свой новый пиджак, чтобы пойти в супермаркет.
Также мои любимые духи я использую, когда хочу, вместо того, чтобы наносить их только по праздникам.
Слова вроде "однажды" или "как-нибудь" изгнаны из моего словаря.
Если это того стоит, я хочу видеть, слышать и делать вещи сейчас и здесь.
Я не совсем уверен, что сделала бы жена моего друга, если бы она знала, что ее не будет завтра (завтра, часто так легко воспринимается).
Я думаю, что она позвонила бы семье и близким друзьям. Может, она позвонила бы паре старых друзей, чтобы помириться или извиниться за старые ссоры. Мне очень нравится мысль, что она пошла бы в китайский ресторан (ее любимая кухня).
Это мелкие несовершенные дела, которые мешали бы мне, если бы я знал, что мои дни сочтены.
Меня бы раздражало, если бы я не увидел друзей, с которыми я «как-нибудь» должен был связаться.
Раздражало бы, если бы я не написал письма, которые хотел написать «как-нибудь».
Раздражало, если бы я не так часто говорил своим близким, как я их сильно люблю.
Сейчас я не упускаю, не откладываю, не сохраняю ничего того, что могло бы принести в нашу жизнь радость и улыбку. Я говорю себе, что каждый день, как и каждая минута - что-то особенное.





(с)

упав за горизонт, закат разбрызгал краски
допитого до дна вина былого дня.
из самых тёплых рук просило тело ласки.

к тебе ли путь мой вёл?
звала ли ты меня?

моя ли в том вина, что этой ночью лунной,
когда внутри меня идёт война стихий,
я вышел на луну в лохматости мейн куна,
мурлыча про себя нежнейшие стихи.
всё чёрное с души я сбросил, словно камень
и, не боясь в ночи с луча сорваться вниз,
я шёл по серебру, ведомый мотыльками
всё дальше от тебя – нелепейший каприз!

но списывать меня в чужие святцы рано.
а если я не прав, прости меня! прости!
так фишка улеглась ребром на дно стакана:

ни ты не позвала,
ни я не смог уйти.





© Ник Туманов

Мне тебя не хватает - вот этой немыслимой ранью...
На лице высыхают дорожки к несбывшимся снам...
Днем и ночью, вчера, послезавтра, на грани, за гранью,
По прямым, параллельным - мирам, именам, временам...

Мне тебя не хватает - на каждой запнувшейся мысли,
В каждом вдохе и вздохе, и с каждым сердечным толчком,
В этих каплях дождя, что, похоже, навечно повисли
Над заросшим нездешней травой городским пятачком...

Мы с тобой разминулись в каком-то витке Зодиака,
Я пытаюсь не спать - ты мерещишься мне наяву...
Мне тебя не хватает - до бездны, до крика, до мрака,
Что мешает дышать одинокому звездному Льву...


© Египетский Мау

У меня не на шутку болит живот
С той поры, как сказала ему прощай.
Даже врач причины не разберет.
Он спросил, добавляю ли мяту в чай.

Понимаете, врач, я опять одна.
В одиночку чай непривычно пить.
Я была к нему одному нежна.
Я была. Я ушла. Я порвала нить.

Все равно он приходит ко мне во снах.
Говорит, что всю жизнь меня будет ждать.
Я на струнах души его, словно Бах,
Как никто, умудрилась любовь сыграть.

Мне от голоса этого - лишь неметь.
Без него моим бабочкам нет житья.
Его именем назван мой медведь.
У него моим именем - только я.

Понимаете, врач, когда так болит,
Это дохнут бабочки в животе.
Им не выжить под слоем бетонных плит
Из июльских дней и моих обид
В этой страшной, обманчивой темноте.

Они знают, что он по ночам не спит.

© Lu Chic

У одного священника спросили: "Что делать, если вас больше не любят?" - "Взять свою душу и уйти", - ответил он.



(с)

Кто-то взял и лишил нас карты, всех сокровищ... И очень спешно перевел все слова в караты... И обидно чуть-чуть, конечно, но проблем - на один мизинец, от которого млеют губы... Я - твой маленький колумбиец, добывающий изумруды в недрах слов "Я хочу остаться. Здесь. С тобой. Навсегда"... И скоро я построю для этих пальцев опьянительно-чистый город поцелуями на ключицах и цветами шального юга в волосах... Мы опять случимся, перепачканные друг другом в самой жалкой из всех гостиниц Барселоны и люксов Ниццы... Но я - маленький колумбиец, арестованный на границе с контрабандой сигар и кофе, чтобы утро твое украсить ароматом... И помнить профиль на залитой огнем террасе... Мы смелее других счастливых, беспощадны, как соль и ветер. Мы останемся ждать прилива. Только мы, рыбаки и дети... Я успею построить лодку, даже стать для тебя пророком, приносящим тебе на откуп в пыль растертые листья коки, чтобы сыпать лучи-дорожки там, где солнечное сплетенье, тихо, медленно, понемножку отрывая тебя от тени. И сложить из нее бумажный пароход и отправить в море... Я - твой маленький... Да неважно... Можно просто вернуться в номер, удивляясь, что так фатальны самородки, что зеленеют - ведь по сути простые камни, чуть дороже и чуть нежнее, с репутацией безупречной...
И поверить теперь нетрудно в то, что мы заслужили вечность.
В нашем городе. Изумрудном...





