Скажи мне, что ты знаешь обо мне? Не мыслями, не прожитым и пресным - немым чутьём, ведь только это честно, и только это для меня в цене, как первый вдох над жуткой глубиной, когда бесценный воздух жжет и режет и хочешь - чаще, а вот дышишь - реже... Да - ничего. Ты незнаком со мной. Хотя, возможно, где-нибудь на дне, под слоем мифов и потоком басен, ты помнишь как ты был со мной прекрасен, ты сам - прекрасен. В прошлом. Или нет?
Не вспоминай, не надо ворошить игру, в которой сам себя обставил.
Не я.
Я - исключение из правил...
Ты знаешь сам.
Не вспоминай.
Дыши.


© Индульгенция

Ты меня любишь. Любишь наверняка.
Что не убило - только скрепило нить.
Ты неуклюже греешь меня в руках.
Я ощущаю силы твоей гранит.
Тихое море. Сказки его глубин.
Около лодки бродит моя душа.
Небо в закате алое, как рубин.
Хочется думать. Хочется быть. Дышать.
И согревает губы горячий чай.
И под ногами мира единый ритм.
Я научилась рядом с тобой молчать:
тихое пламя дольше всегда горит.
Каждый умнее или взрослее стал.
Что не убило - стало для нас стеной.
Ты говоришь: ни капельки не устал
быть в непогоду крыльями за спиной.
Я забываюсь. Просто пишу главу.
Я за тобою - в панцире из брони.
Ты говоришь о счастье - и я живу.
Ты меня любишь, боже тебя храни.


© Алена Васильченко

Сохнет посуда, котенок мурлычет.
Старая крыша чернеет от лета.
В кухне так много обугленных спичек
и недостаточно лунного света.
Ночь приоткрыла скрипучие двери.
Снова бессонница льется по венам.
И заигрались сверчки на свирели
в кем-то положенных каменных стенах.
Ночь меня учит гаданью по лицам,
ночь меня лечит кривою строкою.
Ночью ко мне прилетает жар-птица
и позволяет коснуться рукою.
Темное небо упало, как бархат,
прямо ко мне на худые колени.
И винограда божественный запах
всё наполняет безмолвною ленью.
В комнатах пусто, на маленькой кухне
день суетливый разлегся на стуле.
А у порога - промокшие туфли
этого странного плаксы июля.
Тихо смеются крылатые феи
и на карнизе болтают ногами.
Шепчут о чем-то прозрачные тени,
мысли слагая мои в оригами.
Ночью построится всё или рухнет,
ночью открыто - для горя и чуда.
Ночью бессонница в маленькой кухне
гладит котенка и моет посуду...


© Алена Васильченко

сколько неотвеченных сообщений назад
мы последний раз по-настоящему говорили?
мне хотелось о многом тебе рассказать,
если б ты спрашивал иногда.
как кругом все твердят, что время
однажды вылечит и спасет,
но чем больше оно идет, тем больней.
как в моих неотправленных сотни писем
тебе
ежедневных, глупых, простых
в них мы с тобой обо всем говорим
только в них.
как до сих пор мне кажется, что ты здесь
обнимаешь ночами, держишь за руку в тишине.
как я вижу похожих прохожих в толпе,
но это всегда не ты.
как постоянно отчаянно хочется позвонить,
но руки тянутся на отбой.
как потом я ищу твой дом
и просто стою
у подъезда.
как я набралась бы смелости вовремя рассказать
о всех своих чувствах, о том, как не хочется отпускать
и как в каждой влюбленной паре теперь
я вижу только вас
больше эта история не про нас.

если б тебе обо всем я могла рассказать
может ты б захотел остаться


© Мария Хмель

я помню, как ты танцевала,
моя смешная девочка
в темноте, озаряя собой все вокруг.
я помню, как солнца круг
золотил нам волосы и глаза.
как на всех общих снимках
мы были слишком счастливы,
словно это не кончится никогда.
как ты любила бывать в лесу,
держать меня за руку и громко смеяться.
я помню всю эту ерунду, что ты мне когда-нибудь говорила.

а теперь эта память, как настоящий ад,
я стараюсь тебя забывать, честно стараюсь,
я был трусом, так боялся тебе показать,
что ты значишь на самом деле,
но никогда тебе этого не скажу.
я нашёл себе девочку по плечу,
с ней ничего не страшно,
она принимает меня любым.
но когда остаюсь один
я лежу в темноте и по кругу слушаю
одну из твоих любимых песен
и от этого мне все кажется, что мы вместе
и ты снова лежишь на моей груди.



