Если ты сильно болен – подышишь солнцем, и все пройдет.
Если не хочешь поправиться, ты, наверное, идиот.
Мир не задержит тебя, не заметит тебя, но беда-не беда.
Помни, что Мир не желает тебе никакого вреда.

Если ты болен печалью, она разделит твою любовь.
Она, словно преданный пес, будет вечно скулить, будет следовать за тобой.
По первому вздоху придет, стоит только позвать, стоит только начать…
И чтобы не сгинуть совсем, нужно встретить того, кто разделит твою печаль.

Если ты болен дорогой, она будет долго манить за собой.
Вечность в пути – лишь первичная плата за эту любовь.
Дом на плечах, а в глазах ностальгия лесов и рек.
Люд будет звать тебя зверем, но для зверей ты Чужой. Человек.

Если ты болен небом, то это, наверное, навсегда.
Тут не спасут доктора, не поможет шаман и живая вода.
Небо проглотит тебя. Небо сдавит тебя. Но беда-не беда.
Может быть, я ошибаюсь, и это не навсегда.
Господи, дай мне надежду, что это не навсегда.




© Саша Бест

*мысль вслух)

Настолько, насколько море ведет к ручью,
насколько наш мир бывает необитаем,
ты - только мой. То есть, шанса - совсем чуть-чуть...
Но все-таки есть он. А что будет дальше - тайна.



© Лина Сальникова

Мы мельчаем, когда не рождаем счастья.
Костенеем, когда отвыкаем слышать.

Вот - дорога твоя: ты проходишь часто по маршруту знакомому, если вышел
по делам с опозданием, в полвосьмого. Что ты можешь сказать о дороге утром? -
Ощущаешь ли ты: аромат еловый слился с ветром, пронизанным перламутром
восходящих лучей, замерев у ног, и - очень тихо, нетронуто, первозданно...
Если б чудом каким-то увидеть смог ты, как восход отражается в стеклах зданий,
поднимается, ширится и желтеет, словно гордый цветок распустился в поле... -

Мы не видим, поскольку мы не хотели
видеть - красочно. Только по нашей воле
мир становится чище, нежней, на части не разобран, способен на обоюдность.

Мы мельчаем, когда не рождаем счастья.
Так замри и прислушайся: мир - повсюду.


© Лина Сальникова

И, как назло, вспоминаешь худшее, что случалось, перед кем до самой сути ты раздевалась, если б сердце не билось, если б оно осталось в их руках... ты б им снилась? ты б их касалась?
По кому ты читаешь прозу, согревая дыханьем воздух? всё вокруг слишком просто, просто - это значит, тебя там нет. Ты кочуешь от стенке к стенке, до крови ободрав коленки, ты им снишься - смешной и терпкой, словно солнечный рыжий свет.
Ты им снишься - тебе лет двадцать, не умеющая сдаваться /хотя поздно, касаний пальцев не сумела ты избежать/. И в такую вот им влюбляться, и к такой бы прийти, прижаться...
слишком чистая, чтоб остаться.
слишком глупая, чтоб бежать.


© Хрустальная Марго

В голосе твоем
Сталь,
А на дне зрачков –
Правда.
Если ты упал,
Встань
И забудь, что ты
Падал.

Белый поднимать
Флаг, -
То же, что свинец -
В темя.
Если ты устал,
Ляг
В тень, но сам не стань
Тенью.

Время - заварить
Чай,
И закрыть счета
В барах.
Если ты любил,
Знай,
Это не пройдет
Даром.

Как бы ни был мир
Плох,
Истина одна
В силе:
Если ты летать
Мог,
Значит, за спиной
Крылья





(с) Вячеслав Иванов

Распахнутый мальчуган, мореглазый бес,
ты рос в сквозняках и сплетнях мощеных улиц,

ни разу серьезно не думая о себе, ни разу не видя, что женщины, как косули,
тянули пугливо шеи тебе вослед. Тринадцатилетний, звонкий, беспечно-босый,
ты солнцем лучился в окна им - мир их слеп, отвыкший от яркости, знающий только осень:
ее приглушенные краски, ее тюрьму, измученный тон пастельный сухих постелей,
где, спину согнув на работе, - замрешь... А муж давно позабыл и любовь, и восторги тела.

И каждая застывала, не смев сказать,
насколько ты нужен ей, смелый, растущий, дикий;

насколько она ощущает в твоих глазах - возможность другого мира, где моря брызги
звенят на весу, разбиваясь о кожу скал, где - жизнь... Это буйство жизни пьянит и кружит!

Потом ты поймешь, что, наверно, не там искал... Седой старичок, позабывший про слово "нужность",
торгует цветами на улице, завязав упругие стебли до ломкого злого хруста.

И каждая женщина, встретив его глаза, -
всё помнит их, не понимая причины грусти.



