Спасибо, не надо.
Вначале ты чего-то ждёшь... Очень долго. Веришь, надеешься, проверяешь, может оно уже случилось или скоро случится. Ну там, по обстоятельствам, смотря чего ждёшь... А потом приходит чувство "спасибо, не надо". Спокойное, ровное, без надрыва, понимание того, что даже если это сейчас случится, ты уже не сможешь принять и порадоваться этому, как когда ждал. Поэтому, спасибо, не надо. Вот теперь... вот так... после всего этого - не надо. Нет, я не капризная. Не манипулирую. Не набиваю цену. Просто - нет. И не важно, что кто-то понял, решил, осознал и наконец-то готов. Раньше надо было думать. Раньше. Поезда уходят, самолеты улетают, люди перестают ждать. Все? Да, все. И не надо вот этого... как же так, это же обстоятельства, как ты не понимаешь? Понимаю. Принимаю. Но уже не хочу.
Мельком посмотришь на это и подумаешь: а тебе не страшно? Хоронить свои мечты, не страшно? Нет, не страшно! Потому что мечта, оскорбленная долгим ожиданием, уже не мечта. Из нее уходит энергия. Давайте уже умрём? - Ну давайте! Поэтому лучше отпускать свои мечты, когда уже понятно, что ожидание входит в привычку.
Я бы многих людей хотела спросить, и себя иногда: а почему вы думаете, что вас будут ждать? Вот столько времени, по столько раз, ждать и ждать, откуда у вас такая уверенность, что вы этого стоите? Что время, проведённое с вами, для кого то настолько бесценно, что он не найдёт чем заполнить вместо этого свою реальную жизнь? Знаете, даже самая большая любовь может закончиться, если всё время обманывать ожидания человека. А что уж говорить о дружбе, о работе?
По-этому не заставляйте людей ждать. Это довольно противно, услышать в ответ "спасибо, не надо". Впрочем, ощущать внутри пустоту вместо надежды тоже не в кайф...




(с)

Я люблю тебя, глупый, от родинок на плече
До привычки смеяться, когда наступает «ахтунг».
Я люблю твою голову с тысячами чертей.
Ты же мне на колени кладёшь её, как на плаху.

Я люблю твою комнату, книги, сухую пыль,
Запах сладкого чая в кружке с опасным сколом,
Все цветные рубашки, которые ты купил.
Я люблю любоваться, когда ты готовишь голым.

Я люблю, как собаки любят своих вожаков,
Как все те наркоманы, что молятся лишь на дозу.
Я люблю, потому что ты молод и бестолков,
Но в горячей грудине есть бабочки и стрекозы.

Я люблю потому, что уверена: всё пройдёт.
Ты на ком-нибудь женишься или уедешь к морю.
У тебя будет бизнес, дети, артрит, живот…
Ничего не останется от нашей с тобой love story,

Кроме смазанных снимков, спрятанных дневников,
Закатившейся бусины, свёрнутого матраса.
Но сейчас я люблю тебя больше любых богов,
И рыдаю, как дурочка возле иконостаса.

Я люблю наши ссоры, ревность, в подушку крик,
Даже то, что в карманах твоих постоянно пусто.
Мне плевать, что случится, но в этот безумный миг

Я люблю в тебе то,
что ты даришь мне
это чувство.

© Пола Шибеева

А ты говорил мне: "Дождись меня только, хорошая.
Цены тебе нет. Ты так сильно запала мне в голову".
Тебя всё ждала. Всё звонила тебе бестолковому,
Говорила тебе, что все те, до тебя - только прошлое.
Я бросалась к тебе, когда ты возвращался с работы.
Обнимал и кружил на руках, задыхаясь от страсти.
До утра ты не спал, тихо гладил мне плечи, запястья.
Я шептала тебе: "Ты же сводишь с ума меня... Кто ты?
Что за дьявол в тебе, почему ты одним только взглядом
Заставляешь меня подчиняться любой твоей воле.
Уходил, возвращался. А я задыхалась от боли...
Я молила тебя: "Мой хороший, побудь со мной рядом".
Но молитвы мои не услышал. Тебе безразлично.
У тебя есть она, та что тоже теперь тебя любит.
Ты ушел. И теперь тебя, в общем, никто не осудит.
"Ну, привет, мой родной. Ты там счастлив? Здоров? Что ж, отлично".