(с) Мария Хмель

если где-то лечить свою душу, то рядом с морем,
слушать прибой и чаек кормить с руки.
у меня о тебе не осталось совместных фото.
я хочу помнить нас
под утро немного пьяных,
двадцатипятилетних,
летних,
влюбленных,
в свете солнечного рассвета
целующихся у двери.



(с) Мария Хмель

Джим любит виски, играть на гитаре,
старые фильмы и музыку в стиле рок.
У Джима нет сердца, но он себя утешает,
что просто поверил не той.
Джим окружает себя друзьями, никому особо не доверяя,
«все мы здесь одиноки» себе повторяет.
Джим часто катается за город,
любит свою машину, собак и помолчать.
Джим одиночка, но где-то внутри его от этого разрывает.

Джим встречает ее случайно,
зайдя на ходу в какой-то подвальный бар,
потом он скажет ей, что это конечно судьба.
Джим увидит, как она выходит ему навстречу,
усядется рядом и на ухо выдохнет ей: «привет».
Джима сводит с ума ее голос, заливистый смех
и то, как она целует его при всех.
Джим уткнется носом ей в волосы:
«ты так вкусно пахнешь. я бы вечно вот так сидел».

Джим не считает их общих встреч,
он пытается быть от нее подальше,
но незадача – его тянет к ней.
порой ему кажется, что он с ней от скуки,
Джиму так страшно признаться, что нет.
Джим решает раз она с ним, значит все по-честному,
никаких обещаний и общих клятв.
они видятся редко от случая к случаю,
его не заботит, что она чувствует,
где-то на другом конце города
она воет волком в его отсутствие.

Джим все больше привяжется,
ему будет не хватать ее взгляда и общих тем,
того, как она сидит рядом на пассажирском,
подпевая и улыбаясь ему в ответ.
Джим испугается непроходящей по ней тоски,
как же с ним могло такое произойти?
однажды утром напишет ей: «извини»,
сотрет ее номер, отправится забывать ее по другим,
будет врать им с три короба, но самое главное и себе.
Джим слишком поздно поймет, что они не те.

Джим приезжает в тот бар в надежде ее найти,
но на двери видит: «бар закрыт».
Джим сидит рядом, курит и в рассветное небо
пускает дым.



(с) Мария Хмель

Хочу от тебя в подарок
чайную ложку счастья.
Тлеет свечи огарок,
капля духов на запястье…

Ты пахнешь лимонным соком,
а, может быть, в доме душно.
Завесив глазницы окон,
стараешься быть простодушным.

Ты пахнешь пыльной дорогой,
осенним дождем и градом,
Какою-то легкой тревогой,
когда мы с тобою рядом.

И я задыхаюсь, как рыба,
в крючках рыболовной снасти.
Ты пахнешь горьким “спасибо”
и страстным, пьянящим счастьем.

Ты пахнешь табачным дымом,
ты любишь золы тление.
Ты пахнешь просто мужчиной.
Но не моим. К сожалению.


© Алена Васильченко

У меня к нему – учащенное сердцебиение…
полюбовное превращение старой дружбы…
У меня к нему – неизбежное столкновение.
Просто стало казаться – он очень мне нужен…

У меня к нему – остановка на миг дыхания.
В подреберье пульсация, сердце в груди колется.
У меня к нему – отключен аппарат питания.
Просто стало чаще казаться – к нему хочется…

У меня к нему… да не знаю, как выразить!
Похоже на белых чаек, над морем стонущих.
У меня к нему – на лицо любви признаки.
А сейчас и вовсе охрипла – от крика помощи…

У меня к нему – и сама душа тянется.
У меня к нему от желания – только стон.
Я смотрю на ладони свои, а мне кажется:
у меня в крови
пульсирует
током
ОН.





© Алена Васильченко

Я хочу быть с тобой нежной, словно кружево зимней ночи.
В карнавалах ветров снежных я б забыла о всем прочем.
Я хочу быть с тобой глупой в своих выходках нетерпимых.
Ты купи эту ночь. Купишь? Обожаю тебя, любимый!

