Свет поддается воздействию, заслоняем
предметом, смещается правильным поворотом
ладоней и тела. Двигаясь, мы меняем
и преломляем свет так легко и просто,
что кажется: он беззащитен, скрываясь между складок плаща, на донце ключичных впадин...

Я берегу тебя, свет мой. Но ты исчезнешь,
когда я устану беречь тебя только ради
иллюзии, что ты есть, отраженный в каждом стекле с пробуждением улиц, в глазах прохожих,
во мне не оставшись. Тогда я решу однажды тепла твоего не искать обнаженной кожей
и помнить, что свет уступает, пока я трачу
минуту усилий - не выхватить в силуэтах тебя и закрыть глаза.
Но закрыть их - значит

всего шестьдесят секунд без дневного света...






© Лина Сальникова

Анна Ахматова

ЧИТАЯ ГАМЛЕТА

У кладбища направо пылил пустырь,
А за ним голубела река.
Ты сказал мне: "Ну что ж, иди в монастырь
Или замуж за дурака..."

............................................


Тебя навряд ли примут в монастырь,
и дураки предельно осторожны.
Да, ты не гений чистой красоты
и на голубку нравом не похожа.
Сказал: "Ну что ж, иди...", и ты идёшь
туда, где речка раньше голубела...
Так холодно тебе. Вчерашний дождь
на завтра строит планы оголтело,
сбивая в лужи утренний туман -
похмельный, непроспавшийся, бездомный.
Ты всё решила для себя сама,
захлопнув зло истёртый серый томик:
не будешь жить из милости, взаймы,
не станешь ждать обещанной подачки.
Актёрский грим дождями будет смыт - ко всем чертям.

Офелии не плачут.


............................................




© Анна Рубинштейн

"Из времени сыплется, - говорит, -
стирает покой, забирает сон,
лишает привычного изнутри
бегущий сквозь пальцы сухой песок,
пропитанный солнцем пустынь, мольбой,
бессмысленной спешкой, теплом речей...
И мы забываем себя, собой
совсем не изучены.
Голос чей
сливается
в звоне
людских часов
и тонет, не понят, неразличим?.. -
Вращается времени колесо,
а мы безголосеем. Мы - молчим
все дольше, мучительней и страшней,
поскольку не знаем, кого - сказать.
Часы на холодной твоей стене
роняют песок: отведи глаза,
скорее, - стирает сыпучесть чар
его..." Я твержу тебя. Ты - не сон.
Ты есть, пока будешь мне отвечать.

И я закрываю рукой лицо.


© Лина Сальникова

говорю: «просыпайся»,
уткнувшись ему в
живот .
счастье спит посредине
дивана морской
звездой .
я на кухню. поставить
чайник, слепить
бутерброд.
за какие заслуги мне с ним
так чертовски
везет ?
он меня обнимает, когда я
стою спиной.
в нем живет озорной,
неспокойный
мальчишка .
на лице моем знает все линии,
как на
картонном шоссе.
и, прищурившись, выглядит
хитрым слишком.
он меня ослепляет сильнее
любой
фотовспышки .
я себя ощущаю девочкой, не
выполнившей д/з.
говорит: «ты устала сегодня.
давай, я помою
посуду».
а потом измажет меня, не
жалея ни сил, ни
пены.
время с ним заполняет меня
до краев
постепенно .
я любила его. люблю.
и буду...




© Мила Ли

Порвать обои, поцарапать мебель.
Быть с чудесами мелкими на «ты»,
пока в февральском неспокойном небе
спят облака – пушистые коты.

Уметь легко купировать отчаянье.
Пьянеть от валерьянки, но скрывать.
С любого места комнаты случайной
Одним прыжком запрыгивать в кровать.

Не говоря ни с кем, поскольку не с кем,
часами видеть снег и слушать дождь,
висеть в окне, вцепившись в занавеску,
и ждать, что ты когда-нибудь придёшь.

Но притворяться, что ждала не очень,
в твоё уткнувшись мокрое пальто…
И даже самой-самой тёмной ночью
не становиться серой – ни за что.



© Ника Невыразимова

любовь моя, нас давно не стало, нас угораздило прогореть.Правдивей нет ничего, my darling, чем эта маленькая лжесмерть - лежим под куполом потолочным, считаем трещины дней и лет и понимаем сквозь позвоночник, как откровенно нас больше нет. Нас нет здесь. И поднимаясь в глотках немых пролетов мы пыль, песок, растертый в памяти чей - то. Кто - то смахнет нас с грязных своих сапог и вот мы - пятнышки на тряпице, которой, скомканной, гнить в углу. Мы слишком ярко перелюбили. Такие солнышко, не живут...


