1.
В одной Вселенной - о чем нам спорить,
Когда все глупо и все едино?
Клинок зеленого паладина
Ничто не сдержит и не ускорит.
А к головам прикоснется проседь,
Когда наступит предел цветенью,
И каждый станет усталой тенью,
Чтоб было Богу, кого отбросить.

2.
Ты говорила дубовой пробке:
«Ветер могуч, и трясет кустами»,
Ты поднималась по узкой тропке
Сциллу с Харибдой менять местами.
Но не внимали твоим реченьям,
Но вынимали из сумок фиги.
Ветер устал, и снесло теченьем
Праведный голос священной книги.

3.
Мечты свои нежила, пеленала,
Ловила в эфире благую весть,
Загадки разгадывала, не знала
Какому из будд на колени сесть,
Порою, во тьме оставляя тело,
В другие заглядывала миры.
Но так и не вымолила, что хотела
Вперед, на судьбу или полторы.

4.
Когда придет охота удавиться,
Поскольку жизнь нелепа и пуста,
Кидайся в омут, милая девица,
Бросай купца и полюби шута.
Сходи к волкам, чтоб леса не бояться,
Умри, чтоб не дрожать пред палачом.
Пускай твой шут научится смеяться,
А твой купец узнает, что почем.

5.
Сердце, и что окрест – неба с землей трение
И вопреки трению - входит вода в трубы
Мальчик орехи ест, чтобы улучшить зрение
Как бы он не ослеп, пока не сотрет зубы
Это твои сны. Каждый из них – хомут
Взяли тебя в плен, деготь гоня в ваниш
Позже и ты поймешь, как же все они врут
Но не кидай нож – только себя ранишь


6.
останови дыханье перекрой кислород
дыханье что дышло но все равно дышать душно
в маленьких странах берестяной народ
без любви делает деток дружно
сам не добрый желает приобрести добро
но для хрупкой скотинки жалеет cамку
из нутра женщина достает ребро
и творит своего дурачка – Адамку

7.
мне бы лето повесить на злой осине
мне бы зиму оставить, чтоб навсегда
в леденящем и вечном безапельсинье
затвердела изменчивая вода
не хочу экивоки прыжки ужимки
колокольчики травушку голытьбу
мне бы сосенки елочки да снежинки
да мечты о тебе в голубом гробу

8.
От помады до Канады
Путь не близок, не далек.
Все тебе, проныре, надо.
Глаз блестит, как уголек.
Не мотайся на чужбину,
Где повадки не русски,
А учи меня, дубину,
Как не гикнуться с тоски.

9.
Втянувший голову в песок
Навеки молодость утратил
Тоска колышется как дятел
Хватая музу за сосок
В метафорическом лесу
Вспилив волшебные опилки
Я рифму на небесной вилке
В живот Искусства унесу

10.
Дела и чувства, лысые,как спрут,
Пустые вопли деловитых квочек...
Я знаю точно - все они умрут,
Как ветки, не оставившие почек.
А ты - ищи среди бесценных руд,
Храни своих страстей неровный почерк,
И не теряйся в тьме своих Бермуд




(с) Константин Лебедев ( ptiza)

Мы держимся, чтоб вслух произнести: прости, реальность, прошлое, прости, вас больше никогда не существует. Приходит север, расстановка сил - заливы, сосны, в сумерках висит луна и смотрит на меня живую. Вокруг все камень - мрамор и гранит, и этот камень больше говорит, чем сотни ртов, оставленных на откуп пустым словам /в которых правды нет/, чужим местам /останься, сдай билет, иди к воде - волна, весло и лодка/. Вокруг все путь, и в нем все больше нас, мы держимся - рассудка, платных трасс, приличий, смысла, правил, обещаний. Но что мы сможем небу рассказать, когда придёт пора смотреть в глаза, когда на выход позовут с вещами? Что мы успеем, Свет мой, что спасём? Ответ, который не произнесен, где ты живой, и я с тобой - живая.
Нас снова настигают города - вчера, сегодня, завтра, никогда.
Над головой проходят провода, как рельсы для небесного трамвая.