Я хочу быть нежней пуха тополиного над рекою.
Ты скажи мне, скажи на ухо: «Обожаю тебя такою»…
Я хочу быть твоей птицей в цепких лапах седой ночи.
Как ты там? Что тебе снится? Мне тебя не хватает. Очень…


© Алена Васильченко

А человеку нужен крепкий чай…
А не меха, какие подороже.
И просто слышать: — Как же я скучал!
И улыбаться: — Я скучала тоже…14
А человеку нужен дом и сад,
И два окна, и старенькие двери.
И просто слышать: — Как тебе я рад!
И отвечать: — Ах, как тебе я верю!
Нужна заря… И в окна тихий стук.
И верный пес, который скрасит вечер.
И просто слышать: — Что с тобою, Друг?
И отвечать: — Хочу расправить плечи.
Чтоб наши чувства — не свели к нулю,
И, кто далек — стал ближе и роднее.
И просто слышать: — Я тебя люблю.
И отвечать: — А я тебя — сильнее!


(с) Алена Васильченко

он ее мучает:
«девочка, ты совсем не мое,
я найду себе сотни таких,
в тебе нет ничего, что могло бы меня спасти, зацепить и свести с ума,
стоит мне поманить, как выстроится толпа,
из таких же дурочек, успевай менять,
они будут смотреть в глаза, уходить с утра и заглядывать в рот.
а с тебя мне, ну что же взять?
ты, как преданный пёс,
месяцами не помню, что ты меня где-то ждёшь.
но когда прихожу к тебе уже полностью безоружен,
мои демоны и кошмары терзают мою грязную душу,
ты, как море, меня обнимаешь
и мне хочется вечно лежать на твоём плече».

она его утешает, гладя по голове:
«мой хороший,
хватит с меня всей твоей чепухи,
ты мне кажешься дураком,
когда полагаешь, что с кем-то другим
мне будет лучше.
тебя из меня не выжечь, не вытравить,
не забыть
того, как ты смотришь, улыбаешься и молчишь.
того, как ты шутишь, целуешь меня и спишь,
как ведёшь машину, сосредоточен и так красив.
миллиарды других людей всего этого не заменят».

засыпая, он ей на ухо шепчет:
«я тебя не люблю».
и сам себе добавляет: «вру».

(с) Мария Хмель

Я тебя начинаю помнить ...
Тембр голоса, руки, улыбку...
Для меня ты не просто "ветер"
Самая лучшая моя попытка !

И пускай я слетаю в бездну
Я лечу в нее без сожалений,
Если в Вы знали мою изнанку ...
Вы б и в 03 позвонить не успели...

Дайте лекарство от этой болезни,
В сердце колкое остриё.
Сколько можно терять, проигрывать
И при этом держать лицо!!????

За прирученную будешь всегда в ответе
За приручаемость буду гореть в аду
Мы зачем то стали с тобой как дети
Играть в опасную эту игру .

Все что было тогда, иль не было
Ты из памяти тщетно сотри ...
Но твой номер уже внутривенно ....223

И ты снова мне по больному....
Пишешь, смеешься с кем то, в огне гори !
Да мне пох%й что между нами,
Ты сжигаешь меня изнутри ...

Для мизантропа это ужасно,
Если весь мир в одном человеке ....
Я поправлялась, но только лекарство
Снова закончилось в этой аптеке....



(с)

Настоящие леди не плачут,
Даже если закончился виски.
Настоящие леди всегда и везде
Себя чувствуют непринужденно.
Если хочешь сказать, что вокруг п#здец,
Говори на хорошем английском.
Если хочешь упасть и не встать,
Не забудь: нельзя уронить корону.

Иди за кроликом, детка!
Иди за кроликом, детка!
Иди за белым кроликом, детка,
И станешь истинной леди.

Настоящие леди не могут
Удержаться от тонкой улыбки,
Если им в лицо сунут ордер на обыск
С грамматической грубой ошибкой.
Если мир расползается в клочья
От бульдозеров, воплей и лязга,
Настоящие леди чистят ружье
И говорят об окрестностях Глазго.

Иди за кроликом, детка!
Иди за кроликом, детка!
Иди за белым кроликом, детка,
Это школа истинных леди.

Ты пока еще крошка, Алиса,
Ты летишь по туннелю и плачешь,
Оттого что все так неясно во тьме,
И прическа сбивается в космы.
А настоящие леди не плачут.
Настоящие леди не плачут.
Настоящие леди берут разгон -
И выходят в открытый космос.

Иди за кроликом, детка!
Иди за кроликом, детка!
Иди за белым кроликом, детка,
Это путь настоящих леди.
Иди за кроликом, детка!
Не бойся абсурда, детка!
Здесь кругом сумасшедший остров, детка,
Но будь настоящей леди.

