пожалуйста, приснись мне. я устала во сне смотреть пустые города,

и мерзнуть под огромным одеялом, и провожать глазами поезда -

они меня к тебе не переправят, им заново нас не соединить,

приснись мне, ну пожалуйста... отрава? что ж, я согласна. можешь отравить


своим присутствием, своим гортанным смехом, своим прикосновением к руке -

давай, пусть мне приснится: ты приехал, а не остался где-то вдалеке,

искать умнее, лучше и красивей, перебирать на ярмарке невест

чужие имена, чтоб стать счастливей разглядывать... что там дают окрест?


давай, приснись мне - теплый и знакомый, и в то же время резкий и чужой,

открой во мне темницы, катакомбы, и выпусти несчастного с ножом,

что там внутри, себе кромсает вены от злого ожидания устав,

давай приснись мне, необыкновенный - здесь все давно присели на местах


и ждут тебя. твоей дарящей ласки, твоих горячих взглядов, жарких губ...

приснись мне наконец-то, без опаски - и покажи, как ты бываешь груб,

как все что даришь - равнодушие взгляда, молчание или прямой укор,

как лучшая заветная награда - ночной наш бесконечный разговор,


а после просыпаться в жаркой смуте, опять же от самой себя устав -

в твоих руках, в твоей пьянящей сути, в твоих в ночи искусанных губах,

и отдаваясь, слышать рык твой хриплый...


пусть по утру все обернется сном.

но хоть во сне приди ко мне (.........до крика.........)

а утро мы потом переживем.


(с) Марта Яковлева

должно же быть что-то хорошее
в шуме проезжающих машин по утрам,
в людях, что сидят в одиночестве,
в музыке, что заставляет плакать,
в квартирах, что остаются пустыми,
в словах, что делают больно,
в городах, где люди не замечают друг друга
и в том, что не можешь уснуть.

должно же быть что-то хорошее
в прощании на вокзалах,
в очередном разочаровании,
в книгах, о которых мы не узнали,
в твоем отсутствии,
в вечных спорах,
в неловком молчании,
и в том, что никто не звонит.

должно же быть что-то хорошее
в том, что так много нужно сказать,
и в том, что это так страшно

и должно же быть что-то хорошее,
что-то хорошее
в нас.


© Владимир Понкин

Чем дальше в жизнь, тем кладбище длинней,
тем всё привычней хоронить любимых,
тем будничней мы говорим – О НЕЙ –
о той, чьё не упоминают имя…

Чем больше лет, тем больше жизнь скушна,
а смерть с потерей каждой новой – краше
нам кажется… И вовсе не страшна,
когда поймёшь: а там-то больше наших…

И не страшит кладбищенский уют
вокзала отправляющихся в вечность –
нас наши недолюбленные ждут,
пока мы не торопимся навстречу…

Мы не спешим ответить смерти –"да",
ведь с возрастом мы понимаем тоже,
что даже ТАМ быть вместе навсегда
с любимыми своими мы не сможем…

Но если живы вера и любовь,
у самого последнего причала
мы встретимся с любимыми, чтоб вновь
договориться
где начать
сначала…




(с) Наталия Пономарева

Он ходит привычной тропою искать беды.
Беда заставляет подолгу и нудно ждать:
из труб его дома клубится белесый дым, по краю тропы разрастается резеда.
Он злится, ему опостылел земной уют без чувства опасности, ярких и страстных встреч.
Тут птицы щебечут, под ветками гнезда шьют, и белки снуют по древесной сухой коре.
Ему улыбается солнце, а он не рад, — и шаг его вдоль резеды по ночам шуршит…
Он думает: "Вот бы случилось хотя бы раз хоть что-то…" Но тщетно. Вокруг него — ни души.
Ты скажешь: дурак? — Да, наверно, смешной дурак. Не ценит, что есть, не хранит этот странный дар…
Но счастье понять может тот, кто, уйдя во мрак,
потом возвращается, зная, что есть — куда.





