Он ни с кем, ни за что, ни разу не вёл торги, –
Он был ангел.
Он был хранитель.
Он был – другим.
Не случалось ни до, ни после таких встречать;
Как никто, он умел говорить – и умел молчать.

Он читал по глазам –
и нежность, и страх, и ложь,
От моих изысканий его не бросало в дрожь, –
Он был ангел, –
но он ценил разбитной азарт;
Осуждал? –
разве только за вежливость, пыль в глаза.

Как бы ни был несдержан, невыдержан и раним, -
Он был ангел.
Он был хранитель.
И он – хранил.
Даже после смертельной обиды он ждал звонка –
«У тебя всё в порядке?
Тогда меня нет. Пока».

Он стоял где-то слева.
Везде – и теперь, и впредь...
Он был ангел.
Он – был,
И глупо о нём жалеть;
Ведь другие таких не видели – днём с огнём…
И не надо бы всуе, –
но я говорю о нём....





(с) Ракель Напрочь

Признайся мне, ты всё-таки колдун?
Пронзает сердце нежность то и дело...
Как ты коснулся этих тонких струн?
Нет, я не буду лгать, что не хотела.
Не говори, что кто-то опоздал,
Не вспоминай, что я была не с теми...
Я помню, как блестят твои глаза -
В них для меня остановилось время.
Прости, что я тогда не подошла.
Так получилось. Просто было рано.
Быть может, на двоих одна стрела -
Совсем не повод растревожить раны?
Пока у нас с тобой неравный счёт:
Тебе, поверь, сейчас намного легче.
Ну, что изменит месяц...или год?
Ты знаешь...время от любви не лечит.




(с) Неждана Юрьева

Под кленом, последний листок обронившим,
Горячие губы – к холодным плечам.
Развей меня по ветру пеплом остывшим,
Я стану к тебе приходить по ночам…
Почти не касаясь, на кончиках пальцев…
Твой сон не тревожа, а нежно храня…
Чтоб не привиденьем, холодным скитальцем,
А плотью и кровью ты помнил меня.
Я буду входить в твои сны осторожно,
Я ангелом буду за правым плечом…
Так жаль, что коснуться тебя невозможно,
Почувствовать сердце. Сказать: «Горячо!..»
Однажды, устав тебе сниться ночами,
Устав от ненужных, непрошенных слез,
Я преодолею земными путями
Мое расстояние в тысячи верст.
Мне будет тепло на холодном вокзале.
И к черту приличия! Пусть не права!
Лишь только бы губы твои прошептали:
«Ты здесь…», и ненужными стали слова.





(с) Неждана Юрьева

Он любил только прозу в стихах
И стихи в прозаических текстах,
И курить в незнакомых подъездах
С жёлтой росписью на потолках.

Он любил проходные дворы
С пустотой убегающих арок.
И писал, не смущаясь помарок,
Благодарность судьбе за дары.

Он любил теорему Ферма,
Грязный снег на раскисшем асфальте
И весну в незнакомой Фиальте,
Где, наверно, бывает зима.

Он любил зыбкий свет фонарей,
Освещающий голые ветки.
И соседку по лестничной клетке
Иногда провожал до дверей.

И растерянно после стоял,
Глядя в чёрную даль дерматина,
Будто это какая картина,
Что какой-то К.М. написал.

И, считая шаги в полутьме,
Он спускался и брёл по Садовой.
И сюжет, прямо скажем, не новый
Постепенно слагался в уме.

Может быть, так и сходят с ума,
Постепенно, нестранно, нестрашно…
Он любил теорему Ферма…
Впрочем, это, наверно, неважно.




(с) Александр Назаров

Она наденет его рубашку,
и станет юной, смешной и нежной,
он очень любит летящий запах
её духов на своей одежде -
прозрачный, тонкий, чуть уловимый,
с едва заметной горчащей нотой,
он очень любит в ней запределье
и то, что кратко зовут "породой"....

И это - очень, и в этом - пламя,
и это - страшно, и в этом - счастье.