(с) Татьяна Васильева

Мой первый муж
(он трудный самый)
мне говорил – умрем
вдвоем.
А я его любила, мама,
как старенький аккордеон.

Как вечера на кухне общей.
Как чая благородный чад.
А я его любила…
Больше
об этом вряд ли говорят.

И так легко,
светло,
упрямо
цвела под ребрами свирель.

Я так его любила, мама,
как не люблю его теперь.




(c) Евгения Баранова

Если ваш муж не приносит денег, и вы колотитесь одна зарабатывать на всех - у вас нет мужчины. У вас коммунальный сосед, таскающий еду из вашего холодильника. Если ваш сожитель зарабатывает ровно на себя, а вы колотитесь сами, чтобы прокормиться - у вас нет мужчины. У вас в доме даром гостит знакомый. Если вам срочно и отчаянно нужны деньги, а ваш бойфренд бодро отвечает, что у всех бывают трудные времена и все наладится - у вас нет мужчины. У вас приятель, и даже не очень близкий. Если у вас сердечный приступ, а ваш любовник по телефону командует "срочно беги к врачу" - у вас нет мужчины. У вас теплый и участливый интернетный френд. Если вы плачете, а ваш любимый советует не париться из-за ерунды и не накручивать сама себя - у вас нет мужчины. По степени близости это приблизительно таксист. Если человек имеет мужскую анатомию и даже время от времени ее в вас засовывает - это не называется "у вас есть мужчина". Определить, есть ли у вас мужчина, очень легко. Если он у вас есть, вам не плохо и не страшно.

© Kenan Özpar

Ну, здравствуй, мой несбывшийся,
мой аккуратно зачёркнутый нолик.
Как живётся тебе? Как дышится?
Помнишь, смеялись с тобой до колик?

Да, было время.. тобой болела.
А у тебя, по-прежнему, вечный праздник?
Меняешь худышек на пышнотелых,
чтоб жизнь казалась разнообразней?

Остепенился? О ней - ни слова..
Пожалуй, хватит с меня сегодня.
Как я? Да, вроде, жива-здорова,
всегда в полёте.. всегда свободна.

Ты удивлён и смеёшься.. как так?
С такой мордашкой одной негоже.
Да, есть поклонники, но по факту
ни с кем ещё не срослось. Ну, что же,
зато ночами спокойно сплю,
не думая: "Где его черти носят?!"

У одиночества есть
несомненный плюс:
меня
никто
никогда
не бросит.

© Алина Несмелова

Безразличие — лучший доспех. Он прочнее стали,
И его не пробьют ни измены, ни ложь твоя.
Можно было б сказать, что мы просто чуть-чуть устали,
Но по правде устала, конечно, одна лишь я.

Я брела через боль. Я глотала свои обиды,
Как таблетки от счастья по несколько раз на дню...
А теперь — посмотри! — начинается панихида:
Беззаветно любившую девочку хороню.

Ты хотел меня видеть спокойной — и я спокойна.
Ни истерик не будет, ни ревности. Ты же рад?
Тишина... Наконец-то в душе отгремели войны.
Очень жаль, что никто не сумел с них прийти назад.

© Владислава Рукавишникова

Нам ни разойтись, ни стать едиными —
жизнь диктует формулы и правила.

Целишься мне в сердце — попади в него. Если нет, не стоит и растравливать. Мы круги попробовали разные: барабан все крутится и щёлкает. Честно умирала каждый раз я, но ты нас воскрешал и снова шёл ко мне. Тяга жить в другом порою дикая. Что-то есть в рулетке от сакрального.

Слушай, хоть иди, хоть не иди ко мне —
Все равно нас жизнь расставит правильно.

(с) Лина Сальникова

Накипело в тебе, моя девочка, вот беда.
Ты измученный нерв, оголенные провода.
И не мне осуждать - это только твои рубежи -
позвони ему, если хочешь, да расскажи.