(с) Лина Сальникова

Роза ревнует к Лису. Нелепый ход. Принц предложил ей руку, сердце и все дела. Роза ревнует к Лису — который год, как-то не верится в то, что оно пройдёт… Впрочем, чего другого она ждала?
Карты ложатся в руки. Держу вразлёт.
Будет судьба решаться поверх стола.
Лиса спасает поле — пшеница, рожь. Мыши танцуют в норах, и хлеб, и соль. Поле спасает Лиса — который дождь, где-то под шерстью скромно таится дрожь, уши трепещут — ну, подходи, изволь.
Это не покер. Здесь не поможет ложь.
С добрым. Я не пишу к вам, не-мой Король.
Принцу никто не пишет. Он ждёт вестей. Роза сказала да и ещё раз да — можно готовить свадьбу и ждать гостей: вот, наконец, решение всех страстей, вот, наконец, то самое навсегда.
Козыри — пики. Я похожу с крестей.
Принцу никто не пишет. Нет, ерунда.
Свадьба гремит по полной. Доволен, Принц? Роза довольна точно — на раз-два-три: пляшет, бросает взгляды из-под ресниц, мол, посмотри, где я и где глупый Лис? Мол, посмотри. Смотри же, смотри, смотри.
Карты ложатся в веер, рубашкой вниз.
Лис ещё помнит.
Взятка. Два паса. Вист.
Лис ещё помнит. Сколько несчастных раз память за ним бежала — слезами в след. Лис ещё помнит — каждый проклятый час, каждую встречу душ, или рук и глаз, все эти не-четыреста-тридцать-лет.
Ты закрываешь пулю — на преферанс.
Лис ещё помнит. Всё. Почему бы и нет?








(с) alter-sweet-ego

и вот так у меня начинается мое лето-
бесконечные ночи безумных твоих оков.
ты глядишь прямо в душу - поэтому меньше слов,
больше музыки в сердце, а в песнях - больше куплетов.

и теперь забываю я про дела/заботы,
в дальний ящик кладу всю ленивость и мягкотелость.
каждый день я делаю то, чего так хотелось.
летний вечер расскажет кто я,
шепнет мне, кто ты...


в голове мыслей - ноль, заполняются ночи светом..
этот маленький рай мной придуман и сделан правдой.
ты меня держишь за руку - большего и не надо!

просто так у меня начинается НАШЕ лето.


© Рыжая Надежда

На безымянном правой я носила его кольцо.
На безымянном левой – ее колечко.
Когда мы с тобой расстанемся, будет нечего
Отдать тебе, назвав тебя подлецом.
На память останется сущая ерунда:
Рисунки в моем блокноте, цветок бумажный…
Мне нечем тебя запомнить, и это важно.
Поэтому мы не расстанемся. Никогда.


© Кот Басё

Расстояние - главный враг для любых отношений.
Чай остывает, ты быстро меняешь тему.
И от ваших целомудренных "мы не с теми"
Остается лишь оглушающая пустота.

Люди, которые любят, должны быть вместе.
Даже если у них разные города.

© Валери Бессмертная

И нас друг к другу ведет упрямо,
что для влюбленных закономерно.

Нас жизнь мотала от "хари рама" до суеверий, кругов инферно,
через такие порою братства, что дай-то бог каждый пятый верил,
а прочим было не разобраться. Но лишь теперь полетели перья.
Совсем не ангельские - откуда, когда мы ведали, что творили,
и продолжали творить - не чуда, а приключения, эйфории?
Когда мы спали порой не с теми, не отличая еще страстишек
от самой чистой любви в постели. Когда мы были - во всем и слишком.
Когда мы жили, но жили скверно: да так, по глупости - не по злобе.