© Лина Сальникова

Коль на ты с февралём, так проси до сердца, по дорогам ходи, что снегами взяты, у тебя глаза - хочется раздеться до души поношенной и измятой.
Сесть на старый диван, закурить, чтоб дымом запаяло воздух, чтоб встало в горле нерождённым словом родное имя - повторять как мантру:
"ты не со мною".
За окном в агонии бьётся город, все дороги не в Рим - к твоему подъезду. Знаешь, проза бывает уже не новой, а стихи всегда словно сотня лезвий.
Я люблю твой запах. И я скучаю. Каждый вечер вспорот и память душит. У тебя глаза - спелое отчаянье.
Проходи обутый.
Можно прямо в душу.


© Хрустальная Марго

Китайский небесный фонарик ушёл в облака.
Он был апельсином по цвету и сердцем по форме.
Да-да, мы его запустили, как два дурака,
с одним человеком, живущим в моём телефоне.

Лесная поляна. Зима надоела до слёз.
И время слегка придержало минутную стрелку,
когда, торопясь, обжигаясь, волнуясь всерьёз,
мы в шаре бумажном вдвоём запалили горелку.

Святой Валентин. Темнота. И ку-ку, и ту-ту.
И вот, наблюдателям-ёлкам на диво и зависть,
китайский небесный фонарик набрал высоту
и щёки раздул, как огромный летучий физалис.

Картинка: в висках нарастает шампанского гул,
фонарик, запомнив желание, мчится и светит.
а двое стоят на земле, по колено в снегу,
и вслед ему смотрят – счастливые малые дети.




© Ника Невыразимова, 2013

Обозначившись в дне её, ждешь от неё вестей, хоть какой-нибудь нежности, ласковости, юдоли
острой нужности...

Боже, храни её от не тех,
отучи её, Господи, всё рассекать на доли.

У тебя на ладони - весь мир ваш, нетронут, нем, загораясь, погаснет, не памятен ей, не узнан...

Береги меня, Господи, чувствовать тягу к ней,
если есть, кроме наших, священнее в мире узы.



© Лина Сальникова

так не пойдет. упрется и не пойдет. будет стоять упрямо и обреченно, смотреть, как в цветах твоих
созревает мед, как этот мед собирают чужие пчелы. наступит осень, зима, а потом весна.
после весны придет неизбежно лето. лето выгорит в осень, и в общем, мораль ясна:
каждый из нас уже проходил сквозь это. так не пойдет – ведь некуда так идти.
так понимает - разумней остановится. пчелы жужжат, и этот живой мотив подхватывают
кузнечики или птицы. так остается в безмолвии. сквозь кусты виден обрыв, стволы низкорослых сосен…
так налегке возвращается в монастырь. солнце заходит в восемь.

в девять темно, на улице ни души. души уходят лесом, но путь неведом.

так не пойдет, потому что он так решил.

станешь большим – придешь к нему за ответом.






(с) Кот Басё

Здесь лапы у елей давно не дрожат на весу,
наверное, всё потому, что ни лап и ни елей…
А я в своей сумке потертое фото несу,
где все мы какого-то черта уже повзрослели…
Ты знаешь, дружище, а я ведь давно не пишу.
Всё больше читаю и как-то не очень от сердца.
И вновь улыбаюсь потертому карандашу,
давая ему о тетрадный листок «потереться»…
Я в общем-то даже не очень теперь для себя.
Скорее, для всех, и чем больше для всех – тем скорее,
За годы на полках навалено много тряпья,
а мысли – они ведь не просто лежат, но стареют.
Я с ними не очень дружу – каждый сам по себе.
Конечно же, это не больно, но всё-таки страшно.
И острая боль, как в прикушенной резко губе,
меня возвращает к тому, что единственно важно.
Пиши мне почаще. Вообще – хоть разок напиши,
(я очень давно и надежно не видела писем)
Как белые ночи прекрасны, как дни хороши,
как внутренний климат от внешнего крайне зависим…
Пиши мне о том, как за Финский садится закат,
о том, как прекрасна на завтрак французская с маслом,
пиши обо всём, чему ты был хоть чуточку рад,
о том, что тебе хоть на долю казалось прекрасным…
А я буду просто читать и давиться от слез
(прости, я в последнее время плаксивый рассказчик),
пусть это неважно, пускай это всё не всерьез,
но мне говорили, в слезах человек – настоящий.

А знаешь, наверное, всё-таки нам повезло…
На этом потертом и чуточку смазанном фото
всему вопреки и, кому-то, быть может, назло
один человек был безбожно влюбленным в кого-то.
И я это, кажется, только теперь поняла.
Так дай же мне, бог, хоть сегодня не сделать ошибку!
Как я бы сегодня тебя горячо обняла,
как ты бы мне снова дарил за улыбкой улыбку…

Ты знаешь, а я ведь давно ничего не пишу,
точнее (вот дура) давно ничего не писала…
А ты так далек и так нужен, что карандашу
привычной бумажной страницы предательски мало.
И мне. И тебя, и бумаги, чтоб это сказать.
И сказочных дней, о которых сто раз вспоминала..
А знаешь, я только сейчас начала понимать,
что мне до сих пор тебя в жизни предательски мало.