(с) Велма

Сбежим? Пусть под ключицей бьется страх,
пугливой птицей, пойманною в сети,
нетронутая - жду твоих отметин,
твой зной во взгляде – медом на губах.

Мне этот жар не сбить на градус вниз,
хотя бы до обычного кипенья.
Ты точка моего невозвращенья,
зачем-то возвратившая мне жизнь…
Дрожу, как возбужденный кражей вор,
сломавший миф про неприступность Прадо.
Держи меня, когда я буду рядом
шептать тебе свой нежный приговор
на всех известных языках... И ток
смешав с вином - по оголенным нервам
мадридских улиц… Здесь я стану первой,
прочитанной и вдоль, и поперек.

Впусти под кожу розу всех ветров
и жди меня на точке невозврата.
Ты в счастье нашем также виновата,
как платье цвета алых парусов…




(с) Велма

Она наденет его рубашку,
и станет юной, смешной и нежной,
он очень любит летящий запах
её духов на своей одежде -

прозрачный, тонкий, чуть уловимый,
с едва заметной горчащей нотой,
он очень любит в ней запределье
и то, что кратко зовут "породой".

Он сам не знает, как получилось,
что вдруг сменились приоритеты:
ещё недавно хотел свободы
и тех - холёных, почти раздетых,

и брал - на месяц, ну, два, от силы,
платил по счёту и ставил точку.

А тут... пропал в ней, и потерялся,
и не нашёлся, и это - очень...

И это - очень, и в этом - пламя,
и это - страшно, и в этом - счастье.

... Рукав рубашки сползёт немного,
откроет узость её запястья -
и он вдруг остро и беспощадно поймёт,
что лёгкость исчезнет скоро:

осталась только одна неделя
её свободы - потом укором
меж ними встанет тот, кто имеет
права на эти глаза и губы.

И он торопится быть с ней нежным,
и он так хочет быть с нею грубым,
и он так хочет с ней в запределье,
где нет законов, устоев, рамок.

И это - очень.
И он - зависим.
И это - страшно.
И это - ранит.


(с) Уже Другая

Всё равно у каждого человека в жизни есть или будет дорогой человек, который будет любить тебя просто за то, что ты есть. Он будет радоваться твоей улыбке, а зимой он будет заставлять носить тебя теплый шарф. Он будет волноваться покушала ли ты, будет звонить тебе каждый час, писать смс, чтобы узнать как твои дела. Он будет рядом всегда, в самую трудную минутку он не оставит тебя.Он не сможет жить без тебя Просто дождись своего человечка и ты будешь счастлива, потому что ты будешь дорога ему, по-настоящему.




(с)

Я пока не могу [но пока] без Него обходиться,
Но Он скоро уедет, а Он ведь - не просто гость,
И сначала я буду ужасно-ужасно злиться,
Как горячий щенок, у которого тянут кость.
Хорошо уезжать! Это способ быть только личным -
Я люблю это чувство – горю, пока есть огонь.
Он как будто бы мир на порядок во мне увеличил!
[Я с улыбкой слежу за местами, где ходит Он].

Он как будто бы разум с другой голубой планеты,
Ископаемый зверь из далеких опасных мест,
А из разных концов разжиревшего Интернета
Прилетают послания маленьких злых принцесс...
Я пока не могу [но пока] без Него обходиться.
Он отдельный! Генетики, SOS, покупаю в рассрочку клон!
Ведь однажды, снимая фату, я смогу возбудиться,
Если выключу свет и представлю, что это Он.




© Сола Монова

когда ты опять протянешь мне руку,
я на мгновенье зажмурюсь –
чтобы не спугнуть твоё прикосновение,
как хрупкого мотылька...
...
потом я запущу сердце снова
и смогу открыть глаза, смогу впустить в себя солнце, смогу
сказать тебе...

я не видела наклон твоего почерка
и совершенно не знаю, сколько тостов ты ешь на завтрак
и есть ли у тебя завтрак...
я не знаю, с какой стороны постели ты спишь
и кто ты – «жаворонок» или «сова».
я столько ещё про тебя не знаю,
что, кажется...