(с) Уже Другая

Нет ничего во мне, кроме жгучего желания выжить в проклятой осени. Мы отступаем по воле случая, раненых сдали, убитых бросили, мы отступаем, и листья ворохом наши следы укрывают намертво, пахнет морозом и мокрым порохом, лес заключает идущих камерой, в каждом овраге тропинка рушится, с каждой минутой слабеют сильные…
Осень приходит сюда за душами. Если я вдруг не вернусь – прости меня.

Ночи холодные – в легких каплями, пальцы едва разжимаешь, трогая в левом нагрудном кармане маленький заряд с часовым механизмом встроенным. Молча иду, под ногами месиво, в ветки вплетается мгла туманная…
Осень, я знаю, что встречу здесь тебя. Я не умею себя обманывать.

Я вспоминаю - на кромке времени,
там, где просветом лесная просека,
люди мои на прощанье пели мне -
ибо любовь не боится осени.

Слышу дожди твои злые, дикие, вижу, как замерло вдруг за ними все.
Заряд с часовым механизмом тикает.

Что ты стоишь? Подходи, обнимемся.


© Кот Басё

Дворов осенних клёнопись и прель,
где жёлтый дым качается устало,
как будто кто-то в платье Джейн Авриль
проходит по латинскому кварталу
промозглым утром, около пяти,
и, просыпаясь, вздрагивает город
сквозь тусклый контур блёклых перспектив…

Одну из них – «подохнуть под забором»,
октябрь, списав с листов чужих поэм,
вещает, глухо кашляя и скалясь.
Когда из строчки в стиле belle boheme
«подохнуть» превращается в реальность,
бредёшь, шатаясь, от строфы к строфе,
спасаясь от озноба ли, от жара…
И выживаешь, аутодафе
презрев с беспечной гордостью клошара.






© Аникина Ольга Николаевна

Мы лжём на самых разных языках,
Но любим одинаково - навскидку...
Проходит сквозь ушко иголки нитка,
Сшивая мой рассвет и твой закат.
Мы верим - кто во что, поди пойми,
Чья вера ближе к небу, не бывает
Единственной. Под стук колёс трамвая
Мы смотрим сны, прикрыв глаза на миг...
А кто-то, очень добрый во хмелю,
Однажды заберёт нас, одиноких,
И даст понять, что сходятся дороги
В конечном пункте "Я тебя люблю"...


(с) Второй

dolorosa

октябрь стал отчаянно желтеть.
в аллеях парков ёжики каштанов и хризантем ликующая медь...
и плюс пятнадцать в городе…
но, странно: я всё же умудрился заболеть и ртутный столбик выдал: тридцать девять!
а тут ещё у нас с тобой разлад.
без повода.
и нужно что-то делать…
но как-то не идут на ум дела, когда болезнь изматывает тело и в общем целом всё нехорошо…
и голова отчаянно гудит, размалывая в мелкий порошок коричневые зёрнышки робусты…
ещё ты рядом.
но, в моей в груди, там, где стучалось сердце, стало пусто…
нет, мне уже не больно.
посмотри-ка – я выболел без малого на треть.
я ровно на три градуса от крика.
такого, чтоб не дать душе сгореть.

уже окно рассветом пламенеет…
иди!
пора.
дверь скрипнет за тобой…
я стану на одну любовь беднее…
но всё-таки сильнее на любовь!




© Ник Туманов

Привет!
Ну, вот и я.
Ты не ждала?
Возьми цветы.
Впусти меня согреться.
Ты думала – ушёл?..
Болело сердце?..
И у меня болело без тепла.
Бывает – иногда сорвёт резьбу
и хочется свинтить куда придётся.
Я ухожу.
Я раб своих эмоций –
они диктуют лоции рабу.
Хоть понимаю – я последний скот,
но просто не умею по-другому.
А стоит лишь на миг уйти из дома,
я тотчас проклинаю свой исход.
И кажется нелепостью побег.
И чувствуется сердцем ошалелым,
что за порог уходит только тело,
а суть моя, душа живёт в тебе.
А бренное без вечного не хочет
и молит возвращения души.