(с) Штуша-Кутуша

Пришли мне завтра
букет из... радуг...
(Такой нелепый...
каприз осенний...)
Возьми и просто... меня
порадуй... Букет из радуг... для
настроенья...

ОрАнж и красный меня согреют...
И дождь не будет
казаться нудным...
А с жёлтым станет весь мир светлее, Он разукрасит
картинки утра...

От голубого да с
фиолетом
я улыбаюсь: они
чудесны...
Цветы лесные вздохнут
из лета... Ах, незабудка с
фиалкой... Песня...

Зелёный вспыхнет в
глазах мерцаньем...
Навстречу - синий,
сквозь километры...
Букет из Радуг... как
Душ касанье... Ты передай мне с
попутным ветром...






(с) Лара Мишанова

если по сказке, то -- я лишь твоя Пандора:
короб открыла и выпустила семь бед;
если по правде, то -- не передать, как дорог..
не объяснить, но и не удержать в себе.

мне и Земля без тебя - не Земля, и света
нет, не хватает для жизни (ведь он мне мал).
если я как-то дышала в сырой Москве, то
только тогда, когда ты меня обнимал.

ящик раскрыла -- и ссоры приволокли нам,
тонны раздора и мертвенной пустоты..
знаешь.. мой мир на тебе не сошёлся клином..
мир не сошёлся..

мой мир --
это
просто
Ты.





(с) Мария Кевлина

...от слов не отвертеться,
но и молчанья жаль...
корабликом из детства
плывёт-плывёт февраль...
в рассветной снежной яви
летит - не удержать -
бумажный утлый ялик,
корыто, бот, баржа...
начать бы всё с начала:
надежды, века, дня,
но тонет у причала -
со мной и без меня -
измятая страница
в линейках чётких строк,
с отметкой "единица"
за сорванный урок...

...смешная, "крибле-крабле"
бормочешь...кто поймёт?..
на сказочный кораблик,
упрямо вросший в лёд,
тебя не примут юнгой,
простите: возраст, пол...
но время будет юным -
покуда есть глагол...
"любить"?..






(с) Татьяна Пешкова

*мысль вслух)

Я становлюсь дыханием птичьей стаи. Сердцебиением зверя в момент атаки. Звезды по контуру неба безмолвно стали. Капли по телу чертят косые знаки. Я прихожу и меряю взглядом воздух и различаю шаги учащеньем пульса. Я никогда не сдамся,не сдамся просто. Я не позволю тебе никогда - вернуться в мир,где губы мои не оставят следа, не обожгут твою кожу хмельной печатью. Я прихожу. Я жажду своей победы, мне бесконечно сладко опять начать и не замирать, не чуять земли под лапой, жадно вбирать тебя каждым коротким жестом. И на плечах выносить твой знакомый запах в час, когда эта нежность сжигает местность.
Утром стелиться рыжей, сливаясь с рыжим, вновь исчезать, растворяя в себе октябрь. Слышать, как ветер крыльями стаи движет, и засыпать рассветно, смирившись с тягой.

Я становлюсь рывком до финальной точки.
Небо изнанкой крошит мне звезд на сдачу.
В рамках распахнутой хищно бездонной ночи

Каждый из нас друг другу был предназначен.


© Лина Сальникова

Отучись, не жалей, ни за что не смотри назад.
Сколько не было /сколько не будет/ горячих рук.
Жизнь всегда возвращает нам близких. Всегда невпопад.
В час, когда выгорает наброском беспечный Юг.
Заберет и подарит. Отнимет и снова даст.
Человек в этих играх все время беспомощно нем.
Я хочу обещать: "Потерпи. Так - в последний раз.
Я вернусь к тебе взломщиком этих бетонных стен.
Я вернусь к тебе небом осенним, и будет темно.
Рыжим золотом, красной россыпью взбрызну порог.
За окном будет город, жужжащий веретеном.
За окном будет сеть ведущих к тебе дорог.
Я тебе расскажу, чем досталось, что ноша легка.
Я вернусь. Терпким солнцем лизну остывший фасад.
Понимаешь, вернусь. Обязательно. Ну, а пока -
отучись, не жалей, ни за что не смотри назад."


© Лина Сальникова

Интуитивно я делаю первый шаг.
Интуитивно ты повторяешь - мой.

Весна проникает доверчиво, не спеша,
и дышится так отрешенно, и так само собой разумеется - кружится голова:
кто знает, от слов ли, так, - сигаретный дым...
И губы твои ванильные целовать ванильным в ответ,
пока ветер сошьет следы и новые крылья нам. Небо - незримо здесь,
молочно-пушистое движет его рука,
и я принесу тебе, ангел мой, эту взвесь,
как тем, кто единственно верно решает, как я тонко ступаю на выгретый путь луча,
боясь расплескать эту нежность небрежной мной...
И нам до весны - пять шагов и совместный час смотреть, как бледнеет небесное полотно
с рассветом, с апрельской возможностью не спеша взаимопроникнуть,
войти, как в конверт письмо...

Интуитивно я делаю первый шаг.
Интуитивно ты повторяешь - мой.


© Лина Сальникова