я вижу тебя во сне,
я помню цвет твоих глаз.
и, когда я думаю о тебе, Галилей поднимается с колен
и мир становится круглым –
но, даже если мир остаётся прежним и покоится на трёх слонах,
у этих слонов самые добрые морды на свете...

когда я думаю о тебе, старенький Леонардо снова берёт в руки кисть
и новый день Джоконда встречает с улыбкой;
когда я думаю о тебе, счастье становится таким осязаемым,
как кусок высохшего хлеба в руках Моисея,
как дуновение ветерка в переполненном сабвэе,
как взгляд младенца, лежащего на коленях Мадонны...

когда ты протянешь мне руку снова,
я зажмурюсь только на мгновение,
чтобы удержать твою ладонь...
...
потом я опять запущу сердце
и смогу вдохнуть небо, смогу
сказать тебе...


(с) Kiara

Я мазками рисую небо…
Неземную такую чашу,
Неземную такую чашу,
что вмещает в себя Покой…
Облаками рисую слепо,
чащу леса…
и так нелепо…
Я к хрустальной бескрайней чаще,
Дотянуться хочу рукой.

Я с любовью рисую утро…
Неземное такое утро,
Неземное такое утро,
Что сумел подарить мне лес!
И сползают с деревьев кудри,
В снежных блёстках и перламутре,
Словно белые свечи утром
Зажигает огонь небес!
Я снежинку кладу на губы,
Ощущая её улыбку,
Ощущая её улыбку,
Причащаюсь к лесной красе…
Обнимаюсь с плечами дуба,
Глажу пальчиком
Так негрубо…
Стебелёк, что Зимой раскрашен
И почти неживой совсем…

Прикасаюсь к душе гуашью…
Блики счастья себе рисую,
Блики счастья себе рисую,
Хватит красок на жизнь вполне!
Этот воздух – коктейль бодрящий!
Этот луч, по земле скользящий!
Этот вальс в голове звучащий,
Этот ЛЕС … что живёт во мне!

Я кружусь, и кружится небо,
Я кружусь, и кружатся ели. . .
Я кружусь, и кружатся ели,
Неземной такой хоровод!
Но ломаются вдруг качели,
Я в сугробе...
как в колыбели,
Видно, выпала с карусели,
Стану взрослой уже вот-вот...




(c) Ольга Заря 2

Милая - здравствуй... Здравствуй...
Много ли нам дано?
День - пацаном вихрастым
Нехотя бьёт в окно...

Запах парного хлеба
Кружится от волос...
Скатертью - сохнет небо
В тонких руках берёз!

Нужно будить - а жалко,
Надо вставать - а лень...
Сладкая спит - русалка
С чёлкою набекрень!

Сердца живой фонарик -
Слышишь - не потуши...
Ты - словно ртутный шарик
В градуснике души!

Вот оно - наше счастье -
Нежность - понять в тоске...
Утро - пионом красным
Сжато в твоей руке...

Солнце встаёт - как блюдце -
Розовое чуть-чуть...
Я - не могу проснуться,
Чтоб не суметь - уснуть!





(c) Игорь Литвиненко

Ещё не все раздали мы долги,
И боль не вся отмечена словами,
Ещё не все повержены враги,
И, жаль, друзья не все остались с нами.
Увы, не все любимые верны,
Увы, не все влюблённые счастливы!
Увы, не все красивые красивы,
Когда мы в них, увы, не влюблены.
…
Тебе давно уж не важны стихи,
И я тебе давно уже не нужен.
И слово «Мы» исчезло из строки,
Твой мозг уже не мною перегружен.
А я, увы, всё так же – о тебе!
Слова, увы, как прежде, вылетают.
Они, увы, насмешку лишь узнают –
Мне места нет, увы, в твоей судьбе.
…
И вот сейчас – на этом рубеже,
В том настоящем, между тем, что будет,
И между тем, что сгинуло уже,
Сижу ничей… Увы… пусть Бог рассудит!
Пускай «уже» останется с тобой,
Пускай «ещё» со мною приключится,
Пускай «увы» нам будет только сниться!
А я… сейчас… пока что… только твой!