Теперь нас тянет. Закономерно. Теперь мы в принципе знаем оба,
что происходит, когда однажды, святая дева, так ноет слева,
что чуть не падаешь в руки - страшно, да страх не важен и параллелен.
Поскольку хочется лишь касаться - настолько чувствами примагничен.
Никто до нас не придумал санкций, чтоб эту блажь не вводить в привычку.

Теперь такой в нас друг к другу голод, как будто мы не любили прежде.
Теперь нам кажется, будто голым - стократ честнее, чем сквозь одежду.

Нас помотало. Не денешь опыт ни в рукава и ни по карманам.
Но мы направим друг к другу стопы, подставим руки, как божьей манне.
И, может, это теперь спасет нас. Быть может, даст нам хоть долю шанса
не стать степенным или оседлым - так хоть побыть им и отдышаться.
А, может, даже теперь убьет, и вот поэтому я про перья.
Но только хочется хоть на йоту к тебе приблизиться, если верно,
что все случайности не случайны, что каждый встреченный чем-то нужен.
И мы настолько порой скучаем, что даже воздух искрит снаружи,
ну, а внутри - еще пуще войны: кровит, и шумно, и звон баталий.
Так и живем, и почти довольны. Не признаваясь, что мы устали.

Давай решимся: закономерен такой исход - нам светлее вместе.

И если, черт возьми, мы о вере,
так вот же рук моих перекрестье...






© Лина Сальникова

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою — как никто другой.
(с)

Я тебя отвоюю у всех земель -
колыбелью баюкать тебя лесной.

И волос моих будет струится медь, греть тебя, остающегося со мной.
Сохраню, заберу в тишину и ночь. Все приму и пойму, не спрошу зачем.

Только будь, мой усталый и мой земной.
Быть и мне. На усталом твоем плече.


© Лина Сальникова

Если ты считал, что творишь историю, прочитай внимательно наш роман. Мне уйти из него ничего не стоило, а тебе остается сходить с ума, ибо главы рассыпаны, перемешаны, все герои – предатели и лжецы. Почему я всегда воскрешаю нежностью тех мужчин, что годились бы мне в отцы? Кто и кем спасен от жестокой памяти, кто кого оставил на берегу? Я же помню, как ты просыпался в панике, я же каждую боль твою берегу. Кроме страхов, выпущенных придворными, по покоям рассыпанных, словно яд, ты ничем не владеешь – меняй короны, но драгоценные камни не говорят. Говорят только те, кто владеет голосом – останавливать кровь, призывать рассвет. Я умею быть рядом с тобой и порознь, на любой вопрос находить ответ. Это я писала тебя – счастливого, облекала каждое слово в плоть. Я пряду эту нить, бесконечно длинную, мне бы только пальчик не уколоть. Сказка сказке рознь, рука ведущего создает дороги в других мирах. Только ты - иллюзия всемогущества, за нее не стоило умирать.

Завтра будет день – непременно пятница, раскаленный воздух, песок в горсти. Я умею строить такие матрицы, из которых выхода не найти.






© Кот Басё

Вот она выдыхает: «уже тяжело молчать, дай мне знак – звонок, один поворот ключа, дай мне лишнее слово в наш полуночный чат, я начну тебе отвечать. Я начну говорить с тобой, видеть тебя иным, отличать от тысячи пасынков той весны, что растет за моим окном, проникает в сны, состоит из этой искрящейся тишины. Я была немой, но больше я не могу. Дай мне слово лечь ударным в мою строку. Дай мне южный город – Тбилиси или Баку, дай мне ветер на берегу. Я хочу говорить с тобой всем, что дарует мир – адресами, домами, событиями, людьми, черным кофе в турке, улицей, что шумит, старым городом, небом, раскинувшимся над ним. Я хочу рассказать тебе, сколько всего вокруг – как колышется хлопок облака на ветру, белозубые дети бросают свою игру, чтобы солнце коснулось рук. Как сидят старики, смуглы от горячих лет, как гранат рассыпается зернами на столе, как медовым лучом остается на коже след, как миндальное дерево цвет забирает в плен».