(с) Кот Басё Светлана Лаврентьева

Счастье моё засыпает под клетчатым пледом —
Звёздные тропы на небе сложились в узор.
Милая! Пусть твои грёзы наполнятся светом,
Я буду рядом, родная, беречь этот сон.

Выйду на улицу — ветер подарит мне крылья,
Птицею с ним я помчусь до широкой реки.
...На берегу жёлтым облаком молится ива,
Влажные травы мои укрывают шаги.

Сяду я рядом с рекой, да зажгу тихо свечи,
Песню свою заведу на известный мотив.
...Эта печаль нежным танцем наполнила вечер,
Все мои слёзы и тайную боль поглотив.

...Снова, как тысячи раз до сегодняшней даты,
Буря начнётся в реке между двух берегов.
Падают звёзды в листву, ночь чернее агата,
Но неизменна защита моя и любовь.

...Утро потерянно тает в ромашек букете,
Я заблудилась в тревожном тепле наших встреч.
...Радость моя улыбается мне на рассвете,
Милая! Я обещаю тебя уберечь.




© Тань Жучкова

забывают лица, слова и даты,
но живёт веками один сюжет:
не забыть того, кто тебя когда-то
так и не сумел полюбить в ответ.

псом, как маяковский глядел на лилю,
на тебя никто не поднимет глаз.
скольких на вокзалах мы проводили,
сколько их не вспомнит потом о нас.

ах, чтоб им смеялось, жилось и пелось,
незабудкам наших больных сердец.
чтоб у них в ладонях другие грелись,
чтоб не возвращаться им всем вконец.

наливай креплёного, будем пьяны,
ведь чем горше в горле, тем песнь верней.
пей до дна и сразу, целуй же рьяно,
утро будет вечера мудреней.

всякий здесь рождается эмигрантом
с этой детской жаждою к чудесам,
что ни загадаешь под бой курантов —
разбираться с этим ты будешь сам.

всякий, кто рождён тут, судьбой обижен,
всякий выдыхает одно в ночи:
«ну прошу, люби же, прошу, люби же!
ну прошу, пожалуйста, не молчи».

сколько ещё будет в нас грустных песен,
сколько ещё будет тоски хмельной.
но пока наш мир так безбожно тесен,
мы не раз вернёмся к себе домой.


© Ок Мельникова

слушай, тут все говорят про осень, ну и я расскажу про осень:
меня третий год непонятно зачем болтает, куда-то всё время носит,
я смертельно завидую тем, кто обладает такой вот внутренней осью,
что они производят молчание, и молчанием этим грубят,
словно их абсолютно не парит, что их кто-то бросит,
кто-то выключит их из себя.

а такие как я — производят улыбки, шутки, слова, гримасы,
чтобы выжить, чтобы справиться с этой космической массой
пустоты; в этом деле каждый из нас стал асом,
и давно ничего не боится —
просто видит еще в начале конец рассказа,
и от боли в глазах двоится.

у меня тут случилось такое лето, но лето — спето,
все, что греет сейчас нутро — лишь бесчетная сигарета,
с каждым днем в этом городе — меньше света,
и все чаще мерзнут ступни и руки,
так и тянет спросить: «а что на тебе надето,
чтоб спастись от холода? а от скуки?».

так и тянет всё бросить и перестать бороться,
отыскать что-нибудь, чем бы стоило уколоться,
и залечь в квартире, будто на дне колодца —
заниматься с тобою сексом, любовью, счастьем —
а не шпарить по городу иноходцем,
разрываясь на мелкие части.

понимаешь, осень меня загоняет в жесткие рамки,
мне же раньше казалось, немного удачи — и сразу в дамки,
мое имяфамилие будет в самом верху программки —
кто там дальше играет, всем будет неинтересно,
только я вот тащу эту жизнь, и уже натирают лямки,
и все чаще бывает пресно.

слушай, тут все говорят про осень, будто она наступила внезапно,
словно не те же случились даты, ненастье, запах,
что год назад — а я сижу, мечтаю: восток ли, запад,
юг или север, слова лепестками бросаю
на ветер — загадывая, что, мол, в каком-нибудь завтра

я всё-таки не угасаю.