(с) Тикки Шильен

помнишь девочку? с безупречным смехом и ангельской оболочкой,
тебе и в голову не пришло бы, что она отпетая одиночка,
что рыдает до изнеможенья дождливой ночью,
только она об этом тебе не скажет.

помнишь девочку? ту что, стоит на сцене,
публика выражает сотни никчемных мнений.
у неё, если честно, предательски жутко дрожат колени.
и голос охрип от страха и эпатажа.

помнишь девочку? ту, что улыбается нежным ртом,
стихами которой восхищается весь литпром.
она курит крепкие сигареты и хлещет ром.
она станет тебе и стимулом и отрадой.

помнишь девочку? терпкую, как вино из Абрау Дюрсо.
эта девочка самый приятный и сладкий сон.
ты отдашь ей душу, карту, наличные и абсолютно все.
только ей от тебя ничего не надо.

помнишь девочку? ту, что смотрит свободным волком.
из неё не выйдет ни жены, ни любовницы толком,
чтоб возить её в теплые страны, да по курортам,
покупать ей шубы и наряжать в шелка.

помнишь девочку? ту, что иных кровей и масти,
эта девочка всякой отравы в тысячу раз опасней,
даже в жуткую бездну готов упасть с ней.
сколько ни приближайся — остаётся незрима и далека.

помнишь девочку? рядом с ней мир на секунды замер,
её можно найти в огромном читальном зале.
только ты ни за что не смотри в глаза ей —
там потухшие звезды и мёртвое пепелище.

помнишь девочку? её поцелуи на шее горят засосами.
она пахнет лавандой и крепкими папиросами.
только не мучай её бессмысленными вопросами,
почему она неделю не прикасалась к пище.

помнишь девочку? с которой был глуп и робок.
рядом с ней сердце бьётся в упругую клетку ребер.
она носит кладбище тех, кто ее покинул, у себя в утробе,
пряча боль между строчек и тонких пальцев.

помнишь девочку? пусть она тебе долго снится,
замирает седая вечность под её сомкнутыми ресницами.
тебе судьбой уготовлено век торчать в пыльных пробках твоей столицы,

ей — смотреть с небес
и вот так тебе улыбаться.

# (с) Аня Захарова

что мне тебе сказать? все должно было так закончиться.
и на деле не так уж плохо — целы нервы, глаза сухи.
чьи-то ласковые объятья — лучшее лекарство от бессонницы,
именно поэтому я ночами пишу стихи.

что мне тебе сказать? я с тобой не воюю, я убираю щит,
просто мне стало правда почти плевать,
кто будет готовить тебе на обед борщи,
нежным голосом петь под ухом ласковые слова.

мы не встретимся ни через годы, ни послезавтра.
и от этого делается так радостно и легко.
я тебе не звоню, не потому что отформатировала симкарту,
а потому что поняла никчемность своих звонков.

мы клялись, что умрем друг без друга, но когда ты ушёл,
разлетелись по городам, потерявшись в вокзальном шуме,

в этой сказочке все закончилось хорошо,
видишь, никто не умер.

никто
не умер.

(с) АняЗахарова

Прикасаться и целовать нынче тянет неудержимо. Я под кожей ищу слова, как геологи ищут жилу, в шхерах ладожских гнезда вью, обнимаю живое жадно, я свободу себе пою от всего, что меня держало. Долгожданным дышу теплом — алым заревом в темных скалах. Разиюлилось, разлилось, белым облаком обласкало.
Дикий берег, пологий спуск, шелест раннего листопада.
Я нездешний, я знаю путь
Из любого
земного
ада.



© Кот Басё Светлана Лаврентьева

Он приехал. Бери вино. Надевай самый тёплый шарф. Вы не пили с ним так давно, что от жажды звенит в ушах. Он приехал. Опять вокзал. Фонари и размокший снег. Он глядит - и десятки жал выпускает из влажных век.

Отыскать бы в дурной башке пару слов. Не стоять немой. Он как в юности - налегке. Забирай же его домой. Станешь мягкой, как лунный свет, как лесной безымянный зверь. У него никого больше нет - верь ему в этот вечер. Верь.

Он приехал. Плывут огни. Затихает машинный гул. Замани. Отхлебни. Вдохни запах шеи и грубых скул. Он приехал. Сырая ночь будет хлопьями бить в окно. Будет снова любовь, точь-в-точь, как когда-то давным-давно.

Будут руки - горячий воск, будут губы - заморский хмель. В голове лишь один вопрос: Что же станет со мной теперь?