Вот она выдыхает, бумага дрожит едва, как живая вода, закованная в слова.

Если есть молчание –есть на него права.

Помолчи со мной. Я знаю, кого ты звал.






© Кот Басё

Последний раз ты видел себя со мной.
Запускал в мои волосы пальцы, вдыхал их запах
и засыпал со мною, совсем земной, в теплом закате, без маеты и страха.
В моих руках находил себя, собирал медленно, по ощущениям и деталям,
в одном поцелуе, оставленном мне с утра - в светлой печали, которой мы пропитались.
И если ты нужен себе на исходе дня, становишься сумрачней, собраннее и тише,
просто останься. Останься внутри меня.

Там ты такой, каким себя всюду ищешь.



© Лина Сальникова

Крики чаячьи в стопке молчащих черновиков.
Лист на лист в колыхании ветра - почти что волны.

В нас бескрайне и молчаливо, почти легко. Нас все те же взаимные мысли, вздымаясь, полнят.
Заглянуть бы в себя случайно, увидеть мост через море, раскаты янтарно-зеленых терций,
по которому ты возвратиться ко мне бы мог
точно в сердце.



© Лина Сальникова

На расстоянии протянутой руки
Живут все те, кто нами не любимы,
А те немногие, что нам необходимы,
Желанны но безумно далеки.
Мы сетуем на это и на то,
Зимой весну желая, летом - осень,
Далекий и чужой нам нужен очень,
А ближнего не ставим ни во что.
Повсюду мы стараемся успеть,
Чтоб ухватить хотя б кусок удачи,
И впопыхах отсчитываем сдачу
Душой бесценной за простую медь.
В бездумной гонке за своей звездой
По жизни мчишься, словно ошалелый,
Но случай, как напёрсточник умелый,
Окрутит – и в руках стакан пустой.
Давай же говорить начистоту:
Мы все хотим несбыточного чуда,
И в никуда несёмся ниоткуда,
Ответственность спихнувши на мечту.
И не судьба на нас срывает злость,
И не при чём преграды и ненастья –
Лишь то мы любим, что вне нашей власти.
Уж так на этом свете повелось.



(с) tvorydobro

Эта история пересказана сотню раз,
С тем же сюжетом, с тем же набором фраз -
Сотням сердец и двум сотням прекрасных глаз,
Эта история — самый смешной рассказ,
Самый трагичный, но что ни на есть о нас…
Зимнее солнце, скрытое тенью туч,
Свет-то даёт, но согреет ли тусклый свет?
Эта история — полный десяток лет,
Полный вагон недовысказанных "Привет!",
Сорок один пересоленный мной обед,
Непроходимый маршрут между двух планет.
Есть возражения? Сразу, прошу, озвучь.
Эта история — полный карман песка,
Льётся сквозь пальцы, правды не отыскать,
Правда то далека, то опять близка,
Слишком невыносима, больна, резка,
Словно змея, замеревшая в миг броска.
Ловишь ассоциации, да? Лови!
Лисы и принцы, розы и что-то там…
Корни истории, ну, посуди же сам,
В том, что всего лишь кто-то из нас упрям,
В том, что кому-то слегка не хватает драм.
Эта история — самое то по нам:
Сказка
О чём угодно,
Но не любви.





(с) alter-sweet-ego

Люди уходят тихо, почти неслышно. Просто кому-то ты перестал быть ближним, просто кому-то стал ты излишне важным, чтобы к тебе привыкнуть, и потерять однажды. Люди уходят. То от скандальной пыли, то от того, что когда-то они любили... То от того, что так важно им до сих пор. Люди уходят, как будто другим в укор, словно сказать пытаются, как не надо.

Только у каждого - свой показатель правды, индекс терпения, степень "пошло все к черту...", свой человечек в памяти перечеркнут... Так что не видят. Не знают чужих ошибок.
А за закрытой дверью тихо стучат часы. В каждом из вновь ушедших - встроенные весы. Боль перевесила снова запас улыбок.

