...Ты нужна, только если зовёшь сама:
Замолчи — и никто не вспомнит к тебе дороги.
Это, в общем, твоя единственная тюрьма —
Быть для каждого только одной из многих.

Это, в общем, твоя единственная беда —
Видеть в первом встречном своё спасенье.
Но в каких бы ни засыпала ты городах,
И кого бы ты ни просила на день рожденья,

И к кому бы ты ни стучалась с разбегу в дверь,
Оббивая себе всю душу — порог высокий! —
Всё кончается одинаково, и, поверь,
"Одинаково" — это то же, что "одиноко".

Всё кончается одинаково — и никак,
Ты не учишься ни отмерить, ни сделать мудро.
Это, в общем, твой самый главный на свете враг —
Забывать себя в тех, кто не вспомнит тебя наутро.

Проводи их и попытайся потом заснуть,
Ощущая себя разбито и невесомо.
Это, в общем-то, твой единственно верный путь —
И хотела бы, но не можется по-другому.

И хотела бы, но не хочется ничего…
Ничего, всё проходит, и это однажды тоже:
Даже реки порой выходят из берегов,
Так и ты, как змеёныш, когда-нибудь сбросишь кожу

И оставишь у схода в воду свою печаль,
И разбитую память, и слабости — до единой...
Ветер будет нещадно хлестать тебя по плечам —
Доберёшься, как редкая птица, до середины

И накроешься, словно пледом, речной волной,
В эпицентре катарсиса, между не-берегами.
Да, дышать тебе нечем, и да, ты идёшь на дно —
Но затем лишь, чтоб оттолкнуться от дна ногами

И взлететь. Ты же птица – и справишься, что уж там.
Ты ещё рассмеёшься навстречу чужим ладоням,
Ты ещё разобьёшься навстречу чужим губам…
Это, в общем, твоя главнейшая из агоний.

Это, в общем, твоя единственная беда –
Но ты справишься.
Правда.
Со всеми.
Со всем.
Всегда.


© Дарёна Хэйл

Принципы нужно иногда нарушать, иначе от них никакой радости.


(с) Эрих Мария Ремарк

Я говорил, что ты выживешь. Я соврал.
Нету штормов страшнее, чем эти - с юга.
Детские игры холодный девятый вал.
Лучше сейчас привяжи себя к мачте, юнга.
Так хоть какой-то, призрачный, всё же - шанс
выжить, когда весь мир разлетится в щепки.
Грозы идут, слепящие, ищут нас.
Нет корабля, что был бы настолько крепким.
Ты их не видел. Волны - стена стеной.
Молнии их по бокам, подгоняя, хлещут.
Я тебя в море звал, ты ушел со мной...
ты бы остался, будь твое сердце вещим.
Ни за какие... Молод ещё и глуп.
Что я сулил тебе даже уже не помню,
только получишь ты грозовую мглу,
что разорвёт тропический треугольник.
Так привяжи себя к мачте. Пойдем, скользя,
как по ножу. Такого я, парень, склада.
Так уж я скроен: если куда нельзя,
если совсем нельзя - мне туда и надо.
Я говорил про сокровища? Я соврал.
Шторм поменяет небо и ад местами.
Что, не боишься? Значит бери штурвал.
Тот, кто здесь выживет - сам капитаном станет.


© Петелина Мария

Ты проснёшься однажды утром – таким как все,
И возьмёшь сигарету в пачке, вчера початой.
У балкона перила – вымазаны в росе,
У прохожей девчонки – бантики на косе:
Ты таким же прохожим для многих бывал когда-то.

Ты бывал кем угодно – несчастным, своим, чужим,
Ты листал до рассвета книжки – любые книжки –
И рассказывал, как устроена эта жизнь:
У любого случиться может такой режим,
Что малейшее «нужно» вдруг превратится в «слишком»,

А малейшее «если» станет «я не смогу»,
За любым поворотом – сойдутся штыки и пики,
И такого не пожелаешь ты и врагу…
Замолкал, отвлекаясь на утренний перекур.
Солнце шлёпало по окошкам, пуская блики,

И спускалось к соседским окнам. Банты в косе
У прохожей девчонки и ярких веснушек россыпь,
И перила балкона вымазаны в росе…

…Ты проснёшься однажды утром – таким как все.
Может, лучше бы было
и не просыпаться
вовсе.


