Интуитивно я делаю первый шаг.
Интуитивно ты повторяешь - мой.

Весна проникает доверчиво, не спеша,
и дышится так отрешенно, и так само собой разумеется - кружится голова:
кто знает, от слов ли, так, - сигаретный дым...
И губы твои ванильные целовать ванильным в ответ,
пока ветер сошьет следы и новые крылья нам. Небо - незримо здесь,
молочно-пушистое движет его рука,
и я принесу тебе, ангел мой, эту взвесь,
как тем, кто единственно верно решает, как я тонко ступаю на выгретый путь луча,
боясь расплескать эту нежность небрежной мной...
И нам до весны - пять шагов и совместный час смотреть, как бледнеет небесное полотно
с рассветом, с апрельской возможностью не спеша взаимопроникнуть,
войти, как в конверт письмо...

Интуитивно я делаю первый шаг.
Интуитивно ты повторяешь - мой.


© Лина Сальникова

*дважды.

Так возникает самая грустная песня,
ВОлнами, словно губами, касаясь пустыни.
Так дорогое украдкой с любовью крестят.
Я не оставлю тебя, даже если остынет
Солнце. Сгорит дотла и умрет полоской,
Лентой с волос упадет за земную спину.
Я так люблю тебя.. так безысходно-просто,
что без тебя не чувствую половину
сущности. Не нахожу половины текстов,
Не различаю предметы и тонкость вкусов.
Солнце мое, моя самая грустная песня,
мне без тебя во Вселенной темно и пусто.


© Лина Сальникова

День начинается с тебя, как жизнь с отчаянного вдоха.
Заря старается не зря, и небо выглядит неплохо.
Играет музыка без слов. Словам то весело, то страшно.
Теплее кров, быстрее кровь, и мир, как яблоко, раскрашен.

А воздух в легкие набит - он горло мучает и гложет,
И небо ласково твердит, что счастье зло и невозможно.
Ну что же ты, прости, прощай, люби меня, пока не поздно.
Мой нежный сад выходит в рай, a в нем сияющие звезды,

Твой день и короток и мил, мой вечер праздничен и сладок,
И нет ни времени, ни сил подобный выстрадать подарок.
И я, нисколько не любя, твержу заклятие простое:
День начинается с тебя. А значит жизнь чего - то стоит.



© Лада Миллер

Это тебе, родная, за всё расплата...
Нечего было- а впрочем, ума палата-
Режущим словом,
Градом
Колючих взглядов
Рвать на заплаты
Тех, кто вот так...с душой.

Ну а теперь внутри собирает тучи
Даже не жалость, а что-то ещё покруче...
Он так красив и пока ещё неприручен,
Но ,почему-то, ему с тобой хорошо.

Он так по-детски упрям и совсем отчаян,
Смотрит печально,
Грусть запивая чаем,
Завтра он позвонит со своим "скучаю",
В общем, беги отсюда, взрывай мосты...

...Это реальность, мальчик.
Здесь каждый волен
Сам выбирать и оковы свои, и роли.

...Но если я снова кому-нибудь сделаю больно,
Пусть это будешь не ты.





© Евгения Гетманчук

Я люблю тех, ушедших, бездонно талантливых, Господи...
С беспокойными пальцами, вечно горячим лбом.
Их глаза - небо мира; их локти и скулы - острые.
Ты в висок целовал их - на время стихала боль.
Я роняю слова, пропускаю сквозь пальцы скользкие -
разбиваются звуки, и пьет тишину хрусталь.
Я на треть состою из пульсации Маяковского,
ощущая, как он, недосказан, внутри устал.
Я как будто в порту Амстердама, бродяга истовый,
до озноба желающий - высказать. И в нутре
бродит силища, крепнет силища - встать и выстоять,
и грассирует нерв натянутый, словно Брель. -
Он - вторая треть. Слышишь, Господи, я их бережно,
осторожно несу в себе, дабы не расплескать.
Чтобы каждый из них никогда бы опять не пережил,
что есть маетная, бессловенческая тоска.
Это я их пою и вонзаюсь постыло в сумерки,
чтобы взгляд различал силуэты в грядущей мгле.
Я люблю неминуемых, ми'нувших, тех, что умерли -
как же мне одиноко без них на своей земле...
И последняя треть: те, что живы. Послушай, Господи:
пусть не знает никто, как без нужных до слез - стареть.