Люди уходят. Медленно по ступеням, снова с седьмого* на первый. Опять на дно. Думать о прошлом, скучать и цедить вино, мысленно каяться, падая на колени... Это так глупо, что надо бы перестать, вдруг задержаться, пусть даже у самой двери, вспомнить, что было - и снова себе поверить. Взвесить все трезво - и только потом решать.

Люди уходят. Тихо. Почти неслышно. Просто кому-то ты перестал быть ближним, просто кому-то стал ты излишне важным, чтобы к тебе привыкнуть, и потерять однажды... В каждом печать незаконченной им войны. Люди уходят, чтоб возвращаться в сны.


© Анна Кулик

Что в нас - от гибкости, что - неизбежно косно?
Что в этом знании, если нам вместе - легче:
сомнения взрослых и радость двоих подростков, двойственность спело-черничных и ярко-млечных.
Что нас все время мучит, что просто - учит? Все равновесие наше чертовски хрупко.
Может быть, для того, чтоб нам стало лучше, если один другому протянет руку.
Что в нас опасно, доверчиво-уязвимо, меняет ли что-то любовь в нас на осторожность - неважно.

Я называю тебя любимым.

Даже, когда это кажется невозможным.



© Лина Сальникова

Бокал вина -
за тайну многих тайн,
что скрыта
от завистливого взгляда,
за то,
что нам друг другу
врать не надо,
за нашу
сказку
с чистого
листа.
За то,
что не сгорело,
но горит -
так ровно,
согревающе,
уютно.
За связь, что как и прежде -
абсолютна
и нерушима.
Что ни говори,
а жизнь нас чаще балует,
чем бьёт,
две тонких нити
скручивая
туго.
Раз нам судьба
дала узнать друг друга,
я пью сейчас,
быть может,
за неё.







(с) Ксения Кольт

а о тебе не выходит прозой. сколько сценариев ни пиши.
поочередно сменяют грозы радугу смелой моей души.
и остаются под куполами. это ли метка других миров?
сердце стареет, стареет мама, а у меня не хватает слов,
чтобы всё высказать ей, себе же. чтобы покаяться, но когда?
пусть твоя доченька спит в манеже, будут смиренными города.
пусть круглосуточно солнце светит, если устанешь идти в ночи.
я навсегда за тебя в ответе, а почему… не найти причин.
знаешь, над храмом летают птицы, а под ногами не тает снег.
я никогда не любила принцев, что до тебя…признаю, во сне.
а наяву мы едва знакомы. ближе не станем, увы и ах!
я никого не любила кроме,
тех, о которых
пишу в стихах.





(с) Виктория Миловидова

Он вернется, как первый снег
Возвращается чуть уставшим.
Но его постоянно нет.
Не забытый, но вновь пропавший.
Постучится. Вдруг хлопнет дверь.
Зазвенят в голове апрели.
Как в берлоге уснувший зверь,
Шевельнется душа: не верю.
Где ты был? Без тебя весна
Бушевала. Звенела в уши.
Зачерствевшая и без сна
Умирала я. Сохла сушью.
Заворачивала табак.
Пахли руки, горча, геранью.
Но вернулся. Зачем? И как?
Небо пряталось под вуалью.
Притворится глухим, немым.
И нащупает кнопку выкл.
Я всегда оставалась с ним.
К одиночеству я привыкла.






(с) Рита Копылова

И двое суток — тишина…
и бьёт, и беспощадно рубит.
Ты безнадёжно влюблена.
Он — не умеет. Он не любит.
Условность? Или результат
событий вскользь прошедших судеб?
Есть у разлуки аромат…
мужчины, что тебя не любит…
И в эпизодах лёгких снов
как не было, так и не будет
красивых глаз, заветных слов…
Всё просто. Он тебя не любит.
Не бойся. Так ли уж страшна
твоя печаль? В тупом бессилье
жить без него обречена…
Молись! Лишь бы его любили!