Расскажи ему как живешь, по каким законам,
по каким слоняешься барам/домам/притонам,
расскажи о том, что осталось вне этих строчек,
и какого черта звонишь посредине ночи -
расскажи ему, моя девочка, между прочим.

Расскажи ему правду как есть, поперек и вдоль -
как потеет, сжимая мобильник, твоя ладонь,
как боишься своих желаний, кривых зеркал,
как в июле с друзьями вы ездили на Байкал,
расскажи ему все, о чем он еще не знал.

Расскажи как слова по горлу текут свинцом,
что три года спустя еще носишь его кольцо,
расскажи, что от боли дышала едва-едва,
как мучительно трудно сейчас подбирать слова -
расскажи ему, если хочешь. Твои права.

И пойми наконец, что он вовсе тебя не искал -
это тот же ответ, только выстрелом у виска.
Не сходи с ума, не взывай к богам - Авва, Отче!
Он не хочет тебя, моя девочка. Он не хочет.

(с) Инна Романова-Атлас

Каждый день судьбу благодарю.
Каждый вечер подвожу итоги.
Не сверяюсь по календарю,
Дорожу в сегодня очень многим.

Все закономерно и светло.
Все зачем-то было очень кстати.
То, что опалило – не сожгло.
То, что было болью, стало статью.

Кто ушел, тот должен был уйти.
Кто нашелся – значит, так и надо.
Ветрам дуть, а солнышку светить.
Самым близким быть со мною рядом.

Быть друзьям за тридевять земель,
Чтобы было мне к кому приехать.
Мне ж – готовить борщ, стелить постель,
Грусть-тоску лечить веселым смехом.

Провожать, встречать, учить, жалеть,
Обнимать, лелеять, быть построже.

Знать, что ты на этой же земле,
Зыбкость мира ощущая кожей.




© Марина Кунина

я не из тех, с кем прокатит справляться силой.
весь этот бред равен бреду кобылы сивой.
я не прошу тебя улыбаться криво,
как и пытаться геройски стрелять на дальность.

этих чудовищ не выгонит даже Геральт.
выглядят жутко, но это любовь и вера.
сказано: "не сотвори себе атмосферы".
ты пoнимаешь это почти буквально.

и потому, обнимая хoлoдный кафель,
я распадаюсь на сдавленный крик и кашель.
хочешь пари? мне уже ничего не страшнo.
не "забери", а "синим огнём гoри".

я, так и быть, постараюсь поверить людям.
хуже, чем здесь, уже никогда не будет.
лучше, чем здесь, уже никогда не будет.
я не хочу выходить на бoксёрский ринг,
мне надоел идиoтский ментальный рестлинг.

не обещай. мне это неинтересно.

памятник мне - святое пустое место,
то, что теперь навсегда у тебя внутри.

(с) Виктория Манасевич

Страшный сон вчера мне снился -
Женский день 8 Марта!
Встал пораньше я, умылся...
Вобщем, начал день с фальстарта...

В магазин с утра смотался,
Разобрал в кладовой свалку,
Со слезами отказался
Съездить с Лёхой на рыбалку...

Вкусный завтрак приготовил,
В шкаф убрал свою пижаму,
Даже тёще не злословил,
Говорил: - "Вы правы, мама!"

Запустил бельё в стиралку,
Чистил ванну с унитазом,
На окне полил фиалку,
Вынес мусор, аж два раза!

Накормил семью обедом,
Вымыл грязную посуду,
Не курил весь день с соседом,
Не бросал носки повсюду...

Отпустил жену к подруге
(Поболтают пусть со Светкой!),
Ну, а сам же на досуге
Починил краны, розетки...

Телевизор сам наладил,
Два ковра пропылесосил,
Пол помыл, бельё погладил...
Чуть "копыта не отбросил"!

О жене подумав сразу,
На кровать упал без силы: -
Щас заявится, зараза...
Только б секс не попросила!

Полночь... Всё! Конец напасти!
Даже бьют часы с азартом...
С окончаньем женской власти!
Мужики, с 9-ым Марта!


