Зажги меня,
как тонкую свечу.
К огню готова
воском благодарным.
Я так давно
отдать тебе хочу
желание,
застывшее янтарно.
Я так давно
хранила эту нить
нетронутой, упругой, путеводной.
Не жгли её случайные огни,
не слизывали пламенем голодным.
Я так давно
внутри хранила свет,
на сумерки туманные не тратя.
Зажги меня
- одну на много лет,
и нам с тобой
тепла и света хватит...


© Свет Мой

И не говори, что поздно, что не сложилось - не будь глупцом, у тебя впереди столько нового: стать отцом, ей менять пелёнки, не спать ночей... Подрастёт - по дому искать зелёнку для разбитой её коленки, забирая её с продлёнки выслушивать, что за новая кукла у Таньки там, или Ленки...
Ты куда торопишься, много поживший, совсем седой, но такой беспечный и молодой, словно двадцать лет нас с тобою не разделяют? Да таких зелёных из тела не выселяют, ты пока не выслужил неба, не заслужил, потому что блуждал, не жил.
Вот когда настырных юнцов каждый день от дверей гоняя, будешь долго и пристально щуриться на меня, я в ответ хохотать: "Повзрослела, чего ты хочешь?" и смотреть, как ты сам над собой хохочешь, вот тогда можно будет об этом сказать впервые, между делом - ей скоро замуж, а мы живые. Слава Богу, что мы живые.
Мы с тобой ненадолго простимся - сжимая всё прожитое в горсти ты уйдёшь, когда наша внучка будет достаточно взрослой, чтоб это перенести, я - когда наша правнучка сделает первый шаг.
И наступит звенящая пустота в ушах, и встречая меня у подножия неба, протягивая ладонь,
ты светло улыбнёшься мне, мною невиданный, молодой, и мы вместе пойдём по ступенькам к Eго престолу, хихикая, будто девятиклассники, опаздывающие в школу.


© Ксения Кольт

Ночь расцвела голубым ореолом.
Ты смотришь в глаза мои.
Где-то на крыше гитарное соло
И первое самое

Чувство неловкости: вроде бы помню,
Но всплесками тихими:
Светлые волосы, дождь, подоконник
И «Завтрак у Тиффани».

Дальше не главное – сумерки, город
И душекасание.
На повороте безумная скорость…
Ты смотришь в глаза мои.

После «клинической» выйдешь из комы
Судьбою помеченный.
Сделаем вид, что почти не знакомы –
Так…
Вторые встречные.




© Саша Бест

не дав сердцам сливаться до утра,
сверчком занудным клюнув прямо в темя,
пиликнет таймер полночи «пора!»
ты отзовёшься грустным эхом «время».
скользну рукой по сложенным вещам.
привык. увы, приходит слишком часто
прохладное, как сумерки «прощай!»
на смену жару солнечного «здравствуй!».
«вернёшься?..» - спросишь.
буркнув сухо: «жди!»,
уйду, пока больного не сказала.
тебе привычней ждать. мне – уходить.
менять аэропорты и вокзалы.
мне сладко думать: я ещё вернусь,
стряхнув, как пыль с одежды недомолвки.
тебе – баюкать снов прозрачных грусть,
где мы в обнимку...

в рамочке на полке.






© Ник Туманов

этой истории нет в анналах книгохранилищ. она безумна.
в полночь, когда ты во мне узнала мальчика одина, кровь на рунах стала сочиться, питая почву и заселяя миры грехами.
впрочем, едва ли я буду точен.
прожито.
списано в память.
аmen!