© Дарёна Хэйл

он не любит ее.
едва ли.
распаяли да развели.
вот и ходят в миру устало,
не нащупывая земли.

он не любит её.
едва ли.
утыкаясь другим в плечо.
да, разрезали. распаяли.
не иначе,
но жизнь - течёт.

он не помнит ее. не хочет.
не признается сам себе,
что скучает.
скучает очень,
и от этого боль сильней.

он не хочет ее.
не хватит,
этих сил обо всём сказать.
а продажная сука-память
возвращает на год назад.

она знает его. всё терпит.
но постель холодна, как лёд
помещает любовь в конвертик.
оставляет.
чего- то ждёт.

и случалось с другими в койку,
и с другими глушить вино.
всё возможно, но мало толку.
ей чужое.
не то,
не то…

она помнит его, но смутно.
не звонит и не пишет днесь.

если общим и было утро -
не сегодня,
не с ним,
не здесь.

она любит его? едва ли.
монохромность чужих полос.

пусть разрезали,
распаяли,
никогда не наступит «врозь»!

потому что любовь не термин,
нет ни логики, ни управ.
потому что не стать чужими,
половину себя отдав.

потому, что глаза у счастья
(моего)
навсегда твои.

только ходим в миру устало,
не нащупывая земли…


(с) Виктория Миловидова

От таких, как ты, не спасает опыт.
Тут как не крути, но оставь надежды.
Я давным - давно уже знаю, кто ты,
даже много глубже, чем под одеждой.
Ты совсем мальчишка, такой трусливый,
хоть наружу лезет с оскалом волк.
Ты меняешь нежность свою на силу,
только был бы в этом хоть малый толк.
От таких, как ты, потом стресс и слезы.
Я теперь-то знаю.
Держусь подальше.
Мы меняли тембр. Меняли позы.
Только вот не скрыться нигде от фальши.
Но спросить меня бы:
“Прошла бы мимо? Если б знала, какой в нем дичает зверь…”
Не прошла бы.
Я все же тебя любила.
И тогда не зря распахнула дверь.



(с) Анна Оленюк

- Тебе нужны товарищи, - сказала она. Ее губы почти касались моего лица.
- Ты мне тоже нужна.
- Но не так...
- Это мы еще посмотрим...
Я открыл дверь, и она соскользнула на пол, не отпуская меня.
- А я очень неважный товарищ, Робби.
- Надеюсь. Мне и не нужна женщина в роли товарища. Мне нужна возлюбленная.
- Я и не возлюбленная, - пробормотала она.
- Так кто же ты?
- Не половинка и не целое. Так... фрагмент....
- А это самое лучшее. Возбуждает фантазию. Таких женщин любят вечно. Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже, а "фрагменты" - никогда.»

(с) Эрих Мария Ремарк - "Три товарища"