(с) Алекс Микеров

Говорят, в Тихий город дорога, как сон, быстра,
Но пройти её с честью не всем суждено до края.
Этот путь выбрал Вас зимним вечером, мистер А -
И земное кино между кадрами замирает.

Черный плащ да волшебная палочка - первый шаг
По заснеженным улицам Лондона в тусклом свете.
В Тихом городе после заката легко дышать -
Говорят, там свободой и верностью пахнет ветер.

Тихий Город встречает безмолвием Вашу тень,
Разноцветное солнце сияет в холодном небе.
Здесь с начала веков нет преград: ни замков, ни стен,
А молчание — мысли, слова, звездный дождь и время.

...А в театре на Тихом бульваре цветные сны
И картины из прошлого склеены в киноленту.
Старый Лондон, и смог, и любовь посреди войны...
Мистер А, Вы ведь помните, было когда-то это?

Мистер А. вспоминает заливистый рыжий смех,
Запах лилий и бой за свободу у синей ивы.
...И ему здесь подвластно сразить и тоску, и смерть.
Он выходит на сцену, как некогда в старом мире,

И тогда замедляется времени грустный ход.
...Он родился сегодня и умер на этой сцене.

...Тихий город взрывается тысячей тысяч нот,
Когда мистеру А. рукоплещут немые тени.

В сонный вечер, закутавшись в плащ, он в театр идёт,
Каждый раз, как в последний, пред залом горит - и гибнет.

...Мистер А, если город в молчании оживёт,
У него будут Ваши голос, душа и имя.




© Тань Жучкова

И снова Персеиды, говорят, который год об этом говорят, они над каждым августом горят - не звукоряд, но огненные знаки. И в августе - который год подряд - восторженными полнится отряд, как будто не дожить до сентября, великого падения не зная. И каждый ждет, что дождь изменит все, что звездопад вернется и спасет, янтарный мед из поднебесных сот - мерцающие медленные капли. Равнинный житель, горный новосел - гадают, что им небо принесет, и млечное вращают колесо и к метеорам тянутся руками. Шумит река, и каждый строит плот, что время наконец переплывет, но, мысленно орудуя веслом, в течение идет, боится бури.

И снова Персеиды- повезло, летит на землю битое стекло,
небесный Пес отряхивает блох, Хозяин усмехается и курит.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева

По солнечным квадратам на полу, по шторам, чашкам, зеркалу, стеклу вслед за лучом, опережая луч, проходит взгляд, детали отмечая. Колдунство, волшебство, шаманский трюк - наш Кормчий к нам заглядывает в трюм, ты рядом спишь, а я с ним говорю - и крылья вырастают за плечами. Я говорю о том, как нежно быть, ценить, беречь и принимать любым, вот наша лодка, видишь, вот наш быт, мы ничего, играя, не разбили. Переходить на сторону добра - знакомая и древняя игра, когда из утра сложится вчера, он вспомнит там, о чем мы говорили. По солнечным квадратам на полу /ты рядом спишь, /опережая луч/ проходит взгляд /хвала его теплу/ детали, лица, солнце на подушке.

Мы будем осторожны и нежны, и суждены, и Кормчему нужны - и слушаться, и попусту не ныть, и руки мыть, и не ломать игрушки.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева

моя девочка, в этом черничном небе не стало звёзд. кто-то съел их огромной ложкой, и мне не спится. я увёз бы тебя на мопеде считать стрекоз, есть пирог с абрикосами кислыми и корицей. здесь подсолнухи ярко-рыжие, словно Ван Гог писал, и крапива такая жгучая вдоль забора. я рубашку тебе по ночам из неё вязал для защиты от каждого ледяного взора, от потерь бесконечных, предательства и простуд. я хочу затеряться с тобой ото всех в колдовской глуши и смотреть, как цветёт малахитовый старый пруд, как у берега спорят пушистые камыши.

я браслет из кувшинок надену тебе на запястье и в туман превращу над полями холодный воздух.

лето как обретённая вера в земное счастье,
как призыв бескорыстно любить джемовые звёзды.

быть счастливым, поверь, никогда, никогда не поздно.



© Анна Сеничева

А с возрастом становится плевать
На то, что столько боли за плечами.
Все чаще холодна моя кровать,
Все реже этот факт меня печалит.

А с возрастом давление извне
Становится не бременем, а ватой.
Все легче отвечать кому-то нет,
И после не считаться виноватой.

А с возрастом выводится на ноль
Баланс минут прощаний и приветов.
Дороже пиджаки и алкоголь,
Дешевле неуместные советы.

Я больше не участвую в борьбе
За чье-то одобрение, умнею.

Мне хочется понравится себе.

Но это, к сожалению,

Труднее.


© Лисёнкова

А счастье могло сбыться, казалось чего проще.
Была у меня птица, жила у реки в роще.
Дарила зимой лето, просилась в мою клетку,
А я все бродил где-то и птиц приручал редких.

Насильно не стать милой, не вытерпев злой доли,
Она собрала силы и в небе нашла волю.
Крылатой любви жрицу вернуть не в моей власти.
И не велика птица - да нет без нее счастья.

И судят меня строго, что зря извожу душу,
Что птиц в небесах много, и песни у них лучше.
В чужие смотрю лица, ищу по всему свету.
Была у меня птица - дарила зимой лето.





(c) Яна Симон

Было море, было небо, были корабли. Белый парус — белый лебедь, клином от земли. Было солнце, бури были, были сотни миль, а теперь мы — всё, приплыли, вот звенящий штиль. Было небо, были звёзды — и парад планет. Были карты, были вёсла, а теперь их нет. Компас был, штурвал и ветер, дувший в паруса. А теперь на целом свете некому спасать.

У кормы волна играла, вместо крыш и стен были рифы, были скалы, даже вой сирен. К мачте — крепко, крепче, крепче, чтоб не убежать. Пах прибоем каждый вечер, боль ещё свежа. Были волны, били плетью, резали борты. А теперь на целом свете не найти воды.

Днём с огнём воды не сыщешь, сколько не кричи. Вместо стен и вместо крыши — шифер, кирпичи. Вместо звёзд — сплошные тучи, неба не видать. Было раньше, было лучше, где теперь вода? Ром с куском сухого хлеба, дом родной вдали. Было море, было небо, были корабли. Ветер был — была свобода: волны были в грудь, волны выше небосвода, прямо в Млечный Путь.

А теперь — и штиль, и суша, вёсла надломив, мы спасаем наши души от себя самих, но спасенья нет отныне, друг ли, враг ли, брат... Всё теперь — одна пустыня, выгоревший ад. Что ты тут уже не делай, сколько ни моли —

Смерть песком заносит белым
наши корабли.


© Дарёна Хэйл

Есть у меня один друг - он смелый,
С чувственным сердцем, красив и светел.
У нас с ним все строго и только по делу:
Мы слов не бросаем напрасно - мы дети.

Он прячет секреты мои, как конфеты
От папы-дантиста скрывает мальчишка.
И я не предам и он чувствует это,
Поэтому тоже доверчивый слишком.

Я прятки люблю.
А вернее мы оба
Скрываем друг друга от глаз посторонних.
И если спрошу:
- ты со мной?
Он:
- ещё бы!
Воскликнет, смеясь и добавит:
- сегодня?!

Не спросит о лишнем, не будет жестоким,
Не станет меня осуждать за ошибку.
Еще мне известно: на случай тревоги
Моей, он в запасе имеет улыбку.

Он честен со мной. И не требует много -
Быть рядом душой.
Это просто - поверьте!
Ведь,у нас все по делу и все очень строго:
Мы чувств не боимся - мы все-таки дети.






(с) Ах Астахова

определив, что жизнь – игра,
а чувства нежные – морока,
не отдавай своё вчера
нелёгкой памяти до срока.
на человека ты похож
по слову кодекса простого:
пока руками правит дрожь
касаний тысячевольтовых
ты жив! ты нежен! ты любим
в сетях земного притяженья.