Чай?..
Да, спасибо!..
Буду…

Не спеши…
Прижмись ко мне…
Заполни оболочку…





© Ник Туманов

Скупится нынче осень на дожди…
Ветра порывисто ласкают самолеты…
Прощаются. «…Секунду подожди…».
Осталось недосказанное что-то.

Мой город юн, а твой древнее Вед…
Антициклон твой тянется на запад.
А мой циклон и не считал побед
Над теми, кто в его порывах падал…

Аэропорт – портал семи ветров.
Алтарь устал от жертвоприношений,
Запасники его полны даров
Прощаний, но надежд и продолжений.

Там взлетная, как скатерть, полоса…
Дорогой гладкой пала как-то ночью.
Нам строчки заменяли голоса…
И потому важнее тембра почерк…

Но, ничего не бросив на алтарь,
Не будем ждать активности портала.
Судьба, она – талантливый крамарь,
Наперсток чувств за «дорого» продала.

И ты, храня актерский гардероб,
Репертуар свой старый не меняешь.
Меняя лишь партнерш, не помнить чтоб
Предательство запавших в душу клавиш.

Читаю за «романом» я «роман»
Стремительно так – по диагонали,
И в каждой строчке я ищу изъян,
Который лишь в тебе я отмечала…

«Сезон дождей»…Он нынче без дождей.
И листьев уже нет для листопада…
Романы. Роли. Ангел. Бог. Злодей.
«Секунду подожди…Нет…Нет! Не надо…»





(с) Ирбис Руа

Здравствуй, моя Неразгаданность....
Что твои призраки-
Живы?
Осень да нервов расшатанность
Что-то на фоне залива
Может зимы отражение?
Наших с тобой перекрестков..
Редких как к свету движение
Чистых как в августе звезды...
Здравствуй, моя Недосказанность
Как в твоем мире?
Свободно?
Знаю, моя Непредсказанность
Слово есть глупое……
«поздно»....




(с) Андрей Агрибин

Очень хочется никому не принадлежать. Оседать на пустой постели осадком, пылью. Чтоб свободная, чтоб без присказки и ножа находила любое и делала его былью, находила б любого – и нет, не влюблялась БЫ, улыбаясь от всей души, проходила б мимо – и не надо мне вслед мольбы, похвальбы, стрельбы – оттого ведь неуязвима, что нелюбима.
Очень надо бы никому не принадлежать, и развеять двуликий миф, что все это горе - что мол некому чашку чая тебе подать, и что не с кем поехать впервые увидеть море, и что некого, некого, видишь ли, приручить, и как следствие- не к кому, видимо, приручиться.
Я желаю себе стальные глаза и щит,
Чтобы было чем бить и было чем защититься.
Я желаю себе походов по сентябрю- неуверенных, первых с дрожащим в руке окурком, посиделок в кофейнях, упреков в том как я вру, извиваться в руках /здесь вычеркнуть/ чернобуркой.
Очень хочется никому не принадлежать, чтобы мама потом сказала – «Глядела в воду.»
Чтобы липкий комок под ребрами- без ножа- осторожно, в ладонь.
Под стикер- «Ещё не продано».




(с) Лола Льдова

Стихает потихоньку звук шагов,
Остался шлейф знакомого парфюма.
Мне легче позабыть своих врагов,
Но невозможно о тебе не думать.

Любовь не обещает нам покой,
А ты давно все дни мои заполнил.
Из сердца моего - невыездной...
И я хочу, чтоб ты об этом помнил.




(с) Мила Московская

Это дано немногим – уметь быть рядом.
Даже порой ругаясь и гневно сетуя,
Но не прося расплаты или награды,
Мозг не сверля бессмысленными советами.

Это дано немногим – согреть словами,
Делом помочь, не мня себя благодетелем.
И, уходя навек, оставаться с нами –
Сделав все так, чтоб ухода мы не заметили...