ну, а сегодня твои рассветы бликами солнца скользнут по лицам. август. прощальное эхо лета. жаль только – эхо недолго длится. высохнут терпкие три недели чёрной горбушкой ржаного хлеба. наши созвездия сопредельны. мы умираем под общим небом. нервно немыслимо и упруго ветер для нас затевает танцы. мы начинаем полёт друг в друга, не разнимая горячих пальцев. солнечный полдень мелькнёт и стает, в сумерки пряча усталый город. я продолжаю твои китаи на перевёрнутых свитках торы, чтобы, проснувшись с утра, могла ты неба коснуться у горизонта. ты обнажаешь мои закаты под канонаду чужого фронта.
утро прилипнет к оконной раме.
прожито.
проклято чёрной меткой.
то, что однажды случится с нами снами останется.

dixi!
veto!





© Ник Туманов

...а потом ты уходишь; кто будет спать на моём плече?
кто будет хранить меня, как счастливый билет?
я смогу прожить без тебя ещё много лет
но не знаю, зачем.




(с) Лера Стеблевская

А у них такая любовь – хоть пиши роман, хоть снимай кино...
/От таких историй плачут в подушку девчонки – взахлёб, навзрыд/.
А казалось ей: недостижимо счастье – как абсолютный ноль.
Но… «Не оставляйте стараний, маэстро», не прекращайте игры.

А у них такая любовь... Любят – просто, значит, не могут не...
Ради трёх часов, ради ста восьмидесяти летучих минут –
/Видеть, слышать, дышать/, закрыв все двери, оставшись наедине –
Ей не кажется непреодолимым самый крутой маршрут.

А у них такая любовь, что криков её не сдержать ничем –
/Нужно тише!../ – кусает – себя, его, забыв, где проходит грань...
А мечтается ей: вот бы – хоть разок! – заснуть на его плече;
Ей так хочется знать, какой он ночью, её обретенный рай?

А у них такая любовь – через время, логику, здравый смысл...
Оказалось, что им этот странный груз – по душе, по руке, по судьбе.
И она поняла, что зря зарекалась, что нет прекрасней тюрьмы:
Он её – /в прошлой жизни ещё/ – разглядел и выбрал.
И взял себе.






© Миллигрин

Мои глаза покраснели,
Паруса моей души
Медленно рвутся, снова.
Сегодня я услышал новости,
Эти рассказы устаревают,
Когда мы увидим конец?
Конец дней.. Мы обливаемся кровью за достижение своих целей –
Простить, забыть, жить дальше,
Ведь мы можем...

Прожить лишь одну жизнь,
Подарить лишь одну любовь,
Использовать один шанс, чтоб не упасть,
Разбить лишь одно сердце,
Позволить лишь одной душе вести нас,
Не бросить нас.

А тебе любимая женщина зачем нужна? В радость и минуты блаженства разделить... сложилось иначе...и это стоит понимать..элементарные вещи.....(с)

Не бывает любви без конца. Ничего без конца не бывает... Отпускает ночное кольцо из объятий пустые трамваи, опускается занавес дня, выпуская закат на арену... Отпускают, любя и кляня, набивая прошедшему цену, оставляя упреки и боль, недосказанность кутая ложью...

Только если погибла любовь - им уже ничего не поможет.

Им уже ничего не вернуть, не примерить, не выстрадать даже. Так на кипенно-белом окне оседает со временем сажа, так свеча, что дарила нам свет, остается обугленной спичкой... Так любовь с истечением лет, превращаясь сначала в привычку, исчезает в субботу к утру [или к ночи на среду, быть может], а казалось сначала - "Умру, никого нет на свете дороже", "Как же я без него? Никогда! Это просто не может случиться!"...

Ты проснулся. Сегодня среда. Жизнь по-прежнему бешено мчится. Только слева какой-то сквозняк - неуютно, промозгло и пусто, будто это не сердце, а так - неподвижный серебряный сгусток, утомленный осенним дождем [да и насморком, кстати, в придачу]... Что там в планах? Чуть-чуть подождем - в выходные поехать на дачу, отыскать теплый клетчатый плед, заварить себя чаю с корицей...

Повторялось все тысячи лет, миллионы еще повторится.

Не бывает любви без конца. Все имеет конец и начало. Даже если из под венца и до облачного причала, даже если последний вздох - в унисон, и в глазах слезинки, даже если когда-то Бог их задумал как половинки - ведь не вечно стучать сердцам: будет тише, и глуше, дальше...