© Алевтина Маркова

Женщинам


Прекрасно, что сегодня без стесненья,
Когда весна и хочется запеть,
Я женщинам могу признаться с восхищеньем,
Как хорошо, что вы на свете есть!
Как хорошо, что так объятия жарки,
Как хорошо, что есть, кого любить,
Как хорошо, что есть, кому нести подарки,
Как хорошо, что есть, кому цветы дарить!
Как хорошо, что солнце в небе ясном,
Как хорошо, что с вами не до сна,
Как хорошо, что снова жизнь прекрасна,
Я думаю, что Вы и есть весна!



Мужчинам



В женский день цветы, конечно,
По привычке дарим мы.
Нет, цветы оно сердечно,
И без всякой кутерьмы!
Но чего-то не хватает,
Самой малости... Такой,
От которой сердце тает,
Разливается покой.
А чего тут может проще?
Поцелуйте горячо
Мать, жену, невесту, тещу,
Поцелуйте, да и все
Вот чего нам не хватало,
Значит так, без суеты
Поцелуйте для начала,
А потом уже цветы!




(с)

Ты мне помнишься по-другому, иным, не тем —
столько долгих минут ветер листьями падал оземь.

Мы — хранители схем, парадоксов земных систем, два безликих жнеца на полях, где остыла осень.
Ты мне кажешься странным, задумчивым всякий раз, если вдруг различаешь в весеннем черты предзимья.
В наших тёмных сердцах временная растёт дыра — капля солнца, попавшая внутрь, насквозь пронзит нас.
Почему-то я знаю, что боль у тебя внутри существует, была, но по-прежнему выносима.
Жернова первой осени нам задавали ритм, в них ломалось любое мгновение, что красиво.
Иногда я не слышу ни листьев, ни жерновов — только тень твою тихую, замершую у лета.

Нас никто не учил различать, что же есть любовь.
Может, это всего лишь полоска дневного света.




(c) Лина Сальникова

И тут неважно, кого кто бросил. Кто враг, мудак, а кто просто так.
Всегда была виновата осень. Но раз зима, значит, сам дурак.

Я ненавижу его улыбку, чуть-чуть кривую, дурацкий смех.
Я совершаю всю жизнь ошибки, но эта точно главнее всех.

Ну-ну, давай, напиши мне что-то. Я не отвечу в который раз.
Потом еще посмотрю на фото. Всё, посмотрела. И я сдалась.

Я тихо сяду на подоконник, совсем немного повспоминать.
И посмотреть на его поклонниц. А что тут скажешь (ну кроме «бл*ть»).

Любовь - мой страх и мой антифетиш - я не умею, и я боюсь.
Я убеждаю себя, что это всё не всерьёз, говорю, клянусь.

И это длится уже не первый, а, может, и не последний год.
Не мне бояться своих соперниц, не мне бояться плохих погод.

Не мне бояться дурацких шуток, и его взглядов не в бровь, а в глаз.
Я посмотрю, лишь одну минутку. Но я устала на этот раз.

Когда отдумаешь и отплачешь, то покоришься своей судьбе.
«Иди ты, - крикнешь, - к чертям собачьим». И он идёт.
Но опять к тебе.

© Дарья Куликовская

–Зачем ты это сделала, скажи?
–Да просто, чтоб запомнить на последок.

Я на него смотрю. Вот мы лежим, ну а потом я как всегда уеду. Я на него смотрю. Морщины, чёрт. А раньше он ведь был всегда, как мальчик. Что будет дальше? Седина, кроссворд, вставная челюсть, на столе журнальчик?

Мы ели сыр и пили все подряд (я провела так молодость, похоже). Бутылками вливали сладкий яд и чувствовали жжение на коже.

Мне нравилось, что не было любви. Звучит цинично, но имеет прелесть. Мы не клялись друг другу на крови, а просто так тихонечко взрослели. Мне нравилось, что я была собой. Что можно просто быть, а не казаться. Мне нравилось, что он - антигерой, что он из тех, в кого нельзя влюбляться.

Мне нравятся такие вот, как он. Простые, да, и вечно молодые. Улыбка глаз, подростка лексикон - такие, они вечно холостые. Мне нравятся такие очень, да. Такие вот, свободные, как птицы. Но время утекает, как вода. И вот кому-то скоро будет тридцать.