(с) Марина Кунина

Ты заводишь меня не смешными повадками мачо.
Наносной эпатаж – это мимо, а главное – суть.
Ты мне делаешь больно и ты мне приносишь удачу.
И я снова в ладонях тебе свое сердце несу.

Ты меня выбиваешь из плавного мирного ритма,
Возвращая зато на приятную мне колею.
Ты мой ласковый Мастер. Я буду твоей Маргаритой?
Или кем ты захочешь. И – хочешь? – скажу, что люблю.

Ты меня забываешь, по горло в делах и проектах.
Ты меня четвертуешь небрежным «Ну, ладненько… Бай!»
Ты собой задаешь мне единственно правильный вектор.
Ты мне, кажется, дорог. Ты это, пожалуйста, знай....


(с) Марина Кунина

С точки зрения осени, мир – это стылый ветер,
метаморфоза жёлудя
и пестрота зонтов…
Это тебе показалось, что ты не один на свете.
Просто принять обратное ты ещё не готов.

Ты ещё просыпаешься в той же холодной комнате,
в том же холодном городе, где засыпал всегда.
Только не вспоминай её,
только не вспоминай её.
С точки зрения вечности, год – это ерунда.

Наглый осенний ветер ловко сбивает жёлуди.
Выдумай что угодно, сам себя обмани,
будто её и не было,
не было вовсе, господи…
Просто к утру отчаянно что-то в груди саднит.

Можно сверять пространство, меряя ночь шагами,
переболеть простудой
и нарыдаться всласть.
Где-то (допустим, где-то) мир населён лишь вами.
С точки зрения жизни – вам туда не попасть.


© Елена Касьян

Любовь не лечится... Не нужно быть врачом,
Чтоб осознать проблему в полной мере.
И медики тут вовсе ни при чём:
Ты сам поймёшь на собственном примере...
Ты - человек, а значит, обречён...



(с) Крутова Марина

Научиться терять, это тоже - особенный дар...
Научиться терять - ставит жизнь перед нами задачу...
И держать, на весь мир не озлобившись, этот удар,
Что судьбою, возможно как опыт, тебе предназначен...

В гнев не впасть, оказавшись опять у развилки дорог -
С "непогодою в доме", в разладе с любимым мужчиной.
Ведь порой слишком рано подводим мы грустный итог,
Разминувшись со счастьем, как кажется нам, без причины...

А на улице вновь хороводят снежинки с дождем...
Кто кого победит в этой грустной борьбе - неизвестно...
Ну, а мы свое счастье немного еще подождем,
Ведь в душе одинокой любви нерастраченной - тесно...




(c) Ната Романченко

Cпасибо тебе, любовь, за то, что не понарошку.
И даже коль на убой – но выбрал твою дорожку.
За рай на изнанках век, за сладость твоих мурашек,
за то, что не как у всех, за то, что легко и страшно,

за то, что нет больше зим, за то, что цветут черешни -
ты мой Иерусалим, вербная моя нежность...
за то,что сметаю прах мелочного порядка-
ежели и неправ, то все равно Ты правда!-

за то, что схватил крючок с задором весенней рыбы,
за горький мой табачок -спасибо, любовь, спасибо..
Спасибо, любовь, я твой... Радуйся же улову..
За небо над головой....
за небо- через Голгофу...





(с) Tabler

Ты кажешься бесконечным…
Смешным, лишь, когда краснеешь…
Туманные перспективы упрятаны в колыбель.
Я буду писать, конечно… теперь, может, чуть взрослее.
Ну, что-нибудь, вроде фразы: «чёрт, как я хочу к тебе..»

По детски, по идиотски…
И всё – слово в слово – пусто!
На город упало солнце, коленки пообнажив…
Да бог с этим солнцем, слушай, - меня одолели чувства!
Теперь остаётся малость – срок в срок до тебя дожить…

Мне хочется в эту зиму,
И в белую снежность встречи...
Тебя загадать, как искру - дотронуться и сгореть!
Прощально-невыразимо класть руки тебе на плечи
И видеть как ты губами пытаешься их согреть...