Не бывает любви без конца. Просто жизнь обрывается раньше...









© Анна Кулик

Она мне снилась по пятницам.
Зеленоглазая, русая…
В коротком бежевом платьице…
Я окрестил ее Музою.
И каждый раз сомневался я, —
Вдруг не придет, заупрямится.
И никому не рассказывал,
С кем я встречаюсь по пятницам.
Друзья меня засмеяли бы…
Ведь я себе в оправдание
Для них придумывал «алиби»,
Что я иду на свидание.
И из гостей до полуночи
Спешил добраться до дома я,
Чтоб в тихий сон мой волнующе
Ворвалась та незнакомая,
Зеленоглазая, русая…
В коротком бежевом платьице…
Я долго звал ее Музою.
Она мне снилась по пятницам.






(c) Вячеслав Иванов

Солнце ухмыляется с высоты,
Жарит так, что хочется в тень скорее...
Девочка смешная, ну как же ты
Потерялась в роще из двух деревьев?

Как бы деликатнее всё сказать
(Ведь уже не мальчик, а так робею!)?
Ну, не плачь, малышка, раскрой глаза,
Посмотри сама - не чета тебе я!

Не горюй, устроится всё само -
В жизни повидали и не такое.
У меня на сердце большой замок
И ещё табличка “Hе беспокоить”.

Просто никогда не сольются две
Маленькие речки в одну большую,
Потому, что в окнах твоих рассвет,
А в моих закат. Ведь и так грешу я -

Видишь как зашла далеко игра.
Ты же не журавль и не синица,
Прилетать не станешь по вечерам,
А потом не будешь ночами сниться.

Все мои слова раздели на три
И считай, что я провалил экзамен.
Ну же, не сердись и слезу утри,
И в упор в меня не стрeляй глазами!

Иногда приходится жечь мосты,
Навсегда откуда-то уезжая...
На прощанье всё же скажу, что ты
Милая, хорошая, но...чужая.





© Игорь Приклонский

Наступило время ноябрьских бабочек на траве. Луна звучала как гонг, хотя не являлась гонгом. Я учился видеть истинный смысл вещей, находить ответ. Учитель вел меня так, как ведут ребенка. Учитель вел меня по саду монастыря. «Вот это камень», - говорил он. Я видел камень. «Камень сказал». Но камни не говорят. Чтобы постичь, я касался его руками. Он отзывался под пальцами влажным мхом, под ним проступали трещины и уступы. Эхо, живущее в камне, искало ход. Я касался камня, оно отвечало стуком. Я понимал, что в камне сокрыта суть глубинного эха, гудящего в недрах гулко. Я слушал камень, держал его на весу, пытаясь найти в породе источник звука…

Наступило время ноябрьских бабочек на траве.
Учитель замедлил шаг, наклонился к камню.

«Это просто камень и он абсолютно нем. До тех пор, пока ты не коснулся его руками».


© Кот Басё

...мне так с тобой легко, как никогда,
ведь каждый день, как вспышка – миг... и мимо!
ты, как огонь душе необходима,
хотя привычна телу, как вода.
мы так различны – мумиё и яд
и в то же время, так порою схожи
и оттого ты мне сто крат дороже –
без обязательств, просто ты и я...

...опять в окно стучится новый блиц
и, спрыгнув с крыши, луч в стекле дробится,
а я по дрожи выгнутых ресниц
гадаю, что тебе, рассветной, снится.
всего мгновенье нежности и вот –
едва коснулся, сразу – жест ответный.
в губах припухших трепет и полёт
и вкус на зов очнувшегося лета.
а дальше вспышки клипа –
ласка
страсть
холодный душ
тягучий запах кофе
мгновенный макияж
дверная пасть
и в чёрной пасти двери – белый профиль...

...у нас с тобой любовь: «привет!-пока!»
да, может так и лучше, но, послушай,

прошу, не правь стихи в черновиках,
ведь я по ним в твою влюбился душу.






© Ник Туманов

Мы говорим… а строчки, что нитки в пряже…
Тянутся теплым, длинным, тугим узором…
Не разрываем их… узелков не вяжем…
Мы, как коты… пять жизней уже знакомы…

Мы говорим, наощупь стирая дали...
Множим тепло, словами волнуя ночи…
Мы говорим, о главном молчА часами…
Мы не ОНА и ОН. Мы- лишь мы. И точка.

Мы проросли друг в друга… корнями в воду.
Горстка земли бы встретилась- зацвели бы!
Мы говорим, что верим себе и Богу.
Просто не тех встречаем, кого могли бы…

Ищем не там? Не так? Или просто бредим?…
Боженька каждому в мире дарует счастье…
«Пусть поскорей оно в твои входит двери!» -
Мы говорим, друг друга деля на части…

Каждый из нас нет-нет, да сорвется в омут…
Губ или глаз… поверит в счастливый случай…
Мы это чувствуем, знаем… и мы готовы…
Быть рядом с тем, кто ближе, но вряд ли лучше…

Мы говорим… без поводов, без подтекстов…
Просто о том, как в окна колотит ветер…
Мы говорим…
и тают метели в сердце…
И золотое солнце над нами светит…

Мы говорим, что это совсем не страшно,
Если нас снова назвали жених и невеста….
Мы говорим… о грустном, смешном и важном….

/только на НАС в строке не хватает места/






© Русалкамари

Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всём её убийственном величии....
Кто плакал от людского безразличия,
Но безразличным не был ни к кому!

Рассвет приходит к тем, кто был в пути,
Не зная ни усталости, ни лени.
Кто, обессилев, падал на колени,
Но поднимался. Продолжал идти!

И, зажимая волю в кулаки,
Вдруг находил ромашковое поле,
И, задыхаясь от щемящей боли,
Свои ладони прятал в лепестки!

К тем, кто, похоронив свои мечты,
И, помянув их, устремлялся дальше.
Кто смог среди предательства и фальши,
Не растерять душевной чистоты!

Нечаянно в небесной синеве,
Вдруг распахнутся солнечные двери.
Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.
Абсурдно, до последнего. Но — верил!





(с)

А я по-прежнему – живу чем Бог послал:
умею крестиком… умею в пух и прах…
ещё не вставило, что молодость прошла
красивой сукой на точёных каблуках…

Я, как и прежде, - не Бог весть какой поэт,
пишу стихи, а для чего – не знаю сам,
но до сих пор так и не выдумал сюжет,
где ты осталась... не послав меня к чертям…

Мне часто снится, что ищу тебя в толпе…
а вдруг одна… а вдруг на "личном" – дождь стеной…
я слишком долго вытравлял тебя в себе…
а получилось, что травлюсь самим собой…


© Покровский Павел

Я с неба звёзд
тебе
не соберу.
Свою любовь
я выражу
иначе.
Нет...Я не стану
ни певцом, ни мачо,
и не включусь в азартную игру.
Не завлеку поездкой в Куршевель,
и не куплю юдашкинскую шмотку...

Я встану в шесть,
спеку тебе шарлотку,
и с чашкой кофе
принесу в постель...


(c) Оливер

Ты придёшь без звонка…
в чём-то ахово-красном…
и наполнится дом чем-то очень шальным…
кто-то будет слова
подбирать словно пазлы,
ну а кто-то молчать, одураченный в дым…

Ты придёшь без звонка…
будешь кипельно-милой…
что-то с ходу соврёшь про себя и про нас…
я ловил на лету
всё, что ты говорила,
чтоб подальше послать всё, что скажешь сейчас…

Ты придёшь без звонка…
чуть помнёшься у двери…
две минуты врасплох... а потом как в раю…
и к утру отскулит
даже гордость-тетеря,
та, что вместо тебя, я подальше пошлю…