© Кесслер Оксана

Тебе признавались в любви мастерицы слова,
плетущие фразы легче тончайших кружев,
и томные женщины властного знака Овна,
что шепотом предлагали приют и дружбу.
Покорные, сложные, кроткие, зло и страстно
ласкавшие имя твое на изгибах улиц
губами своими - от бледных до ярко-красных, -
бесшумны, как хищник; слышны, как звенящий улей.
Желавшие обладания соразмерно
любви к тебе, кутали словом, цвели речами,
омелой плелись...
Я жду.
Ты мне сдашься первым.

Ведь я говорю с тобой на языке молчанья.



© Лина Сальникова

В такие ночи сходят с ума или пишут бывшим,
Кричат в подушку так, что никто не слышит.
Именно в эти минуты-часы Всевышний
Находит чуть поважней дела...

В такие ночи ломают судьбы и антресоли
И, онемев от внезапно разросшейся в сердце боли,
Плачут так долго, что в воздухе пахнет солью.

И мир вращается как юла.


© Хрустальная Марго

Что-то давит депрессуха. Осень, слякоть, жемчуг мелкий… жаба душит, кости ноют, шерсть свалялась в плотный ком. Читать далее




© Анна Рубинштейн

Рассветами дышит небо, одетое в синий шёлк,
дорога уходит в лето, чтоб я тебя не нашёл,
растрёпанную свободу уносишь в своей груди,
и столько сумбурных мыслей оставлено позади,
и столько парней случайно оставлено в дураках,
и стольким счастливым людям уютно в твоих руках,
и столько веснушек цвета просоленного песка...
И где бы ты ни скрывалась, я буду тебя искать.

Проспекты встречают мокрый, кипучий и горький май,
когда ты ухватишь счастье, пожалуйста, не сломай,
по тонким звенящим рельсам уносятся поезда,
мне страшно слететь на вдохе, прорваться – и опоздать,
приехать в ненужный город, пустой и почти что злой,
себя убеждая, думать, что просто не повезло,
и слушать, как дождь играет на ржавой своей трубе...
Дорога уходит в лето. Дорога ведёт к тебе.


© Евгения Офимкина

Не плакать, не рожать - принадлежать.
Что ласковей? Не таинство - но святство.
Когда закончусь - ягодна, свежа,
Не обнажай ни горя, ни ножа.
Не плачь по мне, подумаешь - богатство.
Оставлю - голос. Вызвенится нить,
Да голод - ни понять, ни утолить…

Начнется мир без ласковой. Начнешь
Терять меня. Не выпустишь, загложeшь.
И вылижeт запуганная ложь
Ложбинку между жизнями - а то ж!
Согрей ее - и ложь болеет тоже.
Ложь во спасенье - милосердный страж.
Согреешь, но ни капли не отдашь.

Так продолжаться - это ль не талант?
Войди слепым в нахохлившийся сад,
До пальцев коченеющих дотронься.
Пригубит рот горячие слова,
Что я в тебе, покинутом - жива,
Вся – недотрога, ласточка, огонь вся.

Вернусь по капле… Выдожди весну.
Что - ласковей? Замучаю. Спасу.


© Лада Миллер

Любовью пахнет мир, шалфеем с мятой.
Мы смяли ночь. Распутаем на пару?
Пусть время распадётся на заплаты, заплачет и вернётся…
Помнишь Парму?
Корреджо роспись, пармиджано нити,
прошутто вкус, вином полны бокалы
(и тень, и свет там воедино слиты,
и виа перетянуты устало верёвками),
в окне знакомый профиль,
в тот миг почти потерянный для мира,
и тишина уютная в квартире,
шалфей и мята.
И любовь.
И кофе…


© Glory

Береги меня. Береги.
Солнце встанет не с той ноги,
Будет щуриться и лучиться.
Плачь, не плачь - что остыло - в печь.
Мы с тобой (прочитать и сжечь)
Прикасаемся - слух и речь,
Грудь и воздух, душа и птица.

Жажда, жажда, звенит кувшин...
Нет различнее половин,
А сошлись - не разлей водою.
То любовники, то враги.
Впереди не видать ни зги.
Береги меня. Береги.
Отпусти.
Забери с собою...