Нас жизнь собрала как паззлы…
Случившийся кубик-рубик…
Всё верно, и в то же время… [пишу о тебе..о ком?!..]
Ты крепко ко мне привязан. Ты мысленно мной излюблен,
Мой солнечно-сладкий зайчик под дьявольским потолком…

Шикарно неуловимый, ты был у меня в ладони,
Ты был у меня в улыбке и где ещё – знает чёрт…
Тебе не хватает нимба с пометкой – «сейчас не трону»
[ты тоже дышал неровно]… А, знаешь, был воздух стёрт..

Сапёр, ты на мне взорвёшься, и небо раздаст колоду...
А ты подмечаешь карты, у случая на бегу?
Я помню, как ты смеёшься, как ты можешь – вспять – по ходу…
Я так не смогу, а впрочем…
...
Ты знаешь, что не смогу...





(с) Татьяна Ткачева-Демидова

Приклеила скотчем к стене твое старое фото...
Не льстись – не молюсь на тебя, а учусь забывать...
Ты - мальчик без имени, просто из прошлого кто-то,
Картинка из глянца, которую жалко порвать.

Душа наизнанку... надолго?.. до первого снега,
А там - новый год... снова маски... опять карнавал...
Я с памятью спорю своею – ты был или не был?
Нашли компромисс и сошлись на глаголе «бывал»...
.................................................

Мой город уснул... только ангел бумажный на крыше
Из крыльев своих для меня мастерит оригами...
Ты мой монолог о любви никогда не услышишь...
Мой мальчик из прошлого... мальчик с чужими глазами...




(с) Алена Серебрякова

У судорог души – особый ритм…
Конвульсии – по редкой синусоиде…
Поговори со мной, поговори…
Позволь уразуметь, чего вы стоите,

Инфанта и опальный фаворит –
Классический пример из хрестоматии…
Поговори со мной, поговори…
По совести, подружка, не по матери…

Ты думала: все могут короли…
И королевы… Бред… С твоим-то опытом…
Поговори со мной, поговори…
Сорвись на крик с простуженного шепота…

Как объяснить?.. Порыв?.. Каприз?.. Пари?..
Безумный резонанс от самой малости…
Поговори со мной, поговори…
Ну, с кем еще ты сможешь без формальностей…

Для горечи – свои календари…
Ты столько дней и лет перековеркала…
Поговори со мной, поговори,
Растерянная девочка из зеркала…





(с) Sterva

а он всё смотрел, улыбался растерянно, словно большой щенок,
прятал холодные руки в карманы, пытался выглядеть суперменом...
она говорила - не время, не место, наверное, нужен ещё годок,
а может быть даже больше. давай теперь откровенно:

ты не готов, я не готова. и нас в жестокие рамки вгоняет жизнь,
нам нужно строить, а мы пока не созрели, мы пока разрушаем...
а он про себя твердил: улыбайся, держись, держись,
и, улыбаясь, чувствовал - что-то чужое в груди мешает.

и, улыбаясь, прятал глаза от её незнакомых больших зрачков,
заваривал чай, комкал в кармане старый конфетный фантик,
и про себя твердил: а что же, где же, как же тогда любовь?
когда это время? где мы? и кто же из нас предатель?

а он улыбался, старался понять и выжить. и пахло гарью и льдом,
и черные птицы летели через её небольшую кухню.....
***
прости. давай забудем, вычеркнем все, что было потом.
давай забудем.давай забудем.давай забудем....





(с) Drue

Мне не идёт фата.. Белое? Мне? К чему?
Просто поверь, прими.. И забери с собой..
Девочку, что поймёт ценность уставших губ..
Девочку, что стрельнёт в сердце одной строфой..

Мне не идёт любовь.. Статус.. Ты знаешь сам..
Я хочу быть твоим счастьем на пять минут..
Рамки послать к чертям, глядя в твои глаза..
Не отрицая факт.. Зная, что не поймут..