а к сроку воспаришь над ним
на расстояние сажени,
и станешь легче лепестка,
взмывая с каждым мигом выше,
когда пойдёшь по облакам,
искать любимых и любивших…





© Ник Туманов

у осени правило: сбросив листву,
уйти по морозцу в холодное завтра.
а ты рассуждаешь: покуда живу,
никто не прогонит с подмостков театра.
из женщин, в чьи жизни входил ты на час,
припомнишь не многих, кивая при встрече.
касаясь неловко чьего-то плеча,
ты знаешь: и эту побаловать нечем.
ни друга, ни брата, ни сына, ни сил,
по жизни не первый и даже не сотый.

скажи мне, чего ж ты у бога просил,
когда прибегал к нему юным босотой?





© Ник Туманов

сколько неотвеченных сообщений назад
мы последний раз по-настоящему говорили?
мне хотелось о многом тебе рассказать,
если б ты спрашивал иногда.
как кругом все твердят, что время
однажды вылечит и спасет,
но чем больше оно идет, тем больней.
как в моих неотправленных сотни писем
тебе
ежедневных, глупых, простых
в них мы с тобой обо всем говорим
только в них.
как до сих пор мне кажется, что ты здесь
обнимаешь ночами, держишь за руку в тишине.
как я вижу похожих прохожих в толпе,
но это всегда не ты.
как постоянно отчаянно хочется позвонить,
но руки тянутся на отбой.
как потом я ищу твой дом
и просто стою
у подъезда.
как я набралась бы смелости вовремя рассказать
о всех своих чувствах, о том, как не хочется отпускать
и как в каждой влюбленной паре теперь
я вижу только вас
больше эта история не про нас.

если б тебе обо всем я могла рассказать
может ты б захотел остаться.






(с) Мария Хмель

Говорят, в Тихий город дорога, как сон, быстра,
Но пройти её с честью не всем суждено до края.
Этот путь выбрал Вас зимним вечером, мистер А -
И земное кино между кадрами замирает.

Черный плащ да волшебная палочка - первый шаг
По заснеженным улицам Лондона в тусклом свете.
В Тихом городе после заката легко дышать -
Говорят, там свободой и верностью пахнет ветер.

Тихий Город встречает безмолвием Вашу тень,
Разноцветное солнце сияет в холодном небе.
Здесь с начала веков нет преград: ни замков, ни стен,
А молчание — мысли, слова, звездный дождь и время.

...А в театре на Тихом бульваре цветные сны
И картины из прошлого склеены в киноленту.
Старый Лондон, и смог, и любовь посреди войны...
Мистер А, Вы ведь помните, было когда-то это?

Мистер А. вспоминает заливистый рыжий смех,
Запах лилий и бой за свободу у синей ивы.
...И ему здесь подвластно сразить и тоску, и смерть.
Он выходит на сцену, как некогда в старом мире,

И тогда замедляется времени грустный ход.
...Он родился сегодня и умер на этой сцене.

...Тихий город взрывается тысячей тысяч нот,
Когда мистеру А. рукоплещут немые тени.

В сонный вечер, закутавшись в плащ, он в театр идёт,
Каждый раз, как в последний, пред залом горит - и гибнет.

...Мистер А, если город в молчании оживёт,
У него будут Ваши голос, душа и имя.






(с) Татьяна Жучкова

Входит в город твой медленный караван —
к сердцу замка дорога твоя течёт.

Ты так долго для стражи искал слова, что их точно осталось наперечет.
Ты ругался с богами песчаных бурь, пил дыхание самой незлой зари, чтобы я на краю замирала "будь, я сама стану с вечностью говорить". Что ты помнил в пути про мое лицо? Сколько чувствовал тяжесть меня в шагах? Я два раза успела надеть кольцо, ты бы мог стать мне братом, отцом, ловцом песен юга, что город тебе слагал.

Что я знала, глядя, как длится год, как в песках пустыни танцует смерть — только имя твоё из Восточных гор, только твой серебристый и мягкий смех. Что ты пил, чем ты клялся, с кем воевал — из-за горных вершин не несла молва. Я носила кольцо и была права, без вестей: пировал ли ты, выживал — потому что нет веры чужим словам.

Ты проходишь по рынку, ведёшь детей, смех которых, как твой, серебрист и чист. Но они не мои, я рожу не тех, на плечах у них будут его плащи. Не тоска по дороге у них в сердцах, не твоё одиночество без конца, а любовь бесконечная — ей мерцать рядом с тем, кто берег меня до конца.

Ты идёшь посмотреться в мои глаза — сколько в них из того, что запомнил ты. Эхом прошлого полнится тронный зал, опускаясь, скрипят над рекой мосты. Сколько жизней Восток твой сгорал огнём, сколько глупостей с губ твоих сорвалось. Ты принёс мне так мало горячих слов, что же в эти края тебя позвало, если все, что ты скажешь, со мной сбылось
не в тебе, а в нем.




© Лина Сальникова

что сказать тебе, верный? у августа в узелке — горный воздух и тайны, не узнанные никем, капля моря в кулоне, отмель и моряки ловят в сети приплывшую осень и огоньки.

что с нас брать, мой свободный? мы счастливы и вольны подхватить свое солнце с бегущей в ладонь волны. заводить свое сердце, настраиваться на такт, жить у склона небесного, пальцы переплетать.

кто в нас август переключает, как светофор, — дым зеленых вершин, кнопка «выключить телефон»... сеть рыбацкая ловит осень, горят огни, и покой вековой ни измерить, ни объяснить.

что сказать тебе, названый мой, что тебе сказать? у небесной зари догорает огонь в глазах, у морского бога — август на языке, наши тайны, еще не узнанные никем.





© Лина Сальникова

Все должно быть тише тихого - только так. И ни слова о том, какой здесь ангел или мудак, ни скриншотов, ни фотографий, ни смс. Всех, кто дорог, - храни в покое, во тьме, в уме. Не показывай миру лишнего - мир упрям, он потребует то, о чем ему говорят, он разделит с тобой твое счастье, твою беду, а потом будет поздно - и важного не найдут. Есть закон притяжения - мысли, людей и дни мир в себя впитает, запомнит и сохранит, растворит в себе соль земную, любовь и боль - что ты будешь делать, что заберешь с собой? Все должно быть тихо, мой Свет, ни в одном окне не оставь огня для тех, кого рядом нет, для льстецов, страдальцев, фолловеров, ловкачей.
Все должно быть тише тихого. Ты ничей.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева

"Мне нравится, что Вы больны не мной," —
Цветаева писала строки Минцу.
Ей быть не суждено его женой,
Ему не стать её прекрасным принцем.

Мне нравится, что Вы больны не мной...
Как много в этой фразе сладкой боли.
Как странно не дышать своей весной,
Покорно привыкая к новой роли.

Смириться, не приняв победный бой, —
Таков сюжет лиричных грустных песен...

Меня же факт, что Вы больны не мной

Чертовски, дико, до усрачки

Бесит!


© Лисёнкова

Жаль, что в колледже мной не пройдено,
После вуза познаний пшик:
Почему у любой уродины
Обязательно есть мужик?

Не пойму никак, твердолобая,
Где у них понамазан мед?
Погляжу вокруг с легкой злобою —
И кривым, и косым везет.

Ну какими манят товарами,
Чем сулят одарить сполна?
Если страшные ходят парами,
Почему я хожу одна?

На несчастье мое бумажное
Ироничный ложится стих:
То ли я не такая страшная,
То ли даже страшнее их.


© Лисёнкова

Я фигачу до работы,
Подавляя жалкий стон.
Скоро пенсия и льготы,
Лет примерно через сто.

Я пашу как лошадь в мыле,
Я батрачу как раба,
Мужики ко мне остыли
И друзья послали в бан.

Никакой тут жизни личной,
Я в работе от и до.
Все довольно гармонично:
Офис мне и муж, и дом.

Вновь начальник смотрит зверем,
Сверхурочкой завалил,
Я работаю, но верю —
Где-то в сказочной дали

Принц ко мне несется птицей,
С ним покой и благодать...

Лишь бы несся, чтоб жениться,

А не чтобы оседлать.


© Лисёнкова

Митька, смотри:
мы взрослые, как хотели.
только давай по-честному: ты же рад?
так далеко, казалось, ещё до цели,
после которой не повернуть назад.

Митька, смотри:
мы взрослые, как мечтали.
только какой-то грустный вокруг народ.
все-таки жалко, Митька, что мы не знали -
взрослый мечтает точно наоборот.