© Лада Миллер

Холодно пополам. И темно на треть небу, которое больно глотать со льдом.
Девочка, просто дай мне тебя согреть, не дожидаясь, пока догуляет шторм.
Волны рычат, растут и трещат по швам… Гонятся за барашками… пастухи… Ты говоришь про солнце и белый шквал, я - про любовь, обреченную на стихи… Волки морские тоже скулят везде, где нет воды, но где, кажется, есть Луна.
Девочка, просто дай мне тебя раздеть… Долго… Пока не останутся имена. Я уже знаю, что будет за щитом и под шнуровкой давно поржавевших лат - списанное случайно со всех счетов сердце, где маршем играет любой набат, где позолотой тускло сверкает медь шрамов, которые шепчутся по утрам…
Девочка, просто дай мне тебя воспеть, линией губ поднимаясь в твой светлый храм - брошенный и разграбленный… на ветру… Без алтаря и без эха священных слов… Странно, но все дороги ведут к нему, а не в какой-то там город семи холмов, вечный, плененный, полный добра и зла, вряд ли познавший силу своих глубин…
Девочка, просто дай мне сейчас узнать, разве мы стоим того, чтобы не любить?
Разве не хватит смелости кораблям взять в кругосветку всего за один дублон? Чтобы однажды крикнуть «Земля! Земля!», глядя на линии, что сберегла ладонь… падая амулетом «на счастье»… Вдруг море обманет, как опытный ювелир, слижет последний след, и тогда – уйду в наш-с-тобой-маленький-сложенный-вдвое мир.
Прямо по сгибу тысячи маяков нервно считают обратно – июль, июнь… Так не заходят дьявольски далеко даже хозяева самых дешевых шхун. Так день за днем никто не бросает сеть в бездну, которую люди зовут нутром…
Девочка, просто дай мне чуть-чуть успеть!
Вместо тебя разбиваясь об этот шторм…





© Велма

И в каждом случится весна, земная
и нежная, словно бутон в ладони.

Мы ходим под небом, молчим и знаем: однажды Он с неба звезду уронит,
а мы загадаем не быть чужими друг другу, вдыхать с теплым ветром смелость
стать чуткими, мудрыми и большими; задумав, - исполнить, ведь так хотелось
не врать себе, чувствовать, целовать и беречь только тех, что слывут родными.
Пойми, mina rakastan, милый. Хватит носить ледяную свою пустыню
у сердца. - В ладони дрожит бутоном, податливым, трепетным и атласным,
подсказка Его, указатель, что нам понять в себе, чтобы открыться ласке,
учиться не ранить и быть в ответе за тех, перед теми, кого искали
так долго...

Почувствуй: теплеет ветер -
меж пальцами льется и лепестками.



© Лина Сальникова

Пусть холодно. Возьми меня и грей.
Я буду расцветать и удивляться,
Что вдруг зима становится добрей,
Хотя на ощупь добрых минус двадцать.

Мне зимний вечер горек и свинцов,
Но есть внутри мелодия простая:
Снег осторожно трогает лицо
И шепчет, и смешит, и обладает.

Так и стоим, обнявшись на ветру,
Забыв про хмурый быт и чувство долгa.
И кажется, что я вот-вот умру,
Но лишь от счастья. Тихо. Ненадолго.


(с) Лада Миллер

Зыбкое… лёгкое… тонкое… облачко нежности стелется…
Шёпотом… вздохом… касанием… сказку в душе сохрани…
Знаешь, мне больше не плачется… снова в хорошее верится…
А на ладошке, как солнышки – светлые бусинки-дни…

Рядышком… каждым мгновением… неба молитвой безбрежною…
И не пугают нисколечко жизни шальной виражи…
Что-то такое щемящее… тихое… робкое… нежное…
В сердце, у самого донышка… слышишь, от счастья дрожит?…


(с) Марина Есенина

Мой вымышленный день на ниточку нанизан,
и жадно на него глядят метла с совком.
Мой вымышленный кот шагает по карнизу –
я за него боюсь, поскольку высоко.
Погоду декабря придумал злобный Цельсий,
но солнцу всё равно. Оно взойдёт, лучась.
Мой вымышленный принц назвал меня принцессой,
и так мне хорошо от этого сейчас!
Вымысливать легко. Ничто и не мешает.
Идти недалеко – зачем Венера, Марс,
когда вот в этот миг мы все летим на шаре
и даже голова не кружится у нас,
планетою самой настроенных на вальсы?
Мой вымышленный принц, уже, наверно, лёг.
Над вымыслом своим слезами обливаясь,
как в тайный ход ко мне, он смотрит в потолок…




© Ника Невыразимова

Его жена была по духу скульптор.
Неплохо. Есть ведь даже жёны-пилы.
Она-то нет! Но каждым божьим утром
она его по-своему лепила.
И лишнее всё время отсекала.
Уверена была: не сделать хуже.
И как тесал полено Папа Карло,
вот так она обтёсывала мужа.