(с) Диана Чуяшева (Ледяева)

Напиши мне стихи… Ты писал их каким-то из женщин…
Воспевал чью-то стать.. чей-то взгляд, чье-то сердце и тело…
Очень просто писать.. если кто-то талантами блещет…
Напиши для меня… как люблю тебя… ярко и смело…
Это тоже талант… Чтоб вот так – с головой, без оглядки…
Чтоб плевать на молву, чтобы слушать лишь то, как ты дышишь..
Это видно моя, пресловутая тайна-загадка..
Обжигаться тобой, поднимаясь все выше и выше…
Я тобой голодна… и общением тем, что по дозам…
Только голод меня почему-то совсем не заботит…
Просто помни всегда: в жизни много посредственной прозы…
Напиши мне стихи… Без признаний – пускай… я не против…





(с) Злата Литвинова

Твоя новая девушка любит миндаль и мёд,
Заплетать две косички и летом встречать закаты.
Никогда неизвестно, что дальше произойдёт -
Мы с тобою могли бы лет восемь как быть женаты.
Мы с тобою могли бы… Но, видимо, не могли.
Здесь бессмысленно, правда, выискивать "что бы, если".
Расскажи это памяти. Я — расскажу любви.
Эта ложь, вероятно, получится интересной.
Это ложь? Вероятно. Получится? Кто бы знал.
Я давно зареклась предугадывать и бояться.
Твоя новая девушка — как ты её назвал? -
Любит солнце и ветер, дождинки ловить на пальцы.
Твоя новая девушка… Точки в конце строки.
Твоя новая девушка любит — и как бы закончить фразу?
Твоя новая девушка любит… мои стихи.
Мироздание шутит.
Но мне не смешно ни разу.






(с) alter-sweet-ego

Не вешай, детка, нос по мелочам!
Сценарий жизни — крут для драматурга.
Есть кладбище у каждого врача,
У самого хорошего хирурга
Покрепче твоего душа болит,
И по ночам преследуют кошмары.
Но, если стал здоровым инвалид,
То значит и живет уже не даром.
Не вешай, детка, нос по мелочам!
Люби в себе и гения, и лоха.
Но выгони из сердца палача,
Который добивает, если плохо.
Как короток у молодости век,
А ты его влачишь на постном масле.
И вряд ли где найдется человек,
Который был бы абсолютно счастлив.
Не вешай, детка, нос по мелочам!
Вступая ежедневно в схватку с Богом,
Есть кладбище у каждого врача,
Но воскрешенных тоже очень много!






(с) Златенция Золотова

Может быть, на его планете даже время течет иначе -
Целый год ничего не значит, и вся жизнь ничего не значит.
И пока он там чистит зубы или, не приведи, рыбачит,
Здесь успеешь купить квартиру, и, к примеру, отстроить дачу.

И пока он там чистит зубы, убирает в стаканчик щётку,
Ты успеешь на жизнь все планы расписать максимально чётко:
Отучиться, найти работу, чтоб зарплата не ниже сотки,
Не скучать по нему, конечно, научиться плясать чечётку,

Записаться в бассейн и фитнес, за границу продать картину,
Написать свой роман-бестселлер - на три тома, не очень длинный,
И влюбиться, и выйти замуж, и родить непременно сына,
А потом непременно дочку - скажем, Дмитрий и Катерина.

Воспитать их, дождаться внуков, снять кино по своим мотивам,
С первой пенсии - дом у моря, чтобы ноги купать в приливах,
Любоваться высоким небом, и, конечно, стареть красиво,
Не скучать по нему, ты слышишь, доживать свою жизнь счастливой.

Умирая в своей постели, здравомыслящей, мудрой, зрячей,
Помнить: жизнь не была ошибкой, а скорее была удачей.