Есть люди, которые пишут такое прозрачное, как горное озеро с узкими берегами. Они сочиняют его и тут же прячут, чтобы никто, не дай бог, не топтал ногами, оно настолько тонкое , незаметное, как платье у короля, только настоящее, залётное, неземное, за-летнее, чем-то насквозь заоблачным нас поящее.
Есть женщины, которые выглядят столь прекрасными, что даже стыдно дышать с ними тем же воздухом, они на тебя посмотрят - ну только раз, на миг - и можно счастливым сдохнуть, и каждый, вот, сдыхал, они такие легкие, незнакомые, одновременно слабенькие и сильные - вот кажется только что ведь поил молоком ее, кормил с ладошки дольками апельсинными, она смеялась, думала что-то важное, спросила что-то типа: "посуду вымыл ведь?", потом взглянула нежно глазами влажными - и ты от счастья слова не можешь вымолвить.
Есть время - оно для каждого очень разное, когда становишься частью чего-то общего, допустим где-то на громком звенящем празднике, а может, в ночь пробираясь по лесу ощупью, твои движенья становятся слишком плавными, и руки неловко застыли, мелодий полные, и значит, здесь твоя нота одна, но главная, сыграй ее, ну, пожалуйста, так чтоб поняли.
Есть тот, у которого с нами одни лишь хлопоты, одни заботы, бессонницы и лишения, ему и так тяжело, он сжимает лоб, а ты и я глядим и ждем какого-то утешения, и ждем дороги правильной и единственной, так, чтоб пойти и выйти куда захочется. Стоит - замучен, тощ совсем, неказист - спиной, наверно, стонет - когда же всё это кончится. А что поделать - сам ведь всё это выдумал, копайся теперь в их обидах, изменах, ревности, он оглянулся и извинился - выйду мол, вернусь и отвечу каждому по потребностям.
Сидит на крыльце и смотрит с испугом на руки - зачем всё это, оно ж никому не нравится, а небо уже над ним разожгло фонарики, и дышит холодом - ох, артрит разыграется.
А в доме пахнет лекарством, горелой кашею, болит висок и сердце стучит всё глуше и... и он опускает голову, нервно кашляет и хрипловатым голосом: "Я вас слушаю..."

(с) Аля Кудряшова

Если хочешь о важном — давай о важном.
Хотя это понятие так двояко.
Одиночество — вовсе не так уж страшно,
Страшно в 21 умереть от рака.
Страшно ночью не спать от грызучей боли,
Что вползает под кожу и ест с корнями,
А ты роешь могилу от слов: "Уволен",
Или "Лучше остаться с тобой друзьями".
Говоришь, как пугающи предпосылки
Неизбежности рока, судьбы, удела?
Страшен выбор — идти собирать бутылки,
Или сразу идти на торговлю телом.
Говоришь, нет квартиры в многоэтажке,
Платежи коммунальные шею душат?
А когда-то хватало малины в чашке
И оладушек бабушкиных на ужин.
Говоришь, что вокруг — дураки и драмы,
Что в кошмарах — тупые пустые лица.
Страшно — в девять ребенку лишиться мамы!
Страшно — маме ребенку не дать родиться!
Страшно видеть, как мир в себе носит злобу,
Как друзья обменялись ножами в спину.
Если хочешь о важном — давай о добром.
Как быть добрым хотя бы наполовину?
Как найти в себе силу остаться честным,
Ощутить в себе волю, очистить душу?
Правда, хочешь о важном? Садись.
Чудесно, что ты еще хочешь слушать.



(с) Keep Silence

У меня была собака, я ее любил,
Она съела кусок мяса - я ее любил;
Она писала на коврик - я ее любил;
Она тапочки сожрала - я ее любил...
И сказал я той собаке: "Видишь, все терплю!"
И ответила собака: "Я тебя люблю".

(с) A. Кайдановский

Начать всё с нуля – это не безумие. Безумие – это притворяться счастливым. Притворяться, что именно эту лямку ты должен тянуть всю свою жизнь.


(с)

Безумно хочу написать тебе
Мы в одном городе
В одном сне.
И если почти не дышать - душа
Оставит тепло у тебя в руке.
Безумно хочу прочитать тебе
Хоть пару стихов. На моей земле
Проклятое утро под стук дождя
Не может вернуть одного:
тебя.

Сквозь плёнку мутнеет пожар зари,
Глаза закрываю - а ты внутри.
Я в трубку: "Ну хочешь - поговорим..."
А в трубке гудки. гудки.

Я врач безнадёжности, лекарь зим,
Усталость смывает весёлый грим.
И вот настоящая я - смотри,
Отводишь глаза:
Не та..
Оставь сигареты, езжай домой,
Из горла не вырвется волчий вой,
Мне жаль, что не вышло у нас с тобой.