Я не взрослею тоже. Ни за что. В душе мне, видно, всё еще тринадцать. Вот только уже столько прожито, что впору написать три кандидатских.

Я на него смотрю, ну, Боже мой. Скажи, откуда грусть взялась во взгляде? О Господи, останься ты собой. И не взрослей. Прошу тебя, не надо. Не надо этой взрослой суеты. Не надо денег, власти, документов. Ведь это можешь быть уже не ты. А можно, будем просто жить моментом?

И мы все дальше так вот с ним лежим, и я пока ещё не уезжаю. Как быстро мы по жизни, чёрт, бежим. И что-то я за ней не успеваю. Я на него смотрю. Идут года. Мне что-то грустно, холодок по коже. Пора понять, запомнить навсегда:
такие, как мы с ним, взрослеют тоже.






© Дарья Куликовская

Эта женщина пахнет нишевой парфюмерией, вкусным телом и даже лилией в волосах.
Дело дрянь: и хоть 7 раз ты её отмеривай, 1 раз отрезать точно не сможешь сам.

Эта женщина - без профессии, но с призванием, да с таким, что люди крестятся ей вослед.
У неё, у суки - столько очарования, что вообще неважно, сколько ей стукнет лет.

Ты готов на всё, и ты требуешь право голоса, ты то ластишься, а то всячески входишь в раж,
А она стоит, вся до пяток закрыта в волосы, и еще смеется - вылитый твой типаж.

Эта женщина водит за нос, кругами, сферами, пьёт портвейн на завтрак, выглядит налегке,
Ты воюешь с ней дурацкими полумерами, на коротком, стильном, кожаном поводке.

Эта женщина любит ленты и носит синее, её правда всегда работает на неё,
И тот факт, что ты, возможно, сильнее сильного, совершенно ничего тебе не дает.

Учишь мантры, даже пьешь по ночам таблетки, ты опять задумал бешеный креатив.


А она приходит, сбрасывает балетки и ползет на кухню выпить компот из слив.
Смотрит в зеркало, устало ему подмигивает, больше часа смывает слезами грим
И плавно так переходит из высшей лиги в уверенное очевидное «вне игры».
Ты снова звонишь, она же не отвечает: а истина очевидна, как новый год –
Ей старая книжка и кружка большая чая милее чем все мужчины её невзгод.
...
Финал предсказуем, как ты уже предсказуем: она собирается завтракать или пить.
И мысль о тебе, подуманная всуе, нисколько не омрачает привычный быт.
Эта женщина – представительница кошачьих, легка, одинока, мнительна как они,
Любить её так же спорно, как бить лежачих, поэтому, знаешь –
лучше ей не звони.





© Лала Тарапакина

Людей теряют только раз,
Услышав тихое прощай,
Без скользких и ненужных фраз,
Захлопнув двери невзначай.

Людей теряют так легко,
Как-будто ключ или барсетку,
И зарывают глубоко,
На сердце вытирая метку.

Людей теряют в тишине,
Или в толпе бегущих мимо,
Срывая фото на стене,
Зачеркивают жизнь незримо.

Людей теряют среди лиц,
Чужих, холодных, равнодушных,
В стенах ободранных больниц,
От криков, боли и удушья.

Людей теряют без причин,
Выбрасывая, словно вещи,
Среди непрошеных мужчин,
Пропащих и развратных женщин.

Людей теряют на краю,
И на крыльце, и у дороги,
В смертельном жизненном бою,
Прощаясь страстно на пороге.

Людей теряют в высоте,
Превозносясь на пьедестал.
Лишь одинокая постель,
Напомнит прошлый идеал.

Людей теряют в городах,
Кричат "дождись" в разлуке каясь,
В безмолвных скорых поездах,
Уносятся, не возвращаясь.

Людей теряют налегке,
И закрывают, будто книгу,
В какой-то горестный четверг,
Уносятся в Париж и в Ригу.

Людей теряют и бегут,
Искать потерю со слезами,
Теряют, от того, что лгут,
И воют, долгими ночами.

Людей теряют в голове,
В порыве злобы,гнева, страсти,
Позволив всей людской молве,
Разрушить маленькое счастье.

Людей теряют, как мечты,
Следа в душе не оставляя,
Бросают в пропасть с высоты,
Ад выбирают, вместо рая.