...Так уж вышло: в его Вселенной даже время текло иначе.
Он вернулся.
К твоей могиле.
Через пару веков.
И плачет.

© alter-sweet-ego

Ты считаешь монетки медленно - по рублю.
Лучше греться в трамвае, чем шлёпать по сизым лужам.
Вероятность случайной встречи равна нулю,
Общий контур у ваших жизней не обнаружен...
А могло бы, поверь, случиться намного хуже.

А могло бы... Не веришь? Ладно, твои дела,
Но тогда не смотри направо. Ну-ну, не надо.
Вероятность случайной встречи... Что, не ждала?
Он ведь смотрит, и не боится, не прячет взгляда,
Он, наверно, уже не помнит, что вы когда-то...

Вероятность случайной встречи равна судьбе,
Вдруг решившей, что стало скучно с тобой, однако.
И судьба - вот же стерва! - всё время верна себе,
А от шуток её нестерпимо охота плакать...
И сценарий всегда, так принято, одинаков.

У сценария дыры и не завершён сюжет,
Двадцать актов - и все как один похожи.
Но актёры играют классно...
- Привет!
- Привет!
- Ты выходишь на этой? И я, представляешь, тоже!
Говорила же, может хуже.
Серьёзно, может.






© alter-sweet-ego

Генерирую мысли в буквы, потом в стихи.
Я пишу по тебе где-то с прошлого января.
Я не знаю, какие же я сотворила грехи,
Что Господь графомана-беса вселил в меня.

Я тебе надоем с книжульками и тоской -
Постоянной тоской доморощенного щенка,
Что воли не видывал, зная один покой;
Теперь мечется,
носом тычась тебе в рукав.

Пригреемся в этой весне и в её меду,
В редкой траве лёжа парой смешных котят.
Через век
прорастём подснежниками в саду,
Стебли сплетая (как пальцы сто лет назад).

Мы никогда не умрём - нас запомнил свет,
В котором планете
до самого взрыва греться.
А наше тепло
оставит огромный след.
Только держи меня крепко в районе сердца.



© Алиса Степанцова

Опоздавший на поезд сжимает в руке билет
и, соленый от влаги, подносит к своим губам.

В этот год сквозь меня проходило так много лет, столько боли и были, а я все жила -"добавь".
Я могла бы представить, что мы остаемся жить, тянем пальцы и чувствуем пальцы - не эту боль.
Я могла бы стать той, кем дышал ты и дорожил, у которой просил, чтобы только была с тобой.
Вот весна начинает со смерти в который раз, вот в ней так ослепителен свет, что темно в глазах.
Я держу лист билетный на этих семи ветрах, опоздавший на поезд, молчащий в пустой вокзал.

Вот и всё. Это - всё? Я не знаю, какой финал у того, что болит, будто все еще не конец.

Мы так ждали ее - и вокруг расцвела весна...

Только ты не со мной, а в какой-то своей весне.



© Лина Сальникова

Перевязи троп, перепутья трав,
колыбель весны ее, теплый кров,
он шептал ей: "Только не умирай, а не то во мне застывает кровь".
Он молился в неба остывший миг, говорил с ней долго, глядел в закат,
а потом садился с собой самим, теплый хлеб доставший из узелка,
преломлял и ел. Остывала пыль, бронзовела в ласковости луча.
Ветер падал оземь и гнул ковыль, ветер мысли суетные качал.
Он вставал и шел в придорожный зной, до груди клубящийся жар земной
и смотрел, как даль серебрила ночь, говоря "мне просто, ведь ты со мной" -

и внутри цвело, и жила душа, словно в нем под утро, как на росе,
отпечатан тихий господень шаг оттого, что он для нее был всем.

И она распахивала окно - воздух пился, колодезен и студен.

Улыбаясь, думала: "Мы одно.

Вот он вышел. Он скоро ко мне придет".



© Лина Сальникова