(с) Дарья Овчинникова

... ты талантлива именно так, как мне нужно... (с)



Пишу тебе...
Из всех, кто склонен слышать, ты ближе прочих. Видимо, дано...

Я на пределе.
Всё обнажено, и осень вызывающе бесстыжа.
Дождём излившись, небо стало выше, и хочется пошляться, и в кино.
Купить попкорн, забиться в темень зала, на час исчезнуть из прожектов дня,
но время, неуступчивый скорняк, кроит шагрень, и будущему мало минут, и слов, и планов, и меня.

Нет, ты не слушай: знаешь ведь — актриса, ведомая неясною моралью.
За показной неистовой печалью три омута безбашенных чертей и детские нелепые капризы.
Не самый соблазнительный трофей, но ты рискнул — и я пою герою осанну.

Ну прости, опять язвлю, скрывая смысл за пёстрой мишурою.
Банальный век. Засилье I love you.
Попробую по-русски.
Я люблю.
Тебя.
И хватит о простом — всё прочее у нас куда сложнее.

Октябрь, хандра... Прилипчивый синдром.
Мир заоконья хмуро холодеет, нечуткий вечер чопорен и строг.

Пишу тебе...
За вязью тихих строк ни дна второго нет, ни глубины. Всё просто.

Грустно — листья сожжены, и тянет дымом в форточку.
Ковши медвежьи вымыты до блеска — не зря дождило.
Зябнет занавеска.

А мне пора.

Целую, и пиши.


© Уже Другая

Он приходит глубокой ночью, вздыхает глухо и просит кофе.
Согревая простывшую табуретку, уныло хохлится воробьём.
Не пытаюсь развлечь — он угрюм и являет всё чаще профиль,
хотя ищет (по непроверенным данным) кусочек души внаём.

И зачем приходит?
К чему он ходит вокруг да около —
у меня расписано время на восемь жизней вперёд.
Но можно понять — его никто не лимитирует сроками.

Смотрит пристально.
Тянет руку, играет локоном.
Лезет в душу, оценивая степень зрелости.
Тоже ждёт?

Я запахиваюсь поплотнее: душа, махровый халат, сползающий плед.
Загораживаюсь скрещёнными руками — изыди к чёрту!
Ухмыляется криво.
В завитках надо лбом его мнётся свет,
но, сбегая от света, назад его тень простёрта.

Я гадаю на гуще, зеваю, играю кубиком сахара.
Время тоже устало — разбуженной кошкой жмурит глаза.

Злюсь, но молча.
Зову его про себя прибабаханым,
а он что-то бормочет о пылью покрытых амфорах,
и тогда я вспоминаю разом все известные адреса.

Он уходит почти на рассвете — опять потерянным,
долго мнётся в пороге, трамбует минуты в потёртый рюкзак.
Прячет тайные помыслы по душевным глухим расщелинам
и бросается в утро камнем.

Зачем приходил?

Дурак...


© Уже Другая

Когда тишина сладка,
её не бывает вдоволь:
хмелеешь, плывёшь с глотка,
становишься вновь бедовой,
ничейной, как жёлтый лист,
но ставшей в разы счастливей.
Ты слышишь: - Постойте, мисс,
не вы потеряли ливень?
Не вы приглушили свет,
в слезах утопив аллеи?
Но, кто бы ни ждал ответ,
тебе тишина милее.

...у ночи плохая тушь:
слеза всё черней к рассвету -
ревет по одной из душ,
оставшейся без ответа.


© Индульгенция

Дождь перестанет на третий день. Дождь перестанет по воле высших сил или слабостей… У людей нет перспективы себя не слышать. Вот и послушаем, что внутри. Зарево , крики, толпа, дорога… В каждом из нас догорает Рим, в каждом из нас распинают Бога. По мостовым рассыпают жизнь – гулкой капелью прозрачных бусин.
Если ты любишь меня, держи руку на пульсе.

Дождь перестанет на третий день.


© Кот Басё