Мой отец и мой муж. Я хотела бы стать им воздухом,
чтобы дать им и сил, и умений себя беречь.



© Лина Сальникова

Да-да…Всем воздастся. И мне. И тебе. И нам…
Городам нас венчавшим. И поездам разлучившим.
Всем. По слезам, по мечтам, по делам…
В виски, в ребра и под ключицы

свинцовой тяжестью, дикой печалью глаз,
одиночеством рвущим на рифмы-ритм…
Да, в каждой строчке все больше нас
будет...В спящем городе мы забыты…

А поездам все равно... кого
везти-качать, обдавая ночью...
Но греет горло... тебя глоток.
Очень.





© Анна Тукина

А рысенок с лисенком лежали в своей норе.
И рысенку казалось — на этой большой Земле
Только он и лисенок. Еще был, пожалуй, снег —
Мир был снегопадом.
И рысенок уткнулся в лапы и спал ничком —
А лисенок рысенка грел шерстяным бочком,
И шептал ему тихо: «Не бойся, всё нипочем.
Я ведь буду рядом,
Загрызу за тебя любого в большом лесу —
И медведя, и волка, и даже сестру-лису.
Да любого зверя».

А рысенок лисенку фыркал: «Я не боюсь
Ни медведя, ни волка, ни снега. Пусть это, пусть.
Сила, знаешь, лисенок, не в лапах и не в зубах.
И поэтому, знаешь, мой самый огромный страх —
Это страх потери».
А лисенок пытался и все же не мог понять —
Он не след и не запах, как его потерять?
Ведь скорей повернутся ручьи все, все реки вспять,
Чем они повздорят.
А рысенок показывал «грозный и злой» оскал,
И — конечно же, в шутку — его кусал,
И вонзал в него когти. Рысенок и знать не знал,
Что лисенку больно.

И лисенок терпел и думал: «Ну, вот сейчас —
Это было, конечно же, в самый последний раз,
Ничего не меняет ведь пара ударов, фраз…»
Только март — случился,
И лисенок ушел — а после пришел рассвет.
И рысенок проснулся — а в норке лисенка нет.
И рысенок искал, а после свалился в бред.
Только в стены бился.
И рысенок лежал и думал: «Ну ладно, пусть
Это был просто сон, да, сон, я сейчас проснусь —
А оно неправда».

А лисенок бежал — и всё думал, что сам дурак,
Что теперь зализать бы раны, что не пустяк
Рысьи когти. Думал, что надо так.
Так ему и надо.
И лисенок всё шел — и всё же добрел домой,
Вырос лисом. Вот только порой, зимой…
Хорошо, что не волк — тогда б изошел на вой,
Сдох бы, обессилев.
И рысенок подрос — и вырос в большую рысь.
У нее были зубы — поэтому береглись.
Она тоже, как лис, совсем не умела выть.

Бил рысенок — наотмашь. Лисенок — умел хитрить.

Так их научили.




(c) Экви Нокс

О, терпкий запах дыма без огня,
Он, кажется, преследует меня,
А пламя, как в торфянике, под спудом.
Февраль дымился. Всё казалось чудом -

Застывший лес и падающий снег...
Они легли в квадрат на мыльном кадре,
Где мы с тобой, деля вино и снедь,
Любую нашу ночь считали за три.

По небу лодка месяца плыла.
И жизнь была своя, а не чужая.
Она валилась на бок, как юла,
Отчаянно крутиться продолжая.

О, запах дыма - горький и миндальный,
И мелкий снег, как дым, летящий вверх...
И мы друг другу не надоедали.
Таким был весь февраль. И год. И век.