© Алексей Пирогов

«Мёрзнет девочка в автомате» (с)
А. Вознесенский
« Простите, Вы не могли бы и позвать к
телефону одного человека?»
(реальная встреча на улице)

Что ты, девочка, не дрожи, не ломай голубые пальцы. Это просто старуха-жизнь полотно небелёной лжи растянула на старых пяльцах. Он тебе, говоришь, не лжёт, просто вас разлучили люди. Ах ты, милая, знать бы брод, ломок первый осенний лёд, а тепла до весны не будет.
Кто его караулит? Мать? Ну, давай телефонный номер. Как назвать его, как позвать?...
Мне сказали:
- Исчезни, б***, он для вас, потаскушек, помер.
Тише, девочка, не дрожи. Это поле – не поле битвы. Значит, больше не ворожи, спрячь подальше свои ножи, иглы, игры, таблетки, бритвы. Умер, стало быть – хорони! Проживи эту боль, как ломку. Знаешь, годы летят, как дни. Ты за шкирку себя возьми, ты – сама для себя соломка.
Ты – сама для себя вокзал, самолёт и дорога в небо. Ты забудь всё, что он сказал, губы, руки, его глаза. Ты реши, что он просто не был. Слёзы, девочка, не в цене. И цена у любви иная.
Он придёт. И не раз. Во сне.
Ты поверь, дорогая, мне. Потому что я знаю.
Знаю.








© Клавдия Смирягина Дмитриева

Я войду в твою спальню во сне, еле слышно
по небесной поляне невиданных ягод,
босиком, с лепестками заснеженной вишни
на плечах, в волосах, и останусь. Не на год,
не на два. Я останусь с тобою, капризы
исполнять до последнего страстного вздоха,
растворяться в тебе, и дождём по карнизу
разлетаться внезапно сердечками-крохами.
Я останусь с тобой, изощрённо-красивой,
рисовать вензеля на поверхности бёдер...
Ты - расслабься, я - здесь, я - с тобою, счастливым,
и безумно-влюблённым. Назло непогоде
я останусь, столкнув два придуманных мира,
тех, что мы понарошку с тобой проживали.
Я смешаю в один, я рвану дезертиром
в твой, единственный и настоящий. Едва ли
пожалею о том, бесполезно-нелепом,
там, где мы расплавляли друг друга словами.
Перевёрнут мой мир и дрожание неба -
в глубине твоих глаз, в самом их основании.


Осязаю тебя, нагулявшись по сказкам,
отдаваясь до капли, реально: напьёшься,
одурев от любви, до бессилья, до спазма...


Я останусь с тобой,
даже если проснёшься.





© Лариса Чистотина

Он не такой, как все, что были,
Таких не будет, знаю, после.
Он умудрился стать мне миром,
А это, вам скажу, не просто.
И не летит вперед, сквозь дебри,
Но меня крепко обнимает.
Ему могу (ура) поверить,
Ведь с ним я целая, живая.
«Закрой окно – сквозь километры –
Тебя скорей всего продуло».
Его объятия – не цепи,
Глаза – не пистолета дуло.
С ним хочется вперед и выше,
Взрослеть становится не страшно.
Искать затерянные крыши
И верить в сказочные башни.
А в мыслях «ну куда же ближе»
Когда руками слышу сердце.
И не нужны мне ваши принцы,
Хочу его улыбкой греться.
А что там дальше – жизнь покажет,
Ей в кои-то хочется поверить.
Быть для него – вся моя жажда.
И страшно лишь: вдруг не успею?...





(с)

Тебя ведёт пустая автотрасса,
И, начиная каждый день с нуля,
В своей палитре ты не видишь красок,
И уплывает из-под ног земля...

Твой дом – из глины, из стекла, из веры.
И ты в нём – одинокая свеча.
И на квадрат холста – пустой и серый –
Ты выливаешь всю свою печаль.

А ночью – слушая, как плачет за окном
Отчаявшийся, одичавший ветер,
Ты падаешь в подушку жарким лбом,
И засыпаешь только на рассвете...





© Ольга Русакова

Ни одной претензии. Ни одной.
Моя птица, кто смел ограничивать взмах твоего крыла?
Кто успел донести, что пока ты стремилась вверх,
Я тихонько по клеточке здесь гнила?

Ничего подобного. Козни паршивых стай.
Мне не больно - не бойся, моя звезда.
ну а то, что лежу на сырой земле -
поскользнулась случайно и выпала из гнезда.

Расскажи, как там небо? Свободен ли твой полет?
Перья красит то бронза, то бирюза?
Каково это: легким движением вдруг
Без стеснения облако разрезать?

Ну, какие обиды? Что ты! Полнейший вздор!
Я же знаю, что там у тебя дела,
Что случись между нами любовь «всерьез» -
Моя клетка на утро стала б тебе мала.

Как ты пахнешь свободой! Меня пьянит!
От чего ты растерянно злишься, я не пойму?
Почему, если боль свою спрячешь и замолчишь,
Виноватый поставит ее же тебе в вину?

Уже поздно. Рыжее яблоко катится над горой.
Моя мудрость истлеет около девяти.
Ночью каждая птица стремится к себе домой.
Я устала жалеть о тебе.
Лети.


© Екатерина Султанова