Я справлюсь со всем сама.


© Хрустальная Марго

Сколько же плавать, ждать крика: "земля, земля",
быть за двоих бесстрашным, шальным и цепким?
Если в шторм волны хлынут на палубу корабля,
привязавшийся - первый, кого разобьет на щепки.
Думал ли ты об этом, когда позвал,
знал ли ты, что, кроме жизни и моря кроме,
мне были нужны твои искренние слова -
и это гораздо важнее любых сокровищ?
Знал ли ты, самый бывалый мой капитан,
что небо и ад можно смело менять местами,
и юнга готов, но всего лишь не рассчитал,
что капитан с ним такое делить не станет?
Все очень просто. Удобно твердить про склад,
никак не меняясь, слыть раем обетованным.

Ты так и не понял: чтоб так не пугала мгла,
достаточно быть любимым - не капитаном.



© Лина Сальникова

Всё имеет свой закат...и только ночь заканчивается рассветом.

Люди слишком многое связывают с сексом, тогда как настоящая близость — глубже. Она в ласковом прикосновении, в спокойном взгляде и ровном дыхании рядом.


(с) Э.Сафарли

старый лис поклонился пустому полю и был таков. Не найти ни его самого, ни следов, заметенных пушистым его хвостом.
что потом? А потом старый лис притворился спящим - играл как мог, он искусственно повышал болевой порог, он пытался по-честному не моргать, представлял, каково это - умирать в беспросветной ночной тоске, в ледяном аду. И к его стыду обжигающая слеза растопила лед.
лис так стар, его больше никто не ждет.
под ветвистой сосной длиться ночь, как век. Вспоминается в полудреме то человек, доставший его полжизни назад из капкана, то майское марево. Утром рано снег заискрится мириадами белых жемчужин. Лис скалится про себя - никому не нужен, старый дурак, хвост облезлый, хромые лапы.
лисья честность все принимает. Другие слАбы, подбирают слова - только бы не задеть...

старый лис улыбается.
старый лис готовится умереть.


© Даша Сонина

Эта музыка напоминает о сонном море, этот голос похож на внутренний, но грубее... Он мне поёт, поёт в динамиках, в сердце, в горле. Он остаётся во мне разбрызганной акварелью.
Я нарисую тебе другую, совсем другую. Она умеет рубашки гладить, мурчит как кошка... Я нарисую её Тебе, а потом усну и.. Весной проснувшись, вы встретитесь, мой хороший.
Я преисполнена света, и он не горчит, не вяжет. Он согревает нутро и струится из глаз наружу. А этот голос поёт мне о чём-то важном.. Нет, чтобы я поняла, кто важен. И кто мне нужен.
Я обязательно посвящу в это, только позже. Пока хочу насладиться одна волшебством из песни. Она пускает бутоны и листья по тёплой коже,
И я действительно пониманию, кто мне дороже,
Теперь всё честно.


© Хрустальная Марго

Жизнь похожа на спутанный лабиринт
Что угодно - пробуй, решай, меняй
Они встретились - мальчик почти гранит
И девченка, что соткана из огня.

Это сказка о золушке на балу,
Мол из грязи в князи не каждый день,
Она помнит вязкую темноту,
Не скорбя о ней.

И подчас, ложась на его плечо,
Плачет, чувствуя силу и даже власть.
Это жизнь начинает другой отсчет -
Ты сама сдалась.

Закалялась, как сталь, как домоклов меч,
Танцевала на острие ножа
Раз искала того, кто будет тебя беречь -
Ты его нашла.

Это мелочь в сравнении с остальным,
Он берет тебя за руку и ведет,
Зная как он отчаянно не любим:
Говоря - пройдет.

Новый дом укрыт от седых ветров,
В нем не знают о голоде и мольбе...
Он спасает от прошлого вновь и вновь.
Он прощает неверу и нелюбовь -
И на сердце согретом
тихонечко тает
снег.