© Ника Невыразимова

Когда лимит общения урезан,
моя тоска – секрет Полишинеля.
И сужен мир – до уровня тоннеля,
и там не развернуться: бесполезно.

В такие дни в себе не стоит рыться,
в такие дни мне очень важно вспомнить,
что я не безобидна, я не пони,
а рыжая лохматая тигрица,

что мы найдёмся в будущем ближайшем,
что я хожу пружинисто и гордо,
что мой хребет – прямой, как шнур бикфордов,
и он – в огне, от нежности дрожащем.

Я, страшный зверь в оранжевой матроске,
держу в зубах прикушенное слово,
а ты придёшь и станешь тигроловом,
и сосчитаешь все мои полоски.


© Ника Невыразимова

Приезжай.
Я правда скучаю так,
Что сжимает сердце тугая клеть,
...А оно всё бьётся капели в такт
И бывает больно- вот так взрослеть.

У меня две тысячи новостей,
А по сути, в общем-то, как всегда:
Рассказать, как душно от этих стен,
И окно- прозрачное, как слюда,

Как они клянутся, что в сердце жжёт,
Что любовь течёт по дорожкам вен...

...А потом находят красивых жён
И рожают ласковых сыновей.

И такая,знаешь, накатит грусть,
На минутки этот апрель дробя,
Что порой мне кажется, я сопьюсь
В этом странном городе без тебя.

Только снова- нужно вести игру
И присяжных-зрителей полон зал...
Я смеюсь
И что-то там говорю,
Отводя зарёванные глаза.

Только снова-замкнутый этот круг
Колесует сердце острей ножа...
Дорогой, хороший мой "просто друг",
Приезжай, пожалуйста.
Приезжай.

Всё в порядке.
Небо несёт рассвет,
Поливая город слепым дождём,
Только если в окнах не гаснет свет,
Это значит, кто-то кого-то ждёт.

Значит, кто-то будет опять скучать,
Через это терпкое слово "жизнь"...

...Остывает небо, как тёплый чай,
И тихонько
светятся
этажи.






(с) Евгения Гетманчук

*мысль вслух*

Все мы святые в своих межличностных ипостасях.
мученики на мучениках; христосово торжество.
увидишь такого - не слушай и не спасайся.
и не ищи подвох.

слово умело. но речью не скажешь много
о говорящем, кроме: "красиво-то говорит..."
всё проверяют жизнью. поступки - икона бога. -
смотришь, и очевидно: есть или нет - внутри.


© Лина Сальникова

Он говорил: «Плыви», и она плыла. В окне было море, черное, как смола, и в этой смоле застывшие корабли видели землю во сне, не узнав земли.
Он говорил ей: «Пой», у нее внутри, вторя его дыханью, рождался ритм. Луч маяка дозорным входил во тьму, чтобы услышать, как пела она ему.
Он говорил: «Моя», говорил ей: «Будь!», пульс учащался, пот выступал на лбу, алое солнце бродило в его крови…

Он проникал в нее и говорил: «Плыви».


© Кот Басё

Спасибо огромное за симпатию! Жаль, что неизвестную...

…И была она твоя, у тебя одна,
И была дороже хлеба, пьяней вина,
Не жена тебе, не милая, не сестра,
Просто кость твоя и суть твоего нутра.
(с) Кот Басё.

«Женьк, а знаешь, почему я ему всё прощала?
Просто они приходили и уходили,
А я была.
Понимаешь? Была»
(с) хорошая девочка Ира.






Посвящается одному хорошему человеку.


А правда, мы всё же немножко похожи?
И ты не влюблён,
Да и я вроде тоже.

С другими людьми эту жизнь коротая,
И ты не страдаешь,
И я не страдаю.
И это уж точно не Ваша забота,
Кто будет встречать меня после работы.

И мне наплевать -нет ни злости, ни гнева-
На бабочек этих твоих однодневок.