Людей теряют только раз,
Запомни, не находят дважды,
Таких же точно, верных "нас",
Не потеряй меня, однажды!






(с) Вера Руденок

Любовь — бесконечная дорога, по которой двое идут навтречу друг другу. Но случается так, что по этой дороге идет лишь один. И если он любит, ему предстоит пройти всю бесконечность этого пути. Он идет за двоих.



(с)

Я красивее всех с нашей улицы,
И достойна возвышенных чувств.
Потому в женихи себе, умнице,
Не кого-нибудь — принца хочу!

Ум с харизмой не спрятать под масками,
Ждут меня Уолл-стрит и Бродвей,
Расцвела я как роза дамасская
Для самца королевских кровей.

Брови угольные, губы аленьки,
Зашнурован корсет натощак...
В холостяцкой девчоночьей спаленке
Предвкушаю любовь, трепеща.

Но герой королевского имени
Всё не скачет на белом коне...

То ли принцы, заразы, повымерли,

То ли я офигела вконец.


© Лисёнкова

Старшеклассница Ирка — моя соседка.
Красивенная, словно сошла с холста.
К сожалению, вижу девчонку редко —
Ирка катастрофически занята.

Возвращается поздно, уходит рано.
Носит вещи в приют, раздает бомжам,
Помогает безногому ветерану —
Деду Коле с десятого этажа.

Учит сербский, читает Макиавелли,
Любит жизнь безусловно, без всяких "но".
У нее сотня планов, проектов, целей,
И смертельный диагноз. Уже давно.

Это полный покой и гора таблеток.
Неулыбчивый доктор терзает мать:
Если ей повезет — доживет до лета.
Если ей повезет. Впереди зима.

Ирка бросит рецепт на таблетки в урну.
Нынче в планах коньки и "Альпийский лед".

Засмеётся — раз я новичок в фигурном,

Мне должно повезти.

Новичкам везет.


© Лисёнкова

Я молчал, потому что забыл слова, нет, не звуки, а их сокровенный смысл, как зимой снег сыпется в рукава, как болят глаза от огней и искр. Как она смеется. Как смотрит вдаль. Как свернется калачиком подле ног. Я забыл, как изящна её печаль, и как сладостен режущий ночь звонок. Когда сотни лет я ищу страстей, я меняю сотни своих личин. Но один звонок - и я рядом с ней, и плевать, что есть миллион причин развернуться, уйти, посылать к чертям, ненавидеть, толкнуть ее в свежий снег. Она смотрит в души моей сгнивший храм, мой родной, всепрощающий человек. Все равно я уйду, чтобы этот миг все сильнее жег меня изнутри. Я всегда представлял нас в обложках книг, я всегда предвкушал, как скажу "прости".
Но однажды она не смогла простить. Я все так же смеялся и шел вабанк. У меня было все, чтобы просто жить - и друзья и женщины и кулак. Жизнь крутилась, все также цвели сады, и меня продолжали любить... Зачем. Ее голос, звучащий из темноты, становился все тише, исчез совсем... Она так же искренне и легко отдала свою душу, смогла отдать. А я просто глупец, что на грани снов не осмелился больше ее держать. Я боготворил и бросал на нож, говорил "люблю", причиняя боль.
Но на поле с пеплом восходит рожь.
Словно не было нас с тобой.


© Хрустальная Марго

жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. как и все, становились старше. на балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. в общем, в принципе - не тужили. с расстановочкой жили, с толком.

берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. а в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.

время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. и змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. санки ржавились и рыжели. испарялся закрытый гуччи. жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.

он пришёл, как всегда, внезапно. мыла окна, и поскользнулась. в тот же день, он упал с инфарктом. в этот дом они не вернулись.

две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.

на помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. в куче с хламом - духи от гуччи.

вот для этого жили-были.
вот такой вот "особый случай".