© Покровский Павел

Прости, что жгусь небритою щекой…
погода жжёт - и я вдогонку с нею…
не оставляй меня с самим собой,
я без тебя, наверно, не сумею…

И слов – вагон, да нечего сказать…
любимый штамп - "не я, а жизнь такая"…
я где-то услыхал, что в тридцать пять
в оглобли - чёрта лысого впрягают…

Откуда только взял такую прыть…
всё реже стал креститься на удачу…
всё чаще тянет по-собачьи выть
там, где нельзя напиться по-собачьи…

Ты куксишься, но взгляд такой родной…
я так хочу, чтоб ты была такою…
не оставляй меня с самим собой -
с пугающей и сучьей пустотою…


© Покровский Павел

За поворотом - июль, бездвижен, безветрен, сух,
во мне совершает круг - построчечный пилигрим.
И столько всего внутри, чего не расскажешь вслух... -
Радость моя, молчи. Мы все еще здесь горим
желанием жить и ждать, - не это ли верный знак
того, что мы держим курс на верные берега?
И я привыкаю быть, а ты привыкаешь знать,
насколько я научилась побуквенно сберегать
в простом неделимом "мы" уверенность и покой.
Люблю, когда ты вот так глядишь на меня: "скажи,
озвучь меня, сохрани гортанным движеньем, вскользь..." -
Давай помолчим, родной. Июль обещает жизнь.

Так много всего внутри... Свет льется из облаков.



© Лина Сальникова

Верили в небо. Искали чуда.
От поцелуев горели губы.
Видели Солнце. Ломали крылья.
Сказку упорно считали былью.
Жадно глотали чужие песни
И засыпали то врозь, то вместе.
Нас предавали то дни, то годы,
Мы находили живую воду.
Вдруг понимали: отдельно — легче!
И обнимали чужие плечи.
Грезила, чьим-то теплом согрета...
Ты уходил по тропинке в лето.
Ты уходил по тропинке в Лету,
Но возвращался: искал ответы.
Я привыкала и к полумерам.
Ты изменял то глаза, то веру.
Я изменяла то мир, то строчки.
Ты превращал запятые в точки.
В дебрях тусовок носили маски,
Быль называли упрямо сказкой.
Знали все родинки, шрамы, жесты...
И просыпались то врозь, то вместе.
И оставались. Вдвоем. В Апреле.
Пересечением параллелей.






(с) KoshKA

я скоро приеду, жди меня.

я спрыгну с подножки поезда,
своим необычным именем твои украшая новости.
мы будем пути нанизывать, чужие миры захватывать,
канатами и карнизами чертить на окошках матовых
таинственные знамения, колдуя другим бессонницы,
и все таки тем не менее не мучаться мукой совести.
взахлеб упиваться крышами, сидеть на игле безумия,
и я волосами рыжими сгорю на костре везувия.
а хочешь, все будет взорвано? мосты, электрички, здания,
цветы, что людьми не сорваны, провалены партзадания?
а хочешь, мы противправильно придумаем что-то заново?
дороги меня за край вели от мира, когтями драного,
закаченного под креслице, отделанного под кашицу,
мое альтер-эго крестится, даже когда не кажется.

я скоро приеду в город твой, мне хочется доказательства -
и если совсем уж коротко, тебявмоюжизньвмешательства


© Стефания Данилова

Пожалуйста, заботься обо мне!
Я вырвалась из замкнутого круга,
В тебе найдя любовника, и друга,
И принца на серебряном коне…
Я вырвалась из круга «я-сама».
Я самоутвердилась. Я устала.
Возьми меня на ручки с пьедестала
Гордыни, честолюбия, ума…
Я самоотвердела. Я тверда.
На мне не остается ран от терний.
А я хочу быть мягкой, и вечерней
(Я женщина. Я самка. Я – вода).
Я слабая. Я баба. Мне слабо:
Коня, и шпалы веером, и в избу,
И если в доме мышь – то будет визгу,
И я не претендую на любовь –
Я слабости минуточку хочу.
Я девочка. Я жалуюсь. Я плачу.
Лежу в постели, свернута в калачик –
И таять, как Снегурочка, учусь.
Я сдам свои права, с таким трудом
Добытые. Ты прав и ты по праву
На всех моих врагов найдешь управу
И всех моих друзей запустишь в дом.
Ты добрый. Ты высокий. Ты – плечо.
Ты два плеча, и твой спокойный запах
(Уткнуться и не думать ни о чем,
Уснуть в твоих больших мохнатых лапах…)
Ты сильный, но о каменной стене
Молчу – наелась. Хватит. Не желаю.
Любить не обязую. Умоляю:
Пожалуйста, заботься обо мне.







(с) Мария Дубиковская

что-то главное дышит во мне золоченым теплом...
провожает закаты и смотрит ночами на Север
больше нет никаких "подожди...", "не судьба..." и "потом"...
только счастье Любить, только счастье безудержно Верить...

утром каждого дня просыпаться от трели звонка...
и шептаться о снах, когда голос так нежен и заспан...
чем-то главным, большим, неделимым и трепетным став
мы с тобою вдыхаем Любовь в нашу общую сказку...

расстояния-дали нас множат, не смея делить
разрастаются чувства, как маки на бархатных склонах
я люблю тебя так, что почти не могу говорить...
я люблю тебя так... что любое беспомощно слово...

бесконечные дни только повод сильнее желать...
когда снова замкнутся круги... и ладони... и губы...
счастье здесь и сейчас- его больше не нужно искать
усыпляет... и снова волной зрелой нежности будит...

... крики чаек твоих прорываются в мой телефон...
с замирающим сердцем я слушаю их перебои...
что-то главное тянет меня в безмятежность и сон...
где от Края Земли твоего льются запахи моря








© Русалкамари

упав за горизонт, закат разбрызгал краски
допитого до дна вина былого дня.
из самых тёплых рук просило тело ласки.

к тебе ли путь мой вёл?
звала ли ты меня?

моя ли в том вина, что этой ночью лунной,
когда внутри меня идёт война стихий,
я вышел на луну в лохматости мейн куна,
мурлыча про себя нежнейшие стихи.
всё чёрное с души я сбросил, словно камень
и, не боясь в ночи с луча сорваться вниз,
я шёл по серебру, ведомый мотыльками
всё дальше от тебя – нелепейший каприз!

но списывать меня в чужие святцы рано.
а если я не прав, прости меня! прости!
так фишка улеглась ребром на дно стакана:

ни ты не позвала,
ни я не смог уйти.





© Ник Туманов

Мне тебя не хватает - вот этой немыслимой ранью...
На лице высыхают дорожки к несбывшимся снам...
Днем и ночью, вчера, послезавтра, на грани, за гранью,
По прямым, параллельным - мирам, именам, временам...

Мне тебя не хватает - на каждой запнувшейся мысли,
В каждом вдохе и вздохе, и с каждым сердечным толчком,
В этих каплях дождя, что, похоже, навечно повисли
Над заросшим нездешней травой городским пятачком...

Мы с тобой разминулись в каком-то витке Зодиака,
Я пытаюсь не спать - ты мерещишься мне наяву...
Мне тебя не хватает - до бездны, до крика, до мрака,
Что мешает дышать одинокому звездному Льву...


© Египетский Мау

У меня не на шутку болит живот
С той поры, как сказала ему прощай.
Даже врач причины не разберет.
Он спросил, добавляю ли мяту в чай.

Понимаете, врач, я опять одна.
В одиночку чай непривычно пить.
Я была к нему одному нежна.
Я была. Я ушла. Я порвала нить.

Все равно он приходит ко мне во снах.
Говорит, что всю жизнь меня будет ждать.
Я на струнах души его, словно Бах,
Как никто, умудрилась любовь сыграть.

Мне от голоса этого - лишь неметь.
Без него моим бабочкам нет житья.
Его именем назван мой медведь.
У него моим именем - только я.

Понимаете, врач, когда так болит,
Это дохнут бабочки в животе.
Им не выжить под слоем бетонных плит
Из июльских дней и моих обид
В этой страшной, обманчивой темноте.

Они знают, что он по ночам не спит.

© Lu Chic

Кто-то взял и лишил нас карты, всех сокровищ... И очень спешно перевел все слова в караты... И обидно чуть-чуть, конечно, но проблем - на один мизинец, от которого млеют губы... Я - твой маленький колумбиец, добывающий изумруды в недрах слов "Я хочу остаться. Здесь. С тобой. Навсегда"... И скоро я построю для этих пальцев опьянительно-чистый город поцелуями на ключицах и цветами шального юга в волосах... Мы опять случимся, перепачканные друг другом в самой жалкой из всех гостиниц Барселоны и люксов Ниццы... Но я - маленький колумбиец, арестованный на границе с контрабандой сигар и кофе, чтобы утро твое украсить ароматом... И помнить профиль на залитой огнем террасе... Мы смелее других счастливых, беспощадны, как соль и ветер. Мы останемся ждать прилива. Только мы, рыбаки и дети... Я успею построить лодку, даже стать для тебя пророком, приносящим тебе на откуп в пыль растертые листья коки, чтобы сыпать лучи-дорожки там, где солнечное сплетенье, тихо, медленно, понемножку отрывая тебя от тени. И сложить из нее бумажный пароход и отправить в море... Я - твой маленький... Да неважно... Можно просто вернуться в номер, удивляясь, что так фатальны самородки, что зеленеют - ведь по сути простые камни, чуть дороже и чуть нежнее, с репутацией безупречной...
И поверить теперь нетрудно в то, что мы заслужили вечность.
В нашем городе. Изумрудном...





(с) Велма

Сбежим? Пусть под ключицей бьется страх,
пугливой птицей, пойманною в сети,
нетронутая - жду твоих отметин,
твой зной во взгляде – медом на губах.

Мне этот жар не сбить на градус вниз,
хотя бы до обычного кипенья.
Ты точка моего невозвращенья,
зачем-то возвратившая мне жизнь…
Дрожу, как возбужденный кражей вор,
сломавший миф про неприступность Прадо.
Держи меня, когда я буду рядом
шептать тебе свой нежный приговор
на всех известных языках... И ток
смешав с вином - по оголенным нервам
мадридских улиц… Здесь я стану первой,
прочитанной и вдоль, и поперек.

Впусти под кожу розу всех ветров
и жди меня на точке невозврата.
Ты в счастье нашем также виновата,
как платье цвета алых парусов…




(с) Велма

Она наденет его рубашку,
и станет юной, смешной и нежной,
он очень любит летящий запах
её духов на своей одежде -

прозрачный, тонкий, чуть уловимый,
с едва заметной горчащей нотой,
он очень любит в ней запределье
и то, что кратко зовут "породой".

Он сам не знает, как получилось,
что вдруг сменились приоритеты:
ещё недавно хотел свободы
и тех - холёных, почти раздетых,

и брал - на месяц, ну, два, от силы,
платил по счёту и ставил точку.

А тут... пропал в ней, и потерялся,
и не нашёлся, и это - очень...

И это - очень, и в этом - пламя,
и это - страшно, и в этом - счастье.

... Рукав рубашки сползёт немного,
откроет узость её запястья -
и он вдруг остро и беспощадно поймёт,
что лёгкость исчезнет скоро:

осталась только одна неделя
её свободы - потом укором
меж ними встанет тот, кто имеет
права на эти глаза и губы.

И он торопится быть с ней нежным,
и он так хочет быть с нею грубым,
и он так хочет с ней в запределье,
где нет законов, устоев, рамок.

И это - очень.
И он - зависим.
И это - страшно.
И это - ранит.


(с) Уже Другая