Он уедет. И зимний мрак будет эхом кружить вокруг:
Только так.
Только так.
Только так
сохраним это всё, мой друг.

© Pola (Полина Шибеева)

Во мне и королева есть..
И шут.. И девочка, уставшая от битв..
Не понимай.. О многом не прошу..
Люби.

©АннА Тукина

а давай говорить предельно искренне о том,
чего вслух никогда доселе не произносили,
как смеялись до боли в рёбрах, ловили снежинки ртом,

как мы были молоды, счастливы и всесильны.

а давай говорить о том, как люди, живущие далеко,
становятся ближе тех, кто всю жизнь находился рядом,
как от трёх самых важных слов в горле стоит ком,

когда кроме родной улыбки для счастья тебе ничего не надо.

а давай говорить о том, почему люди страдают тактильным голодом,
спят не с теми, страдают по бывшей большой любви,
не покидают улицы надоевшего нелюбимого города,

почему время лечит все,
кроме органа для перекачки крови.

а давай говорить о том, что человек — это и есть дом,
в котором ты ищешь приют, сбившись совсем с радаров,
как одна песня может напомнить все, что с таким трудом
выжигалось из памяти, забывалось с друзьями в барах.

а давай говорить о том, что даже важные номера удалятся,
что неразлюбившие называют друг друга подонками и стервами.
сколько не приближайся — не сократить дистанций,

а те, кто клянётся не покидать, как правило,
покидают первыми.

а давай говорить о том, как один звонок в четыре часа утра
обдаёт тебя кипятком, выворачивает нутро,
почему мы так любим горечь дешёвых драм,

почему мы влюбляемся в тех,
кому на нас все равно.

а давай говорить о том, как она прячет шрамы летом под длинные рукава,
как вкладывает себя в каждый печальный стих.
а чтобы спасти человека совсем не нужны слова.

достаточно просто обнять.
обнять, чтобы спасти.

а давай говорить о том, как до боли знакомый смех,
услышанный в переходе, лишает покоя на всю неделю.
а давай говорить о том, почему мы отвергаем тех,

в ком больше всего нуждаемся
в самом деле.

а давай говорить о том, что любимых не встречают дважды,
лишь единственный раз, оказавшийся роковым,
это когда ты томишься нелепым счастьем и дикой жаждой

просто приехать,
минуя вёрсты, мили, реки и рвы.

а давай говорить о том, что самый сильный — как правило одинок,
и глаза у него наполнены неизбежностью и отчаяньем,
как тоска переходит допустимый болевой порог,
как люди готовы отдать полмира за сонный голос в трубке,

шепчущий: "я скучаю".

а давай говорить, когда рушится весь этот чертов мир,
мы блуждаем в нем, уязвимые, честные, безбилетные,
когда нам не останется ничего, кроме разговора в тишине квартир
———
да разве может быть в жизни что-то
важнее этого?

(с) Аня Захарова

Вроде что-то оставить в памяти нужно и оно того стоит,
Елочку или зайца, землянику или шалаш
Но гуляешь вечером, и видишь как образ сам себя строит.
Бесшумные взмахи тяжелых перьев, мышиный панический топот:
Птица, прорезающая пейзаж.

И только потом сопоставишь знаки каждого места
Тех, что сложились в трудовой дыхательный стаж
В городе голубь, в деревне - курица, сорвавшаяся с насеста,
В поле журавль, в пятничный день - невеста:
Птица, прорезающая пейзаж.

И речь не идет о кавае, няшках и прелестях,
Ты был свой собственный, но они говорят - ты наш.
Сам построен из этих мгновений, тенистых, цветистых, перистых
Как прикуп, открыт и уже никуда не денешься,
Чего не имеешь, того ты и не отдашь...

Время - игла, что меня пришивает к вечности -
Птица, прорезающая пейзаж.

(с) Ася Михеева

… Уходящему — флаг и посох. Нужно плакать?! Пусть плачет ливень!
Это кто еще кого бросил, если бросивший несчастливей…
… Над домами мерцает просо. Лунный заяц в кофейной чашке.
Это кто еще кого бросил, если бросивший во входящих…
… Он напишет в стихах и в прозе, что ошибся в плену эмоций.
Это кто еще кого бросил, если брошенный не вернется…
… Жизнь ответит на все вопросы. Даст. Отнимет. Переиначит.
Разве важно, кто кого бросил?. У любви. не бывает. сдачи.