А он считал, что это всё притирка,
что ничего, что значит, так и надо…
Но взял и полюбил артистку цирка,
которая ходила по канату.
Когда он к ней пробрался за кулисы,
не замышляя глупого и злого,
так осветились у обоих лица,
что улыбнулся грустно мудрый клоун.
И началось и, кончиться не в силах,
поехало-пошло с той самой даты.
А дома всё жена его лепила,
упорно улучшая результаты.

Но как-то раз она сказала мужу,
в какую-то тяжёлую минуту:
«Молчишь? Ну, что ж, молчи. Кому ты нужен?!»
И он спросил: «А вдруг сгожусь кому-то?»,
прервав их спор – не слишком важный, старый.
И, не назвав причины и мотива,
вдруг вышел вон, на тумбочке оставив
комплект ключей от дачи и квартиры.




© Ника Невыразимова

И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, - чтоб всем было известно! -
Что ты любим! любим! любим! любим! -
Расписывалась - радугой небесной.

М.Цветаева.




ты просто прочитаешь по руке
(в отсутствии моих нелепых строчек)
сожмешь ладонь - и скомкается почерк
раскроешь – узелок на узелке

проявленный вселенский договор
завязочки кармических посланий
где мы с тобою вплетены заранее
в единый и затейливый узор

читай меня по черточкам любым
там - роспись радуг нужного размера,
что ты любим, любим, любим, любим...
проявленная требованьем веры
подчеркнутая линией судьбы

вселенная, расставив маячки
легла в ладошку, нас держа в ладони,
читай в ее неписаном законе,
что счастье не стирается с руки


© Дезирада

Есть люди, как змеи, есть люди, как птицы…
Одним суждено пресмыкаться и злиться,
Другим суждены соловьиные взлеты,
Сиянье рассветов, игра позолоты.

Кружится тропа, в перелесках плутая,
Змеиных ловушек нам в жизни хватает.
Украдкой… в чащобе… смертельностью яда…
Грозит нам язык и убийственность взгляда.

А мы свои песни поем и хлопочем,
Мы – звонкие птицы, ранимые очень,
Мы – дети небес, а поющих не жалят…
И надо бы помнить слова на скрижалях.

Есть люди, как змеи, есть люди, как птицы,
Одних пролистаю ненужной страницей,
С другими взлечу в поднебесные дали,
Мы с ними высокое счастье познали.

Завидуйте змеи, а мы не боимся.
Мы так же смеемся, мы так же резвимся,
Нас слушает мир восхищенно и страстно,
Крылатых – их больше, и это прекрасно!

Прошу у судьбы: дай мне сил не сломаться.
Быть смелой в полете и змей не бояться.
Задумайтесь… Кто в вашем сердце гнездится?
Смотрю на прохожих: есть змеи… есть птицы…





(c) Наталья Кулакова

Будильник. Песенка стара.
Кофейной пенкой плещет джезва.
Зарядка, душ, омлет. Пора.
Метро. Заученные жесты.

И лиц потёртое сукно
плывёт, в вагоне колыхаясь.
И в приоткрытое окно
из всех тоннелей лезет хаос.

Дорога. Сумерки. Тиски.
В подземной тьме, в наземной вьюге
о горнем думать не с руки.
Но можно думать друг о друге.

Так переходят утро вброд,
как потерявшиеся дети,
Ассоль, которая не ждёт,
и Грей, который всё не едет.




© Ника Невыразимова

Зима нас раздела и расковала, оставила под беспросветным небом.
Под утро я жмусь к тебе под одеялом, и мне снятся странные сны - что не было
Других адресатов, конвертов, марок, что сердце слепое не знало горя,
Что Бог дал мне крылья как у Икара, но я, как и он, растворилась в море.

Что в мой дом не ступала Смерть, что холод никогда не пронизывал мои жилы,
Что приходит весна в этот хмурый город, мы её дождались, мы остались живы.

Ты целуешь мне щёки и шепчешь "Слёзы?!", а я сны отпускаю с сухих ладоней.
Слышишь,
если б зимой зацветали розы,
ты б влюбился в одну из них
и всё понял.


© Хрустальная Марго

А ничего с тобою не случится,
И потому со мною – ничего.
Уходит скорый поезд на столицу,
А мы зимуем, нам не до того.

Сидят вороны – чёрные на белом,
Блестят глазами в нашу суету,
Как мы живём и нам не надоело,
Как выдыхаем эту немоту.

Как поперёк ложатся наши страхи,
Покуда вдоль ложатся провода.
И город спит в смирительной рубахе,
Пока висит над крышами звезда.