…Но знаешь, всегда
с небольшим интервалом
Они уходили,
а я - оставалась.
Я просто - была.
Просто есть.
Без подвоха.
Когда тебе грустно, когда тебе плохо
И больно.
Когда, ненавидящий жалость,
Ты просишь, чтоб я твою руку держала.
…Холодный февраль
И метель за окошком,
Я грею ладонь твою в тёплых ладошках…
Стихают за окнами снежные стаи,
И ночь отступает,
И боль отступает.
Застывшее утро выходит из комы…

…А мне твои руки до боли знакомы,
До кончиков пальцев,
До синих прожилок…

А может, и к лучшему, что не сложилось.
Что сердце спокойно и разум на стрёме,
Что мне не присвоен порядковый номер.

Не мать.
Не жена.
Не сестра.
Не подруга.

…Я просто тихонько держу твою руку.





© Евгения Гетманчук

Ни грусти, ни лжи...
И чашка в руке дрожит.
А я говорю- работа-студенты-жизнь,
Смотри, говорю, как город насквозь прошит
Стеклянным дождём и светом ночных машин,
И мир за окном...казался таким большим,
Но с этим дождём вдруг кажется- ни души.

И как ни спеши- но время ещё быстрей,
От тёплых морей до заспанных сентябрей,
От ласковых дней до жалкого "...ну согреей"...

И если меня осталось всего на треть-
Нести всякий бред,
Взрослеть себе
И стареть.

А я говорю, что странно теперь вдвойне-
Живёшь как во сне,
Влюбляешься как во сне...
И видишь вполне, и чувствуешь всё вполне,
Но что до стихов- становишься глух и нем,
Скажи, что я не-
...А лучше иди ко мне.

Ну что мы с тобой?- Два полюса, две зимы,
Два сердца взаймы и громкое слово "Мы",
Мы минус на плюс,
Хардрок и осенний блюз...
...А ты говоришь мне:
" Я за тебя молюсь".

И видимо, всё и вправду такой пустяк,
Я в жизни твоей побуду ещё в гостях,
И может быть, там расставится по местам,
И что-то к ногам, а что-то на пьедестал.

...А ты говоришь :" Хорошая, перестань.
Твой кофе остыл.
Я так без тебя устал".




© Евгения Гетманчук

Двое счастливы вместе.
Двое - Он и Она.
Двое... Рай в поднебесье.
На двоих жизнь одна.
Двое любят друг друга.
Двое страстью горят.
Двое... Злая разлука
Превращается в ад.
Двое - нежность и ласка...
Двое - искренность чувств...
Двое - добрая сказка
С фейерверком безумств!
Двое вместе не прячут
Всех желаний своих.
Двое и неудачи
Делят лишь на двоих.
Друг за друга в ответе.
Друг за друга умрут…
…И слова мои эти
Только Двое поймут.


© Юлия Хмара

Не ищи ее. Бойся глаз ее, губ и шепота. -
У нее за плечами - солнце, но этот свет

привлекал слишком много искателей, тонких, опытных, так умело читающих карту нежнейших вен
пересохшими взглядами в жажде открыть Америку за глазами ее, внутри, и владеть землей,
плодородной и ласковой, но, не достигнув берега, умиравших в лучах, словно трепетный мотылек...

Волны плещут, могучие, нервные, своенравные,
избавляясь от боли прошлого; и в груди -
сердце моря, покрытое во'лнами, словно шрамами -
ты не вместишь и не излечишь его один.

Не сейчас. Не ищи с ней встречи, покуда сумерки не родили весну, не позволили ей теплеть,
не сжигая тебя. Внутри столько дерзких умерло, что теперь это - бухта заброшенных кораблей.

Не ищи ее. Не спеши узнавать: а что' потом? Не тони в ее сердце; рождаясь в прямую речь,
становясь новым текстом, - не слушай морского шепота...

Ты - любим.
Потому ей так нужно тебя сберечь.