© Анна Тукина

От адских пепелищ до райских кущ
Куда б тебя ни бросила судьба,
Запомни, друг, я за тебя молюсь
Сквозь годы, недомолвки, города…

Запомни, как бы ни был крут доспех,
Он не спасет от тех, кто в сердце вхож…
Страшнее зверя нет, чем человек.
Противней казни нет, чем через ложь.

Нет неприятней слов, чем «бывший друг»,
Который перешел в ряды врагов…
Я о тебе не скрещивая рук
Молюсь.
Без слов.

© Анна Тукина

Никого не зову, никого не гоню. Все кто рядом — моя награда. Я научена жизнью печаль свою оставлять на листе тетрадном. Помнить только добро, не затаивать зла, все обиды пускать по ветру… И не верить людям, скупым на дела, а на слово красивое — щедрым.

© Анна Тукина

Открывая портал в настоящее, как сундук, разбирая уже устаревшее барахло,
через тернии я нахожу себя, как звезду, обретаю себя, чтобы снова гореть светло.
Шорох писем бумажных, цепочки и серебро, рой оживших мгновений, десятки сменённых лун —
в сундуке моем много добра, но мое добро, пережитое мной, превратится теперь в золу.
Разбирая сундук, мне пора опустеть на треть, чтоб наполниться новым, когда я пройду портал.

Превращённый в золу знает, как же светло гореть.

Возвращённый себе знает, в чем его высота.





© Лина Сальникова

У каждой реки свой плеск.
У каждой души свой дождь.
Ты веришь не в то, что есть,
А в то, чего вечно ждёшь.

Ты в гору, а там – овраг,
Ты замуж, а там – гарем.
И каждый твой раз не так,
И каждый твой шаг не к тем.

А рядом играют гимн
И ставят вопрос ребром…
У каждой трубы свой дым.
У каждой судьбы свой дом.


© Эльдар Ахадов

Надоедает всякая игра,
когда в ней не меняют лиц и правил.

Ты подтвердил, что мне уже пора, когда вернулся в круг, дойдя до края.
Всем нам дают по силам на борьбу, считают нас по равенству отдачи.
Поэтому забудь, иди и будь, но без меня — и не сыграть иначе.
Когда игра уже не стоит свеч, нет смысла загонять себя по кругу.
Иди и будь, умей себя беречь, когда нам не сберечь уже друг друга.
Надоедает всякая игра, где против сердца остаёшься прежним.

Меня здесь больше ничего не держит.
Играй же без меня на этот раз.




© Лина Сальникова

Такая странная безмятежность,
покой и собранность для любви,
что мир не хочется делать прежним, всего лишь время остановить —
и жить как в раковине у солнца, простым отшельником, чудаком.
Пусть только важное остается: лежать в обнимку и босиком ходить по полу, ловить минуты для поцелуев и теплых слов.
Такое странное бьется утро к нам в заоконность со всем теплом, что только окна открыть и душу, дышать морозом, ложиться в плед.
Не возвращаться и не нарушить законы новые на земле.
Такая странная безмятежность — застыть улыбкой, остаться в ней.

Давай забудем о мире прежнем.
Его для нас уже больше нет.




© Лина Сальникова

Из всех иллюзий я люблю одну: иллюзию подвижного пространства. Когда ты возвращаешься из странствий, но не домой, а дальше - в глубину. Когда идешь из вечной темноты туда, где счет берет свое начало. Для нас такая точка - у причала. Прошло сто лет. Построили мосты.

Залив вечерен, вечер полон птиц, паром дрожит и дышит черным дымом. Как ты тогда была необходима - частица «не» в моем «не отпусти». Большой проспект, троллейбусы в депо, июнь - и юным, нам не выдать словом святых часов, чей механизм изломан и время искажает до сих пор. Сиди со мной, смотри издалека на сталь воды, на выцветшие камни. И никуда меня не отпускай: мне так сложно будет повод отыскать. Мне будет больно - годы, за чертой, в чужой стране, за всеми рубежами. Как жаль, что мы с тобой не возражали, друг друга заполняя пустотой. Сиди со мной, фантом моих побед, моей свободы легкое дыханье. Ошибки исправляются стихами, стихи опять достанутся тебе.

Залив вечерен, тонкая черта разделит небо нам - на до и после. Здесь кажется, что ничего не поздно, но слишком поздно оказалось там.
Мы повзрослели так, что этот порт нам впору. Что ж, плыви, «Анастасия».
Мы ни о чем тогда не попросили.
Поэтому ты нас не подождёшь.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева