Время не ранит, но раны лечит,
Время добрее, чем мы считаем.
Жизнь равнодушием искалечив,
Прошлое муторно нас листает.
Книжные дети, дурное семя,
Что под обложкой? Вина и горечь.
«Ну, ничего, - говорит нам время.
Из корешка прорастают корни
Смутной надежды, надежды дикой,
Темной, как небо холодным летом,
Терпкой, как мята и земляника…»
Сколько страниц до конца сюжета?
Буквы, как рыбы, во тьме кромешной,
Плавают молча, одна, вторая…
…Что нам осталось? Страница «нежность»
Грубо надорванная по краю.






© Мария Хамзина

А что дорого - то осталось.
Никуда в никуда не делось.
Пустяковая эта малость - любоваться любимым делом,
раздышаться солёным морем,
разбежаться пологой горкой,
и ни с кем ни о чем не спорить, языком ощущать - не горько.
...а что дорого - то осталось.
Распрощалось с ненужным "было".
Отодвинуло к черту жалость, подарило и полюбило - вот такую меня,
как просишь - не вчерашнюю, а другую.
И волос золотая осень из окна ветерком подует…
подмигнёт шаловливо солнцем,
всхлипнет лужей,
дождём поплачет,
мягких губ сквозняком коснется,
и по дням как клубок поскачет.
…а что дорого – то осталось.
Обернулось во мне покоем.
Как набегалось-накаталось,
улеглось и сдалось без боя. И уютно ему, почётно, и всегда от всего согрето .
Никому никогда – отчетов, никому никаких обетов.
И привычки – дороже счастья, или даже ему синоним.
Лучше быть целиком, чем частью – даже самых родных ладоней,
…а что дорого – то осталось.
И мурлычет в душе котенком.
Нипочем ни любовь, ни старость – рвется только в местах, где тонко.
И на улице – развеснилось, май смеется и лижет пятки.
Утверждает, что всё приснилось.
Убеждает, что всё в порядке.






(с) Лала Тарапакина

Ну что ты, ну что ты… ну разве же это беда –
любить этих девочек-мальчиков с тонкими лицами?
Смотреть в них и знать, что уже никогда, никогда,
уже никогда им тобою не осуществиться…
Лежать многократно в постелях, в земле, в облаках,
к своим трафаретам прилаживать каждую живность,
а после - из вечной зимы выносить на руках,
как будто не сладость такая, как будто повинность…
Я слышу, как падает время в меня по ночам,
в глухие пустоты мои, где ни стражи у края.
Ну что ты, ну что ты… не плачь, я тебя не отдам.
Не плачь, в нас немного ещё наверху поиграют.




(с) Елена Касьян

Город вздрагивает и нервно стучит дождём, как стучат костяшками пальцев по барной стойке, виски льётся, вторя симфонии в водостоке. Если будем держаться друг друга - не упадём, даже если пьяны достаточно, чтобы пасть на асфальтовые ладони продрогших улиц. Мы сегодня опять среди ночи в жару проснулись, чтобы вслушаться в соло дождя и к стеклу припасть раскалёнными болью висками - я здесь, ты там... Это просто дождит на душе. До утра отпустит, распогодится, съёжится в облачко светлой грусти, и расставит фигуры по клеточкам. По местам.






© Ксения Кольт

сегодня снова дождь.
и в серой мгле
вершины Альп как ёжики в тумане.
черешня – капли крови на столе.
парное молоко в твоём стакане.
в моём – немного красного вина,
подёнка, прилетевшая на свечи
и жгучая до звона тишина,
распятая тоской противоречий.

я чувствую себя почти никем.
и вот, что мне сейчас необходимо:
погладь меня тихонько по руке,
взгляни в глаза,
скажи:
- я здесь, любимый!
и вытает как лёд на луже грусть.
и полыхнёт за окнами грозово.
и я воскресну.
выживу.
пробьюсь
звенящим родником навстречу зову.






© Ник Туманов

мой дорогой, здесь нет ни рая, ни ада.
но целый букет вмещается в слово "рай",
если ты ощущаешь, что каждый атом
следом за мной не прочь на край и за край.
будь. просто будь. рядом или не рядом -
не умирай во мне.
пожалуйста.
не умирай.





© Стэф

Теплый мой Ветер, девятихвостый Лис, в чьих тридевятых землях, в каких краях ты? С кем твои линии жизни пересеклись? Вздернут ли красный парус на мачте яхты?

С берега не увижу иных цветов, воздух морской зрение мне не лечит, я не Ассоль, ты Греем быть не готов, мы друг от друга слишком, увы, далече.

Целыми днями письма тебе пишу, кляпом пихаю в горлышки у бутылок, время так черепашьи ползет, что жуть, липкое солнце облизывает затылок. Эти бутылки меж легендарных скал не проплывут ни брассом тебе, ни кролем - Сцилла с Харибдой вытаращат оскал, даже герой не выдержит фэйс-контроля.

Я не прошу остаться со мной навек, есть бы с тобою сыр с одного ножа и - сцеловывать гарь костра с утомленных век, душу стихами этими обнажая.

Не доставай мне древних колец со дна, алые розы вышли давно из моды. Жду тебя здесь, как кто-нибудь ждет погоды.
Влюбись в меня - так, как я в тебя влюблена.







© Стэф

Лето перегибается через забор,
Дышит на одуванчик, и тот седеет.
Всё, что ты мне говорил до сих пор,
Больше значения не имеет.
Ветер касается Понтийских гор
И тут же слабеет…

Как ты вмещал меня всю целиком –
Все мои выходки, майки, браслеты?
Лето потрогает нас языком,
Выпишет справку вместо билета,
И поплывёт под Галатским мостом.
А нас уже нету…

Руку приложишь ко лбу, а внутри
Небо, а в небе наш аэроплан.
Если не веришь мне, сам посмотри –
Вот уже трап подгоняют не нам.
Мы покупаем коньяк в «дьюти фри»
И напиваемся в хлам…






(с) Елена Касьян

Лучик солнца заблудился
В светлых, теплых волосах,
Замерцала вдруг улыбка
В нежных ласковых глазах

Макияж, прическа, платье-
К жизни передаст любовь!
Ты блондинка- это значит
Без уныния вновь и вновь.

И пускай один мужчина,
Самый лучший на земле!
Будет рад, что ты блондинка
И признается тебе

В том, что любит без оглядки,
Охраняет, бережет
И на все твои нападки,
Что виновен признает.

Ну а как еще иначе?
Ведь принцессы не должны,
Видеть, что пажи их плачут,
Только знать об их любви!





(с)

Веду себя с тобою совсем не принцево, совсем неподобающе, но веду - и повинуюсь бог знает какому принципу, у всей вселенной будучи на виду.

Ты - Лис, и ты, рожденный с кровями лисьими, светлей, чем я с порочной голубизной, но мы сроднились с палыми оземь листьями такой вот получающейся весной.

Ты - Лис, и ты шерстинками золотистыми гораздо ярче всех телескопных солнц - я виновато буквами прячусь в исповедь, и зря тебя пытаюсь списать на сон.

Ты - Лис, но мне все кажется, что ты девушка, принцесса, заколдованная навек одним из тех волшебников, что не те уже, чтоб снять заклятье с лисьих печальных век.

И как тут быть, когда не имею права я тебя на веки вечные приручить? Твою беду уже не расторгнуть травами, бессильны даже утренние лучи. Мне мудрецы сказали - с тобой намучишься, никто не хочет дать мне благую весть.

Но, рыжий, если даже ты не приручишься - я буду рад тому, что ты просто есть.






© Стэф

Ты - там, где каштанов свечи
и плещутся волны музык,
в ней захлебнется вечер...
Я - там, где бесчеловечно
любовь превращают в мусор.

Под окнами серенаду
здесь никому не надо.

Здесь любят вставать в позу
желательно, из камасутры,
и сдабривать матом прозу...
А кто бы смог без вопросов
в мое просыпаться утро,

где сигарету с чаем
сон на руках качает?

А ты бы сумел, наверно.
Нехитрое дело это -
быть кем-то из Жюля Верна
для девочки очень нервной,
считающейся поэтом,

пишущим не о море,
а о memento mori.

Сопьюсь не вином, а морсом,
ветер впущу с балкона,
чтобы не слушать курсы
азбучных истин Морзе
едущего вагона,

чтобы во сне пришел ты,
осенью красно-желтой.

Я знаю твои пароли,
и кто на тебе там виснет...
Мало меня пороли,
но в снах ты играешь роли,
которых боишься в жизни.






© Стэф

даже когда ты хотел его, поджидал,
лето приходит внезапно, как божий дар.
падает солнце на город и он горит,
переплавляя тех, кто живёт внутри:
женщин и дедушек, пьющих в кафе вино,
девочек в ярких топиках, пацанов,
кошек ленивых, тощих бродячих псов,
зелень газонов, деревья, асфальт, песок
и, выгорая тысячей хиросим,
город становится жарко невыносим.

а утром ещё прохладный, ещё живой,
гордо сверкая витринами бутиков,
этаким юным гулякой-холостяком,
город канцоны выцокивал по мостовой
и, улыбаясь прохожим, свежо вдыхал
запахи кофе и сдобных ванильных хал.






© Ник Туманов

Я боюсь, что меня никогда не станет. Ни в тебе, ни в мае, ни в этом дне.
Мои строки рассыпанной в небе стаей улетят и погибнут в чужой стране,
где нет нужных, чертовски необходимых, где любой, даже четкий, потерян след...
Знаешь, мы с тобой в принципе - неделимы. Знаешь, это - почти что прибойный плеск,
тихий шепот - в словах моих, истончаясь, переходит в память твою, как штрих.
Знаешь, я одиночею и дичаю, если не остаюсь у тебя внутри.
Знаешь, я люблю тебя,остро, сильно, и порой, незаметно ускорив шаг,
ощущаю, как это невыносимо без тебя просыпаться и не дышать
без тебя, без возможности утром сонным зафиксировать нас в этом новом дне.
Я боюсь, что в бушующем майском сонме ты забудешь об этой влюбленной мне,
навсегда забудешь, сменив привычки, изменив пароли и города,
и я стану невидимой и обычной.
Одинокой стану не по годам.

Наша жизнь с каждым вздохом незримо тает.
Чтобы сбыться, у нас есть всего лишь раз.
Я боюсь, что меня никогда не станет...
Отучи меня чувствовать этот страх.


© Лина Сальникова

Сорок восемь часов до лета – иди, пылай, выжигай напалмом, все, что мешает видеть, как она исчезает, волю собрав в кулак, попрощавшись с тобой – на русском и на иврите, на арабском (он делает голос ее глухим, изможденным молитвой во имя твое земное)- Бог с тобой, дорогой, Бисмилля рахманан Рахим. Утекает песок, и река покрывает дно им.

Посмотри на ладонь и пойми, что она пуста,
и почувствуй ее, и наполни ее молчаньем.
Ты устал, потому ты не ведаешь, кем ты стал.
Все, кто были с тобой - отчаянно одичали.

Сорок восемь часов до лета – купить билет и бежать бы к воде, забыв про свою усталость.

Но песок, песок в часах на твоем столе говорит, что больше времени не осталось.


© Кот Басё

Любая боль становится вчерашней,
но ежегодно в середине лета
бросается с водонапорной башни
очередная юная Джульетта.
А где-то пролетают поезда –
маршрутом – в Никуда из Ниоткуда.
Так жизнь проходит – в ожиданье чуда,
которого не будет никогда.
И я спешу – по паутине улиц,
лечу на свет с энтузиазмом мотылька.
А в небе – как набор китайских блюдец –
Плывут и пропадают облака…





(с) Ольга Русакова

Если на клетку утром набросить тряпку,
птица замолкнет – будет считать, что ночь.
Это, конечно, лучше любого кляпа.
Это, наверно, сможет тебе помочь.

Где твоя тряпка? Я замолчу, накрывшись,
и не увижу, плотно глаза смежив,
как возле двери мысли-койоты рыщут,
силясь учуять запах тоски и лжи.

Я перестану в клетке слетать с катушек.
Многие птицы так и живут давно,
их не швыряет в плаксы из хохотушек
и не пугает, если вокруг темно.

Дождь заливает крыши многоэтажек.
Клетка под тряпкой. Я отключаю речь.
Вдруг вспоминаю: всё-таки ты постарше.
Пусть ненамного. Надо тебя беречь!

И подступают сразу и смех, и нежность:
я представляю, слушая шум дождя,
как с погремушкой ты восседал в манеже,
даже не зная – скоро меня родят.




© Ника Невыразимова

обуглилось небо чернильным- уснуть нелегко,
февраль пережить, чтобы как то не сдохнуть до марта.
опять обострение- в самое сердце укол,
опять сохранять в неотправленных странное
«как ты?»

а после любимой подруге писать в смс:
когда же закончатся эти тире- многоточья?
потом уточнять: ты скажи- лучше «с» или «без»?
услышать в ответ: однохуйственно.
в самую точку.

и я расскажу тебе снова про озеро Чад,
про странного зверя с изысканным ярким узором,
и я сохраню глубоко твой потерянный взгляд
и дам тебе шанс на возможность последнего слова.

а может забить и не плавить сознание в воск?
с большой колокольни послать и однажды вернуться?
но впрочем пора перестать выносить себе мозг.
назад посмотреть с благодарностью и…

улыбнуться...





(с) Милена Кафанова.

Это "тебянехватание" вот и пришло. С чемоданом. Осталось и смотрит.
И сказать ему что? Не прогнать, не обидеться, не плевать.
Может быть оно даже меня /стопроцентно. естественно. явно ведь../ портит,
Только вот заставляет глубже, живее, охотнее задышать.

И смотри - достает же, раскладывает в шкаф мой затейливые вещички..
И откуда-то фото твое притащило, повесило на стене.
- Эй... малыш... подожди, не играй и не жги мне последнюю спичку...
Знаешь, искренность эта редка. И теперь в цене. ..





(с) Sky

Вот оно что.. А я думала - не судьба..
Море ласкает камни и теплый песок,
Ты говоришь - "как же поезд-то проспала?"
И прикасаешься так, что по коже ток..

Эти пять дней.. Это лучшее на земле
Место отныне. Запомнится мне в крови.
Если когда-нибудь тоже приду к тебе,
То ничего о будущем не говори.

Руку твою целовать и не верить снам,
Пальцы переплетать, посылать весь мир.
Даже не чувствую, что эта ночь холодна,
Как никогда, мной окутанный и любим.

И даже если не будет ни часа сверх,
Если ты завтра уедешь и скажешь "Всё."
Я поднимаюсь по небу, все выше, вверх..
И, задыхаясь, шепчу "Обними
Ещё..."




(с) Sky

Свет мой, скажи, почему я тебя встречаю там, где закат невидим, но осязаем? Город похож на пагоду, замечаешь? Укрыта земля циновками из сизаля, в мерцающих стеклах, как в озере, карпы кои... Луна золотым пером плавники обводит… Свет мой, скажи мне, что это? Что такое необъяснимо сильное происходит? Чаши поют, не пели уже полгода. Ветер попутный все время – куда ни шел бы. Город похож на пагоду, там, у входа девушка ждет, звенит изумрудным шелком. Свет мой, скажи, почему мы все это видим? Как совпадаем – мыслями, снами, днями? Тысячи нитей, тысячи тонких нитей нас обвивают, прочно соединяя.

Город похож на пагоду или гору, пирамидально острую. Он так близко,
что хаос в моей голове обретает форму

Зеленой Тары,

сидящей

на лунном диске.






(с) Кот Басё

Хочешь,
коснусь легонько твоих волос..?
Смятые простыни, в чашке остывший чай.
"Доброе утро!-выдохну,-Как спалось?"
Сладко потянешься-тёплый, родной насквозь,
И улыбнёшься.
Ладно, не отвечай.

Хочешь,
Ладонь в твою положу ладонь,
Переплетая пальцы, слегка cожму..?
Сильный, чудесный, ласковый, молодой,
Словно рождённый под золотой звездой!
Ладно, молчу)
Я просто - ТАК- ни к кому...

Хочешь,
дотронусь к впадинке у виска
тихо губами, глупости нашепчу..?
В горле волной горячей, совсем близка,
Дикая нежность. Чтобы не расплескать,
Слепо замру, услышав твоё:
...хочу...





© Твоя Нечаянная Радость

Их где-то на небе точно создали парой, подогнали друг к другу, как винтики в механизме,им дали одну палатку, одну гитару и отпустили вместе идти по жизни. А жизнь их била, роняла в огонь и в воду и,
наконец, расколола и растеряла, небесный мастер потрогал седую бороду, собрал детали и все запустил сначала...

(с) Кот Басё

Я тебя целую в душу.. Осторожно, нежно и солнечно.
Обнимаю. Немного трушу, но выстраиваю мосты.
Потому что ты ближе прочих. В ДНК мне прописан точечно.
Заполняешь меня и , кажется, избавляюсь от пустоты.

Потому что ты светлым облаком в моем небе рисуешь смайлики.
Потому что ты руку держишь, если падаю. И ведешь.
Я с тобой становлюсь хорошею, невесомой звездою маленькой..
За тебя разорву планету всю, если скажут, что не придешь..

Если скажут: "Его и небыло. Это были огни все ложные"
Я в тебя верю до глубокого, до последнего дня и сна.
И прости, что бываю странная, не всегда, не во всем хорошая.
Ты со мной. Значит будет теплая в моем сердце твоя весна...





(с) Sky

Стать бы честнее. Не бояться голоса,
Не бояться ватных ног, не ждать ответа.
Говорить то, что думаешь, не прятать, не подбирать помягче слова.
Стать бы теплее. Влюбиться бы без памяти и писать, писать, писать круглосуточно. И играть по ночам на фортепиано, и петь.
Стать бы свободнее. Поехать к морю, зайти в теплую воду до колен, и чтобы лунная дорожка прямо к ногам..
Не знать интернет, говорить "привет" в живую, и молчать. Потому что говорить больше ничего не хочется.
Загореться бы чем-то таким.. чем-то, что стало бы важным, и стремиться к этому, забывая обо всем на свете. О преградах, людях, времени..
И увидеть чудо. Не в кино.

(с) Sky

… И коротко сказать: исключено.
Ведь невозможно больше, чем желанно,
и все, на чем мы нынче строим планы,
лежит на дне и составляет дно –
в его глубинной сущности, где ил
не наделен двусмысленностью «или»…

Мне кажется, часы остановили
на осени, в которой я любил.

© Кот Басё

свет предутренний, пусто в доме… время вертится, как юла.
ничего не бывало кроме: «я заеду. дела-дела…
всё сама понимаешь, правда? наигрался и не вернусь.
у нее повкуснее завтрак, а тебя обнимает грусть,
а тебя… а тебя мне мало. или много (смотря зачем).
ты удобное одеяло\ шоу\ гамак, а она - мечеть.
с ней спокойнее, с ней молчится. все размеренно, тишь да гладь.
запах кожи твоей, ключица… помнить, выдохнуть - умирать
от терзаний, ведь я не должен, а на практике – всё огнем,
всё к чертям полыхает, гнётся… прихожу до утра в твой дом,
и, мне кажется, я останусь. больше смелости, чтоб решить.
ты прости мне мою усталость – слишком горестно так дружить,
и поэтому я уеду. пропаду. не ищи, не плачь…
в этой жизни бывает случай, когда много решить задач
вдруг приходится… растерялся.
предыстория – черновик.
а теперь вот я смог, расстался.
я люблю тебя очень, Вик…»





(с) Виктория Миловидова

Он зовёт меня Вики, за привкус горечи на губах, словно я победа, оплаченная потерями.
Говорит: - Я бы запер тебя в превысоком тереме, до того велик этот необъяснимый страх потерять тебя.
Я зову его ангелом, и, иногда - по имени. Его шуточки для меня неизменно - слишком, я упрямо твержу: - Я не Вики, малыш, не зли меня! - он смеётся, за косу дёргает, как мальчишка несмышлёный.
То, что я к нему чувствую не объяснить легко, это где-то между...между моими рёбрами. С ним все дни вечера и ночи выходят добрыми, и он пахнет весенним лугом и молоком, как ребёнок.
Зачем тебе говорю об этом? Потому что мы оба чувствуем, в чем тут соль - я устала мечтать, во мне умерла Ассоль, я не брошу его, ни сейчас, ни грядущим летом, никогда, дай то бог...
Мы оба знаем достаточно, а порою и чересчур, только этого вслух никогда не произнесём - мы с тобой разучились ребячиться, вот и всё. Ты живёшь, как хочешь, я делаю, что хочу, мы довольны.
Но каждую добрую ночь, каждый чёртов вечер, обнимая подушку, каждый в своем мирке, мы целуем друг друга, оставшихся вдалеке. Мы желаем друг другу счастья, но крыть тут нечем - мы нужны им.
Нужны им больше, чем нам самим нужен факт присутствия, чтобы остаться целым. Мы нужны им и мы заплатили двойную цену за великое счастье быть искренними людьми и мечтать.
И поэтому пусть он зовёт Викторией, будь то победа или беда, он - моя передышка, мой временный полигон, моё право не думать хоть миг ни о чем другом...о войне, в которой мы никогда не убьём друг друга, любимый мой. Никогда.


© Ксения Кольт

... и вы, на моей ладони снежинкой стаивая,
любили меня на зависть другим матросам.
Моя гордая Леди, девчонка моя, простая моя,
это сердце стучит тяжелей, чем у альбатроса,
ударами медными, редкими и неверными.
Твои волосы цвета песчаной пустынной отмели
моей нежности щедрой остались сыпуче вверены
в час, когда тебя так, как дали мне, так и отняли,
в час, когда я, как прежде, тих, одинок и немощен
/белый кит - мертвым грузом тащили, устали, бросили.../,
повстречал молодую и полную жизни женщину,
и виски мои вспыхнули матовой лунной проседью,
жаждой жизни; и вечер стонами корабельными
завораживал, как мальчишку, на приключения
грудью вел, сподвигая руки вкруг платья белого
замыкать, замолкая о времени, и с течением
не справляться: что было - было, остыло, прожито,
то, что будет, принять, послушному и покорному, -
я себя окунал поцелуями в гладкость кожи той,
той, с которой так неизбежно простились скоро мы...

Я хотел позабыть тебя, вычеркнуть враз, да я - не я
без того, как тогда на палубе наши дни прошли.
Птица гордая умирает без подаяния,
только раз перед смертью горестно вздрогнув: вспомнишь ли?..







© Лина Сальникова

По грязной тропе апреля
он шел, как идут к престолу;
он нес свою боль, как к свадьбе
невеста несет букет;
и щуря глаза на солнце,
разбрызганное по долу,
от мира стыдливо прятал
их робкий, счастливый свет.

Он шел по тропе апреля,
как царь по дороге рая,
сбывались капелью грезы,
сбывались ручьями сны;
быть может, впервые в жизни
открыто благословляя
и робкую ласку ветра,
и хрупкий цветок весны.

Он был одинок и бледен,
он был над собой не властен,
он был так влюблен, как верно
никто еше в мире не был.
Но лишь у апрельского снега
есть призрачный запах счастья,
а в самой невзрачной луже
такое высокое небо...






(с) Джон Маверик

Дом притворился мёртвым, лежит в саду
Остовом черепахи, - большой и серый.
Входишь в него опасливо, как по льду,
Чувствуя зябкий холод пустой пещеры.

Сердце чуть слышно бьётся под коркой стен.
Дом оживает ночью, тоскует, дышит.
Что-то шуршит по трубам - в изгибах вен,
Каменный череп медленно точат мыши.

В тёмном углу за балкой плетёт паук
Тонкую нить чужой бесконечной грусти...

Кто-то по-детски робко коснётся рук,
Тихо вздохнёт, прижмётся. И не отпустит...




© Анастасия Чебыкина (Nameless)