© Лина Сальникова

Знаешь, ведь я никогда не курила!
Прям ни одной сигареты за целую жизнь,
Вот прочитала, что могут исчезнуть гориллы,
Что на границе нашли контрабанду тротила,
А у Смирновых теперь попугай, очень милый!
Ты только держись...
Знаешь, подрос наконец-то алоэ,
Как на дрожжах, так стремительно тянется ввысь!
Бабушка плачет: "назад бы здоровье былое..."
Фильм посмотрела... Какой? Называется " Хлоя"...
Кстати, вчера выбирала нам в спальню обои,
Ты только держись...
Знаешь, а мне без тебя ведь непросто.
Очень скучаю, и плачу порой, ты не злись.
Чтоб быть моделью, увы не хватило мне роста,
Я тут читаю "Другая дорога" Роберта Фроста,
Знаешь, ситро при союзе варили по ГОСТам,
Ты только держись...
Знаешь, ведь я тебя долго искала!
Кажется даже порой, что чуть дольше, чем жизнь!
Может махнем в сентябре где-то к морю и скалам,
Шторм в Атлантическом! Вроде почти девять баллов,
Если б не ты, меня б тоже на свете не стало...
Так что - держись...







(с) Юлия Олефир

хочешь, любимый, сварю для тебя яйцо?
как оскоминой, мне сердце твое словцо
сводит отчаянной судорогой. не суть.
если я плачу - просто подставь мне грудь.

хочешь, родной, я поджарю тебе омлет?
ты говорил - наиболее важен свет.
я все хочу спросить - не найду о чем.
если мне горько - ты приготовь плечо.

хочешь, полезный и вкусный сварю супец?
если бежишь от тоски - ты глухой слепец.
нету решения - надо его найти.
все совершенное только в конце пути.

хочешь, я в чашку налью тебе молока?
пару минуток. а ты приготовь пока
счастье. рецепт до наивно-смешного прост:
нежности ложку, и три поцелуя в нос.


© Саша Отрадная

Я - просто дождь. Возьми меня домой
Промокшей, зацелованной, другой,
Чем ты привык. Дожди они такие -
Идут себе, роняя небеса
На солнцем возведенные леса,
За ними звон и хохот и гроза,
Вся жизнь твоя счастливая - за ними.

Возьми меня. За руку ли, домой -
Мне все равно. Не дождь - так домовой,
Ну домовенок - и не отвертеться.
Сам говорил - ,,начало всех начал,,
Большое дело - маятник качать,
Мурлыкать у знакомого плеча,
Впадать в тебя - как в море или в детство.

Возьми меня. Не выпусти из рук.
Так обладать - наука из наук,
Но для тебя - осенней грусти легче.
Вот и садишься на исходе дня
С веселым домовенком у огня.

Не страшно - жизнь. Проходит без меня.

Но этот дождь...
Но этот долгий вечер...


© Лада Миллер

и пока на земле существуют мосты -
будут те, кто их жгут.

и пока корабли покидают порты -
будут те, кто их ждут.

и пока разливается в небе закат -
будет новый рассвет,

и всегда будет тот, кто тебе очень рад
и такие, кто нет.

и пока существуют причины для слез -
будут те, кто их льют.

кто-то, грохот услышав, пугается гроз,
кто-то - слышит салют.

и пока существует понятие сна -
кто-то будет не спать.

расстоянья и мили проходят сполна -
чтоб вернуться опять.

и всегда будут путаться нити в узлы,
а слова - в кавардак:

хочешь что-то сказать - но сомнения злы,
и причина - пустяк,

и не каждый вопрос будет высказан вслух,
и в ответ - ничего.

иногда для любви не хватает и двух,
иногда - одного.

на большой глубине мы хотим высоты,
в бездорожье - пути.

и пока на земле существуют мосты,

мне
к тебе
не
дойти.

мне к тебе не доплыть. не всколышет волна
океанскую гладь.

но пусть даже закончатся все времена -
я тебя буду ждать.






(с) Саша Отрадная