Митька, смотри:
мы взрослые, мы большие.
слишком жестокой стала теперь игра.
Митька, скажи, с чего мы с тобой решили,
что попрощаться с детством уже пора?

Митька, смотри:
мы взрослые, все закончилось.
зря торопились финиша резать нить.
разве нормально, Митька, что мне не хочется
думать о будущем или серьезным быть?

Митька, смотри:
мы взрослые. почему-то
это звучит, как жизненный приговор.
помнишь, как мы считали с тобой минуты
до перемены, чтобы бежать во двор?

Митька, смотри:
мы взрослые, но качелями
видится мир, взлетающий к облакам.
Митька, скажи, зачем мы с тобой поверили
с детством не подружившимся дуракам?

Митька, смотри:
мы взрослые, как хотели.
только давай по-честному, не молчи.
ты обманул ведь, Митька, что мы сумеем
вместе от вечности изобрести ключи?

Митька, смотри:
мы взрослые, как мечтали.
перегорели взорванные мосты.

все-таки жалко, Митька, что мы не знали,
сколько здесь боли, грязи и пустоты.




© Жанна Хабанова

и внезапно он спросит:
«а чего бы тебе хотелось, моя дорогая?
ну, давай расскажи»
ты смотришь на город, считая его огни
и в горле слова застревают, словно это ножи.
и тебе так хочется рассказать, хоть кому-то:
«знаешь, мне бы снова хотелось коснуться ладонью его лица,
чувствовать запах его на теле и в волосах,
и первым, как утром открыв глаза – видеть его лицо.
хотелось делить с ним проблемы, заботы и общий дом,
готовить ему обеды, ужины, вместе смотреть кино,
делать общие снимки, смеяться с ним до утра,
пить на кухне вино и планировать отпуска.
ездить с ним за город, засыпать на его плече,
завести большую собаку, слушать музыку в темноте,
целоваться ночами, обнимать его сзади,
танцевать дурацкие танцы, укрывать одеялом.
мне хотелось бы жизнь всю свою с ним одним
до конца.
но он там прекрасно справляется без меня.
и, пожалуй, больше, чем это все
мне хотелось бы
только не помнить его,
не проигрывать вновь и вновь
всю ту жизнь, что с нами уже
не произойдет.»
но ты просто молчишь, допиваешь и просишь счет
больше нет значения в этом всем.







(с) Мария Хмель

ты помнишь, мой друг, тополя - великаны
касались руками седых облаков?
счастливое детство случилось и кануло
в глубокое прошлое. там, далеко,
неяркими фото в альбомных страницах,
(как будто бы манят, зовут за собой)
остались знакомые памяти лица
и звон голосов, каждой нотой родной.

лилось по полям земляничное лето,
стремглав, и на склоне впадало в ручей.
я чувствую запах пшеничных рассветов
и луч остроносый на юном плече.

какими мы стали...

какими мы были,
минут не считали, открыто смеясь.
там - мама с отцом, до волос молодые -
тут - взрослая жизнь, до сих пор не моя.

счастливое детство в конверт запечатано,
и прочерк в том месте, куда отправлять.

ты помни, мой друг, в высшей степени свято,
все то, что с тобой не случится
опять.






(с) Элена Хачемизова

Целуют родители нас.
В неловкости мы каменеем.
И с детства, который уж раз,
Добром отвечать не умеем.

Сначала нас учат ходить,
Целуя царапины, шишки,
Спеша на тесёмке пришить
Две варежки к нашим пальтишкам.

И вот мы идём в первый класс,
И вот мы уходим в солдаты…
Целуют родители нас,
Всю жизнь провожая куда-то.

И в тех откровеньях простых
Что-либо поймём мы едва ли.
И тут же целуем чужих,
Которых мы в жизни избрали.

Сквозь все́ поцелуи судьбы
Придём мы в одно воскресенье
И наши побитые лбы
Подставим под жар всепрощенья.

Жизнь — цепь поцелуев. И нас
Пусть совесть сверли́т неустанно,
Пока эти дни не настали,
Пока не настал этот час, —

Когда в безутешной тоске
Холодные лбы обрыдавши,
За их поцелуи, за все́, —
Единственный наш. Опоздавший.




(с) Николай Зиновьев

Как рыбаку - хрупкие льдины,
Как на пожарище - спички,
Я нужен тебе,
Как президенту - импичмент,
И как бедняку - камердинер.
Возможно, в чем-то это даже смешно,
Но, если наконец-то поверить себе,
Я нужен тебе, как рыбе речной -
Велосипед.
Как в огороде - репей,
Как надувная лодка в Сахаре,
Как пилочка для ногтей - сокамерникам,
Как боль, которую невозможно терпеть, -
Вот так я нужен тебе.

Где-то там, на другой
Стороне провода,
Ударяются
Зубчиками ключи,
Слышны шаги по лестнице,
И ничего кроме.
Я набираю твой номер,
И каждый из нас
Молчит.

Где-то там, на другой
Стороне провода
Я слышу, как кто-то робко
Копается в карандашах цветных,
Но после длительной тишины
Каждый из нас
Нажимает
Красную кнопку.

Вот так я нужен тебе.

Как трудяге-фермеру - град,
Как тонущему кораблю -
Еще один залп картечи,
Как любимой кружке - трещина,
Как будильник, прозвонивший
Вместо пяти – в девять утра.
Как слепому - возможность смотреть вдаль,
Как спортсмену – вывихнутый сустав,
Как человеку в горе – пустота,
Как санкам - асфальт,
А красивой девушке - глубокий рубец, -

Вот так я нужен тебе.

Где-то здесь, на этой
Стороне провода,
Для разговора так много причин,
Слышен шум дороги, и звон колоколов,
Но после очередного “Алло”
Каждый из нас
Молчит.

Где-то здесь, на этой
Стороне провода,
Каждый вечер кто-то
С трубкой оседает в угол,
Зная, что давно уже все решено.

Где-то здесь,
Каждый из нас тишиной

Добивает друг друга.


© Птицами

все важные фразы должны быть тихими,
все фото с родными всегда нерезкие.
самые странные люди всегда великие,
а причины для счастья всегда невеские.
самое честное слышишь на кухне ночью,
ведь если о чувствах - не по телефону,
а если уж плакать, так выть по-волчьи,
чтоб тоскливым эхом на полрайона.
любимые песни - все хриплым голосом,
все стихи любимые - неизвестные.
все наглые люди всегда ничтожества,
а все близкие люди всегда не местные.
все важные встречи всегда случайные.
самые верные подданные - предатели,
цирковые клоуны - все печальные,
а упрямые скептики - все мечтатели.
если дом уютный - не замок точно,
а квартирка старенькая в Одессе.
если с кем связаться - навеки, прочно.
пусть сейчас не так всё, но ты надейся.
да, сейчас иначе, но верь: мы сбудемся,
если уж менять, так всю жизнь по-новому.
то, что самое важное, не забудется,
гениальные мысли всегда бредовые.
кто ненужных вычеркнул, те свободные,
нужно отпускать, с кем вы слишком разные.
ведь, если настроение не новогоднее,
значит точно не с теми празднуешь.


© Ок Мельникова

Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Я музыка горя, ты музыка лада,
ты яблоко ада, да не про меня!

На всех континентах твои имена
прославил. Такие отгрохал лампады!
Ты музыка счастья, я нота разлада.
Ну что тебе надо еще от меня?

Смеялась: "Ты ангел?" - я лгал, как змея.
Сказала: "Будь смел" - не вылазил из спален.
Сказала: "Будь первым" - я стал гениален,
ну что тебе надо еще от меня?

Исчерпана плата до смертного дня.
Последний горит под твоим снегопадом.
Был музыкой чуда, стал музыкой яда,
ну что тебе надо еще от меня?

Но и под лопатой спою, не виня:
"Пусть я удобренье для божьего сада,
ты - музыка чуда, но больше не надо!
Ты случай досады. Играй без меня".

И вздрогнули складни, как створки окна.
И вышла усталая и без наряда.
Сказала: "Люблю тебя. Больше нет сладу.
Ну что тебе надо еще от меня?"




c) Андрей Вознесенский