День проступает, словно фотоснимок,
И сыплет снег, как белый порошок…
Жить невозможно, жить невыносимо.
Но, Боже правый, как же хорошо.


© Елена Касьян

Как ветер скулит в переулках пустых,
Стучась в полусонные окна,
Швыряя афиш прошлогодних листы
В рекламных растяжек полотна.
Как в старом камине притихший огонь
В томлении грустно печальном
Всю ночь напролет вспоминает ладонь
И отблеск в кольце обручальном.
Как бьются плененные воды реки
О каменный берег в отчаянье
И бисером брызг рассыпают круги...
Так я по тебе скучаю.


© Смотритель Маяка

незабыванье – наука древних.
кто меня знал всерьез..
ты улыбнулся, смотри - в деревьях
солнечный свет пророс.

вместо бессовестно падших листьев -
прыгают напролом
зайцы оранжевые – как смыслы,
сотканные теплом.

вновь двадцать первое, понедельник...
знал ли бездельник тот,
как непокорных на части делят,
черпают решетом

и пропустив через мелко сито,
через густой рассол,
дождиком с краю пробьют – отмыто!
в чистом остатке соль -

к черному хлебу с горчинкой боли,
что нас с тобой связал.
я улыбаюсь, и, Mio Sole,
вижу твои глаза.

мир не навечно захлопнул ставни
в теплые времена.
я никогда тебя не оставлю,
только б тебе нужна.


© Дезирада

там, где тебя не было
нА воду падал снег
не было мне берега-
море... десятки лет
путало мне волосы
солью струилось с плеч
пела я в полголоса
будто боялась встреч
с кем-то не тем... горестно
было бы мне с ним
ждать твоего поезда
мне доставало сил
звездами дни складывать
в синий сундук на дне
где ты? кого радовал?
прежде, чем путь ко мне
бережно мох выстелил
мягким ковром к пятам
реки текли быстрые
полнился океан
в сполохах сна давнего
здесь засияла явь
и до тебя - дальнего
можно уже вплавь...
через глаза светлые
в берег родных рук
с вечным нашла ветром их
сердцем идя звук...
выспаться в них, неговых...
смыслом наполнив новь -
там, где тебя не было
ныне живет Любовь


© Русалкамари

Все, к чему прикасаюсь, рождает звук -
навязчивый, непрерывный, лишенный сна, -
с ним я так остро чувствую, как живу в сознании чьем-то, могу достоверно знать,
чьим откликом рождена и звучу - о чем, насколько легко достать до чьего-то дна...
Я потеряла звукам звенящим счет, заставленная улавливать, вспоминать и соответствовать:
схватываться за ритм
чужих представлений, неверных и сгоряча...

Ты нужен мне, если умеешь меня молчать.
После поговорим.



© Лина Сальникова

...и петляет путь, и плутает бес,
серебрится озера тихий омут.
Ледяной, ледяной заповедный лес,
не ходи в него, оставайся дома.
(с)

У нее в глазах колдовской туман; у него под сердцем - своя тюрьма.
Он раздвинул прутья, замок сломал, чтоб вдыхать лесной ее аромат.
У нее в глазах колдовской огонь за туманом - грейся, садись к огню,
только пламя,пламя само - не тронь - не поддастся, ласковое. Отнюдь:
обожжет несбывшимся изнутри, станешь бесом маетным одержим.
Он сломал замок, и земля горит - ни вернуться больше, ни потушить...

Слушай сказку: жил он с женой вдвоем, но мечтал о лесе - не о тюрьме.
Не бросай того, что всегда твое;
Не проси о том, что не мог иметь.



© Лина Сальникова

Ты стал от других почти что неотличаем.
Когда мы с тобой окончательно одичаем
и будем бродить по холодным пустым причалам -
корабль вернется и нас заберут на борт.

Ты стал мне чужим в этом странном жестоком круге,
где в снах бесконечных уходят мои подруги,
где жарко лето сменилось полярным кругом...
Ты стал мне чужим. Это так непривычно. Чёрт...
Ты стал незаметным, бессмысленным, незнакомым.
Я чаще и чаще свой дом называю домом.
Не клеткой-палатой, не бездной почти бездонной.
А именно домом - уют и горячий чай.

Давай же прощаться - все было весьма неплохо.
Ну, может за исключеньем трех тысяч вдохов.
Я мысленно шлю привет и шепчу: "Алоха!"*
Будь счастлив, мой друг, и, пожалуйста - не скучай.

*Алоха - это самое известное Гавайское слово. На гавайском языке оно означает привет или пока. Оно так же означает любовь или привязанность.


© Анна Кулик