(с) Мальвина Матрасова

Почему-то я знаю: он любил меня больше тьмы, уходил за мной от дома, сумы, тюрьмы, сотни раз споткнулся, ни единого не зарекся, занимался мной, и горел за меня, и спекся. И упал во тьму, но и там продолжал светиться, изотоп урана, метеорит, жар-птица, опалённые перья, потусторонний шёпот, он был проклят мной и отпущен из прокажённых. Почему-то я знаю, что он помнит меня и чует, став одним из тех, кто спасся от смерти чудом, мою боль приняв в себя и вернувшись целым, он и тьме отныне ставит другую цену. Различая ее ужимки, гримасы, тайны, он ложится в тень земную, включает таймер, позволяет тьме самой находить ответы.
До рассвета потерпеть ее.
До рассвета.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева

За стеклом жёлтый свет фонарный
не даёт воплотиться мраку.
Окна — точно земные звёзды —
прорезают сгущённый воздух
блеском лампочек разной силы.
Как присмотришься... в окнах люди.
Я мешаю не сладкий сахар
в чашке с полуостывшим чаем.
О тебе третьи сутки буквы
не стыкуются в связный текст.

Мы мечтали: уехать к морю,
чтобы синь, бирюза и зелень;
чтоб стучать по клавиатуре,
заполняя листа пространство
поворотами чьих-то судеб;
пить Мартини (не очень часто);
приходить на песчаный берег
и смотреть, как подолгу солнце
каждый день истекая кровью,
прячет отблески под водой.

Ты работаешь «пять на восемь»
чаще — «десять» (бумажек уйма).
И у моря бываешь редко,
только в книгах или во сне.
Надоест — приезжай на север.
Здесь пронырливый хитрый ветер
норовит прикарманить зонтик
и насыпать тебе за ворот
крупный/мелкий колючий снег.
Здесь за серым не видно неба,
но в просвете оно синеет,
обещает нам: быть весне!

Приезжай, посидим в кофейне
у окна, за которым люди
улыбаются тем счастливей,
чем сильнее пустился дождь!
Выпьем чаю, какао, кофе.
Посмеёмся над прозой жизни
и пойдём без маршрута, плана
вдоль изгибов и лиц домов.
Наберём пачки две листовок.
Мы... найдём в переулке сказку.
Сказка в руки легко даётся
не боящимся высоты.

© Ardent Rain

Видел тебя издали
вечером в супермаркете,
(вот счастье: цивилизация
добралась и до этих мест).
Закрыли колхоз и фабрику —
зато магазины строятся!
И где-то берутся люди, ведь,
чтоб с полок сметать товар.

Не думал, что ты бываешь здесь.
Сколько прошло с той осени?
Ты собиралась в Токио...
или в Нью-Йорк — без разницы.
Мне в этом светлом замысле
тогда не нашлось угла.

Я вырос, живу в реальности,
на юге страны, здесь солнечно.
Куда ни взгляни — подсолнухи,
а также ячмень и рожь.
Гостям у нас очень нравится:
кого ни спроси — состариться
в домике на окраине
все как один хотят.

В поселке преображение:
рядом с базарной площадью —
разбили «японский сад».
Вождь мировой революции
встречает теперь гуляющих
у входа в аллею роз.

В парке Победы новшество:
мост навесной построили
(сначала хотели озеро)
летом там люди женятся
и в знак нерушимой верности
цепляют цветной замок.

Как раньше — кафе, шашлычная
клуб, где ужасно дорого,
правда, танц-пол забросили.
Сейчас летом все съезжаются
после заката к площади:
каждый включает музыку,
злит тех, кто мудрее нас.

Старшее поколение
со временем не меняется:
ругает наш век и музыку,
говорит, что ловить здесь нечего,
но с места едва ли тронется.

...помню тебя в той осени:
блондинка, глаза зеленые
искрились упрямой верою
в несокрушимость радости,
если все сделать правильно,
в лучшие из времен.

Кто ты теперь, Тень прошлого?
Брюнетка в плаще из черного
шелка? Атласа? Бархата?
Отсюда не разглядеть.

Что стало с нашей юностью?
Она умерла в агонии
ветреной ночью августа,
когда мы не стали магами,
смекнув: в кабинете офисном
будет зимой теплей?

Лет восемь прошло с той осени...
Ответь же мне, Тень из прошлого,
где мы себя оставили,
решив, что пора взрослеть?

(с) Ardent Rain