© Хрустальная Марго

В ее карманах винтики, болтики – всякий хлам –
В ее мозгах тоже многое, не нужное человеку….
Она выходит на крышу, она часто бывает там –
Ей нравится вид на жизнь сверху.
Ее ночи черные – ч е р н е е многих моих –
На ощупь находит слова, мною так и не сказанные.
Девочка, живущая по углам, живущая за двоих
Пожалуйста, другим свои с н ы показывай…
Девочка, читающая по губам, девочка, живущая
Моими мыслями – мне было тесно с тобой в одной
Жизни – и ты н е в ы н е с л а …


Ее плечи хрупкие – немного пахнут сандалом и пылью
И когда, помогая ей снять пальто, я увижу глубокие раны
Я пойму – она говорила с Тобой, просила дать крылья
Но была слишком пьяная….

Тебе, неспособному на любовь, кажется, сложно в это поверить –
Она стала бы в е т р о м, лишь бы побыть с тобой,
Она стала бы ветром, но ты не выносишь ветра….


© Рыбный Четверг

Человек должен быть с тем, с кем живут его мысли.

Грусти, давай выход чувствам, и тогда ты скорее от них избавишься.


(с) Эрих Мария Ремарк

Что сказать, если промолчавший отныне прав,
если слово стремительно падает здесь в цене?

У любой нашей жизни нет таких переправ, где из прихоти можно все время менять коней.
Понукающий слаб, потакающий изможден. Снова скачки по кругу, с пеной у края рта.
Нет, спасибо. У финиша больше никто не ждет. И потому я зарекаюсь идти на старт.
Что сказать, если бешеный бег искажает смысл. Если в собственной глухоте ты винишь других.

Ты за все это время не смог снизойти до "мы".

Что ж, седок без коня, с переправой.

Вода, круги.



© Лина Сальникова

Твое от тебя не уйдет!

У старого лиса все было... Была его жизнь, а нынче - сумерки... Ну-ка, прошлое, на миг покажись сверкнувшей монеткой звонкою в заколдованном зимнем лесу, в котором прошла вся жизнь... Покажись... Нет не надо... Душу плачущую не береди... Жизнь уже не его отрада, нет у лиса весны впереди... А хочется... Жить ведь в радость...
В прошлом резвость и мышцы как сталь... Задыхается он и мерзнет... Раньше - собакам его не достать... Скоро достанут мертвым... Все промчалось, как в май гроза... Словно сон на заре приснился... На глазах у лиса слеза... И немного дрожат ресницы...


© Иван Странник 2

Нам ни тени себя не останется, если соврать
обо всем понемногу и крупно - в конечном счете.
"Мне всего двадцать пять, я успею...", "в последний раз",
"для обоих так лучше", "в делах, в суете, в работе".
Я иду в новый день, понимая, что прежних нет.
Существуют "не стал", "не решился" и "недообнял".
Никогда больше нам не нырять в прошлогодний снег.
Ничего больше нет, кроме шанса успеть сегодня.
Я смотрю на себя, я меняюсь за взглядом взгляд.
Я прощаюсь с лучом, исчезающим с края крыши.
И не вслух, но звучит: кто же в нас тогда виноват?
И от этого я вдруг прямей становлюсь и тише.



© Лина Сальникова

Когда-нибудь все станет белой пеной
соленых будней, быстрых магистралей.

Я - тихий угол, перелив Шопена, я время, что у нас с тобой украли.
Идти волной, наполнившись - восполнить. Быть зябкой веткой на ветру закатном.
Закрыть глаза и, вслушиваясь, - помнить. Быть собранным из мира, словно атом.
Когда нам все покажется случайным, и линии, и руки - перекрестным,
закрой глаза - мелодия тончает,
вдруг обнажив весь мир, как атлас звездный.



© Лина Сальникова

Никогда, никогда, не позволяйте никому говорить вам, чего вы можете и не можете. Докажите, что циники ошибаются. Это их проблема, что у них нет воображения. Единственный предел — это небо. Ваше небо. Ваш предел.

(с) Том Хиддлстон